Смерть не просит прощения

— Как-то быстро вы, Шестой-сама, собрались в отставку, — пробормотал Шикамару, потирая переносицу. Какаши не ответил. Бросил быстрый взгляд на Нару, тяжело выдохнул и поднялся с кресла. Затем медленно подошёл к окну, чтобы впустить в душное помещение тёплый сентябрьский ветерок. Послышался щелчок, и сквозь небольшую щёлку в кабинет стремительно просочились запахи оживлённой Конохи. Деревня бурлила от спешащих на работу людей и жажды к жизни. И никто из жителей даже не подозревал, насколько растерял эту самую жажду их лидер. Хатаке прекрасно знал, что будет говорить Нара. Давно уже был готов к этому разговору. И даже продумал все возражения и ответы. Только вот, парировать не хотелось. Он настолько твёрдо всё решил, что ни один аргумент в мире не заставил бы его передумать. Шикамару, как и следовало ожидать, продолжил настаивать: — Не рановато ли? Уверен, что Наруто ещё не готов занять пост. — Пять лет прошло, — не выдержав, перебил его Какаши. — Не недооценивай его. Вдобавок, ты-то остаёшься. Вместе вы обязательно справитесь. — Не поймите неправильно. Наш будущий Седьмой, конечно, полон энтузиазма. Но ему ещё есть чему поучиться. Вы же знаете… Он смог оправиться всего пару лет назад. Дайте ему ещё немного времени. К тому же… — Шикамару на секунду запнулся, — у него сейчас одна любовь на уме… «Вот и славно…» — подумал Какаши. Третий Хокаге подряд с тяжёлым сердцем и тёмной душой — уже слишком. К тому же, это хороший знак. Наруто непростительно долго не мог оправиться от смерти Саске… И… — Ладно, — развеял его мысли Нара. — Я так понимаю, мои слова уже ничего не изменят. Когда вы уходите? Какаши обернулся и из-под плеча взглянул на помощника. — Через неделю. У нас ещё есть кое-какие незавершённые дела. Их нельзя бросать. — Хорошо. У вас есть поручения для меня? — Сходи в АНБУ к Саю. Передай ему, что пока о моей отставке не должен никто узнать. И пусть он ко мне зайдёт. Шикамару коротко кивнул и вышел из кабинета. А Какаши снова подставил лицо ласковым порывам ветра. Свежий воздух немного прочищал мозги и приводил в порядок мысли, которые в последнее время кружились бесконечным роем в затуманенной голове. Хатаке всегда считал, что мастерски умеет сохранять хладнокровие и не поддаваться глупым надеждам. Но сегодня утром реальность в очередной раз изо всех сил дала ему под дых. Он ещё никому не рассказал о донесении, пришедшем ни свет ни заря. Посчитал, что первым должен узнать Наруто. Очень не хотелось омрачать только-только наладившуюся жизнь бывшего ученика… Но выбора не оставалось. Такова судьба шиноби: принимать и подчиняться неизбежности. Очередной неизбежностью должна была стать новость о смерти Сакуры Харуно. Её останки нашли у подножия какой-то скалы в Стране Облака. Правда, никто не был уверен на сто процентов, что это — то самое тело. Но всё указывало именно на неё. Розовые волосы, одежда, в которой она покинула Коноху пять лет назад, рост подходящий… Как принести такую весть Наруто, который должен был в скором времени перенять важный пост и, наконец, исполнить мечту, понятно не было. Узумаки все эти годы вызывался на все поисковые миссии. Винил себя, что не смог достойно разделить с Сакурой горе. И когда она исчезла, поставил себе цель во что бы то ни стало отыскать её. Но годы шли. А с ними таяла и вера в спасение. Последнее поисковое задание было единственным, на которое Какаши его не отправил. Будто что-то чувствовал. И сегодня, кажется, судьба поставила точку. Хатаке хотел бы больше не надеяться и смириться с таким исходом. Отчаянно боролся со страхом, что всё окажется правдой. Но это была неравная борьба. Сколько бы лет не пришлось отдать службе, сколько бы товарищей не довелось потерять… Разум всё равно неистово старался уповать на лучшее. Ему никогда не хотелось быть Хокаге. Что это за лидер деревни такой, который не смог уберечь никого, кто был дорог? Поэтому новость о смерти ученицы заставила ещё больше убедиться в правильности отставки. Он оставил попытки пытаться простить себя за то, что позволил Наруто и Саске сойтись в их последней битве. Да и разве можно было их остановить?.. А вот с Сакурой совсем другое дело… Какаши мог заметить, мог вмешаться. Но, как и всегда, упустил. Смерть беспощадна и ненасытна. Она не просит прощения за содеянное. Не стучится перед приходом и всегда забирает внезапно. Ему казалось, что смирение пришло. Но… Так только казалось.

***

Сакура плохо запомнила десятое октября. Тот самый день, когда закончилась Чётвёртая война. Когда они с Какаши прибыли на место боя Наруто и Саске, было слишком поздно. Так банально и глупо… Сильнейший шиноби человечества пал от кровопотери. Перед этим, правда, успев сложить с Наруто Печать Примирения и разрушить Вечное Цукуёми. Кажется, как только сенсей оттащил её от тела, наступило странное забвение. Шизуне потом говорила, что так защищается психика. Но, к сожалению, вечной амнезии не наступило. На следующий день ей рассказали, что Цунаде тоже погибла. И эта новость стала точкой невозврата. Сакура также плохо запомнила похороны. Хорошо врезалось в память бледное, как лунный диск, лицо Наруто. Некогда самый солнечный и жизнерадостный парень Конохи всего за несколько суток превратился в самого опечаленного и раздавленного. Перемены были действительно разительными. Во-первых, он не мог посмотреть Сакуре в глаза. И на похоронах сторонился. Рядом с ней, кажется, был Какаши, Ино и кто-то ещё. Она не запомнила лиц. Потому что ей хотелось крепко обнять Наруто и разделить необъятное горе только с ним. Как раньше, находиться бок о бок. Быть друг другу братом и сестрой. Потому что именно для них двоих потеря Саске была по истине невосполнимой. Во-вторых, Узумаки, безусловно, тысячу раз извинился. Бормотал что-то о том, что никогда себя не простит. Его можно было понять. Он ведь клялся вернуть Учиху домой. Что ж, в какой-то степени, обещание было сдержано. Сакура не злилась на друга и не винила его. Ей даже казалось, что это — самый закономерный из всех исходов. Сломленному Саске нигде не было покоя. В глубине души, она понимала, что сейчас он по-настоящему свободен. Поэтому где-то на третий день слёзы исчезли. Ещё она хорошо помнила, как в день похорон с трудом заставила себя подойти к могиле Цунаде. Её погибель стала, пожалуй, даже большим ударом. Наставница могла бы стать той, кто поймёт её. Ведь и сама когда-то потеряла любимого человека. Но смерть не знает милосердия. Смерти не ведомо, что её свирепая жатва навсегда надломила Сакуру. Кстати, в те мгновения, когда реальность с головой накрывала, Харуно вдруг ловила себя на мысли, что стала разделять с Саске его желание держаться подальше от Конохи. Безусловно, она прекрасно понимала, что потери — неотъемлемая часть жизни шиноби. У неё остались родители. Ино, Какаши, в конце концов. Но Яманака быстро нашла утешение в объятиях Сая. Хатаке назначили Шестым Хокаге. А Наруто… Настолько закрылся и погрузился в себя, что даже перестал открывать двери приходящим друзьям. Несколько раз Сакура пыталась его навестить, надеясь поговорить по душам. Поплакать друг у друга на плече, в конце концов. Но шли недели. Наступила зима, а затем — мартовская оттепель. Коноха ожила и стала цвести. А Наруто так и не пришёл в себя. Жизнь Сакуры же превратилась в дорогу, идущую бесконечным кругом. Госпиталь, пациенты, дом, сон. Эта рутина помогала не сойти с ума. Но в душе всё равно было настолько пусто, что порой ей хотелось вырвать сердце из груди. Лишь бы не ощущать на его месте пульсирующую незаживающую дыру. Поэтому в один из весенних дней она вышла, как и всегда, из дому, чтобы отправиться на работу. Закрыла глаза, вдохнула полной грудью свежий мартовский воздух. И вместо госпиталя направилась к главным воротам Конохи. Будто не осознавая, что делает. Будто бы там, за пределами родной деревни, должно найтись спасение от пустоты и жгучей боли. Будто где-то в мире есть лекарство от любви, которое она так и не смогла найти среди родных стен, в дорогих людях и на узких оживлённых улочках счастливой, оправившейся от войны, Конохи.