Цель Сокола: мозг и сердце

Соколова, в попытке выбраться из-под обкрутившего ее со всех сторон одеяла, с грохотом свалилась на холодный пол. — Сука, — девушка со шлепком опустила руку на прикроватную тумбочку, оказавшуюся перед самым носом. — Что за… — с трудом нащупала на ней телефон и, поднеся к лицу, поморщилась от яркого света экрана, что больно ударил по глазам, и возмутительных цифр на часах, что больно ударили по сознанию. Дверной звонок продолжил заливаться громкой противной трелью вместе со ртом капитана, низвергающим отнюдь нелитературные слова. Она добралась до коридора быстро: яростное желание состыковать морду трезвонящего с дверным косяком взяло вверх над ленью и бессилием после тяжелого рабочего дня. Но увидев за порогом Игоря, передумала сразу физиономию портить. Мужчина был частично нетрезв: отчетливый запах алкоголя шел впереди него, так что Аня решила немного помедлить с расправой и послушать, что скажет. Однако тут же заподозрила, что вряд ли он был способен сказать в свое оправдание хоть что-то вразумительное, поэтому делегировала словесную инициативу себе. — Гром, — рявкнула девушка, привлекая рассеянное внимание майора, — ты охринел, а? Два часа ночи! — Соколова, — мужчина уперся рукой в косяк, а лбом в руку. — Я… — Нахлестался, — договорила за него Аня, — это я вижу. Что-то еще? — Я… — Игорь попытался выпрямиться, но вместо того лишь неуклюже пошатнулся. Последняя стопка явно была лишней. Но иначе он бы не решился идти навстречу своему сломанному носу прямо так, не дожидаясь утра… Когда майор вновь пошатнулся, Соколова без задней мысли придержала его за куртку. «Дурья башка» — Не оставляй меня, — наконец выговорил Гром, подняв на капитана стеклянные глаза. — Без тебя мне плохо, — он пожал плечами, не зная, как иначе объяснить то, что без нее действительно сворачивало кровину и не хотелось уже жить, как раньше. …И Ане тоже не хотелось, черт побери. Еле уснула без него. То и дело цеплялась за одеяло, будто оно могло заменить ей эти сто девяносто сантиметров рельсовой шпалы. Но так скоро прощать не собиралась. Да, подрастеряла почти весь свой гневный запал, но, чтобы выносить мозг Игорю, ей ведь необязательно было злиться… — И тебе надо было напиться, чтобы сказать мне это? — На… питься — это сопутствующее, — поправил ее мужчина, шумно вздохнув. — Думаешь, все решил? — А что решать-то? — встрепенулся майор, демонстрируя остатки мнимой трезвости. — Не могу я без тебя, что тут еще скажешь? — Что больше не будешь так опекать меня, — закатила глаза Соколова, поражаясь, каким все-таки тугодумом мог иногда быть майор. — Не обещаю, — спокойно ответил Гром, опустив взгляд на свои испачканные ботинки… «Где лазил-то?..» — Ну и как я должна на это реагировать? — раздраженно брякнула Аня, буквально прожигая мужчину сощуренными глазами. И неясно от чего сощурены-то: то ли от того, что сил не было держать их полностью открытыми, то ли из-за желания разглядеть майорскую совесть. Если имелась таковая, конечно. — Понять и простить, — предположил Игорь и, когда девушка уже хотела сделать все ровно наоборот, внезапно схватил ее ладонь и прижал к губам. Он утомленно прикрыл глаза, глубоко втягивая в себя запах женской кожи. — Кто ж мне мозг выносить будет, — прошептал настолько тихо, что сложно было даже разобрать. Но Аня, блин, услышала. И разобрала. Да так отчетливо, что готова была изничтожить мужчину прямо на лестничной клетке, на утреннюю радость соседям. Она выдернула свою ладонь и состроила самую недовольную гримасу, которую только могла. — Вот это сейчас вообще не в твою пользу было! — уперлась руками в бока, перебирая все самые излюбленные оскорбления: «Хам, грубиян, зазнайка, мужлан», — словно мантра обзывательства вертелись уже на кончике языка, порываясь вот-вот сорваться. Но после того, как Игорь измученно склонил голову, по-прежнему упираясь в дверной проем, осеклась: «Похожий на ворчливого нашкодившего кота…» — Прошу прощения, — вдруг выдал он без какой-либо подоплеки, даже, казалось, абсолютно искренне. Признавать собственные ошибки вслух, да еще и в вежливой форме демонстрировать результат самокопания… где-то в подсознании прошлый Гром прибывал в полном ошеломлении. Гордый же, а ради капитана рушил и эти стены. Сама Соколова была поражена не меньше: она все так же удивленно таращилась на него, переваривая непривычные слова. Быть может, и впрямь сожалел, а может алкоголь так развязал его язык… В любом случае они оба подумают об этом утром: сейчас важно лишь то, что на пригретое местечко в ее кровати мужчина очков наскреб с достатком. И когда Игорь безотчетно приложил свободную ладонь к уставшим глазам, потирая, Аня окончательно сдалась. — Ну кто скажет, что тебе тридцатник, — выдохнула девушка, в следующее мгновение затянув майора в квартиру. — Раздевайся давай, — скомандовала она, закрывая входную дверь. Гром послушно кивнул и поплелся к небольшому дивану. За секунду до того, как мужчина плюхнулся на него, Соколова вытащила из растянутых задних карманов его джинсов две шавермы. — Ты где их нашел? — удрученно проговорила девушка, догадываясь, что точно не по пути сюда. Остывшие. — Гром? — Себе хотел купить, — объяснил майор, снимая ботинки, — но не смог одну взять. Потом, — он измучено вздохнул, поднимаясь, — позвонил Прокопенко. Так и не съел. — Значит будут на завтрак, — пожала плечами Аня, пошлепав босыми ногами на кухню. — Тебе нельзя больше ничего есть, а то стошнит, — прибавила она из-за угла, и Игорь тут же невольно скривился. — Зачем сказала это слово? — ворчливо отозвался мужчина, стягивая кожанку. — Чтобы приятно сделать, — капитан закинула гребаные шавермы в холодильник, перекривляя своего ночного гостя. «А ведь зарекалась не разговаривать с ним… Молодец, Соколова, так держать» — осуждающе шикнула она, захлопнув дверцу. Гром был не в состоянии осматривать квартиру, но и в полумраке, едва рассеянном светом двух софитов, заметил, что в ней не так много мебели. Слишком уж просторно было и даже пусто как-то. Будь он противоположного пола, сказал бы, повинуясь предрассудкам, что сие пристанище похоже скорее на обиталище нетребовательного холостяка. У него дома вот похожая ситуация… Правда тут аккуратно все и как неудивительно веет уютом своеобразным, а у него… ну… катакомбы короче. Игорь так и остановился посреди гостиной, о чем-то задумавшись. — Чего как неприкаянный, — фыркнула девушка, проходя мимо. — Иди ложись, — бросила она уже из спальни, где, приподняв край пухового темного одеяла, торопливо забралась в кровать. Соколова закрыла глаза с полной готовностью как можно скорее вернуться ко сну, что так бесстыдно нарушил майор. Гром же, зайдя в комнату, неотрывно смотрел на капитана по меньшей мере пару минут. Почему-то ему хотелось еще поспорить, может и поцеловаться, но она и без слов заставила его усомниться в такой возможности. Мужчина опустился на вторую половину кровати, пристальнее всматриваясь в Анино лицо. — Ты даже молча угнетаешь, — заметил он. Но девушка не ответила, что, впрочем, не удивило Игоря. Майор тягостно выдохнул, укладываясь рядом. И как только он ощутил под собой мягкую поверхность, тело охватило успокаивающее тепло, а голова как по щелчку перестала быть такой свинцовой. Блаженство. Ну или почти оно: скажи Соколова ему хоть что-то, даже то, какой он осел, было бы лучше. Однако сейчас ему оставалось довольствоваться лишь ее близким присутствуем и плещущимся в крови градусом. Гром повернулся к капитану и, подмяв подушку, закрыл глаза. Пахло знакомо. Ей.

***

Резкие, но чувственные прикосновения женских пальцев вырвали Игоря из крепкого сна. Вместе с легким бодуном мужчина открыл глаза этому миру и сразу же сорвал джекпот, увидев возле себя Аню. С непоколебимым выражением лица она продолжала заниматься его ладонями, которые он так опрометчиво надорвал, взбираясь за лихим паркурохуем по проволочному забору. Болело знатно, но Соколовские касания отодвигали все остальное на самый крайний план. — Спасибо, — произнес Гром низким сонным голосом, надеясь увидеть, как ее губы изогнутся в привычной ухмылке, но как бы не так. Девушка опять не ответила, лишь быстрым движением накрепко стянула чистый бинт вокруг его правой ладони. Майору тут же показалось, что нарочно. Нет, он не сомневался в этом. — Соколова, — выдохнул мужчина, оскалив зубы. Медленно, но верно Гром начинал вскипать от этой игры в мимов. Но в то же время понимал, что столкновение его бурлящего котелка с боевым пылом Соколовой — перспектива отнюдь не увлекательная: в прошлый раз подобное сражение закончилось захватывающей драмой. И хорошего в этом было мало. Если вообще было. Именно поэтому Игорь прикусил язык, набираясь терпения и роняя затем совсем безысходно: — Прости. — Вчера уж извинился, — наконец заговорила Аня, принимаясь за левую ладонь майора. — Прошу прощения снова, — вкрадчиво добавил он, следя за ловкими действиями капитана. — За что? Соколова на мгновение остановилась и, удерживая его ладонь в своей, так проникновенно посмотрела в глаза, что Гром мысленно ощерился. Играла. Манипулировала. Вынуждала. — Ты знаешь, — брякнул Игорь, прочистив горло. — Конкретно. — За все. — Это очень много, — холодно отметила Аня, возвращай взгляд на большую мужскую ладонь. — Очень много «прости». Девушка мрачно усмехнулась, без церемоний сдирая старый бинт, из-за чего майор непроизвольно зашипел. Чтобы он еще раз за охреневшим стайером погнался… лучше бы сразу камнем по ноге зафигачил. Меньше проблем было бы. — Так ты уточнишь? — не унималась Соколова, без особых реверансов промакивая мелкие частые порезы ватным диском, щедро смоченным перекисью. Гром откинулся на подушку, обреченно выдыхая. — Я поразмыслю над твоим «прости», если признаешь, что зря полез в мое дело, что по глупости сорвал операцию бессмысленными выпадами. Скажешь: «я дурак», и больше так не будешь делать, — она выдавила на его ладонь приличное количество мази и больно шмякнула поверх свою, заботливо «втирая». Мужчина внимательно уставился на нее, точно изучая. А изучать было что. Кадр тот еще: плутовка, ни дать ни взять. Игорь в шахматы так не играл, как Аня его сердцем. А ведь доктор диагностировал ему патологическое равнодушие к людям… Шарлатан. — Прости, спасибо, пожалуйста, — недовольно тянул Гром, хмурясь, — я до тебя никогда так часто не говорил эти слова. — Не увиливай, — осекла его Соколова и, вытерев свою руку, перевязала майорскую лопату новым бинтом. Он с пару секунд молчал, а затем выдал со всей присущей ему твердолобостью: — Я переживал. — Я может тоже переживаю, когда ты в дерьмо опасное лезешь, но я же не делаю так, — сорвалась Аня, оттолкнув ладонь мужчины. — Не обессудь, — Игорь сел в кровати, оценивая, как ладно были повязаны бинты, — другой Соколовой у меня не будет. Защищаю, как умею. — У меня что ли другой Гром будет? — взвилась девушка. — Майор, ты совсем больной? Гром косо глянул на нее, зная, что ответ очевиден для всех свидетелей развернувшейся средневековой моралите. Да, больной. Ей больной. Причем давно. Но Соколову охватило такое раздражение, что она вдруг подскочила на ноги, чтобы уйти подальше от этого остолопа, однако мужчина вовремя среагировал и, схватив капитана за запястье, опрокинул на кровать, после вжимая своим весом в твердый матрас. — Отпусти меня, — еще достаточно спокойно произнесла Аня, попытавшись оттолкнуть майора. — Сейчас же, Гром! «Только не смотреть ему в глаза, только не смотреть…» Девушка на самом деле старалась смотреть куда угодно, только не в эти большие голубые глазища напротив, такие серьезные и такие нежные, — для нее, из-за нее. Чтобы не заморочил голову, как морочила ему она. — Не хочется, — протянул Игорь так хрипло и сладко, что по телу капитана против воли пробежала волна мелких мерзких мурашек. Собственное тело и так бессовестно подставляло. — Отпусти или… — Соколова прикусила губу, просто не представляя, чем можно было угрожать амбалу под два метра ростом. Особенно когда в буквальном смысле подмята под него. Крепко зажата и практически полностью обездвижена. Дожили, называется… — Укушу, — договорила Аня уже не так уверено, как начинала. И приметила этот унизительный спад напора не одна она. Гром несдержанно прыснул, подумав, что в таком положении капитан напоминала милого зайца, упрямо, из последних сил отбивающегося лапой от расчетливого коварного волчары. Итого: в прямом эфире шоу «В мире животных». Кому из оторвут уши сегодня? — Серьезнее угрозы не слышал, — насмешливо признался майор, скользя глазами по сердитому лицу девушки. — Скажи еще, что тебе плевать на меня, — в тот же момент он мысленно воспроизвел то, что вот-вот на это выдаст Соколовское упрямство. И не ошибся. Его ослом извечно величала, но сама была той еще ослихой. — Мне плевать, — совершенно ожидаемо выпалила Аня, вырываясь. — Отпусти! — Правда? — мужчина отстранился, все так же настырно заглядывая в ее лукавые глаза и просто вынуждая тем самым смотреть на него в ответ. «Ну все. Пропала» — Ты поэтому меня раздела и бинты сменила? — елейно проговорил Игорь, склонив голову на бок в каком-то чересчур игривом настроении. Соколова показательно вздернула упрямый подбородок, — насколько это было возможно в столь тесном контакте с Громом, — и, все еще отчаянно надеясь удержать свою хиленькую оборону, парировала: — Одежду сняла, потому что моя кровать чистая, а бинты твои были повязаны через жопу. Выбесило! Майор замер, раздумывая над некачественным аргументом, и среди прочего то и дело поглядывая на губы девушки, так очаровательно приоткрытые в не менее очаровательном возмущении. — Хочешь докажу, что это не так? — единственное, что бросил Игорь прежде, чем впился в них крепким кусающим поцелуем. — Ничего я не хочу! — единственное, что успела бросить Аня прежде, чем совсем потеряла связь с реальностью. Но пока мужчина бесстыдно терзал Соколовские губы, что-то в районе ее сердца неприятно заскреблось. Гордость али вредность… Не суть важно: природа этого бесящего ощущения не помешала ей вновь капризно взбрыкнуться. — Отпусти! Оставив губы капитана в покое, Гром, недолго думая, сменил место дислокации. — Твое упрямство даже заводит, — прохрипел теперь где-то возле ключицы, царапая жесткой щетиной. Он запустил пальцы в ее мягкие едва спутанные волосы и, крепко придерживая голову, принялся покрывать шею неспешными влажными поцелуями, в то время как вторая ладонь спустилась вниз по талии, щекоча кожу краями бинтов. Но это чувство терялось на фоне того, что делали требовательные губы майора, тоже спускающиеся все ниже. — Не смей, — серьезнее отрезала Аня, догадываясь, как именно Игорь собирался вернуть себе ее расположение. Только поздно было, да и в принципе бесполезно. И не про расположение речь. — Это… это нечестно, — проронила девушка, чуть ли не задыхаясь. И стоило мужчине намеренно оттянуть кромку нижнего элемента белья, больно вцепилась в его крепкие плечи ногтями. «Соколова… ну… ну чего позволяешь, дура…» — внутренний монолог не вязался. Дура она и в Африке дура. Аня предприняла последнюю попытку вырваться с очень естественно сыгранной остервенелостью. — Да ты, — пыхнула она от деланного протеста, когда ощутила, куда скользнули пальцы Грома, — и… ах, — в следующую секунду машинально прижала ладонь ко рту, сдерживая предательский стон. Первый из той прорвы, что уже по опыту предвидел майор.

***

— Соколова? Гром медленно повернул голову к девушке, замечая, что румянец с ее щек почти исчез, а дыхание выровнялось. — Ты негодяй и плут, — еле слышно заявила она, сглатывая пересохшим горлом. Игорь скабрезно улыбнулся, не сомневаясь, что так Аня выражала свое гордое одобрение. — Так мы договорились? — он поднес ладонь к ее шее, ласково касаясь, но Соколова неожиданно поднялась с кровати. — Эй? — мужчина потянулся за капитаном, стремительно хватая ее за руку, насильно переплетая пальцы. Повернувшись, девушка окинула майора строгим взглядом. Гром успел напрячься, но когда Соколова коротко засмеялась, сообразил: как же главный фокусник без своих дурацких фокусов, которые когда-нибудь доведут его до кондратия… — Вставай завтракать, — усмехнулась Аня, склонившись к мужчине. — Шавермой своей, дурак, — язвительно уточнила она, потрепав майорские волосы. — Сразу бы так. Игорь ощущал дикое удовольствие от своей шалости, послужившей верным ключом к сговорчивости капитана. Но ему по-прежнему было недостаточно. Мало Соколовой. Истосковался? Может быть и так. Потому, когда девушка скрылась за порогом, поспешил покинуть нагретую кровать и, натянув джинсы, вышел вслед за ней в гостиную. Гром инстинктивно сощурился от яркого палящего солнца, бьющего через открытые настежь окна. Удивления не скрыл: вчера чуть ли не ураган буйствовал, а сегодня… Улица шумела в привычном будничном темпе, все вокруг журчало, а птицы заливались веселым щебетанием в кронах цветущих белых тополей. Свежий воздух имел характерный запах, остающийся после дождя, и оттого им было так трудно надышаться. Хотелось еще и еще. Майор недолго постоял возле окна, прогоняя остатки похмелья. Но когда обернулся, намереваясь наконец осмотреть Соколовскую обитель, был застан врасплох двумя большими черными глазами… Знакомая лохматая морда в упор глядела на него из лежанки в противоположном конце зала. — Это чего, — недоуменно пробормотал Игорь, указывая пальцем в сторону собаки, — тот, что у мостовой ошивался? — спросил он как можно громче, привлекая внимание девушки. — М? — Аня выглянула из-под арки с надкусанной шавермой в руках и, поняв причину его ступора, не сдержала смешка. — Ты забрала у меня друга! — возмутился мужчина, оскорбившись веселостью капитана. Действительно ведь ничего смешного! Игорек вообще-то волновался за внезапно исчезнувшую дворнягу… — У тебя есть друзья? — продолжая посмеиваться с набитым ртом, Соколова прошла в гостиную. Заметив ее, собака покинула свой уютный «домик» и, виляя хвостом, лениво заковыляла к хозяйке. — То-то я его давно не видел, — Гром задумчиво почесал затылок, осматривая ластящегося пса. Раньше он, конечно, выглядел значительно хуже. Теперь холенный такой, чистый… красивый даже. — И кого мне подкармливать? — вдруг озаботился майор. — Можешь меня, — прикинула Аня, выразительно надкусывая свою шаверму. — Ты не несчастная дворняга, — прыснул Игорь, разминая затекшие мышцы. — Ты мне Рафта не обижай, — оскалилась девушка и, спешно присев на корточки, прикрыла уши черно-белому короткошерстному псу, — он породистый красавец! — Дворняга, — хмыкнул мужчина, отметив, что, судя по реакции, задел чувства не капитана полиции, а мамы-медведицы. — Это факт. — Вылетишь отсюда ногами вперед, — строго предупредила она, почесав Рафта за ухом под звук одобрительного урчания. — Меня на этого шерстяного обменять готова? — Гром, да я тебя и на лысого обменяю, не то что шерстяного, — хитро ухмыльнулась Соколова, выпрямляясь. — Удар ниже пояса, — оскорбленно подметил Игорь, подойдя совсем вплотную. — Не драматизируй, — Аня с усмешкой коснулась его груди пальцами в отталкивающем жесте, — я еще даже до твоего пояса не добралась… что уж говорить про «ниже». А больше слов не надо было. Гром нагло улыбнулся, хватая девушку за талию и бесцеремонно стыкуя ее спину с ближайшей стеной. — Чем займемся? Соколова упрекающе прошипела. Больно так-то… Неужто за бинты мстил? Пока она прибывала в раздумьях, распекая Игорька за что не лень, мужчина все так же томительно смотрел на нее из-под ресниц, одной лишь своей близостью изводя все внутри девушки сладкой истомой… Но хлеб ему без масла, капитан не изменится: трепать майорское терпение и искушать его своими выходками — первостепенная, привилегированная и никогда не надоедающая ей обязанность. И во исполнение этой излюбленной обязанности Аня в тот же миг сунула между ними шаверму. — Поедим? — предложила она с самым невинным видом. С застывшим на губах смешком Гром резко опустил голову, утыкаясь макушкой в грудь капитана. — Да уж, — протянул он с наигранным разочарованием, — не думал, что между нами встанет собака и… эта прекрасная еда, — мужчина оттолкнулся руками от стены, досадливо морщась. — Как будто ничего другого нет. Соколова тут же весело засмеялась. Есть-есть… Теперь точно много чего есть.