Цель Сокола: мозг и сердце

Вся злоба и коварные планы мщения испарились, когда Аня увидела лицо Игоря, усеянное мелкими царапинами и кровоточащими ссадинами. А маячивший у него под боком Дейл Дима одним своим счастливым видом понизил опасный уровень капитанской решимости. В следующую секунду Соколова сорвалась с места, боясь, что что-то ужасное может случиться, если она сейчас же не окажется рядом с Громом. Майор же, завидев бежавшую к нему девушку и Прокопенко, с трудом поспевающего за ней, лишь виновато пожал плечами. Осознание того, что его ждала поистине грандиозная взбучка, не покидало, но этот акт дисциплинарного взыскания не вставал ни в какое сравнение с жаркими объятиями капитана, в которых он оказался уже через мгновение. Аня крепко обвила шею мужчины руками, наплевав с высокой колокольни на то, что и кто мог подумать. Игорь и Димка живы — это было важнее всего. Соколова коснулась щеки Грома своей и когда ощутила, как его хваткие ручища сомкнулись на ее талии в ответ, наконец позволила себе облегченно выдохнуть. — Ты просто отвратителен. Просто ужасен, — бурчала она, теснее прижимаясь. — Я ненавижу тебя. Ненавижу, — не унималась девушка, все сильнее сжимая руки. — И я рад тебя видеть, Сокол, — усмехнулся майор, оставив на виске капитана короткий поцелуй. Аня вдруг отстранилась и, обхватив лицо Игоря ладонями, внимательнее осмотрела его. — Не переживай, — раздался позади голос Федора Ивановича, — с ним все будет в порядке, — полковник не мог перестать умиляться той непривычной нежности, что демонстрировали два этих суровых ежика. Но внезапно внимание Прокопенко переняло другое лицо: самодовольное такое, облепленное рыжими мокрыми волосами. — А вот с этим дружком — не уверен, — полковник покосился на Разумовского, которого вновь подтолкнули вперед и повели под конвоем на улицу. Соколова невольно проследила за ними, ловя себя на мысли, что возможно упускала свой единственный… последний шанс. Девушка вернула на Грома взгляд, полный отчаянной надежды. — Дайте мне пару минут, — произнесла она еле слышно, тут же заметив перемену в лице мужчины. — Что? — он в недоумении посмотрел на капитана, отмечая, что ее красивые, темные от слез глаза чуть ли не умоляли об этой бессмысленной рисковой затее. — Прошу, — Соколова настырно сжала плечи майора, зная, что ему совсем не хотелось допускать подобной встречи… — Черт, Аня, — Игорь мотанул головой, раздраженно выдыхая. «Ну что ты будешь с ней делать…»

***

Вокруг стало слишком шумно. Прибыло несколько дополнительных патрулей, послышались голоса людей и их бурные обсуждения, даже кажется репортеры нарисовались. Но в автозаке было тихо. Ни для Разумовского, ни для Соколовой не существовала посторонних звуков. Они смотрели друг на друга в упор, не проронив и слова за прошедшее время. Девушка изо всех сил старалась собраться с мыслями, но никак не выходило. Еще несколько минут она пыталась продумать их разговор, но так и не сумев сгрести все, что кипело внутри воедино, тяжело вздохнула и спросила первое, что попалось на язык. — И зачем? — сглотнула, стараясь унять дрожь в голосе. Столько лет. Столько гребаных, чертовых, проклятых лет Соколова не видела его настолько близко. Не чувствовала исходящей от Разумовского странной, но всегда безвольно завораживающей ее энергетики. Одинаково таинственной и одинаково пугающей. Но теперь она была только… пугающей. — Эти люди не понимают по-другому, — бесстрастно ответил Сергей с едва различимой насмешкой. — А ты пробовал… «по-другому»? — голос ее все же предательски дрогнул. Его взгляд. Его поведение и эта надменная хищная ухмылка делали из парня напротив кого-то иного. Совершенно ей незнакомого. Чужого и далекого. Лишь тот почти потухший блеск глаз отдаленно напоминал Ане маленького рыжеволосого сорванца, который просто хотел справедливости в этом мире. А еще любви и ласки. — Вы занимаетесь этим «по-другому» годами и никакого толку, — с очевидным укором бросил Разумовский. — Ты не прав, — закачала головой Соколова. — Не рассказывай мне, как оно есть на самом деле. Я вижу это каждый день. — Тебе всегда был присущ максимализм, — скучающе заметил Сергей. — И куда он только подевался? — Туда же, куда твоя куртуазность, — сухо парировала капитан, не сводя глаз с прикованного парня. — Прошел век любезностей, учтивости и рыцарства, — холодно усмехнулся он, склонив голову на бок. — Но ты мнишь себя рыцарем, — заметила девушка, неотрывно следя за сидящим перед ней Разумовским. Она ловила каждое его движение. И не узнавала ни одного. — Нет, я не рыцарь, А-ня-я, — прищелкнул языком Сергей, напевно выделяя имя капитана. — Я всего-навсего последняя надежда этого города. Соколова не сдержала нервного смешка, но Разумовский намеренно проигнорировал, продолжив без тени сомнения: — Города, который не справится без меня, что бы не говорили такие слепые блюстители сгнившей системы как Игорь, — глаза рыжего снова недобро сощурились, скользя по лицу девушки, — или… ты. — Я не заложница системы. — Все вы таковы, — твердо оборвал парень, будто отчасти соболезнуя. Но не их принадлежности к таковым, а к мнимому убеждению, что это не так. — На твоих руках нет наручников, но ты скована, — удрученно протянул Сергей. — Барахтаешься, пытаешься идти против течения, но тебя все равно возвращают на место, заставляя молча мириться со своей невзрачной бесполезной ролью в этом маскараде лицемерия и двоедушия. — Сказал главный двоедушник, — ощерилась Аня. — Кто ты? — спросила она чисто риторически, со злой болезненной иронией в охрипшем голосе. — Брось делать вид, что не понимаешь, — внезапно хмыкнул Разумовский. Так недоверчиво, словно был зрителем, что неумолимо разочаровывался с каждой последующей минутой затянувшегося фарса. — Не иди мне наперекор только потому, что потеряна, — парень резко подался вперед, почти не оставляя между ними расстояния. — Я вижу тебя насквозь, — он обдал губы капитана прохладным дыханием, при этом неотрывно смотря в самую глубину ее до боли знакомых карих глаз. Несколько секунд Соколова молчала, так же пристально и сосредоточенно вглядываясь в голубые радужки напротив. И ей правда хотелось верить, что этот пугающий своей одержимостью человек не Разумовский. Что все происходящее какая-то ошибка. Глупая и безжалостная. Но ошибки не было. — Прости, что бросила тебя, когда нужна была, — спокойно произнесла Аня, вдруг поднеся ладони к его искаженному презрением лицу. — Может тогда все было бы иначе, — она трепетно заправила влажные волосы Сергея за уши и оставила теплый крепкий поцелуй на бледном лбу, после прижавшись к нему своим. — Game over, мой маленький рыжий принц, — тихо проронила девушка и так невовремя проступившие слезы замылили ее взгляд, не давая в последний раз взглянуть на эти когда-то родные, аристократически выверенные черты. Запомнить эти короткие светлые ресницы и тонкие выразительные брови. Аня так давно не видела Сережу вживую. И как будто пытаясь добить саму себя, она тут же вспомнила, как трепала его рыжие волосы в детстве. Капитан отдала бы что угодно за возможность хотя бы ненадолго вернуть тот миг… — The game has just begun, моя принцесса, — с такой ужасающей уверенностью прошипел парень и улыбка его стала еще более кривой и отталкивающей. Соколова медленно отпрянула. Теперь она смотрела на Разумовского совсем иначе: поражено и одновременно изучающе, словно наконец увидела. Увидела абсолютно точно и явственно. Другого человека. С такой же внешностью, но другого. Не Сережу. Не ее лучшего друга. Не того, кого знали они с Олегом и Сашей. В то же мгновение что-то внутри больно хрустнуло, зажимая сердце в железные тиски. Не под стать той побрякушке, что недавно болталась на запястье.