***
Я набрал в лёгкие воздуха, задержав дыхание на некоторое время, а позже выпустил весь воздух наружу. Встречаюсь взглядом с Тодороки. Его взгляд направленный на меня, казался пустым. Думаю, что он не ощущал достаточной угрозы исходящей от меня, а потому и не был заинтересован в бое со мной. А вот для меня этот бой может быть вызовом. Мне, как боевику ближней дистанции, абсолютно нечего противопоставить ему. По Тодороки видно — он тренированный боец. По его предыдущим боям понятно, что он на высоком уровне владеет своей причудой, но так же по его физической форме заметно, что он достаточно силён в ближнем бою. У него хорошее телосложение, и, вероятно, должен быть поставлен удар. Сейчас мы находимся в неравных условиях, так как в то время, когда я могу полагаться только на своё тело, на его стороне сильная причуда. И даже несмотря на то, что он всю жизнь находился в «невыгодном положении», на этой площадке я словно муха в бутылке наполовину наполненной водой - стоит лишь перевернуть эту бутылку, и шанс на то, что мне удастся перебраться на сторону с воздухом, не намочив крылья, очень и очень мал. Словно родиться в обществе, в котором большинство людей являются носителями причуды беспричудным. Звучит гонг, начинаю движение, бросаясь в сторону, уходя из-под атаки льдом. Возможно я и уступаю в скорости Учителю, но это не значит, что у меня нет шанса увернуться от летящего в мою сторону льда. Тодороки не тот боец, с которым можно стоять на месте. Мне даже не дают время на передышку, заставляя в тот же момент бросится в обратную сторону от новой порции льда. Меня словно заключили в ледяную тюрьму. Один выход закрывает собой Тодороки, а другой является концом площадки. Слышу скрип собственных зубов от того, с какой силой я сжал собственную челюсть. Но в то же время я убедился в одной из моих догадок. Тодороки использует свою правую сторону, взаимодействуя со льдом. И есть небольшой шанс, что если у меня получится обездвижить его руки и ноги, то у него не будет возможности взаимодействовать со льдом. По крайней мере, я надеялся на это, кидаясь напролом прямо в сторону Тодороки, едва успевая увернуться от направленного мне навстречу льда, чувствуя как кожу лица обжигает ледяным порывом ветра. Разворачиваюсь, встречаясь с взглядом с широко распахнутыми удивлёнными глазами Тодороки, и направляю уже занесённую руку для удара прямо в район правой ключицы. Следующий удар приходится на болевую точку, прямо в изгиб локтя. А Тодороки даже не успевает открыть рот, чтобы вскрикнуть, когда я успеваю перехватить его за запястье, закручивая и отправляя в сторону края арены. Он успевает затормозить благодаря выпущенному льду. Мгновение, мы вновь встречаемся взглядами, и я вижу, как теперь в его глазах буквально за мгновение удивление меняется на шок и замешательство, стоит ему только кинуть взгляд на свою руку, вероятно не понимая, почему он не смог ей пошевелить. Я в тот же момент бросаюсь в его сторону, на последнем шаге подпрыгивая, чтобы вложить в удар, направленный в его скулу, весь свой вес. Он отлетает в сторону, но из-за того, что его рука не двигается, не успевает сгруппироваться и, вероятно, достаточно неприятно, встречается головой с поверхностью площадки. Я, позволяя себе использовать инерцию полученную в полёте, нагоняю его, переворачивая на спину, прижимая ногой за всё ещё не обездвиженную руку, замахиваюсь для того, чтобы нанести удар прямо в челюсть, который просто обязан отправить его в нокаут, как в мою сторону вырывается столб пламени. Я буквально чувствую как воздух у моего лица раскаляется, а в следующее мгновение уже щурюсь от яркого света, откидываясь назад и позволяя себе завалиться на спину. Чтобы потом оказаться на ногах на внушительном расстоянии от поднимающегося на ноги Тодороки. — Ты что? — Кричит он, и я вижу, как в его глазах загорается ненависть, заставляя по моему позвоночнику пробежать холодок, занимаю оборонительную позицию. — Ты договорился с ним, да! Думаешь, что заставишь меня воспользоваться моей левой стороной? Из-под его ноги прямо в мою сторону начинает расти ледяная стена, заставляя меня отступать всё дальше и чуть влево, быстро перемещаясь по площадке, не позволяя льду схватить меня, пока Тодороки продолжает кричать. — Я говорил ему много раз, что не собираюсь пользоваться левой стороной и стану героем используя только причуду матери. — Лёд словно следует за мной, когда я буквально делаю дугу, приближаясь к самому Тодороки. — Я никогда не превращусь в такого же монстра, как и он! — Да о чём ты вообще говоришь! — Кричу я в ответ, делая сальто и приземляясь ногами на скользкую поверхность льда, слетая с неё в центр полукруга оставленного погоней льда за мной. — Левая сторона, правая! Да какая мне вообще разница на твои внутренние разборки?! — Мы замираем друг напротив друга, на расстоянии около трёх метров. Я вновь загнан в угол. — Единственное, чего я хочу, это стать героем. У меня не было никакого желания что-то тебе доказывать или заставлять что-то делать! Я вообще о тебе практически ничего не знаю! Но, эй! Мы стоим сейчас на этой площадке и сражаемся друг с другом! Я собираюсь выложиться на полную, и знаешь почему? Потому, что я хочу стать тем, кто может защитить своих близких, стать тем, на кого могут полагаться люди! Стать их надеждой, их щитом в нужный момент! И на это я положу все свои силы, всё что имею. Я готов положить на алтарь свою жизнь, своё тело и гордость, для того чтобы стать защитником мирных людей. Я просто хочу стать героем! И я абсолютно не понимаю, что ты пытаешься сейчас мне сказать! Он замирает и смотрит на меня, расширенными глазами, пока я выдохнув и вновь набрав в грудь воздуха, продолжаю. — Я готов проиграть, но я до последнего буду сражаться! Я не принимаю полумеры как вариант. Если ты отказываешься от чего-то, чтобы что-то кому-то доказать, то что ты за герой после этого? Зачем ты вообще стоишь на этой площадке? Ты пришёл сюда утереть кому-то нос? Показать свою детскую натуру! Посмотри, посмотри же, какой я сильный! Боже, что за детский сад! С такой позицией, ты не герой, ты картонка, что красуется на витрине магазина, Ты становишься героем не для того, чтобы помогать людям, а для того, чтобы показать всем, какой ты НЕ ТАКОЙ! И представь, ты что-то кому-то докажешь! Добьёшься своей цели, а потом будешь продолжать лицемерить, говоря с экранов телевизора: Счастья в каждый дом! Но ты будешь знать, что героем ты стал не для этого, а просто потому, что тебе нужно было доказать что ты сильнее кого-то! Я бросаюсь вперед, он успевает лишь отклониться, от моего первого удара, когда второй точно попадает ему под дых, заставляя отступить, но не успевает он полностью согнуться, как я, задрав ногу, собираюсь её опустить прямо ему на затылок, чтобы просто вырубить его. Он вспыхивает словно спичка, и мою ногу обжигает. В первое мгновение, когда я отпрыгиваю на одной ноге назад, чувствую запах горелой ткани и запах опаленного мяса, который собирается у меня в носу, заставляя мысленно содрогнуться от того, как во рту собирается слюна, когда мозг обрабатывает этот запах как довольно аппетитный. Я бросаю взгляд вниз и вижу, как моя нога чуть обуглилась. Я не смогу на неё наступить, и она будет мешать, как только начну ощущать боль. Двадцать секунд — ровно столько длится шок. Я просто пережимаю свои нервы под коленной чашечкой и на бедре, сам себе обрубая возможность пользоваться этой ногой. Я поднимаю взгляд и смотрю на Тодороки, левая его сторона буквально воспламенилась, напрочь сжигая футболку и часть штанов. — Знаешь, — Очень тихо проговаривает он. — ты заставил меня кое-что вспомнить. От его ноги в мою сторону вновь на огромной скорости летит лёд, уворачиваюсь, врезаясь спиной в ледяную стену, оставшуюся от прошлого попытки сбежать ото льда, чтобы в тот же момент оказаться атакованным огнём. Я просто падаю на землю, пропуская огненный удар над собой, и, как только он заканчивается, использую здоровую ногу для толчка, стабилизируя себя на земле с помощью рук. Двигаюсь в сторону Тодороки, благо расстояние между нами не настолько большое, чтобы у него была возможность, подумать о своих дальнейших действиях, после его прошлой атаки. Я буквально сбиваю его с ног, заставляя приложится затылком о бетон, пережимая Ахиллово сухожилие, заставляя того закричать от боли. В следующее мгновение меня откидывает от него глыбой льда, и единственное, что я успеваю сделать — это сгруппироваться, чтобы моему телу не был причинён слишком большой урон. Я больно врезаюсь спиной в стену, чтобы в следующее мгновение осознать себя выброшенным за пределы площадки. Мне остаётся поднять взгляд от земли и встретиться им с Тодороки, что смотрит в ответ слегка удивлённо, его правая рука, что я обездвижил в самом начале, слегка подрагивает, да и он сам выглядит потрёпанным. При этом его глаза, будто говорят мне о том, что он не совсем понимает что произошло.***
Меня на носилках доставили к Исцеляющей Девочке. Куда следом за мной последовал и сам Тодороки для того, чтобы восстановиться перед следующим боем. Мне пришлось ждать, пока моя нога восстановится под постоянно косящим в мою сторону взглядом Тодороки. Скажу честно, это было немного некомфортно. Поэтому, пока Исцеляющая Девочка делала мне перевязку, объясняя свои действия фразой: «на всякий случай», я в ответ сверлил взглядом Тодороки, чтобы теперь он от неудобства ёрзал на кушетке, которая находилась как раз рядом с той, на которой отдыхал Шинсо. Я же мысленно пожелал ему наконец выспаться. Когда с моей перевязкой было покончено, Исцеляющая Девочка отпустила меня. Наверняка заметила наши переглядки и попросила погулять. В прочем, я не стал возражать и покинул медкабинет, чуть прихрамывая на одну ногу. Она пообещала, что это скоро пройдёт. Честно, хотелось немного пить, поэтому я и направился до одного из аппаратов с газировкой, раскиданных по коридорам. Я никуда не торопился, сейчас в моих мыслях был полный беспорядок. Даже несмотря на то, что я готов был проиграть, потому что этот бой был изначально не на равных, в душе всё ровно остался какой-то неприятный осадок... Возможно, где-то глубоко в душе я мечтал оказаться на пьедестале. Хотя кого я обманываю, не глубоко в душе это было, я действительно хотел этого. Так незаметно для самого себя я добрался до автомата с напитками, который стоял как раз в коридоре ведущем на зрительские трибуны. Стоило мне только купить баночку и наклониться за ней, как я почувствовал за своей спиной чьё-то присутствие. Я постарался как можно более беспечно забрать свою баночку и развернуться встречаясь лицом к лицу со Всемогущим. — Что-то не так? — Мы можем с тобой поговорить? — Вежливо спрашивает меня мужчина, озираясь по сторонам, будто боится быть пойманным. Меня это настораживает, тут точно что-то не так. — Можем, что вы хотели? — Даже несмотря на происходящие ответил я, открывая свою баночку и делая первый глоток. — Я не могу говорить об этом здесь… Давай пройдёмся, найдем комнату потише… Я прищуриваюсь, отступая на шаг к автомату с напитками. — Вы сейчас похожи на маньяка, что пытается заманить свою жертву… — Честно признаюсь я, позволяя себе понаблюдать, как на лице Всемогущего эмоции стали сменяться от слегка нервозного к удивлённо-сконфуженному. Хотя он тут же начал трясти руками и мотать головой, попытался сказать мне, что это совсем не так и я всё перепутал. Меня это всё развеселило и я вновь убедился, что этот мужчина совсем не похож на учителя. Как бы это странно не звучало, но мне показалось, что сейчас именно Всемогущий ведёт себя как подросток. — А что вам нужно? — Юный Мидория, это будет достаточно приватный разговор, о котором никто не должен знать. — Вы точно говорите как маньяк.