Любимые дети Мадары

Двое в комнате, не считая галлюцинаций.

Тобирама Сенджу. Обито почувствовал, как в солнечное сплетение иглами ударил страх, а к горлу подступила злость. Почему он рассматривает его таким взглядом? Почему именно сейчас он здесь появился? — Успокойся ты, — сказал Тобирама, не очень-то и стараясь скрыть отвращение во взгляде. — Ты мне не нужен, — он двинулся вперёд уверенным шагом и, несмотря на свои слова, подошёл почти вплотную. Обито почти почувствовал хватку на шее, словно туда положили ладонь и сжали холодные пальцы. Тобирама стоял близко, непозволительно близко, но руки на шее всё же не было. Господи, почему? Почему это с ним происходило? Обито закашлялся. Ещё шаг — Тобирама наверняка хотел, чтобы Обито наконец понял намёк: пора уходить. Но Обито не мог, его словно сковало цепями, тело подрагивало, и, казалось, что вот сейчас Тобирама подойдёт вплотную, прижмётся к спине, наклонит его над умывальником и будет говорить на ухо грязные и страшные вещи. А потом… Обито схватился за умывальник и тряхнул головой — сумел отогнать наваждение прежде, чем сделать что-то неадекватное. Это уберегло его от позора. Но Тобирама заметил его дикий взгляд в зеркале и сверлил своим безучастно холодным. Он что-то в нём нашёл — и это что-то ему понравилось. Обито отошёл одним резким движением, пытаясь сделать вид, что не отскочил от него, как от огня. Что с ним не так? Почему он не может жить, как нормальный человек? Что происходит? Губы Тобирамы кривила довольная усмешка, и от этого становилось жутко. Тобирама вздохнул и, словно позабыв о существовании Обито, посмотрел на себя в зеркало. Улыбка сошла с его лица, а потом он вдруг добавил:  — Как же мерзко. Здесь бы не помешала дезинфекция, — и посмотрел на Обито с презрением. — Хаширама совсем не заботится о своём доме, раз позволяет тут такому происходить. Обито стало неловко. Хотелось себя куда-то деть, убраться из-под испытывающего взгляда. Тобирама называл то, чем они здесь занимались, мерзким. Называл мерзким Обито. Даже если это и правда… То Рин, Рин точно не омерзительная, и ублюдок ничего не посмеет о ней сказать. Но почему, почему Обито в глубине себя чувствует что-то, смутно похожее на отвращение? Это ведь… Это ведь не должно так быть! — Мой брат не знает меры в гостеприимстве, а гости не знают меры в наглости, но я надеюсь, — он посмотрел на Обито, и взгляд его стал насмешливым, — что я хотя бы не испачкаюсь… Нет, пусть он не продолжает! Пожалуйста, пусть он не говорит. Он не должен был знать, не должен всё портить, не должен опошлять всё своим поганым ртом! — …в смазке, если дотронусь здесь до чего-то? Сердце Обито ударило два раза так громко, что он услышал эхо у себя в голове. Тобирама молчал и не сводил с него глаз долгих пару секунд. Было мертвецки тихо. Какаши бы просто пожал плечами и сказал: «Думаю, нет, мы были очень аккуратны». Может, даже смог бы отшутиться. Какаши точно не считает произошедшее мерзким. Это же естественно. И Обито не должен считать. Всё же в самом деле было прекрасно. Только на дне, под всем «прекрасно» ворочалось что-то неизвестное. Что-то, что удалось подцепить Тобираме, что отравляло Обито сейчас. — Почему ты не уходишь? Тебе плохо? — спросил Тобирама заботливым тоном, наклонив голову к плечу, а в глазах был холод с небольшой издёвкой. — Я могу тебе помочь? — он наклонился к лицу Обито, чей взгляд наконец-то приобрёл осмысленность и ярость. — Да, я не очень хорошо себя чувствую. Буду благодарен, если оставите меня одного на пару минут. Тобирама вздохнул. — Ты придурок, который смешал препараты с алкоголем? — сказал он уже без насмешки. — Я не пил, почти, — огрызнулся Обито. — Как вы?.. — хотел было спросить, как Тобирама узнал, но передумал. Махнул рукой: — Мне просто нехорошо. Как же он хотел сказать: «Не твоё это дело, просто уйди!» — но сдержался. — Две минуты тебе не помогут. Звони своим дружкам, пусть выволакивают тебя отсюда. Обито тихо выругался: Тобирама не хотел уходить. Ладно, тогда он сам уйдёт. Опираясь на стену, он прошёл мимо, стараясь быть как можно дальше от него. Конфликт был ни к чему. Вдруг Обито споткнулся о порог и упал бы, но его поддержала бледная рука. Волоски стали дыбом: он не хотел лишних касаний от этого человека, и вообще каких-либо касаний. — Осторожнее. Разобьёшь тут нос, а кто убирать будет? — сказал он холодно. Обито прошипел слова благодарности, которые звучали скорее как ругательство, и стал восстанавливать дыхание. Но Тобирама не спешил отпускать: его рука в поддерживающем жесте опустилась на талию Обито, от чего тот вздрогнул как от удара током, а потом и вовсе коснулась ягодиц смазанным, но ощутимым движением. Будто случайно. Обито рванул вперёд, наплевав на то, что может упасть. Его заботило только желание уйти отсюда, от странных неуместных касаний. Маскирующихся в поддержку. Людей на втором этаже было очень мало, а те, кто были, на Обито внимания не обращали. Ему повезло, что был хотя бы кто-то, иначе кто знает этого Тобираму? Обито был не в лучшем состоянии, чтобы отбиваться. Может, конечно, ублюдок просто издевался или хотел припугнуть… В любом случае, Обито это не понравилось, и больше он такого не допустит. Он уже находился у лестницы, как его встретил Какаши. Видя, что Обито нездоровится, он его поддержал, обняв за спину. — Почему ты так долго? Дрочил там, что ли? Мог бы меня позвать, вместе веселее, — Какаши подмигнул. Обито слегка опешил, не ожидая услышать подобное. После произошедшего нормально было так говорить? Ладно, это по-прежнему Какаши, его друг. — Тобирама этот какой-то странный, — угрюмо сказал Обито. — Тобирама? Что ты имеешь в виду? — Он меня едва не облапал, — выдал, спускаясь по лестнице. — Там, в туалете. — Ну, это серьёзно, Обито, — Какаши был навеселе. — Не рекомендую тебе оставаться с мужчинами в туалетах. Мало ли что может произойти. — Ты совсем уже? — Обито хотел было его оттолкнуть, но понял, что без поддержки не справится, поэтому просто зло посмотрел. — То есть это нормально, по-твоему? Какаши вздохнул и, покрепче перехватив Обито, посерьёзнел. — Не нормально. Как он тебя облапал? — За талию, — нехотя поделился Обито. — Раздражает. Какаши хмыкнул. В его глазах, наверное, Обито разводил из мухи слона, Обито и сам это понимал, но нервы были на пределе. — Это ты вряд ли сможешь предъявить ему как домогательство, — вынес вердикт Какаши после нескольких секунд раздумий. — Ладно, — Обито и сам уже устал и готов был отпустить это. — Ты лучше скажи, какие у него увлечения? Рин не в опасности? Какаши замолчал, и это заставило Обито напрячься. — Так-то я не знаю, какие у Тобирамы увлечения. Может, он и мальчиков любит, а может, и девочек. Или и тех и других. У нас на домогательства никто не жаловался. Так что, если кого любит, то, наверное, по обоюдному согласию. Обито покачал головой: слова Какаши звучали неубедительно. Ведь если человек в зависимом положении, то можно нарушать его границы, и он ничего не расскажет. — Какаши, глаз с него не спускай. Отвечаешь за безопасность Рин на съёмках, — сурово сказал Обито. — Не накручивай себя. Тобирама не такой монстр, каким тебе кажется, — Какаши протянул ему стакан воды с лимоном, Обито многозначительно посмотрел на него исподлобья, взял стакан и стал жадно пить. Да, Обито, скорее всего, просто накручивал себя. Но чувство непонятной тревоги не покидало. Как выяснилось в итоге, не зря. — Я Итачи попрошу присматривать — уж они побольше будут видеться, — сказал Какаши, когда Обито допил воду. Итачи… Обито опасался его по понятным причинам. Итачи заинтересован найти своего братика и для этого хочет вернуть Обито память. Обито не хочет её возвращать и не хочет втягивать в это Рин. За своими мыслями Обито не заметил, как Какаши притянул его к себе и облизал губы, чуть толкнувшись в рот языком. Обито показалось на пару секунд, что он во сне. Столько всего происходило… нового, необычного. Потом он вспомнил, где они, и отпихнул от себя Какаши. — Давай хотя бы не при всех, — он осмотрелся вокруг на наличие свидетелей, но, казалось, никто не обращал внимания. Обито всё равно смутился: знание, что их видели вот так, не давало чувствовать себя спокойно. — А ты воду пей аккуратнее. Я капли с губ твоих собирал, — усмехнулся Какаши, наклонившись к уху. Обито стукнул его кулаком в плечо. И когда Какаши успел стать таким? Как Обито не заметил? Обито не знал, что чувствует по поводу этих его новых сторон. Рин они нашли в гамаке; она спала, и Какаши нёс её до машины на руках. Обито сам бы хотел, но в его состоянии они бы распластались на земле, не сделав и пяти шагов. Какаши назвал адрес таксисту. Обито чувствовал, что его глаза тоже слипаются. Сон поглотил его прежде, чем он узнал, куда они едут. Голова облокотилась на плечо Рин под тихий гул мотора. За окнами были только неоновые огни и совсем не видно звёзд.