LA PAURA DEL BUIO

Кажется, что во Вселенной не существует звука более противного, чем трель будильника по утрам. Особенно по утрам после насыщенной ночи, когда единственное желание — это зарыться в свое мягкое одеяло и проспать до обеда, как минимум. Однако, первый день учебы никто не отменял, к сожалению. Голова Эшли гудела так, будто она все еще находилась в клубе со своими однокурсниками, и музыка глухими ударами отдавалась внутри грудной клетки. С трудом оторвав голову от подушки, при этом промычав что-то не особо разборчивое, девушка поочередно открыла глаза и, кажется, по всему ее выражению лица стало понятно, насколько тяжелым и неподъемным трудом ей удалось сделать это. Протерев глаза и прищурившись от яркого солнечного света, что заливал всю её небольшую комнату, Эш все же поднялась с кровати и потянулась. Краем глаза взглянув на часы, весь сон словно выбили из неё. Сколько так будильников она пропустила? Три, четыре? Всполошившись, девушка взяла более-менее не мятые вещи со стула и, одевшись, выбежала из комнаты, едва не забыв захватить рюкзак. Десять минут практически непрерывного бега из общежития до здания университета, и вот она на месте: запыхавшаяся, держащаяся за покалывающий бок. Пара началась около пяти минут назад, значит, преподаватель либо еще не пришел, либо только начал рассказывать о плане на год, а следовательно — ничего ей за опоздание от мистера Льюиса не будет. Уверенно постучав в дверь и зайдя в аудиторию, Эшли замерла, увидев возле преподавательского стола мужчину, совершенно не похожего на мистера Льюиса. Самоуверенность девушки помахала ей на прощание рукой и скрылась где-то в подсознании, оставляя ей лишь глумливое недоумение. Мужчина смотрел на неё, сузив свои карие глаза, а изучив Эшли с ног до головы так, что она невольно поежилась, незаинтересованно хмыкнул. Он определенно был раздражен тем, что его пару прервали, да и еще кто? Запыхавшаяся студентка, не имеющая понятия о пунктуальности! О, выдайся у него хорошее утро, он бы не стал даже обращать на неё внимания, но Эшли определенно оказалась не в то время, не в том месте. Все студенты молча наблюдали за ситуацией и лишь изредка с последних рядов доносился шепот, больше похожий на шелест листьев. Джонсон была готова дать голову на отсечение, что её однокурсники ещё никогда не вели себя на парах настолько тихо, что, кажется, можно было услышать, как пыль опускается на пол. — Прошу прощения за опоздание, мистер… — Эшли быстро взглянула на доску, на которой обычно преподаватели пишут своё имя, дабы никто не путал произношение, но с разочарованием для себя ничего не обнаружила и тихо чертыхнулась. Она заметила, что мужчина смотрит на неё с самодовольным ехидством. Неужели его забавляет эта ситуация? — Давид. Моё имя Дамиано Давид, а Вы, мисс…? — Мужчина скрестил руки на груди, опираясь поясницей о преподавательский стол. Кажется, так просто он её не отпустит, а ведь парта отлично бы отыграла роль подушки для Эшли, особенно после прошедшей ночи. Девушка слышала в его голосе отзвуки презрения. Неужто его настолько задело её опоздание, неужели одна только студентка способна нарушить его самообладание? Ну что же, пусть будет так. — Джонсон. Эшли Джонсон, — в такой же манере представилась девушка, с вызовом глядя в глаза Дамиано. Он видел это: как у неё в глазах загорелся огонек — она согласна вступить в его игру. Вот только девочка не знает на что соглашается и как это отразится на ней. Итальянец в любой момент может попросту выставить её за дверь, придумав совершенно нелепый аргумент и ему поверят, ведь он преподаватель, а не один из сотни студентов. Однако, мужчина больше ничего не сказал и неопределенно кивнул в сторону старых парт, разрешая девушке занять своё место. Пусть думает, что отделалась, но всё только начинается и он точно сделает так, что она возненавидит его. Но чего ради? Дамиано просто стало интересно, как она себя будет вести, только и всего. Эшли слегка прищурилась, гадая, есть ли подвох в действии преподавателя. Однако, девушка все же села на своё место, что находилось на последних рядах аудитории. Сев на скамью, которая поприветствовала её уже знакомым скрипом, Эш, убедившись, что новенький, совсем молодой, и явно не местный преподаватель, продолжил лекцию, перед этим проведя взглядом девушку до самого её места, удобно устроилась у себя на руках, желая поспать до конца пары. Как правило, на первых занятиях студентов не валили серьезной информацией, а лишь вводили в курс дела по предстоящему году, который для Эшли, к сожалению, или же к счастью, был предпоследним. Парта казалась самой мягкой подушкой из всех существующих ровно до тех пор, пока Джонсон не услышала у себя над головой бодрый, но несколько хриплый, с нотками злорадства, голос, который заставил её распахнуть глаза и едва ли не подскочить на месте от неожиданности. — Мисс Джонсон! — Дамиано смотрел на неё, скрестив руки на груди. Ухмылка на его лице была настолько противной для только что проснувшейся девушки, что не будь он её преподавателем, или не будь они в наполненной аудитории, она бы однозначно стерла её с лица мужчины. — Я так понимаю, Вы уже ознакомлены с курсом? Может, Вы тогда и на мои вопросы ответите? — Легкий прищур карих, едва не черных, глаз и вот они уже метают в Эшли молнии, и она видит бушующую в них бурю. Вопросы? Нет, она, конечно, учила все прошедшие курсы, сидела над конспектами глубокими ночами и относительно хорошо сдавала итоговые тесты, но сможет ли ответить она сейчас на вопросы Дамиано? Эш точно уверена, что сейчас он будет беспощаден с ней. — Ну что же, раз Вы не готовы, значит остаетесь после занятия, — кажется, её молчание затянулось, а мужчине это было только на руку. Хлопнув в ладони, он сделал резкий разворот, и даже не дожидаясь ответа и какой-либо реакции от девушки, вернулся к преподавательскому столу, спиной чувствуя, как Эшли сверлит его гневным взглядом. Определенно точно, если бы она умела, то превратила бы мужчину в горстку пепла. Преподаватель как ни в чем не бывало продолжил вести лекцию, стоя перед столом и внимательно обводя взглядом всю аудиторию, и более совершенно не обращая внимания на Эш, которая в свою очередь увлеченно и несколько зло водила ручкой по тетради. Одна из одногруппниц что-то шептала ей на ухо, рассказывая про Дамиано, что он прилетел из Европы, и еще что-то, чего Эшли не слушала. Она была на грани взрыва, и потому вырисовывала линии, превращая в нечто пока еще неизвестное. Хотелось бросить тетрадь в самодовольное лицо Дамиано, ведь он только что испортил ей все планы на вечер. После занятия, когда все студенты огромным потоком шли к выходу из аудитории, Эшли постаралась проскочить вместе со всеми, но возле двери её остановил мистер Давид. Девушка нахмурилась и прикусила губу, замерев. Попытаться все же стоило, но чего она ожидала? Что он вот так просто забудет и отпустит её? Как бы не так. Прежде, чем дверь перед носом Эш захлопнулась, она заметила, как из коридора на нее уставились три пары глаз, принадлежащие главной стерве группы и её приспешниц. Ну знаете, у всех, наверное, в школе или где бы то ни было всегда была девочка, которая считала себя лучше всех. Конечно, ведь у нее было счастливое и беззаботное детство в трехэтажном особняке с большим задним двором. Ей всегда все легко доставалось благодаря богатым родителям, и теперь она считает себя выше остальных. Но Эшли знала, что за маской таких стерв скрывается весьма ранимая маленькая девочка, у которой есть множество своих страхов и комплексов. Однако, очевидно, что многие девушки из её группы «положили глаз» на их нового преподавателя. И это не удивительно, ведь он, как бы Джонсон не хотела этого признавать, был весьма привлекательным. Наверное, он был чуть ли не единственным самым молодым профессором на весь университет. Как он вообще смог получить эту должность в таком возрасте? Ему ведь, наверное, столько же лет, сколько и им. В любом случае, теперь-то он всегда будет окружен толпой студенток, которые всячески захотят найти способ подобраться к нему ближе, лишь бы получить заветный «зачет» на итоговых тестах. — Так и будете стоять и смотреть на дверь, мисс Джонсон? — Тишину прервал спокойный низкий, слегка хриплый, голос Дамиано. Девушка почувствовала, как он неожиданности у неё побежали мурашки по коже, а сердце застучало несколько быстрее и громче. Она повернулась к преподавателю, поправила сползшую лямку рюкзака на плече. Ну вот, сейчас он оставит её до вечера в этой душной, пахнущей старостью пыльной аудитории, дабы она переписывала какие-то конспекты, либо же сотню раз писала что-то в стиле «я больше не буду опаздывать на занятия мистера Давида». — Ну давайте, какую фразу мне нужно написать сто раз на доске? — Произнесла девушка, пожав плечами. Она бросила рюкзак на одну из первых парт, после чего снова взглянула на итальянца. Он сидел за своим столом, откинувшись на спинку преподавательского кресла. Услышав вопрос от Джонсон, мужчина издал короткий смешок. Кажется, для этой студентки оставаться после занятий совсем не в новинку. — Я хочу, чтобы Вы зашли в мой кабинет после занятий. Знаете, там столько хлама осталось после ухода мистера Льюиса. Нужно, чтобы кто-нибудь с этим разобрался, — произнес Дамиано, подавшись вперед. Он уперся локтями о стол, переплетя пальцы в замок. — Но запомните, если Вы решите пропустить это мимо ушей, это может повлиять на Ваш итоговый балл, — самодовольно добавил мужчина и едва сдержал ухмылку, заметив, как поменялась в лице Эшли. Конечно, она была недовольна. Более того, она не привыкла, чтобы преподаватели настолько сильно зацикливались на опозданиях студентов. — Понятно. До встречи, — стараясь обойтись без грубостей, произнесла Эш и, подхватив рюкзак, покинула аудиторию. На её щеках был заметен румянец, но не от каких-то приятных чувств, напротив — от негодования. Волосы же её растрепались после сна на парте, что еще больше могло смутить и натолкнуть на некоторые мысли окружающих. Однако, жизнь в коридорах университета кипела, и никому не было дела до Джонсон, чему она несказанно обрадовалась. Пригладив волосы ладонью, девушка поспешила отправиться на следующее занятие, по пути выглядывая в толпе свою подругу, чтобы непременно излить ей все свои чувства касательно напыщенного итальянца. Кажется, она уже начинает ненавидеть его, и всю Италию заодно. Как он вообще оказался настолько далеко от своей родины? Какой-то обмен для преподавателей, или что-то в таком роде? Время тянулось медленно, от чего создавалось впечатление, будто весь университет — это панцирь, а студенты — одна большая улитка, которым из точки «А» нужно добраться до «Б» как можно быстрее, но все мы знаем о скорости улиток… Однако, стоило в коридоре раздаться едва слышному звуку, от старости лишь отдаленно напоминающего звонок, как улитки превратились в рой муравьев, разбегаясь кто куда. Эшли, попрощавшись с подругой, которая напоследок сочувственно похлопала девушку по плечу, отправилась в кабинет Дамиано. Коридоры опустели, и теперь здесь, казалось, стало легче дышать. Остались лишь небольшие группы студентов, которые еще не успели заполнить анкеты с интересующими их предметами и те, кто хочет занять какое-либо место в организационном совете университета. Джонсон прошла к самому дальнему кабинету на втором этаже. Остановившись перед дверью, она тяжело вздохнула, занеся руку, чтобы постучать. Может, еще не поздно уйти? Мистер Давид ведь наверняка блефует касательно её итогового балла. Или нет? — Мисс Джонсон, Вы сегодня вообще спали? Слишком долго раздумываете над действиями, — за спиной снова раздался этот спокойный низкий голос, от которого Эшли вздрогнула. Он её так совсем скоро заикой сделает. Девушка сделала шаг в сторону, проигнорировав преподавателя. Мужчина открыл кабинет, позволив Эш зайти первой. Она тихо хмыкнула, подумав, что, хоть он её и бесит, но все же какие-никакие манеры у него есть. Девушка осмотрела небольшой кабинет, в котором особо то и шага сделать невозможно из-за нагроможденных кип документов, старых рефератов, конспектов, планов лекций и прочего. Так вот куда мистер Льюис сбрасывал все их работы, подумалось Эш. Возле большого окна стоял пыльный дубовый коричневый стол на котором так же были стопки бумаг. Два шкафа, казалось, жалостливо скрипели от количества мусора, что находился на их полках. Единственным свободным местом в кабинете было только старое потрепанное кресло, стоящее перед столом. Наверное, в нем частенько сидел мистер Льюис, либо кто-то из его посетителей. — Не знаю, зачем ваш прошлый преподаватель хранил весь этот хлам, но мне это не нужно. За каждое опоздание ко мне на лекции ты, или кто-либо другой, будете оставаться после занятий, чтобы разгрести здесь весь этот мусор, — произнес Дамиано, снова первый нарушая тишину. Мужчина снял свой черный пиджак, повесил его на накренившийся крючок в стене и сел в кресло, закинув ногу на ногу, и принялся что-то внимательно изучать в документах, время от времени поглядывая в окно. Краем глаза Эш заметила, как под белой тканью рубашки мелькнули черные линии, напоминающие часть татуировок. — Конечно, у самого-то руки, видимо, отвалятся, если что-то здесь убрать, — максимально тихо прошипела Эшли, чтобы Дамиано её не услышал. Оглядываясь в поисках мусорных пакетов, девушка заметила на себе красноречивый взгляд мужчины. Услышал, значит… — Мусорные пакеты на столе, — невозмутимо сказал итальянец, и вернулся к чтению документов. Эш хотелось провалиться сквозь землю от стыда, слиться с пылью на старых конспектах, раствориться в воздухе, просто исчезнуть. Взяв один пакет, девушка стала разбирать бумаги, выкидывая все подряд. Пыль, которую потревожили от сна спустя неведомое количество времени, клубками поднималась в воздух, от чего Эшли время от времени чихала, слышала негромкое «будьте здоровы, мисс Джонсон» от Дамиано, и продолжала убирать. Некоторые из конспектов и рефератов девушка незаметно откладывала в сторону, чтобы забрать с собой, решив, что они ей непременно пригодятся для её будущих работ. Солнце за окном начинало медленно спускаться к горизонту, отбрасывая последние теплые лучи на здание университета. Кабинет залило ярким светом, кипы бумаг отбрасывали причудливые тени на грязно-белые стены. Пылинки стали особенно заметны при солнечном свете. Они блестели, разлетаясь по разным уголкам комнаты, перемещались на новые места, кружились в танце, когда Эшли засовывала очередную стопку тетрадей в третий мусорный пакет. За все это время Дамиано не произнес ни слова, как и сама Джонсон. Им не о чем было разговаривать. В частности из-за того, что Эш на дух не переваривала общество преподавателя. Возможно, не оставь он её после занятий, её отношение к нему было бы другим, кто знает. — Хватит на сегодня, — внезапно произнес мужчина, когда девушка уже без каких-либо сил сидела на полу. На её уставшем лице виднелись разводы от пыли, короткая челка беспорядочно торчала в разные стороны. — Оставьте это все здесь, мисс Джонсон. Вы свободны, постарайтесь не опаздывать в следующий раз, — с нотками ехидства добавил Дамиано. Ему будто бы доставляло удовольствие то, как выглядела девушка. То, как он потратил её драгоценное время на эту уборку, которую он, конечно же, мог сделать сам в свободное время. Но ему хотелось поставить эту маленькую выскочку на место. — До свидания, мистер Давид, — недовольно и устало буркнула Эшли, поднявшись с пола. Закинув рюкзак на плечо, девушка поспешно ретировалась из пыльного и душного кабинета, по пути вытирая своё лицо, надеясь, что это хоть как-то поможет. Умывшись в одной из уборных, Джонсон наконец покинула здание университета. Выходя за территорию, она ощущала на себе чей-то взгляд, но смахнув все на усталость, девушка отправилась в свою комнату общежития. На территории кампуса сновали толпы студентов, радующиеся началу учебного года, ведь именно во время учебы в общежитиях начинаются самые настоящие вечеринки. Кто-то проходя мимо Эшли здоровался с девушкой, приглашали на вечеринку в каком-то баре в честь начала учебного года, но Джонсон никого не слышала. Она вымоталась за время отработки в кабинете мистера Давида, да еще и полтора часа сна на парте оказалось мало, поэтому все, что ей хотелось — это лишь упасть на кровать и забыть про сегодняшний день. Зайдя в свою комнату, Эшли скинула кеды, оставив их возле входной двери, далее по пути бросила на пол рюкзак и легла на кровать, облегченно выдыхая. Она закрыла глаза, и вся музыка, грохочущая в коридорах отошла на второй план, будто бы Эш оказалась где-то под водой, от чего слышимость заметно ухудшилась. Тело совершенно отказывалось её слушать, требуя отдыха. Так она и уснула, предварительно найдя в себе силы кое-как завернуться в свой любимый клетчатый плед.