Миг

Он всегда тяжело понимал японцев. И дело здесь даже не в языковом барьере, — он постарался, чтобы его устранить, — не в идеологии или различиях в обычных принципах вежливости, — Сесиль до сих пор помнил взгляд Токии, когда он ему в рамках обычного традиционного приветствия Агнополиса подарил котенка, (ему вообще в детстве пантеру подарили, так что ничего страшного!) — нет. Он не понимал их тягу ко лжи и лицемерию. Ничего такого не подумайте, он не поливает остальных грязью за их спинами! Всего навсего констатирует факты. Сесиль Аидзима, «заморский» (или, в его случае, «запесочный», тут уж как посмотреть) принц с загорелой кожей, необычными лазурными глазами и черными, словно смоль, волосами, никогда не скрывал, что всем сердцем и душой любит Нанами Харуку, очаровательную девушку с волосами по плечи цвета раннего заката, золотыми глазами и миниатюрной фигурой, великолепного композитора с даром самой Музы и просто хорошего человека. Она была его всем: воздухом, которым он дышал, солнцем, что грело его, землей и природой, которой он покланялся. Больше без нее он не видел смысла жизни: не с тех пор, как она спасла его от существования в облике черного кота и так искренне улыбнулась ему. Так, как никто и никогда не улыбался ему в жизни. Даже мама. Сесиль Аидзима безмерно любил Нанами Харуку и признавал это со всей присущей ему прямотой и честностью. К сожалению, (или нет?) сказать тоже самое обо всех остальных он не мог. Брюнет в первый же день знакомства понял, что не только он питает к его принцессе нежные чувства. И эти идиоты еще его наглецом называют! Просто слов нет — ни на японском, ни на языке Агны. Остальные шестеро парней из популярного бойз-бенда «STARISH», — Иттоки Отоя, душа компании и вечный оптимист, который был ему действительно приятен; Хиджирикава Масато, на вид само спокойствие и хладнокровие, но это лишь жалкий фарс — на самом деле его сердце пылало ярче любого пламени (жаль, что он так старательно гасил его); Шиномия Нацуки, улыбчивый и помешанный на всем милом и миниатюрном парень действительно пугал его (себя к таковым, — ну, милым и миниатюрным, — Сесиль ну никак не относил, но Нацуки все равно обнимал его до хруста костей, уверяя, что он очень милый, и у него было предчувствие, что с кошачьими ушками он будет еще милее. Ками, если бы он только знал…), но, тем не менее, он был ценным другом; Ичиносе Токия, «идеальный» идол, помешанный как на работе, так и на Харуке (наверное, из всех остальных ребят больше всего он недопонимал именно Токию); Дзингудзи Рен, казанова и плейбой группы, научил его тому, что он действительно предпочел бы не знать, умудрившись в процессе не только пополнить его словарный запас, но и скорректировать его взгляд на некоторые области его жизни; Курусу Сё, вспыльчивый и ревнивый парнишка, который, казалось, ненавидел его больше всех остальных вместе взятых (и он не мог сказать, что не понимает, почему), — были по уши влюблены в своего композитора, но не имели смелости заявить ей и миру об этом. Он их искренне не понимал, но не то чтобы и жаловался на это. Сесиль никого не подталкивал в «честной борьбе за сердце принцессы» после случая с Масато, боясь еще больше увеличить разрыв между ними и потопить все шансы улучшить взаимоотношения окончательно. Хотя, это не означало, что он был совсем не рад. С одной стороны, если ребята не будут пытаться мешать ему завоевать руку и сердце девушки его мечты (во всех смыслах этого слова), то, логично предположить, что у него будет больше шансов. Правда, есть еще несколько проблем в лице его ненормального семпая, графа Вечной Мерзлоты по имени Камю (Демоном надо было тебя назвать, не иначе) и, конечно же, правило местного президента, единственного и неповторимого Блистательного Саотомэ (Сесиль знал, что его настоящее имя Мицуо, но вслух это никогда не озвучивал — не поверят же, что Музы рассказали) «НЕТ ЛЮБВИ!!!» Оно изрядно подпортило ему все планы, как, собственно говоря, и Камю. А в те моменты, когда ни Камю, ни Саотомэ–сан не могли помешать ему быть наедине с Харукой, откуда–нибудь обязательно вылазил кто–либо из «STARISH» и обламывал его. Возмущению наследника трона Агнополиса не было предела. Да они как собаки на сене! Ни себе, ни людям! Если они сами боялись предъявить хоть какие–нибудь права на его, мать вашу, принцессу, то почему другие не могут? С его точки зрения это был вполне логичный вопрос, который он и озвучил. К сожалению, остальные согласны с ним, — естественно, — не были. А на возмущенную тираду о его наглости и глупости Сесиль только вздохнул, махнул рукой и убежал в лес. Запрыгнув на довольно высокое и крепкое дерево, о названии которого он даже и представления не имел, Аидзима прислонился к стволу и медленно закрыл глаза, страдальчески вздохнув. Он не понимал японцев. Они все были такими странными и непонятными. Все, кроме Харуки. О, да, по сравнению со всеми остальными вместе взятыми, кого он видел до этого, она по истине была ангелом — чистая, невинная, искренняя, любящая, чувственная, прекрасная, забавная, невероятно милая, робкая, скромная, улыбчивая, теплая, нежная, ласковая, заботливая, честная, талантливая, отзывчивая, добрая и просто невероятная — таких больше нет. А эти шестеро идиотов своим непониманием и нерешительностью могут загубить ее свет!!! Сесиль зарычал не хуже животного: он убьет их, не колеблясь, если они посмеют посягнуть на свет его принцессы. Тот свет, что пленял всех в ее окружении, вплоть до него самого, был ценнее всех сокровищ Вселенной, и никакая тварь, Божья или Черта, не посмеет запятнать его! Она — его богиня, а он — ее раб. Все просто. Но почему же эти дураки никак не могут это понять?! Сесиль вздохнул и мысленно отметил, что в последнее время слишком часто это делает. Он боялся, что однажды станет таким же, как и они. Непонятным. В конце концов, он уже был довольно… странен. Он искренне хотел, чтобы «STARISH» признали свои чувства к Харуке, но и не мешали ему завоевать ее. Он хотел, чтобы они перестали отрицать очевидное и противоречить самим себе. Ну, и, конечно же, хотел, чтобы Харука полюбила его, но это относится, как говориться, к немножко другой опере. Ребята всегда были для него загадкой: какой смысл врать всем вокруг и самим себе? Ведь он сам чувствовал, что они глубоко влюблены, некоторые, — в частности, Сё, — даже одержимы и обладали навязчивой идеей касательно Харуки, знал это, как алфавит Агны. Пытался помочь — его послали далеко и надолго. Ну и где же тут справедливость? «Ну и ладно! — думал Сесиль, спрыгивая со своего насеста в лице ветки дерева и торжественно один раз хлопая в ладоши. — Не надо — и пожалуйста! Я желал честного соревнования, но если им все равно — то пусть так и будет! Я получу сердце моей принцессы, чего бы мне это не стоило! А если они снова попытаются помешать — закопаю!» Он улыбнулся собственным мыслям и уже было собрался идти глубже в лес, чтобы поискать красивых цветов для Харуки, когда услышал мягкий голос, превративший его внутренности в мед: — Сесиль–сан? Вот вы где! Мы уже обыскались вас! Ребята почему–то очень переживают: говорят, что хотят извиниться, что вы открыли им на что–то глаза. Не знаю, о чем они, но думаю, что это важно. Может, пойдем обратно? Ня, она выглядела так прекрасно в лучах уходящего солнца: волосы переливались под стать небу, глаза сияли как золотой диск, что сейчас старательно прячется за какой–то горой, вся ее сущность сияла, манила, звала. Ну и как тут скажешь нет? — Конечно, моя принцесса.