Что в коробке?

Во вторник на работе было весело. Веселье обеспечивала специально подъехавшая группа профессионалов. Программа развлечений включала обыски, допросы, подписки о невыезде. В понедельник, говорят, было и того круче, со SWАТом и арестами. Повязали пятерых сотрудников склада во главе с заведующим. Эх, не думала я, как мои ночные похождения отразятся на родном предприятии! Общее настроение на работе легко описывалось нехитрым вопросом: «Какого простого корнеплода тут происходит?» Обсуждать ситуацию между собой и вообще праздно общаться полиция категорически запретила. Не то чтобы это сильно меняло дело — кроме меня и Сидни всё равно никто ничего не знал — но полёт фантазии ограничивало. Потому сотрудники сидели молча и по очереди ходили на допросы. Получив одобрение от блюстителей закона, я добежала до администратора, чтобы вручить ему свой больничный за понедельник. Бедный Стэн даже не взглянул на меня, молча забрал документ, сделал отметки в базе и продолжил смотреть в монитор, изредка делая глотки из пустого картонного стаканчика. Глядя на эту невесёлую картину, я задумалась о том, что Стэн Альто — один из немногих старожилов «Академии стиля». Около трёх лет назад, когда у предприятия начались проблемы, наиболее ценные кадры начали менять работу, усугубляя и без того плачевную ситуацию. Именно тогда Эллен Кировой пришлось изменить семейным принципам и радикально снизить требования к новым сотрудникам. Принимать стали людей без опыта работы: тёмных лошадок вроде Мии, юных дарований как Сидни и Мередит и даже раздолбаев-старшекурсников вроде меня. Из действительно ключевых лиц, тех, кто с лёгкостью мог уйти, но не сделал этого, осталось всего несколько человек: ведущий модельер Лия, ныне арестованный завскладом Кеннет, юрист предприятия Дейдре, ну и собственно администратор Стэн. И теперь он наблюдал, как родное предприятие идёт ко дну, похоже, окончательно… Я задумчиво поплелась к рабочему месту секретарши. От беглого взгляда на запертую дверь директорского кабинета сердце дрогнуло: если уж Стэн так раздавлен, страшно даже подумать в каком состоянии Кирова… У секретарши на столе гордо возвышался десятилитровый стеклянный диспенсер в форме яйца, из которого Ринальди наливала всем сотрудникам компот из сухофруктов с валерьянкой. Для нежелающих компот, но желающих выпить (в хорошем смысле слова!) предлагалось чай зелёный с мелиссой, либо чёрный с лимоном. В многочисленные минуты отсутствия жаждущих, Мия замирала, с отсутствующим видом глядя на случайные части офиса. Временами в её взгляде загорался интерес — не каждый день воочию наблюдаешь следствие за работой. Чаще появлялась тревога: за возможную потерю работы, за туманные перспективы фирмы, за состояние здоровья директрисы… Рядом с Мией сидел измученный и подавленный Эдди. Он, похоже, винил во всём себя: начальник службы безопасности и прошляпил преступление под собственным носом. Эдди, Эдди, даже и утешить тут нечем… При виде Кастиля молодые, хваткие оперативники, начинавшие было поглядывать на секретаршу с весьма непрофессиональным интересом, прекращали это дело и возвращались к служебным обязанностям. Вот и славно, хватит с безопасника и наркоты на складе, проворонить ещё и девушку было бы уже слишком. Получив две порции компота и оставив одну из них Стэну, я удалилась к своему рабочему месту, где устроилась перед монитором и задумалась о своём. Так я провела почти два часа пока не вызвали на допрос. Странно, конечно, что полиция не связалась со мной гораздо раньше. Хотя если они и пытались, наверняка нарвались на родителей, а те, вероятно, отказались предоставить меня для допроса. Да и сама я была в отключке. Идти до небольшой переговорной, где меня ожидало двое агентов, было недолго, но волнительно. К алтарю топать, поди, и то не так боязно. Я нервничала как кошка, которой предстоит украсть сосиску с хозяйской тарелки в разгар званого обеда. Причина волнения была проста — впервые шла давать показания и сразу же не совсем правдивые. Нельзя сказать, чтобы я не умела врать. Вовсе нет, врала я виртуозно, мастерски. Не исключено, что к этому делу у меня был генетически обусловленный талант. Свои навыки в искусстве вербально корректировать истину я в полной мере освоила ещё во времена обучения в школе. А что оставалось делать, если некоторые личности остро нуждались, чтобы к ним применяли меры воздействия, категорически неодобряемые администрацией? Зато я смело могла сказать, что получила в школе действительно разностороннее образование… И всё же никакой школьный опыт не гарантировал, что мастерства хватит при общении с людьми, профессионально распознающими ложь, даже небольшую. — Мисс Розмари Хэзевэй-Мазур? — спросила женщина-агент лет тридцати с небольшим. В голосе её звучало странное удивление, будто она не вызывала меня для дачи показаний и моё появление в переговорной стало неожиданностью. — Можно, конечно, и так сказать, но правильнее будет просто Хэзевэй. Я не использую двойную фамилию. «И провалиться мне на этом месте, если вы этого и так не знали», — добавила я мысленно. Женщина осталась недовольна ответом, а вот её коллега, мужчина давно разменявший сорок, слегка улыбнулся и моим словам, и её реакции. От меня потребовали представиться как следует и сообщить минимальный набор анкетных данных. При указании адреса возникла небольшая накладка: я честно указала текущее место жительства, а следом добавила: — Но в течении ближайших трёх недель точно перееду. — Куда? — А вот это неточно, — пожала я плечами. После этих слов агент, кажется, заподозрила, что я над ней издеваюсь. — Когда уточните, немедленно сообщите нам! — потребовала она. — Почему Вы не используете фамилию отца? Конфликтуете? Скрываете родство? — В некотором роде. С детства так повелось. Фамилия Мазур привлекает слишком много внимания, на единственную наследницу миллиардера пачками вешались бы всякие подхалимы и проходимцы. Родители решили, что я обойдусь и без этого, — пояснила я и вспомнила, как толпы псевдодрузей шлейфом таскались за Лиссой, даже при том, что основную массу «почитателей» отвлекал на себя её брат. — Потом я и сама осознала, что отцовская фамилия автоматически нагружает массой требований и ожиданий, каждый чих начинают исследовать под микроскопом. Оставаться просто Хэзевэй гораздо удобнее. — Поня-я-ятно, — Женщина постучала карандашом по столу. — Давно работаете в «Академии стиля»? — Два года. — Почему здесь, не у отца? Это была его инициатива? — Нет, я сама нашла эту работу. — И мистер Мазур одобрил это место? Не мелковато ли для его единственного ребёнка? Или вы так надолго здесь задержались с его подачи? Опаньки! А дамочка-то намекает, что это отец стоит за местными непотребствами, а я, так сказать, руковожу всей фигнёй от его имени! Значительным усилием воли мне удалось сохранить безмятежное выражение лица и не выдать ответ в жанре скандала: — Наоборот, родители давно убеждали меня, что это место не моего уровня, и я бездарно трачу здесь время. А уж теперь, отец и вовсе рвёт и мечет, что я влезла в эту мутную историю. — А вот об этом поподробнее, пожалуйста, — попросил мужчина-агент. — Во что конкретно и каким именно образом Вы влезли? Рассказ о том, как я пошла проверять отчёты в главном офисе, а в итоге попала в плен к наркоторговцам, получался долгим, но, смею надеяться, увлекательным. Следствие слушало внимательно, но смотрело неодобрительно. В этой ситуации повышенная нагрузка выпала на долю мужчины: ему пришлось бросать неодобрительные взгляды не только на меня, но и на свою молодую коллегу, чтобы та вела себя более сдержанно. Помогло это лишь отчасти, и вопрос: «О чём вы только думали?» — несколько раз всё же вырвался у впечатлительной агентши. Первый скользкий момент случился, когда дело дошло до установки жучка. — Вы говорите, что решили незаконно установить следящее устройство? — она, кажется, не поверила своим ушам. Это был один из первых вопросов, который мы обсудили с Михаилом перед моим уходом из кафе. — Почему незаконно? — спокойно переспросила я и даже пожала плечами, — Трекеры регулярно устанавливают на котов, детей, чемоданы, не говоря уже об автомобилях. Мы, к примеру, всегда и совершенно легально отслеживали маршруты наших грузовиков, которые возят… возили товар заказчику. Агент возразила: — Одно дело своё имущество, но проданный товар уже не ваша собственность. Вы же не будете утверждать, что согласовали установку трекера с мистером Дору? Ну, с этим вопросом ещё Сейдж придумала, как оправдаться. — При чём тут проданный товар? Мы установили трекер на контейнер, который не продаётся, а остаётся нашей собственностью и возвращается в «Академию». Между прочим, это не типовой ящик, он имеет специальную конструкцию, чтобы обеспечить сохранность при транспортировке изделий из деликатных материалов. В разработку и производство данных контейнеров наша фирма вложила собственные средства, даже патент оформлен. Думаю, в этой ситуации генеральный директор Ивашков имел право на установку трекера. Женщина призадумалась, прежде принять данные аргументы и зайти с другой стороны: — Допустим… И что же это было за устройство, где вы его взяли? Инструкцию, что говорить по этому поводу я тоже вчера получила от Михаила. — Обычный GPS-треке, который позволяет отслеживать координаты в реальном времени с помощью приложения на планшете. Думаю, такие продают в магазинах электроники. Я не уточняла, откуда конкретно он у Дмитрия. — Модель? — Не обратила внимания. — Как выглядел? По этому вопросу я решила не врать, но при этом и не сообщать компрометирующих деталей. — Ммм, пластиковый корпус, черненький, компактный. — Миниатюрный? — Помещался на ладони, — честно поведала я. — Как вы его прикрепили? — На заднюю стенку контейнера двойным скотчем, — сообщила я заведомую ложь. Женщина, которая с самого начала была не слишком расположена ко мне, к этому моменту уже всем своим видом показывала, как мало она меня любит. — Вы уверяете нас, что с помощью двойного скотча прикрепили, пусть и небольшое, электронное устройство на контейнер и никто не заметил ни сам девайс, ни как вы это делали? — Конечно. Я регулярно осматриваю контейнеры перед отправкой, проверяю маркировки и накладные, делаю это долго и дотошно, все давно привыкли. Я могла бы и пяток датчиков налепить, никто бы не обратил внимания. А в остальном — трекер чёрненький, ящик чёрненький… Следователь тихонько подскрипнула зубами прежде чем задать следующий вопрос: — И где сейчас этот трекер? — Сигнал пропал в субботу, когда он был на складе «Золотой ауры». Впрочем, к этому времени мы уже получили важную информацию. — И почему же пропал сигнал? — Батарейка села, наверное. — То есть при обыске на складе магазина мы найдём ваш трекер? — Вероятно. Это было, конечно, враньём. Я доподлинно знала, что ничего они там не найдут. Михаил рассказа, что ещё ранним субботним утром Дмитрий пробрался на склад осмотреться и заодно отключил и открепил жучок. После чего поехал наблюдать за крематорием. В итоге устройство так и осталось лежать в беликовской машине. Её не стали искать ни преступники, которые как-то не предположили, что мы прибыли к ним на двух разных тачках, ни борцы с преступностью. Ключей при Дмитрии не обнаружилось, поскольку он их спрятал прямо под своим автомобилем. В результате аудиторский додж спокойно дождался пока Соня с мужем не отгонят его на родное парковочное место возле дома. На этом расспросы о трекере наконец закончились, но показания продолжались и вызывали новые вопросы. — Прямо в вечернем платье?! И не жалко было? — в очередной раз поразилась агентша. Я развела руками: — Ну в чём была. А так да, жалко. — О чём вы только думали! — не выдержал уже и высказался её коллега, терпевший всё это время. Через пень-колоду и массу уточняющих вопросов рассказ всё же дошёл до следующего скользкого момента, где снова надо было врать. — Мы наблюдали за зданием до момента закрытия клиники и ещё некоторое время после. Потом подобрались ближе, обошли вокруг, заглянули, где могли, в окна и уже собирались уезжать, когда наткнулись на бандита с пистолетом. — Это произошло вне помещения ветклиники? Вы не пытались проникнуть внутрь? Я шикарно, считай, оскароносно, изобразила безмерное удивление: — Каким образом? Нет, наш план был не геройствовать, а просто наблюдать. Мы и так напрасно из кустов вылезли. — Это и многое другое, — тихо откомментировал агент. — В здание мы в итоге всё же попали, но не добровольно, а под прицелом Рэнда. Потом туда же подошёл его сообщник и связал нас. Не рассказывать про взлом с проникновением было советом Михаила. Доказательств, что мы туда влезли сами, не было никаких, кроме показаний Рэнда. Он единственный кроме нас знал, что мы уже были внутри к моменту его появления. Даже Бен не мог бы утверждать, что это не Рэндал загнал нас в крематорий. «Его слово, против ваших, — объяснял Михаил. — Он ничего не докажет, тем более, что у него есть личный мотив мстить, а вот вам двоим меньше проблем с законом. " «А если Дмитрий…» «Статью на себя повесит? Нет. Уверяю тебя, он скажет всё как надо». — То есть вы не знаете, что за человек ворвался в помещение и начал драться с вашими похитителями? — добрались мы до следующего важного вопроса. Раскрывать участие Михаила в мои планы точно не входило: — Ни разу не видела его до того дня. — заявила я во всеуслышание и мысленно добавила, — Мы с ним только потом познакомились. — Описать можете? Опознать? — Ну он такой… обычный. Мне вообще в тот момент не до его внешности было… — грустным голосом врала я. Когда допрос был окончен, и мне разрешили уйти, я осмелилась поинтересоваться: — Есть новости про Дмитрия Беликова? В каком он состоянии? Агентша взглянула на меня холодно и отрицательно, и я сразу сникла: — Селеста, послушай… — вмешался её коллега. И тут она не выдержала и наконец дала волю чувствам: — Послушать? Послушать?! Да я тут уже битый час слушаю, и у меня есть стойкое чувство, будто мне пересказывают какой-то фанфик, да ещё перевирают! — проницательная Селеста неодобрительно покачала головой и стукнула карандашом по блокноту, — Трекер, кусты, вечерние платья, бандиты с пистолетами, бандиты с верёвками, бандиты со шприцами, бандиты с кулаками! Она громко выдохнула, но жестом показала, что лучше бы всем молчать. Через пару минут она продолжила, чуть более мирно: — Вроде взрослые люди, а устроили какую-то дичь: вместо того, чтобы обратиться в компетентную, специально для этого созданную службу. Развели какую-то глупую самодеятельность. — Ну и с чем бы они к нам пошли? Что у них было? Вещи в магазинах не продают? Большое дело: товар оплачен, а остальное на усмотрение покупателя, — увещевал агент мягким голосом. — К частникам пойти могли бы, но ещё неизвестно, что те наворотили бы. А так граждане проявили инициативу и помогли раскрытию серьёзного преступления. И даже, вон, выжили. Селеста шокированно уставились на коллегу: — Ты сейчас серьёзно оправдываешь вот это всё? Может, ещё и похвалишь? Агент развёл руками и попытался аргументировать позицию с помощью выразительной мимики. — Юрий, Юрий, — Селеста покачала головой, а затем устало посмотрела на меня. Наверное было во всей моей позе что-то говорящее, потому как неожиданно взгляд её смягчился и раздражение сменилось сожалением. — Да и чёрт с вами… Новостей мало. Состояние тяжёлое. Несколько раз приходил в сознание. К коммуникации пока не способен. — после короткой заминки она добавила, — Мне жаль. Следом за мной на допрос пошла Сидни. Надеюсь, она уловила мою телепатическую подсказку не говорить слишком подробно о шпионской аппаратуре. А дальше оставалось лишь ждать и пить компот. Я вся извелась, пока досидела до конца рабочего дня. Мне до зарезу надо было пообщаться с Сейдж без лишних ушей. Как оказалось, у неё ко мне тоже были вопросы. — Что происходит, Роуз? Где ты была вчера? Ты что-то знаешь? Говори скорее, а то ко мне в гости мать приехала и у меня времени в обрез, — вцепилась в меня подруга-подельница, когда мы, не сговариваясь, припарковались возле крупного супермаркета. — Потом, всё потом. Что ты им сказала про трекер? — Обошлась без подробностей: обычный GPS-трекер, чёрненький, некрупный, таких в любом магазине электроники как грязи, — Сейдж хихикнула. — Сама ничего не ставила, изучала информацию из открытых источников и сопоставляла факты. Поделилась с ними своими выкладка ми. Меня хвалили! — гордо сообщила Сидни. — Да?! — удивилась я, — А меня чуть ли не распяли. Ну ладно, а теперь к актуальным проблемам. Следующие десять минут я забрасывала подругу вопросами, не имевшими отношения к преступлениям, но крайне важными для моего будущего. Затем она получила от меня обещание в ближайшее время встретиться в кафе и всё рассказать и уехала к себе. Я тоже направилась на квартиру, где после лёгкого ужина устроилась на диване, чтобы всё ещё раз обдумать. Да так и задремала.