***
Больше всего это помещение напоминало палату реанимации. Мерно попискивали приборы, помигивали экраны с непонятными цифрами и графиками, шипел аппарат ИВЛ. А на высокой кровати лежал человек в больничной рубашке, опутанный трубками и проводами, с кислородной маской на лице. Возле человека дежурил темнокожий медбрат в больничной форме, который как раз склонился над одним из мониторов и удивлённо обернулся на вошедших. — Доктор Такатори? Что случилось? — Не задавай глупых вопросов, — огрызнулась азиатка. Опустив пистолет, Баки подошёл поближе к кровати, разглядывая лежащего человека — маленькую худенькую женщину с бритой головой. Лицо её закрывала маска, но он всё же не мог отделаться от ощущения, что где-то её видел. — Кто это? — Вы просили привести вас к источнику — я привела. — Эм... доктор? — нервно кашлянул медбрат, переводя взгляд с Земо на Баки и обратно. — Ну что я сделаю?! — нервно пожала плечами доктор Такатори. — У нас тут... Мстители нарисовались. Ступая мягко и бесшумно даже в тяжёлых армейских берцах, Земо подошёл к пациентке и снял с неё маску. Показалось маленькое веснушчатое личико — губы растрескались до крови, под глазами огромные тёмные круги, — и тут Баки её узнал. — Карли?.. Так она выжила? — «Выжила» тут неподходящее слово. Мозг почти умер, — сухо ответила Такатори. — Они поддерживают жизнь в теле, — мягко сказал Земо, почти любовно проводя рукой в перчатке по измученному лицу девушки. — Белки сыворотки связываются с кровью, а кровь в мёртвом теле быстро начинает разлагаться, поэтому им нужно подобие существования... Краем глаза Баки успел уловить движение; старые инстинкты отреагировали мгновенно, и он вскинул пистолет, но он больше не был Зимним Солдатом, а значит, не стрелял бездумно при малейшем признаке угрозы... и не был настолько же эффективен. Он замешкался на секунду, и медбрат успел хлопнуть ладонью по кнопке на кровати, а потом разом выдернуть несколько толстых трубок, что тянулись к экранам. Искры, треск электричества — и свет в комнате погас, потом раздался звук открываемой двери, вслед за этим — выстрел и женский вскрик. Наверное, это Земо стрелял на звук — и попал, хоть и не видел цели. Баки не успел задаться вопросом, убита ли Такатори, потому что комната осветилась аварийным красным светом, и в нём он увидел Карли, которая с широко раскрытыми глазами сидела на своей кровати. Взгляд у неё был абсолютно пустой и мёртвый, как у зомби. — Да чтоб меня... Он выстрелил раз, другой, но она с нечеловеческой скоростью метнулась в сторону, перекатами ушла от пуль и швырнула в него прибором; он заслонился металлической рукой, а Карли не дала ему передышки — сразу же атаковала. Он, с его суперсолдатскими рефлексами, едва успевал отражать удары — она не раздумывала, не останавливалась, не испытывала сомнений, а просто била — яростно, злобно, с невероятной скоростью и мощью, какую трудно было заподозрить в маленьком измученном теле. — Остановись! — крикнул он. — Хватит! — но вряд ли она понимала; пропуская его удары, только рычала и визжала, как животное, и в её пустом взгляде уже не было ничего человеческого. Ему удалось схватить её металлической рукой и швырнуть на кровать — та с треском сломалась, но Карли с пола ударила его ногой в грудь так, что перехватило дыхание, словно в него на полном ходу врезался паровоз, а не босая ступня девушки. Мгновение — и она уже сидит на нём, коленями прижимая обе его руки к телу, а руками стискивая шею; белое, как сыр, лицо наклоняется к нему, и он не видит ничего, кроме пустых чёрных глаз, и у него успевает промелькнуть мысль, что нет, он не хочет, он не готов... Вдруг она обмякла, руки безвольно разжались, и Баки сбросил её с себя, судорожно вдыхая воздух и кашляя, а Земо отбросил в сторону стул со стальными ножками, которым только что приложил Карли по бритой голове, и взялся за пистолет. — Джеймс. Отойди в сторону. Пошатываясь, Баки поднялся на ноги и шагнул к нему. Земо отступил, глаза у него были почти такие же пустые, как у Карли. — Джеймс. Я знаю, что ты не хочешь больше убивать. Поэтому просто отойди. Баки оглянулся. Карли лежала на животе; вот она с трудом приподнялась на руках и повернулась — губы разбиты, изо рта течёт кровь. — Дай пистолет, — сказал он, поворачиваясь к Земо. Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Баки ничего не сказал о своих намерениях, а Земо ничего не спросил — просто протянул ему оружие. Баки посмотрел Карли прямо в глаза. Она растянула губы в оскале; с нижней губы капала кровь. — Прости, — сказал он. А потом выстрелил.***
— ...Капитану Америка удалось раскрыть заговор, окружавший Единые Центры Регистрации перемещённых персон — прямо сейчас мы получаем кадры с места событий. По всей видимости, зловещая Гидра снова подняла голову, и её учёные проводили эксперименты над несчастными обездоленными. Капитану Америка удалось спасти несколько десятков перемещённых персон... На экране замелькали кадры: Сэм летит, словно ангел; беженцы на фоне «Скорых», молоденькая хорошенькая девушка, закутанная в одеяло, заикаясь, говорит, как она благодарна Капитану Америка за спасение... Баки написал Сэму и скинул координаты базы сразу после того, как совершил акт милосердия по отношению к Карли. Потом они с Земо отстреливались от военных, не давая им войти в секретный отдел — Баки подозревал, что с них станется поубивать всех заложников, и Сэму будет некого спасать. А когда явился Кэп с группой поддержки, Баки пробил рукой стену, и они с Земо воспользовались всеобщей суматохой, чтобы скрыться. Теперь он, совершенно голый и прикрытый для приличия пледом до пояса, лежал на животе, распластавшись на огромной отельной кровати, и лениво думал, что не может двинуть ни единым мускулом. Всё-таки хорошо, что он не возражал, когда Земо предложил поехать в дорогой отель, а не в дешёвый мотель: здесь был удобнейший матрас, который словно поддерживал каждую уставшую мышцу. Кажется, даже плечи болели чуть меньше, чем обычно после такой сильной нагрузки. Стукнула дверь в ванную, и Баки слегка повернул голову, чтобы взглянуть на Земо. Облачённый в белый пушистый халат с логотипом отеля, с мокрыми завившимися волосами, благоухающий парфюмом, он был ничуть не похож на человека, который буквально пару часов назад с величайшим хладнокровием громил базу Гидры. Как в одном человеке может уживаться опытный военный, охочий до удовольствий сибарит и готовый умереть мститель? Земо присел рядом с ним на кровать; Баки проследил за направлением его взгляда и понял, что тот смотрит на шрамы возле металлической руки. Да, у Гидры не было цели сделать всё аккуратно, а протез не должен был быть удобным. Баки ждал каких-нибудь банальных вопросов, но Земо только положил руку ему на здоровое плечо. — Болит? — задумчиво поинтересовался он и сам себе ответил: — Конечно, болит. Мышцы каменные. Ты когда последний раз на массаже был? — Каждые выходные с девчонками в СПА хожу, — проворчал Баки. Ему должно было бы стать неуютно из-за того, что он подставляет голую беззащитную спину барону Земо... но ничего подобного он не чувствовал. Земо сегодня спас ему жизнь, и не один раз. Хотел бы убить или навредить — давно бы это сделал. Щёлкнула крышечка, и в воздухе запахло кокосом и ванилью. В следующий момент его плеч коснулись чужие ладони, и Земо принялся растирать и разминать его напряжённые мышцы. Было больно, но в то же время невероятно приятно — как потянуться после того, как долго сидел в одной позе. — О, чёрт... — Баки с трудом сдерживался, чтобы не стонать под его руками. — Это что... я буду пахнуть, как двенадцатилетняя девочка? — поинтересовался он, чтобы хоть как-то поддержать репутацию. — Прости, с запахом пороха и стали ничего не нашлось. Баки хмыкнул и устроился поудобнее, чувствуя, как наконец-то уходит напряжение из тела. — Знаешь, что меня беспокоит? — расслабленно пробормотал он. — На этой базе... там ведь нигде не было символики Гидры. Хорошо бы хоть кто-нибудь сказал «Хайль, Гидра», а то похоже было, что это и правда наша военная база... — Скажешь, такое невозможно? — Эй. — Баки нахмурился и сделал попытку мрачно посмотреть на него, но в приглушённом свете дорогого номера вряд ли Земо разглядел выражение его лица и впечатлился. — Не смей предполагать, что... — ...что американское правительство будет проводить эксперименты на людях, чтобы вывести суперсолдат? — вкрадчиво продолжил Земо и сделал паузу, чтобы дать ему время подумать. Баки подумал — и со стоном уронил голову на подушку. Насколько же проще было в сороковых. Если на парне свастика — это плохой парень, стреляй в него, не ошибёшься. А что теперь? Ему казалось, что теперь он и вовсе не знает, где хорошее, а где плохое. Сэм считал, что знает — и фатально ошибся с беженцами и регистрационными центрами. И с Карли. Его передёрнуло при одном воспоминании, и Земо успокаивающе провёл по его позвоночнику вниз, отчего по спине пробежали приятные мурашки. — Зато ты спас людей, — сказал он. Его руки нашли какую-то точку на пояснице, от прикосновений к которой Баки готов был закатывать глаза от удовольствия и чуть ли не мурлыкать. — Ну да. А потом эти люди пойдут и разгромят очередную пекарню очередной американской старушки. — А может, кто-то из них найдёт лекарство от рака. — Но скорее разгромит пекарню, — хмыкнул Баки. — Это как-то чаще случается. Но мы хотя бы помешали им экспериментировать над людьми… — Ну как сказать. Есть ещё две базы. По моим сведениям, туда отправляли образцы крови и некоторые данные. — Эту информацию надо бы Сэму передать. Земо промолчал, продолжая массировать его спину и плечи. Для удобства он оседлал Баки, и тот снова подумал, что должен бы забеспокоиться, но вместо этого он чувствовал себя удивительно спокойным и расслабленным. От сильных ритмичных движений мышцы как будто плавились, из твёрдых становились мягкими, и сам Баки будто растекался по матрасу. По всему телу расходилось приятное тепло, и думать становилось всё сложнее, хотя вопросы перед ним стояли важные. Да, передать информацию Сэму, а Земо вернуть обратно в тюрьму и разоблачить его обман — так стоило бы поступить. Но ведь Торрес и вся группа поддержки Сэма — военные. Без них у него нет ни техники, ни разведданных, а без всего этого он — всего лишь один человек, пусть и в невероятно технологичном костюме и со щитом Капитана Америка. Разумно ли отдавать важные сведения в руки военных, если есть неплохой такой шанс, что именно они и проводят эксперименты? Баки слишком хорошо понимал, каким будет ответ. Он закрыл глаза, отвлекаясь от своих мыслей и целиком погружаясь в ощущения — тёплые руки скользят по спине и плечам, гладят, массируют и разминают; тяжесть чужого тела ощущается до странности приятной и успокаивающей, запах кокоса стал казаться даже привлекательным. — Я тебе всё равно не доверяю, — сказал он из принципа, но сам поразился тому, как мягко прозвучал его голос. Земо усмехнулся и наклонился над ним; ткань халата коснулась кожи. — А ты следи за мной как следует. Мне нужен контроль, Джеймс... — прошептал прямо на ухо, и у Баки от этой двусмысленной фразы мурашки по коже побежали. В другое время он бы, может, показал ему... контроль, но сегодня он был слишком усталым, слишком расслабленным, да и не чувствовал привычного злобного драйва, желания схватить Земо за горло и впечатать в стену. Его охватило ленивое и стыдноватое возбуждение — Земо сидел буквально на его ягодицах и при каждом движении тёрся об него через плед. Баки чувствовал, как горят щёки — вот этого он точно не должен позволять с собой делать. Он ведь не какой-нибудь... нет, он нормальный мужчина. И всё-таки каждое медленное движение, каждое прикосновение посылало волну жара, замиравшую внизу, и ему пришлось подсунуть живую руку под живот, чтобы поправить и уложить поудобнее вставший член. Стыдная, до неприличия возбуждающая мысль: он мог бы приподнять зад, чтобы потереться сильнее... он отогнал её от себя, и тут Земо спросил низким и хриплым голосом: — Джеймс, можно? Он не собирался ему отвечать, вместо этого уткнулся лбом в подушку, радуясь царящей в номере полутьме. При свете он никогда не смог бы даже промолчать, почувствовал бы себя обязанным ответить что-нибудь злобное, постоять за свою мужественность, которая сейчас трещала по швам. Но в спасительной тьме он молчал, и Земо убрал плед. Снова щёлкнула крышечка, и Баки стиснул зубы, думая, что сейчас, наверное, будет больно, но так ему и надо — может, отобьёт наконец-то противоестественное влечение? От первого прикосновения влажной головки он вздрогнул, а потом задохнулся стоном, когда Земо принялся неторопливо и ритмично тереться между его ягодиц, между бёдер... Почему-то это казалось ещё более непристойным, чем то, что он себе представлял; влажное трение, тяжёлый член, проезжающий по мошонке и выше, по самому нежному и чувствительному месту. Он всё-таки приподнял бёдра и обхватил собственный член рукой, двигая всё быстрее, слушая чужое тяжёлое дыхание, сгорая от удовольствия, смешанного со стыдом... Потом он лежал, распластавшись по кровати, не думая абсолютно ни о чём и улыбаясь, а Земо лежал на его спине, и Баки казалось, что ничего приятнее с ним в жизни не случалось. Он чувствовал его вес, чувствовал каждый его вздох, и такого единения не ощущал ни с кем и никогда. Глаза слипались, и он пробормотал: — Пообещай, что не сбежишь завтра. Улыбку Земо он почувствовал кожей, а не увидел. — В этом отеле дают отличный завтрак. Не хотелось бы его пропустить. Почему-то Баки поверил, что это обещание.