West & Vega: The Untold Jori

Что ж, время вводить вас в курс дела. Вы никогда не испытывали настоящее унижение, пока не были вынуждены записывать детальные заказы для повзрослевших самовлюблённых, напыщенных и бездарных придурков, которые так сильно срутся друг с другом, что не потрудятся вспомнить ваше имя (даже если они могут помнить двенадцать разных ингредиентов, которые нужно закинуть в их отвратительное латте). Но это жизнь ассистента продюсера в ParamoreStudios. Моя жизнь. Не поймите меня неправильно. Это лучше того, где я была. Моя мать выгнала меня из дома сразу после окончания старшей школы. Никаких сюрпризов. Мой отец и его последняя жена предложили взять меня, если я получу «настоящую» работу. Он потеплел к идее быть креативной для заработка на жизнь после того, как увидел одну из моих пьес в старшей школе, но он всё ещё настаивал на запасной карьере, на чём-то, что поддержит меня в случае, если я не добьюсь успеха. Я была, как минимум, рада, что он вообще решился взять меня. Обычно он обрывает связи со всеми, на кого ему приходится вызывать полицию. Прогресс, верно? Поэтому я пыталась получить то, что он считал «реальной» работой. Это шло не очень успешно. Я не рождена для «настоящей» работы. Или любой другой, где я должна отвечать какому-то придурку, который не может оторвать взгляд от моей груди на десять секунд, пока жалуется на меня и то, как его клиенты «не любят быть названными ‘безмозглыми идиотами’» Последние новости: если вам не хочется, чтобы вас называли «безмозглыми идиотами», не будьте безмозглыми идиотами. Это был последний раз, когда я пыталась работать в магазине игрушек. Последней каплей был мой босс Дэн и его неизменно мерзкое поведение. Он пялился на меня, будто я была куском мяса. Я закрывала на это глаза какое-то время, будучи одержимой идеей доказать отцу, что справляюсь. К сожалению, моё молчание представилось извращенцу мыслью о том, что я принимала его отвратительное поведение, и он начал распускать руки. Или ты не распускаешь руки со мной, или у тебя не будет рук. Только один человек на этой планете когда-либо мог трогать меня каким-либо образом. Ладно, ладно. Я уже знаю, что вы собираетесь сказать, и вы правы. Их было двое. Но давайте не будем об этом. Пока что. Всё ещё ввожу вас в курс дел. Очевидно, объяснение Дену о том, что, если он продолжит пытаться и «случайно» хватать мою задницу своей жирной рукой, то лишится её, было расценено как «угроза». И это я тоже оспорила. Я сказала ему, что не угрожала, а вежливо уведомляла его о последствиях его действий. Кажется, он не смог понять намёка, раз уволил меня. Но это хорошо. Я ненавижу работать с продажами. Я ненавижу работать на самодовольных киноменеджеров ещё больше, но, по крайней мере, это моя индустрия. Я взялась за это, думая, что могла бы находить связи, встречать людей и, возможно, найти кого-то, кто вложил бы деньги в моё дитя, мой полнометражный фильм, который я писала в выпускном классе. Увы, после пары месяцев в студии это не казалось чем-то, что вообще когда-либо может случиться. До встречи, которая случилась несколько месяцев назад. Лес Валерис был одной из важных шишек в студии. Он был мерзким развратным извращенцем с кучей безотказных мужиков в заправленных рубашках, чьей единственной целью было держать их губы прижатыми к его гигантскому заду всё время. Не очень понимаю, как для них нашлось место, потому что половина Голливуда соперничала за него на этих масштабных ягодицах. Тем не менее, встреча, которую я упоминала, была с небольшим новым продюсерским домом “GrimProductions”. Они приобрели права на экранизацию того, что считали отличным сценарием от уважаемого автора, но им был необходим какой-то капитал, чтобы воплотить это. Эти парни были как раз тем, что мне нужно. Они в большей степени снимали триллеры и хоррор. Я и впрямь выложила деньги, чтобы купить всю коллекцию их полную коллекцию хоррор-фильмов. Они действительно молодцы. Остроумные, не низкопробны. Я люблю и бездарные хорроры тоже, но то, что делали “Grim”, было на голову выше. Директором “Grim” была Элизабет Ханна. Она была и основателем, и их исполнительным диктором. И она была абсолютно крутой. Она понравилась мне с момента нашей встречи. Она смотрела в глаза, была вежливой, относилась ко мне как к человеку, а не безымянной прислуге или паре сисек и заднице для пристальных взглядов. У меня толстая кожа. Я не прихожу домой и не плачу, когда люди ведут себя как придурки со мной. Если бы я делала это, у меня не осталось бы времени на остальное. Вы когда-нибудь считали? Здесь много придурков. Но когда кто-то утруждается показать немного уважения в этой индустрии, как правило, вы замечаете и запоминаете это. Я знала, что Элизабет была на своей должности не потому что свалилась на неё с неба или была признанной маленькой принцессой, чей папочка управлял всем. Она была девушкой, которая боролась и процарапала свой путь, чтобы быть здесь. В индустрии, где доминирует привилегированная элита, это было чем-то, что меня восхитило. Встреча шла как я и ожидала. Я сидела на ней, чтобы делать заметки для Леса, так как секретарша была отозвана в тот день. Я скажу вам, мне никогда не было так весело на совещаниях. Элизабет не терпела дряни. Никакой. - Думаю, вы не услышали меня, - сказала она в определённый момент, - если бы я могла вложить 60% бюджета, я бы сделала это. Это причина, по которой мы здесь. - Смотри, милая, - сказал Лес, протянув руку и коснувшись её руки, - вы должны предложить нам что-то ещё, если хотите покрытия 60%. Вы непроверенный продюсерский дом, и вы пытаетесь получить финансирование фильма, которое вам самим не под силу. - Но сценарий… - Да-да, сценарий хорош. Я выбрал три из них сам. Но, если эта штуковина провалится, мы будем единственными, где понесёт большой ущерб. Нам нужно компенсировать этот риск. Я уверен, вы понимаете, о чём я. Он заулыбался, и меня начало тошнить от этого. Элизабет незамедлительно отдёрнула руку от старого извращенца Леса. - Думаю, да, - она сказала. – А вы можете поцеловать меня в зад. Если вам нужно что-то законное, какие-то доказательства, с которыми мы справимся, я уверена, я могу предоставить вам это. Но, если вы намекаете на то, на что кажется, что вы намекаете, то можете идти к чёрту. Лес нахмурил бровь. Он выглядел как ребёнок, услышавший «нет». Я ожидала истерику (этот человек мог устроить серьёзный скандал), но он сумел освоить часть урока на пару минут. - Ладно, дайте мне что-нибудь ещё, что вы сделали; что-то, показывающее, что ваш чёртов дом способен справиться с чем-то большим. А потом мы поговорим снова. Он выскочил наружу, и его подопечные прямо за ним, оставив нас с Элизабет наедине в комнате. Я тоже была готова идти, но что-то говорило мне подождать. Я не так часто понимаю всю эту интуицию, поэтому, когда это меня и впрямь ударяло, я пыталась прислушиваться. - Кхм… Извините, - я сказала. Элизабет посмотрела на меня. - Да? Джейд, верно? Чёрт возьми, она помнила моё имя. - Да. Я просто ассистент здесь, я знаю, что не мне говорить это… Но вы сейчас просто надрали ему задницу. Он делает подобное дерьмо со столькими людьми, и я никогда не видела никого, кто поставил бы его на своё место так. - Правда? Я удивлена, что никто до сих пор не пытался стряхнуть эту маленькую самодовольную ухмылку с его лица. Она намекнула мне сесть рядом. - Могу я рассказать тебе секрет? Я кивнула. Её спокойные манеры слегка пошатнулись, она нервно и хрипло рассмеялась. - Моё сердце бьётся сквозь грудь. Я не думала, что это сработает! Я была уверена, что он выкинет меня. Я почувствовала важным то, что она поделилась этим. - Это была чертовская авантюра, - я сказала, - я думаю, ты заставила его яйца втянуться. Элизабет громко рассмеялась. Достаточно громко, чтобы привлечь чьё-то внимание за пределами комнаты совещаний. - Спасибо, мне было нужно это. Она пробежалась по мне глазами, но не тем подозрительным и неприятным взглядом, как у большинства директоров. Я чувствовала, как мою ценность измеряет кто-то, к кому можно было прислушаться. - Думаешь, старая сволочь будет возражать, если ты возьмёшь перерыв на ланч? – спросила она. – Я не ела сегодня, и я не очень знакома с этой частью города. А ты единственная в этой студии, кого я не хочу ударить в лицо. Ох, эта женщина. Она была моим человеком. Я ухмыльнулась ей, но это была одна из моих игривых улыбок. Вы можете представить. - Не знаю, дай мне шанс, и я, наверное, поменяю твоё мнение, - я сказала. Другой смех. Этот был хорошим. У неё было прекрасное чувство юмора. И, если учесть фильмы, которые снимает её студия, где-то там, вероятно, была и тёмная сторона. - На самом деле, я не возражаю. Как ты относишься к роботам?