Заложники любви

      С утра в агентстве кипела работа похлеще лавы из вулкана. Юнхо снова куда-то запропастился. В последнее время он часто исчезал по каким-то неотложным делам, но Уен не хотел доставать его расспросами, потому что знал – человек с такой должностью баклуши не бьет и с этим надо смириться.       Больше всего его радовало, что на горизонте не было видно раздражающей рожи Сана, которая моментально обливала дегтем и без того гадкое настроение. Все хранилище по делу Гон Су сегодня было представлено ему в полном объеме. Огромная куча коробок с конфиденциальной информацией, от которой за метр несло пылью и затхлостью. «Где они это все откопали», - Уен листал папку за папкой, удивляясь, какие старые архивы они смогли нарыть. Даже он не был в курсе тех событий, описанных на этих обкромсанных бумажках. Он заинтересованно изучал каждый листочек, пытаясь не упустить все детали, чтобы собрать новые улики. Слева от него уже возводилась огромная башня из прочитанной макулатуры, которая при малейшем неправильном движении могла свалиться, хаотично разлетевшись во все стороны. Достав из коробки очередную порцию прошитых документов, он заметил, что в ней частично отсутствовали листы.       - Так, первого листа нет, третьего тоже нет, а что у нас здесь, - он остановился на четвёртой странице, перечитывая увиденное, которое ввело его в ступор. Фотография человека, приклеенная к делу, лишила его дыхания. Лицо моментально покрылось бледным окрасом, напоминающим призрака, глаза расширились в два раза, зрачки бегали по словам, пытаясь переварить полученную информацию, - этого не может быть, - он схватился за свои смоляные волосы, - эта мразь все это время работала на них! Как я не понял раньше! –захлопнув папку, на него обрушилась паника, - черт, она в опасности! – он вырвался со стула так резко, что тот упал на пол, создавая громкий звон от удара.       Выбежав в коридор, Уен пытался держаться как можно спокойнее, чтобы не привлекать внимание. Выбраться нужно было незамеченным, в противном случае, его просто не выпустят, так как он находится под надзором и защитой Н.А.Р. и покидать территорию одному строго запрещается. Парень лавировал по коридорам как можно аккуратнее, избегая прямого контакта с работниками. Два этажа были успешно пройдены, оставалось спуститься на последний этаж и покинуть помещение через черный ход, который он уже успел приметить своим зорким глазом в самом начале экскурсии. Приближаясь к лестнице, ведущей на первый этаж, Уен увидел 2-х охранников, которые отмечали его при входе и выходе несколько раз. Он отпрянул назад и пригвоздился к углу, где красовалась дверь в один из рабочих кабинетов. Сделав максимально натуральный вид, что он разговаривает по телефону, юноша встал к двери лицом, оставляя на виду только свою рельефную спину, облеченную в кожаную куртку. Охранники, продолжая свою бессмысленную беседу, прошли мимо него и направились в противоположное крыло по своим делам. Облегченно вздохнув, Уен развернулся и успел сделать шаг, прежде чем дверь за спиной распахнулась и в затылок ему уперся железный ствол Beretta с глушителем. - Я знаю, куда ты собрался, - донесся знакомый голос. - Да неужели? – он с трудом контролировал себя, сжав титановые кулаки на обоих руках. - Повернись ко мне, - скомандовал человек, стоящий позади. Парень сделал оборот вокруг своей оси, не теряя ни секунды. Перед ним стоял Сан, с видом охотника, только что поймавшего трофейную тушу. - Ты…,- исподлобья процедил Уен. - Ты думаешь, я дам тебе уйти? - А ты попробуй остановить. - Мне и пробовать не надо, ты отсюда не уйдешь, -удерживая пистолет за рукоятку, он медленно опустил его и, не снимая с предохранителя, протянул в руки Уена дулом вниз, - не уйдешь без пушки, а то тебя сразу завалят на твоих разборках. - Какого…? – Уен ни много ни мало был в полном недоумении, - ты же меня терпеть не можешь? - Ты меня и сейчас до хрена выбешиваешь, но я знаю, что ты не просто так отсюда валишь, - голос Сана звучал вполне подбадривающе, - когда закончишь свой мордобой - оружие верни, это мое табельное. Помни, если потеряешь ствол, то прикончу. - А если сдохну и не верну? - Воскрешу тебя и снова прикончу, - на их лицах пробежала слабая улыбка. Молча пожав друг другу руки, они разминулись и Уен испарился из здания со скоростью ветра. Увидев на стоянке напротив агентства чей-то мотоцикл, он без промедления «одолжил» его и,оседлав нового железного друга, выехал на дорогу, попутно набирая номер Милен.

***

Железные ворота открылись и Милен с охранниками вошли в дом Кана. Девушка несла с собой целую корзину вкусностей, которые она старательно наготовила вместе с Лин Джи. Охрану, естественно, приставил к ней отец, который пытался защитить даже «вдох-выдох» своей дочурки, поэтому 4 здоровяка, украшенные бицепсами арбузного размера, ходили тенью за своей хозяйкой. Как сказала домработница, Кан отлучился ненадолго и скоро должен прийти, поэтому она предложила гостям чай. Будучи девочкой неаккуратной, Милен разлила чай на себя и нехотя потопала в ванну, дабы смыть все коричневые разводы с новых джинсовых брюк. Ванная комната находилась в конце коридора, а напротив нее располагалась кованная лестница серебряного цвета, ведущая вниз. После мыльных процедур, девушка вышла и второпях выронила кольцо, которое она пыталась надеть своими скользкими, мокрыми пальцами. Тихо звякнув, колечко покатилось по ступенькам вниз и, ударившись о коричневую дубовую дверь, сделало пару оборотов и наконец-таки успокоилось. Милен осторожно спустилась за ним и заметила, что дверь была чуток приоткрыта. Любопытство взяло вверх, и она, не удержавшись, дернула ее на себя. За порогом красовалась достаточно просторная комната, где было обилие полок с книгами и различными диковинными сувенирами. Аккуратно закрыв за собой дверь, девушка начала с энтузиазмом осматривать все вокруг. В углу стоял чистый рабочий стол с кожаным креслом зеленого цвета и ноутбуком. С правой стороны от двери красовался встроенный мини-бар, одним своим видом предлагавший гостье отведать капельку элитного алкоголя. На рабочем столе виднелась маленькая стеклянная рамка,украшенная морскими узорами и ракушками. В ней он хранил фото с вечеринки в честь дня рождения Милен, где она измазала Кана фруктовым тортом и тот, с большой любовью, смотрел на нее. - Как мило…, - девушка невольно улыбнулась и поставив рамку на место, принялась копаться в стоге книг на полке. - Здесь почти вся моя любимая букинистика, - она не переставала умиляться, - я и не знала, что у него такой хороший вкус, – заметив на верхней полке старинную печатную машинку с фирменной гравировкой, она пыталась ее разглядеть сполна, но не удавалась. Воспользовавшись близстоящим пуфиком, девушка забралась на него и спустила увесистую машинку на стол. В середине аппарата скопился плотный слой пыли, но по бокам он был довольно чистенький. Пару раз стукнув пальцами по клавишам, она заметила, что некоторые из них будто упираются на что-то внутри. Проведя ладонью по краям, девушка, слегка нажимая на них, приподняла верхнюю часть машинки, и она,с тихим скрежетом,отделилась от основания. Внутри лежала небольшая кучка бумаг, счетов и различных документов. Она достала первый попавшийся конверт и заглянув туда, обнаружила, что это документы на машину. Номер 12 가 3456, указанный на них, был ей очень знаком. - Я не помню, чтобы у Кана была Hyundai Grandeur, - она крутила листок перед собой, пытаясь освежить память. Дебри воспоминаний не заставили себя долго ждать. Побег…Тропа из леса, заполненная камнями…Плачущая Милен за рулем…Уен, который остался в злосчастном доме, спасая ее жизнь…Трасса…Свет фар…Машина, несущаяся на нее…Hyundai Grandeur 12 가 3456…Столкновение…Потеря сознания…Все это пронеслось у нее в голове как кадр из киноленты. Листок выпал из рук, - да этого быть не может, - руки застыли в воздухе. Еле совладав с собой, она опустила взор вниз на стопку бумаг и увидела кусок бечевки, торчащей из-под всей этой кучи. Ее пальцы медленно дернули ее за краешек и вслед за ней показалось крафтовое письмо. То самое. Которое передал ей Уен с напутствием «обязательно прочитать». Кабинет наполнился напряжением. В ушах четко слышался звук бегущих стрелок на антикварных часах. Тяжело вдыхая воздух, она вскрыла конверт и обнаружила там листок с нацарапанным второпях текстом, фотографию, аккуратно сложенную по методу оригами и флешку с небольшим брелком в форме ключа. Раскрыв кусок потрепанной бумаги, она волнительно сглотнула и начала читать: «Дорогая Милен, прости, что я не успел рассказать тебе все, что хотел и все, что должен был. Смотря в твои глубокие, зеленые глаза, я не мог решиться, потому что боялся быть отвергнутым. Я хотел насладиться каждой секундой, в которой ты была рядом со мной. Капля твоей любви в мой адрес – была чем-то непостижимым и бесценным. Я люблю тебя так давно, так чисто и так искренне. Даже странно, что такое бессердечное существо как я вообще может чувствовать что-то подобное. То, что я сейчас расскажу, является моим самым страшным и непростительном грехом, за который я ненавижу свое существование и отражение в зеркале. В тот злосчастный день, 5 лет назад, мне дали проклятое задание, доставить одного человека в пункт назначения для расправы. Все шло как обычно. Оружие, цель, координаты, погоня. Я догнал нужную машину, перебил всю охрану к чертовой матери и, когда я наконец выкинул подбитого шофера и сел за руль в иномарку с «жертвой», то обернувшись на заднее сидение, увидел ее. Ту самую женщину, которая приходила в наш сиротский дом с подарками и едой. Ту самую женщину, которая не жалела для брошенных детей добрых слов и теплоту своих материнских рук. Ту самую женщину, которая всегда устраивала благотворительные дни ради нас. В этот момент я был готов провалиться сквозь Землю, приставить дуло к своей пасти и разлететься на тысячу кусков. Она узнала меня, представляешь, узнала? Прошло столько лет, а в ее сердце хранился такой ублюдок как я. В ее золотом сердце нашлось местечко для меня, веришь? Я сразу же поменял курс и, развернув машину, обещал ей, что вывезу ее и спасу из этого дерьма. Я извинялся перед ней бесперебойно и чувствовал, какое я ничтожество. Разогнавшись на 200 км в час, пытался поскорее выехать из этой долбанной дыры, чтобы ее спрятать. Голос твоей мамы был таким спокойным и добрым, она сказала, что верит мне, все понимает и что, если ей не удастся живой добраться домой, то я должен присмотреть за ее дочерью. Я не мог ничего ответить, я просто молча плакал, пытаясь не сорваться на крик и побыстрее найти убежище. Как только я приблизился к развилке на заброшенной дороге, один ублюдок вылетел с левой стороны перекрестка и со всей дури врезался в мою сторону. Я отключился. Не помню сколько пролежал головой, пришпандоренной к лобовому стеклу, но когда я открыл окровавленные глаза, то увидел…что опоздал. Будь все проклято, я опоздал… Единственное, что я желал в этот момент - просто сдохнуть. Сдохнуть как последний сукин сын, потому что я это заслуживал. Я никогда себя не прощу. Милен, клянусь, мой день начинается и заканчивается воспоминанием об этом аде. И единственная причина, почему я еще жив, это – Ты. Твоя Мама взяла с меня обещание, и я его не нарушу. Чтобы ты не делала или не говорила, я буду до последнего беречь тебя и надеюсь, что смогу заслужить твое прощение хотя бы размером с песчинку… Прости меня за всю боль, прости, что я не успел, прости, что разрушил твою жизнь…Милен, умоляю, прости меня…» Сглатывая нахлынувшие волной слезы, Милен упала на колени, раскромсав тонкую кожицу ног о крепкий кафель. Держа письмо трясущимися руками, она перечитывала его снова и снова. Всевозможные человеческие чувства смешались в ней воедино и, образовав ядерную бомбу, готовы были взорваться, доводя ее до обморока. Из последних сил она приподнялась, захватив флешку и, упираясь ослабленными пальцами на стол, поплелась к ноутбуку. Ноутбук сразу же распознал диск и открыл один единственный файл, давно хранившийся в нем. Чтобы досмотреть включившееся видео до конца, требовалось немало мужества. Милен чувствовала, что увиденное может свести ее с ума, но желание докопаться до истины было в приоритете и палец невольно дрогнул на кнопке «Play». Экран загорелся и перед ней открылась трансляция, записанная на видеорегистратор машины. Только не с лобового стекла, как бывает обычно, а с внутренней стороны заднего стекла автомобиля. Он захватывал весь размах салона и небольшую территорию перед машиной. Спиной к камере сидела ее мама, с шеи которой свисал атласный шарф, подаренный ей отцом на юбилей. Каштановые волосы аккуратно были собраны в пучок и закреплены тонким деревянным гребешком со свисающими перламутровыми бусинами. В сердце Милен кольнуло острой шпагой. Водительское кресло было измазано пятнами крови. За рулем орудовал широкоплечий мужчина, который через секунду развернулся в сторону ее Матери. Она узнала Уена, лицо которого при взгляде на женщину застыло в леденящей душу мимике. Даже камера до последней капли впитала его эмоции шока, сожаления и стыда, которые пеленой перекрыли его полностью. Мама, не спеша, положила ему на плечо руку и он, завороженно кивая ей, обернулся в сторону дороги, по которой они безостановочно неслись, судя по скачкам машины. Лицо Уена снова развернулось к ее матери, но теперь он больше походил на плачущего мертвеца, нежели на человека. Не трудно было понять, что парень просит прощение дрожащими губами, поворачивая головой то в сторону трассы, то в сторону женщины. Ее руки снова легли на взвинченные плечи парня, пытаясь его успокоить. Минуту спустя машину занесло вправо от сильного удара в сторону водительского кресла. Несмотря на то, что сработала подушка безопасности, парень влетел головой в переднее стекло, которое он протаранил, оставляя влажные дорожки крови. Он был обездвижен. Мама отделалась ударом об кресло, гребешок скатился с плеч и блестящие волосы разлетелись по спине. Сознание еще было с ней. Быстро среагировав на происходящее, она потянулась вниз к своим лакированным туфлям. Левая дверь заднего салона рывком открылась, и чьи-то увесистые руки схватили ее за волосы. Женщина, пытаясь защититься, несколько раз полоснула каблуком по лицу нападавшего, но тот без особого труда обезвредил ее ударом в переносицу и жестко выволок из машины, не выпуская из рук пленённые локоны. Протащив сопротивляющееся тело до бампера, его силой развернули спиной к капоту.Двое мужчин встали напротив нее.Камера не могла поймать их лица, так как сгусток мрака тенью закрывал черты. Три контрольных выстрела в грудь…Три красных пятна отпечатались на спинке маминого пиджака, медленно растекаясь по белой твидовой ткани. Дрогнув в последний раз, принимая рок судьбы и прощаясь с жизнью, женщина медленно сползла вниз по капоту, оставив алый след. Стрелявший подошел ближе, чтобы оттащить ее. Ни одна капля света не решалась осветить это лицо палача, лишь проблеск черных волос скудно запечатлелся в памяти камеры. Но, когда к бездыханному телу подошел второй участник кровавой расправы, слабый свет луны прошелся по его угловатым очертаниям, оставляя синеватые блики. Зализанные в хвостик волосы, напыщенные и довольные случившимся глаза, ухмылка паршивого пса. Гон Су как Иуда воплоти возвысился над трупом и, гордо заломив свои острые брови, зашагал в сторону машины, поправляя кожаные перчатки на руке. Запись оборвалась… Милен сидела с холодными руками, обхватившими рот, пытаясь остановить беспомощные крики и неистовый плач. Глаза распухли и красные прожилки одна за другой стали появляться на белках. Она медленно поднимала руки к волосам, попутно царапая свое лицо и добравшись до корней, начала закапываться в них ногтями, прорезая кожу насквозь. - Госпожа Милен, где Вы? Госпожа? – послышались голоса ее телохранителей. Через секунду у лестницы началась перестрелка и звук упавшей тяжести пронесся прямо перед дверью. Милен вскочила с места и увидела, как из-под двери начинает растекаться багровая лужа свежей крови…