У луны голубые глаза

В этот момент это было для нее так же естественно, как дыхание. Стандартная рутина, ей даже не нужно было больше думать об этом, большую часть времени ее тело просто двигалось само по себе. На самом деле, она была уверена, что даже если попытается сделать это с закрытыми глазами, то все равно сможет сделать это. Повернуть сюда, схватиться туда, а затем пнуть в нужное место. С достаточной силой, конечно. Вообще было очень странно, что девушка, не говоря уже о девочке, которая все еще была ребенком, могла обладать такой безграничной силой. И по крайней мере, этого было достаточно, чтобы сбить с ног взрослого мужчину. Сказав это, молодой Райнер Браун оказался на земле, вверх ногами, вероятно, ощущая вкус грязи, а колени впились ему в плечи, когда он неудачно приземлился от ее удара. Она посмотрела на него, его лицо выражало шок и, возможно, боль, но это не слишком ее волновало, если вообще волновало. — Энни Леонхардт! Она услышала голос командира Магата, выкрикивающего ее имя. — Безупречно! Вы прошли. Этим словам потребовалось всего мгновение, чтобы слететь с чьих-то губ, и влияние того, насколько они на самом деле изменили жизнь, казалось, еще не проявилось для десятилетнего ребенка. По крайней мере, для нее. Райнер, однако, казался довольно расстроенным тем, что эти слова одобрения были адресованы ей, а не ему. Но, опять же, ее это не особо беспокоило. Она посмотрела на свои руки, маленькие и бледные, но грубые и красные, затем поднесла их ко лбу. Она была слегка покрыта потом, отчего ее часть челки намокла. Это не было для нее чем-то незнакомым, более того, она привыкла к гораздо худшему, но ветер сегодня был неприятным, поэтому холодный воздух, смешанный с ее влажной кожей, заставил ее почувствовать холод. Вдобавок ко всему, в течение дня легкий ветер поднимал пыль и грязь с земли и это прилипало к ее коже, заставляя ее кашлять и щурить глаза. Может она могла бы принять ванну вечером дома? Она была уставшей, ее кожа стала мокрой и грубой, ее тело было покрыто грязью из-за земной пыли, и она пахла потом, ее волосы тоже были небрежны, но благодаря ее тугому пучку, это было наименее заметной особенностью. В довершение всего, сегодня она наконец получила подтверждение того, что ей действительно был предоставлен статус официального кандидата в воина. Конечно, она могла себе позволить роскошь из теплой ванны или душа сегодня вечером? — Не обязательно, чтобы вода была теплой…— призналась она себе.— Если я смогу помыться, любая вода сойдет. Солнце уже начало садиться- это знак того, что тренировка воина подходит к концу на сегодня. И, к счастью, так и есть. Энни не испытывала особой ненависти к тренировкам на площади, более того, она думала, что большая часть этого была просто прогулка по парку, по сравнению с тем, к чему она возвращалась домой, но сегодняшний день был особенно утомителен по другой причине. Удивительно, но это было не из-за плохой погоды, а скорее из-за нескольких людей, начавшие с ней разговор. Начиная с командира Магата и других военных чиновников Марли, заканчивая другими детьми, которые были там с ней. Некоторых из них она даже не видела до этого, но, казалось, они были восхищены ею. Некоторые смотрели с завистью, некоторые с грустью, некоторые с облегчением, и она не знала как реагировать на такое разнообразное проявление реакций, поэтому она просто решила остаться равнодушной ко всем, и старалась свести актуальные разговоры к минимуму. Некоторых она уже немного знала. Пик, девочка ее возраста, подошла поздравить ее, просто похлопав по плечу и улыбнувшись. А потом она просто продолжила свой день. Она была странной. Ее волосы были небрежными, непослушными и густыми глубокого черного цвета. Ее глаза выглядели уставшими в независимости от времени дня или количества ее тренировок. Всегда казалось, что она встала пять минут назад. Но было видно, что она хорошо знала свое окружение, и знала как подойти, а потом оставить Энни одну в конце концов. Блондинка ценила это. Некоторые мальчики подошли к ней и так же поздравили. Бертольд был одним из них, высок для своего возраста, кроткий мальчик. Он, не глядя ей в глаза, бормотал слова поздравления. Он разговаривал так, как будто это был какой-то грандиозный жест, но в основном он заикался и смотрел под ноги. Она не заметила, что он пытался скрыть яркий румянец на щеках. Другого мальчика, что подошел к ней звали Марсель, он был уверенным и дружелюбным мальчиком, по-видимому уважаем и признателен всеми, кого он встречал. Он пошел по другой дороге, похлопав ее по спине и просто сказав «Отличная работа!». Оба парня уже светились ярко-желтой повязкой на предплечье, что означало их избранность кандидатами в воины. Бертольд был талантливым, безусловно, но он всегда выглядел незаметным, чтобы быть таким воином, хотя бы как Марсель. На самом деле, Марсель был первым в группе, выбранным кандидатом, и его место воина было более гарантированным. Но это также могло произойти и с ней. В конце тренировки ее вызвали командир Магат и другие военные начальники. И теперь это было официально. В этот день Энни покинула тренировочную площадку с желтой повязкой, туго завязанной вокруг ее левого предплечья. Она не чувствовала себя по-другому. По сути, она чувствовала то же самое. Небо было такого же скучного цвета, и земля по прежнему чувствовала себя так же под ее ногами. Она шла домой по привычной дороге, пиная те же камни и срывая те же листья на надоевших ветвях деревьев, которых она только могла найти. Ее отец будет как всегда там же, и он будет настаивать на привычную рутину, которую проводят каждый божий день. Может он скажет ей одно или пару слов в знак поощрения, как другие это сделали сегодня, но это другие, поэтому ничего даже не изменится. Все дети сгруппировались, они были готовы идти домой. Редкий случай дня, когда никто не ругал их за то, что они вели себя как дети, которыми они и являлись. Можно услышать смех и подшучивание, визги и быстрые шаги нескольких детей вокруг нее. — Они еще не набегались за сегодня? — подумала она, глядя на игривую компанию.- А ведь только пятнадцать минут назад не могли встать из-за усталости. Энни была вынослива, она сама была хорошим бегуном, но она бы никогда не бегала из-за простого желания. Это было противоречиво. Когда это была обязательная пробежка, они не могли этого сделать, но теперь они могут без какой-либо реальной причины. Она повернула голову к другой группе, стоявшей неподалеку. Она заметила Пик, Марселя и Порко- младшего брата Марселя. Из того, что она могла разглядеть, Пик, казалось, подшучивала над Порко, который принимал поддразнивания девушки слишком близко к сердцу. По правде говоря, у него была склонность к излишней драматичности. Очевидно, он был расстроен из-за того, что до сих пор не получил желтую повязку, несмотря на то, что она уже некоторое время была у его брата. Пик пыталась заставить его чувствовать себя лучше, но Порко не совсем понимал ее намерений. Марсель был там, пытаясь успокоить Порко по-братски, но его, похоже, не беспокоил тот факт, что Порко не стал кандидатом. Этих троих часто видели вместе, Пик казалась довольно дружелюбной с братьями Галлиардов. На самом деле она казалась очень похожей на Марселя. Может быть, она не была такой сильной или крепкой, как он, но у них был другой набор общих качеств. Они оба были довольно умны, быстро соображали и оставались спокойными под давлением. И у Пик была такая же искра, как и у Марселя, симпатичная. Растрепанная девушка казалась любимой всеми, кто ее встречал, она производила радостное впечатление на окружающих ее людей. Энни подумала, что, несомненно, Пик была фаворитом для следующего кандидата в воины. Магат, казалось, восхищался ею. И Порко, ну, если бы он контролировал свою позицию, он был бы более вероятным кандидатом, чем большинство присутствующих детей. Недалеко от них она заметила Бертольда с Райнером. Светловолосый мальчик сидел, казалось, был на грани слез (снова), и его спутник пытался успокоить его, подав ему руку, чтобы встать. Энни подумала, что Бертольд лучше послужит плечом, на котором можно поплакать, чем рукой помощи, по крайней мере, Райнеру. Это было так странно для девочки. Порко закатывал истерику, Пик смеялась, Райнер был настолько подавлен, что чуть не заплакал. Все трое находились в одной и той же ситуации, когда дело касалось их военного статуса, но все трое по-разному относились к этому. Выражали разные чувства. Эта мысль позабавила ее. Но минутное развлечение- было все, к чему это приведет в конце дня. У нее не было никакого реального намерения совать нос в их дела и выяснять, что заставляет их чувствовать себя так, как они себя чувствуют, и кто из них дал наиболее правильный ответ. Или, может быть, она была странной. Теперь она была одна, возвращаясь домой. Все было именно так, как она и думала. Это был тот же самый старый маршрут по тем же самым старым, вымощенным серым кирпичом улицам, по которым она шла уже в миллионный раз. И снова, как она и предсказывала, она рвала листья и вертела их в своих грубых, усталых руках, и пинала маленький камень, который она находила по пути с каждым шагом, который она делала. Ей нужно было чем-то развлечься, в конце концов, это была хорошая, долгая прогулка до того места, где она жила. Оно было не таким уж большим, и ни в коем случае не повод для хвастовства, но это был единственный дом, в котором она когда-либо жила. Ее дом был единственным стоящим и (в основном) функциональным домом в этом бедном районе, с чем-то вроде импровизированной тренировочной площадки, которую ее отец построил, когда она была совсем маленькой. Да, она вернется домой, где, вероятно, будет только тренироваться остаток дня. Если ей повезет, она хорошо поужинает и помоется. Иначе ей придется сегодня заснуть пыльной и потной, с урчащим, все еще полупустым желудком. Но ее отец, похоже, наслаждался прекрасными вещами в жизни, так что, возможно, он хотел бы отпраздновать то, что стал на шаг ближе к тому, чтобы стать почетным марлийцем, как он всегда хотел. Тогда это тоже была хорошая новость для нее, по крайней мере, на одну ночь, может быть, ей будет легче. Или, может быть, с ней произойдет обратное. Ее отец мог бы открыть себе бутылку вина и побаловать себя приятной выпивкой. Конечно, тогда, когда он проснется на следующее утро, он будет очень раздражен. Поэтому, естественно, ей было бы довольно трудно, если бы она сделала перерыв в тренировках по боевым искусствам. Оставалось надеяться, что этого не произойдет, так как Энни уже представляла себе синяки, которые появятся у нее на икрах, пульсирующие пятки и подошвы ног, и ей снова будет трудно отдышаться, так как она едва стояла бы на ногах от усталости. Гипотетический (но, к сожалению, слишком близкий к реальному) сценарий ее расстроил. Она нахмурила брови и стиснула зубы, раздавила лист, который держала в руке, и слишком сильно пнула камень, с которым играла. Глубокий выдох последовал через секунду или две, что потребовалось ей, чтобы успокоиться. Перед ней была пекарня, так что запах свежеиспеченного хлеба, распространяющийся в воздухе, очень помог ей, но в то же время напомнил ей о том, как она голодна. Она действительно должна научиться справляться со своими эмоциями, когда что-то выводит ее из себя. Рядом с тротуаром был клочок зеленой травы. Он был наполнен желтыми цветами, названия которых Энни не знала, но ей показалось, что они выглядят странно красиво. Она никогда раньше не видела такого цветка, что, если подумать, было странно. Девушка ходила по этой дороге каждый раз, когда проходила подготовку воина, так что они должны быть новыми, только что посаженными. Вероятно, это был чей-то сад, он был аккуратным и хорошо организованным, очевидно, кто-то собирался хорошо заботиться об этих беспомощных цветах. И, скорее всего, это был сад владельца пекарни, в конце концов, он был прямо рядом с ним. И Энни в разгар своего разочарования пнула маленький камешек прямо в него. Она наклонилась и присела на корточки, чтобы найти его, но на мгновение остановилась, когда до нее донесся запах цветов. Нежный запах, смешанный с теплом хлеба из пекарни, создавал настоящее ощущение. Энни закрыла глаза и вдруг обнаружила, что забыла, что искала в первую очередь. Она стояла так несколько мгновений, ненавидя саму мысль о том, чтобы куда-то идти. Однако в конце концов ей пришлось это сделать, и когда она подняла отяжелевшие веки, в поле ее зрения появился маленький камень. Ошеломленная блондинка протянула руку, чтобы забрать камень обратно. Он лежал между двумя цветами, покрытый влажной грязью, так что ей пришлось немного покопаться в нем, чтобы вытащить. Она держала камень в своей теперь слегка покрытой мокрой землей руке и внимательно его рассматривала. И осознание этого заставило ее вскрикнуть. Энни вскочила на ноги и уронила камень на правую ногу. Она быстро вытерла грязную руку о темно-зеленые тренировочные штаны и остановилась, чтобы перевести дыхание через резкие и неглубокие вдохи. Это было редкостью, ее трудно было напугать. Но когда она все-таки пугалась, ее обычным защитным механизмом было бороться с этим, поэтому для этой маленькой девочки издавать такой детский крик было чем-то, из-за чего она чувствовала себя очень неловко. И ради чего? Да потому, что на обратной стороне камня была гусеница. Когда гусеница вместе с камнем упала рядом с ее ногой, Энни нисколько не колебалась. Самым простым и безмятежным способом она наступила на насекомое на тротуаре. Для нее это было равнодушно, поэтому девочка не обратила внимания на то, что она уперлась ногой в землю под ней, а вздохнула с облегчением. Она не любила это признавать, но на самом деле она немного боялась жуков и насекомых. А если даже не боялась, они ее просто раздражали. Но, к счастью, с этим легким неудобством теперь было покончено. — Ты убила его… Ход ее мыслей внезапно прервал незнакомый голос, заставивший ее приподнять бровь. Она повернула голову в сторону двери пекарни и обнаружила, что всего в нескольких шагах от нее стоит мальчик. Он, казалось, был примерно ее возраста, со светлыми волосами, немного темнее ее собственных, и они спадали до его подбородка. Одежда, которую он носил, выглядела изношенной, так как она действительно казалась ему немного великоватой. На левом предплечье у него была повязка коричневато-серого цвета. Значит, он был обычным элдийским гражданским мальчиком. Ну, очевидно, он не был одет в тренировочное снаряжение, и поскольку обучение закончилось не так давно, было бы невозможно так быстро сменить одежду. А в руках он держал буханку того самого хлеба, который так приятно пах для нее минуту назад. Дети еще несколько мгновений стояли молча, пока мальчик снова не заговорил с ней. — Эм… Зачем? Энни нахмурила брови, как ей показалось с пугающим видом, прося объяснить свой вопрос. От ее пристального взгляда щеки мальчика приобрели бледно-красный оттенок, и он отвел взгляд на ее правую ногу, которой она раздавила гусеницу всего несколько секунд назад. — Зачем… ты его убила? Ее позабавил его невинный вопрос, и она повернулась к нему спиной и принялась пинать камни, как делала до этого. — Без причины, — таков был ее ответ ему, продолжая свой путь домой, не оглядываясь и не признавая его присутствия, готовая прекратить это бессмысленное общение. Однако на этом их маленький разговор не закончился, так как Энни услышала, как его шаги последовали за ней, не догоняя. Благодаря не слишком многословному ответу Энни, он не решался продолжать разговор, но все равно сделал это. — Оно в любом случае не навредило бы тебе. Тебе стоило просто отпустить его… Ты правда не должна была этого делать, — говорил он милым голосом. Нежный тон, было видно, что он не был зол на нее, ему просто было жалко невинное маленькое существо. Они прошли дюжину домов в неловком молчании. Она действительно не могла понять, почему он преследует ее, и подумала про себя, что, если он скоро не уйдет, ей придется как-то прогнать его. Именно в этот момент она подумала о его вопросе, и решила поделиться своим выводом. — А если бы оно мне навредило? — спросила она ровным голосом, снова пнув свою маленькую импровизированную игрушку. Ее спутник смотрел на ее затылок, на ее небрежный пучок широко раскрытыми глазами. — Что ты сказала? — переспросил он ее. Не отрывая глаз от тропинки перед собой, она повторила: — Ты сказал, что оно не хотело мне навредить, поэтому не было причины его убивать, — она сделала короткую паузу, посмотрев на небо. На улице быстро темнело. Ей действительно стоило ускорить темп, иначе ее отец будет недоволен. Тем не менее, она продолжила говорить.— Но предположим, оно хотело навредить мне. Энни услышала, как мальчик остановился у нее за спиной, поэтому она тоже остановилась и посмотрела на него через плечо. — Итак, если оно действительно хотело причинить мне зло, в таком случае можно было убить его? — она закончила свою мысль. Ветер, который беспокоил ее весь день, решил снова подняться. Маленькая блондинка почувствовала, как ее обнаженные руки и икры слегка дрожат, тогда ее терпение услышать его ответ уменьшалось с каждой секундой. Она подумала про себя, что ей лучше уйти, не выслушав его заключения. Если уж на то пошло, какое значение имело его мнение? Он был незнакомцем, с которым она столкнулась всего несколько минут назад. Все в нем казалось жалким. Несмотря на то, что он был чуть выше ее, он казался слабым и тощим, и если бы ветер дул чуть сильнее, он, вероятно, сломал бы ему кости. Он был обычным ребенком, который не знал крови, пота и грязи, к чему она привыкла. Она даже не знала его имени. И все же она не уходила, ожидая его ответа. Мальчик продолжал разглядывать кирпич под собой, свои ботинки и буханку хлеба в руках. Наконец, когда он почувствовал себя достаточно уверенным в своих мыслях, он заговорил. — Я не знаю правильного ответа на этот вопрос. И не знаю можно ли тогда убить это насекомое. Как будто он специально подобрал эти слова, чтобы до конца выбесить Энни. Недовольная, она глубоко вздохнула и снова ускорила шаг, проклиная себя за то, что потратила это время только для того, чтобы получить такой же глупый и бессмысленный ответ, как этот. — Но на твоем месте… Продолжил он ни с того ни с сего. — Я думаю, что было бы лучше избежать ситуации, когда мне пришлось бы принимать такое решение. Я думаю, что таким образом было бы хорошо для меня и для него. Мальчик не был уверен, слышала ли она его, она уже уходила и не останавливалась ни на секунду. Она не оглянулась, не кивнула и не ответила. Что-то сломило его внутри, думая, что он расстроил ее. Может быть, это действительно не его дело- вот так ни с того ни с сего начинать с ней разговаривать. Но ему показалось, что она выглядит такой грустной. Он продолжил свой путь, повернув направо, на улицу, и расстался с ней. Вот почему он перестал следовать за ней, именно здесь он должен был повернуть домой. Бросив последний взгляд через плечо, наблюдая, как она становится все меньше и меньше на расстоянии. Он набрался храбрости и крикнул невинное «Пока!» грустной маленькой девочке. Он подумал, что это было бы вежливо, иначе это было бы неправильно. Энни продолжала идти домой, засунув руки в карманы, ей больше не нравился ее камень. Все вокруг становилось все более и более скучным по мере того, как в поле зрения появлялся ее дом. Самый маленький среди всех тамошних домов, с грязно-белыми наружными стенами, окружающими его изящными деревьями и импровизированными манекенами для ног, сделанными из старого материала, и матрасами, обернутыми вокруг деревянных столбов среднего размера. Черт бы их побрал. Одного их вида было достаточно, чтобы испортить ей настроение и испортить остаток дня. Кто-то мог бы назвать это городом-призраком. Все соседние дома были пусты, заброшены. В их крышах были такие большие дыры, что дома казались заброшенными, а двери были заперты деревянными брусками, чтобы никто не мог войти. Возможно, в какой-то момент там действительно кто-то жил, но за свои десять лет Энни никогда не помнила, чтобы кто-то жил рядом с ней и ее отцом. И она могла понять, почему, на самом деле, она тоже убежала бы от запаха канализационных труб, если бы могла. Рабочее место прямо рядом с ее домом выпускало воду с такой вонью, что в некоторые дни это было просто невыносимо. И громко, это было так громко, и это прекращалось крайне редко. Но такова была жизнь. Последний глубокий вдох с закрытыми глазами, и она толкнула входную дверь своего дома. Очевидно, ее отец был занят приготовлением ужина, за что она была искренне благодарна. Хотя, казалось бы, ничего слишком сытного, судя по запаху, это было овощное рагу. Аппетит девушки внезапно успокоился, зная, что она, вероятно, не собирается ложиться спать с набитым желудком. На самом деле так было лучше, меньше разочаровываться. Отец посмотрел на нее, и на его лице появилось гордое выражение. Не тот, кто гордился своей дочерью, ей казалось, что этот человек больше гордился собой. Ярко-желтая повязка на бицепсе. Он сказал ей несколько слов пустой похвалы, ничего такого, к чему она не привыкла, он часто хвалил ее, когда она делала что-то правильное, по его мнению. Но за что Энни была благодарна больше, чем за не очень аппетитную еду, так это за то, что она смогла принять ванну. Нет, это не была расслабляющая долгая горячая ванна. Вода была теплой, и время на помывку было ограничено. Она должна была прийти поужинать вовремя перед специальной вечерней тренировкой. Обычно она тренировалась с рассвета до заката. Но солнце уже зашло, и все же ее отец получил волну мотивации провести последний сеанс в течение дня, на этот раз длившийся всего два или три часа. Когда он, наконец, закончил и вошел в дом, Энни все еще лежала на траве перед их домом. Спарринг был короче, чем обычно, но почему-то более интенсивным. На самом деле ей следовало ожидать этого: теперь, когда она стала кандидатом, ожидания от нее зашкаливают. Девушка посмотрела на звездное ночное небо, пытаясь контролировать дыхание. Она вспотела и лежала на траве, так что ванна в конце концов оказалась более или менее напрасной. Ей хотелось встать, лечь спать и поскорее закончить этот день. Энни оказалась на земле, держась на четвереньках, с закрытыми глазами, делая последний вдох, чтобы успокоиться. В этот момент она почувствовала, как у нее заурчал живот. Блондинка подумала, что все это довольно грустно. Даже жалко. Несмотря на желание ее отца жить комфортной и роскошной жизнью, еда, которой он ее накормил, была скорее крестьянской. Тушеное мясо было таким пресным, безвкусным и совершенно мучительным, что она предпочла бы вообще ничего не есть. И не говоря уже о том, что хлеб, который она ела вместе с тушеным мясом, казался твердым и жестким, и ему, вероятно, было несколько дней. Затем Энни вспомнила мальчика, которого видела в этот день, и запах хлеба, который он держал в руках. Она могла себе представить; вероятно, он съел его на ужин. Должно быть, он был мягким, теплым и таким вкусным, что просто невозможно было бы перестать есть его, пока все не исчезло, до последних крошек. Она медленно открыла глаза. Она испытала то странное чувство, когда кажется, что уже пережил какой-то момент. Как это называлось? Она не знала. Но это чувство было вызвано тем же криком, который она издала во второй раз за этот день. Только на этот раз на рукаве ее толстовки была божья коровка. Ну, а чего она ожидала? Она пролежала на траве не меньше пяти минут. Энни мгновенно подняла другую руку, желая шлепнуть божью коровку. Но что-то в ней щелкнуло. А потом она остановилась как вкопанная. Эхо голоса этого мальчика звенело у нее в голове. «Оно в любом случае не навредило бы тебе. Тебе стоило просто отпустить его…» Энни начала трясти рукой вверх и вниз, чтобы избавиться от насекомого. В конце концов, она не захочет к нему прикасаться. И через несколько взлетов и падений маленькая божья коровка расправила крылья и улетела в их темное окружение. И она почти наверняка никогда больше его не увидит. »…было бы лучше избежать ситуации, когда мне пришлось бы принимать такое решение.» Она снова мысленно повторила эти слова. Его голос был далеко, когда он сказал это. Однако это была ее собственная вина, она уходила. Но на самом деле она слышала его. — Так я полагаю… Тогда в следующий раз я не буду так долго болтаться в траве. Тогда ни один жук не приземлится на меня, — она прошептала эти слова про себя в холодную ночь. В ту ночь будущий воин забрался в постель, думая о том, что он сказал ей, и о том, что заставило ее слушать. Часть ее не могла не поразиться, и она продолжала думать до глубокой ночи… Кто был этот мальчик?