° ° °
Перед матчем увидеть Виктора не удалось. Болгарин готовился к игре, а гостей встречали его родители — крупный полноватый мужчина с густыми усами и небольшими залысинами и его жена — тонкая худощавая шатенка с хищным взглядом и широкой белозубой улыбкой, затянутая в открытое облегающее платье под голубой расшитой мантией. Она широко улыбнулась, увидев детей, и быстро засеменила к ним на высоких тонких каблуках. Приветливо с ними поздоровалась и обратила свое внимание на сопровождавшего их взрослого мага. Её улыбка стала еще шире, растянувшись чуть ли не до ушей при виде статного блондина в роскошной одежде. Что сказать, лорд Малфой любил производить впечатление. — Здравейте! Я так рада вас видеть! Радвам се да се запознаем, — щебетала она, перемежая речь то английскими, то болгарскими фразами, — я надеюсь, путешествие здесь не доставило вам неприятность? Приглашаю отдохнуть в нашей ложе. Есть прохладительные напитки и комфортный обстановка, я правильно сказать? — Вы прекрасно говорите, — галантно раскланялся Люциус, — почти без акцента. — Я давно не практиковаться английский язык, но не хочу использовать переводчик, — леди Крам не переставала улыбаться, подавая руку для стандартного приветственного поцелуя, одновременно успевая недовольно косить глазами на отвлекшегося мужа, — мы с Димитром решили, что пора учить английский сами, не полагаться на артефакты, правда, дорогой? — женщина попыталась привлечь внимание мужа, но отец Виктора в это время увлеченно смотрел в бинокль на суетящихся на поле магов, которые заканчивали последние перед матчем приготовления. Люциус проводил Драко к местам на балконе и пожал руку Димитрию. Мужчины быстро нашли точки соприкосновения — виноделие, бизнес, деловые партнеры и общие знакомые. Поговорить было о чем. Луну за собой увлекла Роланда. Девочка оглянулась на брата, но решила не тянуть его за собой. Невозмутимое каменное лицо и сжатые на трости пальцы показали ей, что Зара лучше оставить одного, давая необходимую передышку. Девочка понимала, что для брата стоило поехать с ней на чемпионат. — Какая жалость, что ваша бабушка решила не ехать, — щебетала миссис Крам, беря Луну под руку, — я надеялась ее увидеть. — Мы с радостью ей все расскажем, если вы захотите что-то передать, — мило улыбнулась Луна. — О! Я надеюсь, у нас найдется повод для визита в Англию. Я там не была больше пятнадцати лет, правда, дорогой? — Роланда (а женщина сразу попросила называть ее именно так) обратилась к мужу. Но тот был занят разговором с Люциусом и не хотел отвлекаться. — Или вы можете приехать к нам в Болгарию, с бабушкой и отцом. У нас прекрасный климат, прекрасно отдыхать — много моря, солнца, очень тепло, — Роланда усадила девочку рядом с собой в углу балкона, куда падала тень. Мать Виктора с удивлением разглядывала маленькую блондинку. Милую, но странную. Девочка взяла свои любимые разноцветные очки с крылышками, которые весьма условно сочетались с любой одеждой. А сейчас на ней было надето что-то совсем невообразимое. Полумна болела за болгарскую команду друга, поэтому ее наряд традиционно включал цвета флага. Магически окрашенные ткани в ее наряде были чрезвычайно яркими, а в сумерках даже светились. Полумне совершенно не нравился красный, поэтому она заменила его на нежно-сиреневый с оранжевыми и бирюзовыми полосками. Длинные шорты строгого кроя в этих цветах перекликались с ее сандалиями и «крылатыми» очками, но создавали забавное впечатление с остальной одеждой: белой шляпкой и травянисто-зеленой футболкой с желто-оранжевым стилизованным львом на задних лапах. Драко, увидев ее утром, слегка поморщился, но промолчал. Нарциссе девочка нравилась в любом виде. Изару казалось, что леди Малфой окидывала бы его сестренку восхищенно-ласковым взглядом, будь та одета в маггловские джинсы или пиджак с галстуком. Почему-то Полумна вызывала у Нарциссы щемящие сладко-терпкие чувства, как замечал Зар. Люциус и бровью не повел. Он никогда не комментировал женские наряды, ограничиваясь парой легких комплиментов. Изара одеяния сестры не тревожили: он знал про её любовь к пестрому калейдоскопу и ему подходило то, что ее радовало. Сам же он не отходил от выбранного стиля в серых тонах разной интенсивности, разве что в этот раз он выбрал синюю рубашку с длинным рукавом и серые брюки с темными кожаными мокасинами. Сам стадион был в десять ярусов высотой: два верхних делились на просторные ложи с мягкими сидениями, фуршетными столиками, диванами в глубине и нависающими над остальными ярусами балкончиками. Эти места занимали самые влиятельные персоны магического мира со своими гостями. Удачный вид и расположение позволяли насладиться игрой с лучшего ракурса. Число болельщиков на стадионе, чем-то похожем на нимейский амфитеатр, стремительно увеличивалось. То тут, то там в воздухе яркими красками вспыхивали и распадались приветственные надписи и символы играющих команд: болельщики пытались подбодрить своих фаворитов. Цвета национальных сборных, гербов команд перемешивались над стадионом, затмевая друг друга, но такое масштабное колдовство даже от сильных магов не было долговечным. Дольше всех держались иллюзии львов, которые считались символами обеих держав. Только болгарский лев был золотисто-желтый, а испанский окрашивался в бургундский красный. Соответственно были разрисованы половины верхних зон. Болельщики уже понакупили забавных шляп, шарфов и дудок, которые кричали голосами разных животных, особенно часто со всех сторон раздавались раскатистые рыки львов. Изар не стал идти с остальными в переднюю часть балкона. Он сел недалеко от двери в одно из низких мягких кресел. Мальчик закинул ногу на ногу, продолжая вертеть в руках трость и пытаясь отвлечься от гула толпы, поймать то редкое чувство внутреннего равновесия, будто рядом с ним нет никого, а сам он вернулся в свой мысленный тихий уголок. Медитировать не получалось — гул толпы не был равномерным, и он то и дело вскидывался на резкие непривычные звуки. Зато он смог расслабить сведенные в напряжении плечи и с усилием разжал пальцы на трости, спрятав ее в чехол. Оставалось продержаться долгие мучительные часы, пока Крам или другой ловец не поймает чертов юркий снитч. Изар знал, что он сам и матч на огромном стадионе — вещи в корне несовместимые, но отпустить Луну на встречу с Крамами, даже в сопровождении Малфоев выглядело плохой идеей. Каким бы он был братом? Поэтому он запасся сильнодействующими зельями. На него уже действовали гнетуще эмоции недовольства и нетерпения, витающие в воздухе из-за задержки матча. Мальчик был полон решимости сегодня испытать собственные пределы и продержаться без зелий как можно дольше. Драко увлечённо смотрел по сторонам — от него веяло нетерпением и предвкушением, безудержной радостью и азартом. Люциус общался с Крамом старшим. Он немного скучал и был раздражен жарой и криками толпы, но в интонациях лорда звучала вежливая заинтересованность беседой. Изар прислушался: мужчины обсуждали виноградники, как почвы и климат влияют на виноделие, сравнивали какие сорта выращивать выгоднее в Болгарии и Франции. Зар мог понять, почему жгучему синеглазому брюнету Виктору понравилась воздушная маленькая блондинка-англичанка, но вот сейчас он точно не мог сообразить, почему от Роланды ощущалось такое воодушевление с оттенком предвкушения, направленное на Луну. Женщина усадила девочку рядом с собой, подальше от Драко, и заняла ее беседой о фасонах и моде двух стран. Луна не особо увлекалась покроем мантий и вечерних нарядов, но учтиво слушала взрослую волшебницу, искоса поглядывая на матч и на увлеченного Драко. Подросток почти выпадал с балкона, прижав к глазам зачарованный бинокль. Изар внимательно отслеживал разговор двух волшебниц, пытаясь понять, почему Роланда иногда вспыхивала досадой, направленной на Малфоев и не давала девочке ни минуты передышки, описывая красоты Болгарии в весенние и летние дни, зазывая вместе с бабушкой на целебные источники. К себе Изар временами ловил недоумение и легкое пренебрежение. Мальчик хмыкнул. По всей видимости, Виктор поделился с родителями информацией о его недуге, иначе с чего бы такое отношение к наследнику древнейшего чистокровного рода? Если бы Крамы хотели произвести впечатление, то они привечали бы его не меньше, чем сестренку, разве нет? Наверное, у них инвалиды были не в чести… Раз его полностью проигнорировали, отделавшись первым приветствием, а Луну, наоборот Роланда заангажировала полностью. Увлекла разговором, утащила в дальний край балкона, расспрашивая о семье, о родных, об их здоровье. Его откровенно списали со счетов, подумали, что в роду и семье он занимает незавидное положение и ничего не решает? Значит к инвалидам у них относятся, как в Англии к сквибам? Подумали, что весомые решения принимают взрослые и его мнение не значит ни кната? Ошиблись маленько. Изар усмехнулся. Он понял этот невербальный посыл к себе сразу, покачал головой и решил, что если Луна против не будет, с Крамами они вести общих дел не станут. Луна в это время рассказывала про работу Ксено. Умная девочка не упоминала деталей, из которых можно было узнать расположение и график путешествий Ксенофилиуса. Отвечала бойко, задавая не менее личные вопросы и переводя тему на болгарские реалии и Виктора. Роланду радовал интерес к сыну, поэтому она заливалась певчей птицей. Из беседы они узнали, что Роланда большая поклонница не только квиддича, но и декорирования интерьеров, любит отдыхать в Созополе и на Смолянских целебных источниках, куда женщина настоятельно зазывала их бабушку, а Виктор, по ее словам, обладал всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами, был первым и самым неотразимым не только в квиддиче, но и во всей академии Дурмстранг. С родителями Виктора все стало понятно. Изар полез в рюкзак за ежедневником — пока остальные наблюдали за матчем, можно было провести время с пользой. Его отвлекли неожиданные эмоции леди Крам. Роланда пару минут полыхала недоумением, разочарованием и легким смущением, а Луна искрила легким весельем и иронией. «О, сестрёнка присела на любимую тему нарглов и мозгошмыгов», — подумал мальчик. Он поставил локоть на подлокотник, уткнул подбородок в ладонь и в пальцах руки крутил тонкое перо, иногда покусывая кончик, над раскрытой тетрадью в толстой кожаной обложке. Зар стал осматривать магию вокруг — всё сверкало магическими нитями разных чар поверх массивных каменных блоков открытой части старинного волшебного замка Бельвер от защитных до бытовых, для удобства гостей. Его маггловская копия находилась в паре километров к востоку от магического собрата и была на порядок скромнее, поэтому волшебники не боялись обнаружения, а к таким массовым мероприятия готовили замок отдельно, обновляя чары скрытности, многоуровневые и чрезвычайно мощные. Именно они привлекли внимание мальчика. Изар, как только прибыл на место проведения чемпионата, успел понять, что они совершенно другие, чем в школе. Маг вспоминал чары, которые укрывали игровое поле Хогвартса и сравнивал свои воспоминания с узором в небе над полем здесь. Оказалось, запомнил он немало. Зар принялся водить острым наконечником по толстым пергаментным страницам, вырисовывая завитки и извилистые линии, по ходу разбирая рисунок на составляющие. Он давно придумал для себя хитрость — наложенные прямо на чернила чары изменения цвета позволяли ему их видеть, поэтому рисовать схемы стало легко и удобно. Над ним раскинулась гигантская сеть, своеобразная мандала с повторяющимися формами. Ее каркас мальчик и хотел зарисовать, как и отдельные ее части. Очень уж плетения отличались от тех, что он изучил над Хогвартсом. Там использовалась шестисегментная основа, а здесь сплетенных между собой блоков было восемь. И если школьная замковая защита была заплетена размашистыми угловатыми нитями, толстыми и завязанными в узлы, то здесь преобладали округлые петли и спиральные витки. Если сравнить чары с письменностью, то испанские маги плели заклинания словно арабской вязью, а английские выплетали в угловатом скандинавском стиле, добавляя руны и перевивая нити между собой, резко меняя их направление. Защитные чары с четным количеством сегментов чудесно укладывались в схему плетения для десяти пальцев. Да и плелись с одинаковой скоростью добавления магии, зеркально для обеих рук. Конечно, это были тонкие и сложные манипуляции, но Зару нравилось делать раскладки и схемы, адаптируя их под себя и браслет. Это давало больше прочности в основу и позволяло изменять заклинание под конкретные нужды, внося ряд свойств в основу сразу, а не накладывая на один предмет с десяток разных чар. Для палочки схемы выплетались как крючком, жезл подхватывал нить силы, извивал её в нужном порядке в строгой последовательности с заученным дирижерским движением кисти, добавляя визуализацию, намерение и вербальный компонент. Скоропись вместо мандалы. Результат зависел от личной силы и запаса магии каждого волшебника, но был строго фиксированным. Мастерство достигалось регулярными тренировками, а мощь зависела от родовых и личных способностей. Слабый люмос на кончике жезла или огромный светящийся шар, размер и яркость зависели от вливания магии. Изар с помощью браслета мог менять намного больше, расцвечивая этот шар, дублируя и меняя цвета, создавая узоры из световых шариков — и все это тем же люмосом, а не разными вариациями этого заклинания, по отдельности, которые были удобны для использования палочкой и наслаивались друг на друга, иногда мешая основному заклинанию, споря с ним и ослабляя его. Как-то с Луной они игрались, создавая световые короны на головах друг у друга, меняли их прямо по ходу, добавляли светящиеся уши разных животных, расцвечивали смешными надписями и заставляли их мигать — и все это на основе обычного люмоса. Зар показывал Луне, что магия пластична и имеет свои законы, по которым она легко течет, главное, понимать это и дать ей свободу там, где это нужно. Все узоры были гармоничны и красивы сами по себе, а они, маги, были творцами, создавая новые изящные плетения. Изар показывал схемы, как перекликались и сменяли друг друга цвета, каждая петля, каждое завихрение имели смысл и практический отклик. Полумна легко это понимала, потому что и сама была чуткой к магическим колебаниям, хотя видела и ощущала свой дар иначе. Мальчику нравилось придумывать свои заклинания и расписывать их в тетради со всеми их свойствами и сферой применения. Что можно было сделать, к примеру, с Aqua Eructo? А из довольно простого, но мощного Incendio можно было создать и лавовое болото, и огненный смерч, и град, бьющий по площади, если разобраться как. Но если в тетради все выглядело легко, то на практике Зар не мог это чаровать — ни возраст, ни здоровье, ни уровень владения магией не позволял удерживать такое мощное и затратное колдовство, а многие схемы требовали участия не одного мага. Как здесь, над стадионом. Мальчик ждал того времени, когда полностью раскроет свой потенциал и разовьет до максимума свое ядро, прокачает каналы и обретет необходимую сноровку. Пока он делал подходящие для себя зарисовки на будущее, комбинируя проклятия и анализируя их части. Упрощая, чтобы не множить лишние структуры — как задачки решал. И тренировал пальцы по методике, что показывала ему Трощескала. Если защита строилась в равномерном зеркальном узоре обеими руками, то атакующие высокоуровневые проклятия напоминали игру на пианино или любом другом музыкальном инструменте — для каждой руки своя партия, гармонично сплетающаяся в одну мелодию, с определенной силой и ритмом, своими аллегро и адажио в процессе. Так, огненный импульс мог приобретать любую форму, растягиваясь или сжимаясь, охватывая своей мощью врага и огибая союзника. По крайней мере, в записях это имело смысл и потенциал для разработки. Тот же адский огонь, считался ужасно мощным и опасным заклинанием, которое мог контролировать только самый одаренный и опытный магистр. Остальные, у кого хватало дерзости и мощи его вызвать, но не получилось приручить, часто погибали в пламени. Изару очень хотелось «увидеть» это заклинание вживую и попробовать его разобрать в записях, но это было маловероятно. Мальчик размышлял, сможет ли он когда-нибудь научиться практиковать такие мощные защиты или проклятия, что сейчас рисовал в своем ежедневнике. Зар поймал на себе заинтересованный взгляд от Люциуса, мальчик поднял голову и посмотрел в сторону взрослого волшебника, но тот вернулся к разговору. Игра вот-вот должна была начаться.° ° °
Зазвучал сигнал трубы. Рев стадиона оглушил, полностью его дезориентируя. Зар отпрянул назад, вжимаясь в спинку кресла и потер виски, стрельнувшие резкой болью. Тетрадь упала с колен. Мальчик зажмурился, сжав пальцы на обшитых тканью подлокотниках. Нужно было заземление. Едва слышный шорох и неровности материала под пальцами, полумрак ложи с серым прямоугольником балкона перед ним, тонкий свежий аромат лосьона Люциуса и травяной запах, долетавший с ветром от волос Драко, помогли ему перевести фокус внимания. От Димитрия пахло хмелем и табаком. А от Роланды жарким насыщенным запахом роз. Изар устал ловить чувства Роланды Крам, вязкие и приторные на языке. Димитрий так не влиял — медлительный на слова и флегматичный на вид, он не обременял мальчика эмоциями. Зара устраивало вялое течение легкой заинтересованности, сменяющееся периодами задумчивости во время тихой беседы с Люциусом или короткими бурными всплесками радости — в момент удачи сына, когда болгарский ловец замечал снитч и устремлялся к нему. От Роланды так отстраниться не удавалось. Изар почувствовал, как концентрация на звуках и запахах рядом с ним помогает немного ослабить напряжение, а размеренное глубокое дыхание на счет — унять тошноту, которая закручивалась в животе. Он продолжил водить кончиками пальцев по ткани с вышитыми на ней узорами из листьев. Заземление. Дыхание. Здесь и сейчас. В ушах перестало звенеть, уже не хотелось перегнуться через подлокотник и вывернуть на каменный пол свой скудный завтрак. Знал же куда ехал. От Луны пришла направленная на него волна спокойствия и тепла. На мгновение словно одеялом мягким окутало. Изар улыбнулся краем губ и кивнул, показывая, что заметил ее поддержку. Когда-то он слушал программу про подводное плавание и дайвинг. Вернон неодобрительно отзывался о безрассудных идиотах, что погружались на глубину, рискуя жизнью и здоровьем по пустякам. А мальчик с интересом прислушивался к рассказам ведущих программы. Ему тоже хотелось узнать, что прячут в себе океанские глубины. Он много читал в библиотеке о рифах, кораллах и подводных жителях. А еще про дайвинг. Ведь то, что не нравилось Дурслям, как правило, было увлекательным и стоящим внимания. Но информация про кессонную болезнь и баротравму притормозила его восторги. Посещение матча напоминало резкое погружение в толщу воды. Чем дольше он здесь находился, тем сильнее на него давило присутствие тысяч волшебников, мучая острыми всплесками одинаковых резонирующих эмоций. Бурные волны эмоционального напряжения болельщиков от удачного с любой стороны гола в кольца соперника пробирали дрожью до самого позвоночника. Изар не представлял, как сможет выдержать злость и разочарование толпы от проигранной подачи любой из команд без зелий, но надеялся, что сильное успокоительное поможет. Он взял три флакона. Жаль, каждый следующий действовал слабее. «Через десять минут такой интенсивности, — отстраненно подумал Зар, — у меня из носа кровь пойдет». Он откупорил первый и выпил его залпом. Счёт пошел… Наведенное спокойствие волной прошлось по его жесткой спине, позволяя вытеснить напряжение. Изар снял обувь и откинулся на спинку дивана, поджав ноги под себя. Глаза мальчика были закрыты и легкая улыбка играла на его губах. Зелье подарило ему час полного спокойствия и должно было приглушить чужое воздействие еще на пару. Он вяло размышлял, как разнилось к нему отношение Роланды Крам и лорда Малфоя. Та окатывала пренебрежением, а Люциус вчера никак на его признание не отреагировал, как и Нарцисса. Горчащее на языке сожаление, тонкая нота жалости и огромный порыв тепла. Изар чуть не задохнулся от этого ощущения принятия и сочувствия. Его не жалели как калеку или беспомощного жалкого урода (последние слова в голове звучали голосом Вернона). Лорд Малфой даже немного гордился им. Гордился? Гордость или нет, но уважение присутствовало вполне отчетливо. Это его грело. Они были чужими ему людьми, но Зар почему-то очень желал быть ими принятым, чуть ли не наравне с Драко. Завидовал? Нет, скорее хотел быть частью такой семьи, надежной, с тихой радостью, нежным спокойствием и безусловным принятием. Странно. Отношение Крамов его повеселило, но поступи так с ним родители Драко, он был бы ранен в самое сердце… А ведь они ему ничего не должны и не стоит ждать от них (как и от любого другого) ничего, кроме обычной вежливости и простого участия. Иначе потом будет больно вдвойне. Он почти уснул, когда его снова начали беспокоить крики толпы и острые уколы досады болельщиков: испанцы явно выбивались вперед по очкам. Болгарию мог спасти только ловец, который никак не мог поймать верткий снитч. В школьных матчах передышка между раундами занимала десять минут, а здесь, наверное, из-за масштабности события организаторы дали солидное время, чтобы отдохнуть и болельщикам (особенно знатным и состоятельным), и самим командам. Целый час. Гонг возвестил перерыв, и Роланда утащила Луну с собой. Они договорились выбрать подарки родным. Роланда с удовольствием окунулась в шоппинг — судя по разговорам, лорд Крам порядком поиздержался в столичных волшебных магазинах Мадрида, Барселоны и Лас-Пальмас, но принял увлеченность супруги со стоическим спокойствием. Луне Изар перевел достаточно средств на счет для любых покупок. Лавгуды, как и любой британский род при наличии наследника, давали ему больше финансовых свобод, чем наследницам. Традиционно считалось, что мальчики разумнее тратят деньги. Перед тем, как Роланда с Полумной ускользнули, Изар повесил на девочку кулон-следилку, сделанный специально для таких многолюдных волшебных мероприятий. Драко подхватил друга под руку, и мальчики вышли следом на открытое пространство вокруг стадиона. С одной его стороны располагались торговые палатки, шатры с едой и сувенирами, одеждой и диковинками, а с другой раскинулась еще пара гектаров прекрасного парка с фонтанами и каменными террасами, переходящего в густой лес. Под ногами скрипел жаркий песок, легкий ветер обдувал взмокший от пота лоб. Деревья давали необходимую тень, ручьи — свежесть. Это не могло сравниться с чарами охлаждения, что кинул на детей Люциус, как только они зашли в ложу. Чары ослабели за время, проведенное там. Изар с удовольствием разогнулся, растягивая спину и растирая шею. Драко нетерпеливо прыгал рядом. Как и Луна, он любил покупки в приятной компании. Люциус с отцом Крама вышли из нагретой на солнце ложи, но в отличие от ребят, они свернули к парку. Там можно было встретить знакомых — на матч съезжались маги со всего мира. Драко накупил себе сувениров — фигурки разных игроков, шляпу в цветах Болгарии и шарф в цветах Испании. Среди Болгарских игроков он болел за Крама, а вот в испанской команде его впечатлила троица охотников. Братья-тройняшки поразили его воображение своей ловкостью и безрассудством. Он предвкушал, как будет пробовать на своей новой метле увиденные финты и маневры. Изара привлек один из биноклей с чарами приближения и повторного воспроизведения. Он долго вертел его в руках, запоминая узор. В рядах с мягкими игрушками он увидел подарок для Луны — крупного мягкого игрушечного пиринейского рысенка, а себе взял копию гигантского хищного меноркского зайца, который водился в волшебной части испанских лесов. Магглы считали, что этот зубастый вид давно вымер в отличие от ракитникового ушастого — другого эндемика этой местности. Для магов мелкое травоядное интереса не представляло, а вот яд его меноркского собрата был чрезвычайно редким и дорогим. Изар был бы не прочь разжиться таким богатством для экспериментов. Обе игрушки помогали настроиться на мирный лад малышу-волшебнику и позволяли легко уснуть. Лавгуды малышами не были, и такие чары на них вряд ли бы подействовали в полной мере, но у Изара никогда не было своей мягкой и уютной игрушки. А ещё он нашел подарочек для рыжих, по крайней мере для одного. Чего только не услышишь в коридорах школы. Изар запомнил, что долговязый Уизли боится пауков. А в Испании их было предостаточно, как обычных, так и волшебных — только последние были побольше в размерах. Например магические Aelurillus. Их укус вызывал галлюцинации и легкое онемение конечностей. Привязать парочку таких экземпляров к рыжим — и месть готова. Только стерилизовать заранее, чтобы полчища этих пушистых многоножек не заполонили весь замок. А так будут кусать придурошного рыжего, мелькать в его спальне, вызывая видения и путая сознание. Будет ходить, слюни наяву пускать или с выпученными глазами бегать по коридорам замка, да и спать станет не так сладко и крепко. Даже если поймают, то вину припишут близнецам — это они самодельными конфетами промышляют, да и Рональда в свое время достали паучьими шутками. Изар купил их в специальной стазисной коробке и незаметно от Драко спрятал в карман. Теперь бы Джинни порадовать обновкой. За Лунины слезы. В покупках ему помогал Драко, но сейчас друг завис перед лотком с экзотическими фруктами и набивал свою сумку очередными редкими угощениями — свежими, засушенными, вялеными и засахаренными. А для Джинни подарок нашел именно Драко — замечательное карманное зеркальце, с хитроумными чарами проявления. Чем больше владелица в него смотрелась, тем красивее себе казалась — видела то, что о себе думала сама. А вот для окружающих на ее лице начинали проявляться те черты, какие составляли её характер, а не те, что даровала удачная генетика. Общеизвестным фактом было то, что одаренные магией дети были красивы, являя лучшие гены своих родов. Чем дальше от магического наследия был волшебник, чем слабее, тем менее гармоничным он выглядел. Ослепительно красивые наследники были показателем мощного дара волшебства в крови, сильного неувядающего рода. Даже Уизли были довольно симпатичными несмотря на клеймо предателей крови, будто магия надеялась, что они вернутся, смогут искупить свою вину перед ней. Кровь магиков давала эту силу, родство с волшебными созданиями обновляло род, хотя искупление от родовых и темных проклятий было непростым делом. Драко проказливо улыбался, поглаживая забавную вещицу. Жаль, что чары не так долговечны, как ему хотелось. Прозвенела труба. Ожидалось начало следующего тайма. Малфой завертел головой, выискивая друга, а найдя, он подхватил его под руку и направился в ложу. Изар незаметно вздохнул и выпил второй флакон зелья. Он надеялся, что Крам или испанский ловец быстро поймают снитч, и матч закончится. Ещё бы Крамов пережить, и… скорей бы вечер. Изар снова вздохнул и потащился за неунывающим Драко. Игра была в самом разгаре, когда самочувствие маленького колдуна стало стремительно ухудшаться. Неудачные голы, пропущенные мячи вызывали негодование нескольких тысяч волшебников и нервные спазмы в его желудке, выводя понятие тошноты на новый уровень. Голова болела просто яростно. Начали дрожать и холодеть кончики пальцев. Мальчик был растерян. У него был еще один флакон зелья, но принятие трех флаконов подряд не даст нужного эффекта. В парк выйти? Но даже там спрятаться от шквала настроений… Изар обхватил руками талию и вжался в самый угол. Он устал быть обузой, всегда был, и как ни старался изменить это — у него не выходило. От обиды на свое слабое тело ему хотелось плакать. Задрожала губа. Он сдержал всхлип, протолкнул комок в горле и стал решать, что делать, пока его состояние не взбудоражило всех в ложе. Перед Крамами особенно неприятно было показывать слабость. Итак уродом считают… От Люциуса донеслось легкое беспокойство, направленное на него. Мальчик расправил плечи и застыл с нейтральным скучающим выражением на лице. Бледность убрать ему не удалось, как и легкий тремор пальцев. Быстро перенаправив внимание Димитрия на жену, лорд Малфой подсел к Изару и под пологом тишины поинтересовался его самочувствием. Изар держался из последних сил, небрежно прижимая платок, уже окропленный каплями крови из носа. — Пожалуйста, только правду, — попросил он, внимательно осматривая ребенка и замечая все, что упустил до этого. — Успокоительное перестает действовать, — признался Изар, — я думал, что хватит надолго, но слишком много людей. Очень много противоречивых и сильных эмоций для меня. Это мучительно, — одними губами прошептал мальчик почти на ухо взрослому мужчине. Люциус задумался, прищурив серые глаза, прикусил край нижней губы и предложил: — Я призову эльфа, и он отведет тебя на виллу. Ты поспи, пока игра не закончится, потом сможешь вернуться. По моему опыту, матч редко длится больше семи часов. А если закончится раньше, Кайти аппарирует тебя к нам обратно, вместе с Крамами сходим в тихую ресторацию подальше отсюда. Я прикажу, и эльф будет в твоем полном распоряжении. — Присмотрите за Луной. Мне не очень нравится… — мальчик замялся, не зная, как выразить беспокойство. — Не переживай. Полумна под моей ответственностью. Пока мы здесь, ты и она — в полной безопасности, — голос лорда был мягким и уверенным. Изар согласно кивнул. Мальчик был благодарен, что сложная и мучительная, на первый взгляд, ситуация решалась легко и незатейливо, впервые — с помощью взрослого волшебника. Он совершенно не хотел создавать проблемы, выглядеть жалким и беспомощным, теряя сознание и отключаясь буквально до крови из носа и ушей, пугая сестру и Драко. До этого было уже недалеко. Очередной неудачный бросок — и половина стадиона взорвалась негодованием, от которого мальчика почти подбросило в кресле. Он сжал виски и согнулся к коленям. Сильная рука мягко коснулась его спины, даря утешение. А спокойствие, что излучал лорд, закрывало его стеной, давая незримую точку опоры. Даже дышать стало легче. Жаль, ненадолго. Негромкий голос Люциуса что-то говорил эльфу, который незаметно появился среди шума квиддичного матча. Изара закрутило в аппарационном вихре. Он плюхнулся на упругий матрас. Под его руками ощущалось легкое прохладное покрывало. Эльф, тихо извиняясь, расставлял на столике рядом кувшин с холодной водой, напитки, тарелки с легкими закусками и зелья. — Выпейте, юный гость хозяина Люциуса. Это хорошее, проверенное зелье, — бормотал он, звеня склянками, — он сам его пьет, когда на утро напряженные заседания в совете волшебников. Действенное средство. Его сам мастер Северус варит для хозяина. Изар спорить не стал, выпил поданную ему склянку и заснул. Луна, заметив отсутствие Изара, пробралась к старшему Малфою и спросила, куда он делся. Люциус успокоил девочку и отправил ее к своему сыну. Восторг Драко был весьма заразительным. От старшего Малфоя не укрылась мимолетная гримаса досады, мелькнувшая на лице Роланды, и мужчина отметил, что Изар был прав в своих предположениях. Крамы что-то хотели от Лавгудов, и Полумна была им зачем-то нужна. Многое можно было узнать, присматриваясь к динамике взаимодействия между людьми. К примеру, у Крамов между собой было не все ладно. Недовольно поджатая губа миссис Крам во время разговора с Димитрием это подтверждала, а уж ее редкие взгляды в ложу ниже и левее добавляли интриги: там сидело несколько молодых статных волшебников, один из которых — молодой болгарский премьер-министр, который недавно занял эту должность. Димитрий Крам смотрел на сына, болея за него изо всех сил, и даже красотка из соседней ложи его не привлекала. Усатый маг взмахивал руками при каждом удачном маневре и расстроенно упирался в край балкона обеими руками, когда болгарская команда пропускала мячи. Кстати, слегка потёртые манжеты дорогого сюртука и неподходящие по стилю запонки в сравнении с немного вычурной, но довольно изысканной леди Крам, наводили на размышления о проблемах финансового толка. «Кстати, туфли тоже были… — Малфой прищурился… — да! Блеск, слегка масляный, но с еле заметным зеленоватым оттенком, а значит, с чарами восстановления переборщили». Точно проблемы. Уж не поэтому ли они так подкатывают к Полумне. Но Лавгуды не богаты, иначе сам бы Малфой знал об этом. А значит, у Лавгудов есть нужные Крамам ресурсы — дары, наследство, артефакты, земли или что-то еще, что важно именно им. Лорд сделал заметку покопаться в этом вопросе тщательней, и вернулся к любимому занятию — наблюдать за теми, кого он знал, или уже вычислил. Наследник древнего благородного имени никогда не чурался международной политики и новостей. Поэтому большинство влиятельных волшебников он знал если не лично, то по колдографиям. К слову, бинокль, купленный для матча, был вполне пристоен.° ° °
Нарцисса во время отсутствия своей дорогой семьи не сидела сложа руки. Она изучила записи двоюродного брата и распросила Киричера о том, где и при каких обстоятельствах он видел Регулуса в последний раз. Услышанное ее встревожило — брат был очень умен, и такая глупа смерть ее ранила. Но что-то не сходилось. Мелькала мысль. Она еще раз распросила домового эльфа и приказала ему вернуться в пещеру и набрать воды из озера в большой флакон. И тут же вернуться, пока его самого не утащили инферналы. Кричер говорил, что их там не меньше сотни. Вот! Создать столько маящихся душ было не под силу даже могущественному волшебнику. Такому как Том. Или же он стал заниматься этим долгое время буквально со школьной скамьи. А значит был неплохой шанс, что озеро под толщами камня было магическим, темным источником. И Инфери в нем формировались из обычных утопленников — моряков, рыбаков, местных жителей. В естественных условиях, а именно — при наличии мертвой воды. Целая колония инферналов усиливала некромагический источник. Если Регулус пропал именно там, а по дневнику и записям так и выходило, то был мизерный шанс, что ее брат выжил, застыв на десятилетия в мертвой воде подземного озера, как в стазисе. Это, если раны его были не смертельны, и утопцы не разорвали его на части, утаскивая под воду. Любые защиты, которые там оставил Том, Кричера пропустили. И эльф, с огромными выпученными глазами появился перед ней, протягивая флакон с сизой, зеленоватой водой. Образец воды для подтверждения догадок блондинка отложила на полку в гардеробной, над которой, прямо на огромной свободной стене, Нарцисса крепила листы пергамента с записями и вопросами, они медленно заполнялись ее округлым бисерным почерком. Колдофото помогали сосредоточиться, даже если не несли ощутимой информации. Со стены на нее смотрели, улыбаясь, оба двоюродных брата, Том, стоящий в обнимку с Люциусом и Севом, снова Северус, держащий руку на плече сидящего в кресле Регулуса, Лили и Джеймс вместе с Сириусом, они с Люциусом, маленький Драко, отдельно — Дамблдор, Аластор Муди, Дедалус Дингл и Додж, его старые знакомые. Аберфорт, его старший брат, тетушка Вальбурга с мужем. Целые поколения нескольких родов были перед ее глазами. С разными судьбами, с разными характерами и жизненными целями. Удавшимися и бесплодными. Координаты пещеры тут же были записаны на листок и приклеены рядом с колдофото Рега. Не зря же Нарси прицепила к эльфу маячок! Она отлила воду в еще один флакон для Северуса. Если догадка верна… то Рега можно спасти. Вот только живую воду достать было сложнее. Настоящую, а не подделку из Лютного. «Пригласить Ксено в гости и расспросить обо всем» — был еще один пункт в ее списке, очень уж хотелось узнать о детях Лавгуда больше. Она старательно отгоняла мысли о возможном родстве, но так хотелось определенности, чтобы не принимать желаемое за действительное. Ведь появление Изара было неожиданным, а Нарцисса собирала в один список все, что выбивалось из привычного. Тем более, что заядлый путешественник мог подсказать, где достать настоящую живую воду. Передать письмо для него можно было через Полумну. Портрет Вальбурги леди Малфой забрала с собой. Не тот, огромный, а один из небольших. Он стоял на ее туалетном столике и составлял ей компанию по утрам. Нарси соскучилась по язвительной манере речи тетушки. А та в свою очередь была рада компании благородной и изысканной племянницы. Сейчас леди Малфой сидела перед зеркалом и делилась с родственницей своими размышлениями, расчесывая короткие, чуть ниже уха волосы, что с трудом завязывались в пучок. Только магия спасала, укрывая иллюзией неровные пряди и создавая вычурную прическу там, где не было от нее ни следа. Но леди Малфой не жалела об отданных в жертву волосах. Обменять их на память было легко, даже если ритуал затронул ее собственную магию. Наоборот, она сокрушалась о том, что не догадалась совершить обряд раньше, а не страдать молчком, терзаясь смутными подозрениями. Ей было сложно простить себе даром потраченные годы бездействия. Нарцисса поправила прическу и написала письмо Севу, настоятельно советуя появиться, как только он закончит с делами. Письмо для Ксено было написано следующим. Юримэй погостить отказалась, поэтому ее надежду на приватное общение Нарцисса возложила на Ксенофилиуса. Внимания требовали и домашние дела. Последнее время ее тревожил Добби, один из домовиков поместья, он был довольно бестолков и серьезную работу ему не поручали. Чаще всего он занимался чисткой, убирал пыль, мыл полы в неиспользуемых комнатах. Чаще всего его можно было найти в библиотеке, там он протирал ту же пыль, но не магией, а физически, водя едва влажной мягкой тряпкой по деревянным поверхностям. Книги ему никто бы не доверил — слишком ценны они были, а вот убрать полы и пыль ему было по плечу. Нарциссу этот эльф расстраивал, связь поместья с ним истончалась, он становился все более плаксивым, нервным и пугливым, прячась в тени шкафов. Это не было характерно даже для его вида. Говорил он неразборчиво, скорее бессвязно бормотал, потряхивая большими ушами и вращая глазами по сторонам без особого повода. Нарцисса регулярно проверяла его работу, переживая, чтобы он не испортил ничего, но переводить его к другим эльфам не стала. В одиночестве ему было комфортнее, чем с собратьями. Мипси неодобрительно отозвалась о младшем четвероюродном племяннике, сказав, что порядочные эльфы делом заняты, а не так, как некоторые, прохлаждаются и ищут себе проблемы. По ее мнению, праздный эльф был полной чушью. Добби оказался под гнетом осуждения остальных эльфов в доме. И почему-то последние несколько лет простые бытовые чары от пыли, от вредителей, от влажности на некоторых шкафах сбоили и истощались чаще, чем следовало. Грустный эльф тут же приступил к работе.° ° °
Изар проснулся через час посвежевшим и очень спокойным. У виллы были большие открытые окна и веранда, что выходила прямо на берег моря. Босые ноги утопали в мягком горячем песке. Вдалеке кричали чайки и слышался шелест волн. Мальчик подошел к воде, замочив ноги по щиколотку. Это было приятно. Воздух пах солью и немного водорослями. «А в Варне мы с Луной так и не побывали на пляже, — вспомнилось почему-то Изару, — а ведь сколько мест мы могли бы посетить за это время, если бы не торчали в школе!» Уроки были скучными, даже по чарам. Вот зелья изучать было увлекательно, но под руководством декана, а не в толпе недоучек и тупиц. Прав Снейп. Что говорить про тайны зельеварения, если две трети класса не в состоянии прочитать рецепт, а оставшаяся треть путается в мерных чашах и числах. А вот ребята оказались нормальными. Винс с Грегом, Тео, даже Блейз был неплох. А Драко, его друг, стал очень близким, почти родным. В последнее время Зар вдруг понял, что относится к нему почти как к Луне, что было удивительным по своей сути. Раньше ему казалось, что эту черту никто не сможет пересечь, оставаясь в границах «знакомые» и «знакомые по необходимости». Мальчик присел на песок в тени и подставил лицо ласковому ветру. Там солнце не так припекало макушку. — Кайти! — Кайти к вашим услугам, сэр, — тут же раздалось справа от него. — Скажи, сколько я проспал? — Чуть больше часа, — бодро ответил эльф. — А лорд Малфой ничего нового не передавал? — Нет, Кайти бы вам сразу сказал, как вы проснулись, сэр. Изар задумался. Если бы игра закончилась, Люциус обязательно его бы разбудил. — Сколько сейчас времени? — Через четверть часа будет как раз пять вечера, — отозвался Кайти. Изар еще немного подумал. Держать эльфа в подвешенном состоянии было неловко, но сонный Изар никак не мог решить, что делать. — Наши вещи здесь? — Да, мистер Лавгуд, сэр. Ваши вещи в вашей комнате. Так распорядился хозяин. — Можешь называть меня по имени? — попросил блондин. — Я могу называть вас, мастер Изар, сэр. Хозяин Люциус приказал Кайти во всем слушаться мистера Изара. Нервничающий эльф заставлял нервничать и самого мальчика. — Хорошо, Кайти, ты не мог бы незаметно посмотреть, закончился ли матч и все ли в порядке с Луной? — Кайти может, Кайти посмотрит и вернется обо все рассказать! И эльф аппарировал. Изар пощупал свои влажные от воды брюки и измятую рубашку, в которой он умудрился заснуть — вид был помятый и одежда неприятно ощущалась на коже. Если его позовет отец Драко, надо выглядеть прилично. Появившийся Кайти сообщил, что матч еще идет, а Луна с Драко увлечены игрой. Больше узнавать у эльфа было нечего, и Зар отпустил его, попросив сообщить, когда закончится игра. Маг вернулся в комнату, принял прохладный душ и переоделся в чистую свежую одежду, переплел волосы и с книгой устроился на диване, ожидая новостей. За чтением время проходило быстро. Столик Крамы заказали в помпезном ресторане в восточном стиле. Резные стулья, инкрустированные эмалью, круглые столики разных размеров были разбросаны по залу, запах пряностей забивал чувствительный нос, вышколенные официанты были тихи и незаметны, тенями появляясь и исчезая в глубине зала. Миссис Крам очень расторопно усадила гостей, вернее, она выцепила Луну и притянула ее к себе поближе. Мистер Крам сел с другой стороны, пропуская одно место, видимо для Виктора. Изару это не понравилось, но он сделал вид, что не заметил умысла. Выручить сестренку из такого плотного кокона любезности без грубости было непросто. Поэтому Изар внимательно за всем наблюдал. Они с Драко расположились напротив, заняв места рядом с окном. Люциус тонко улыбнулся, отметив, что леди Крам действовала безыскусно и довольно топорно, подпихивая рассеянного мужа. Димитрия больше интересовали заказанные блюда. Судя по выпирающему животику, болгарин любил скрашивать досуг за вкусной и калорийной пищей. Мистер Крам снова занял Люциуса вопросами ферментации, кислотности и купажирования. Он как профессиональный винодел живо интересовался новинками и исследованиями по данной теме, а Люциусу было чем поделиться — у самого часть бизнеса во Франции занимало виноделие. Изар вяло поклевывал непривычную еду, больше делая вид, что он ест. После эмоционального перенапряжения желудок был чувствительным, поэтому мальчик вертел в руках стакан с ананасовым соком, откинувшись на спинку стула. Крамы утомляли. Пока ждали первую перемену блюд, примчался Виктор и тут же присел рядом с девочкой. Луна оживилась. И если родители Виктора даже на нее нагоняли тоску, то вот с их сыном она болтала вполне свободно: сыграло свою роль общение через письма. Виктор все так же излучал противоречивые эмоции: застенчивость сменялась решительностью, которая в один момент снова исчезала, а на её месте возникало смущение или легкие ноты досады. К слову, последнее чувство одолевало болгарина в те моменты, когда ведущую партию за столом брала Роланда, дирижируя темами для общения. Кстати, на сына она реагировала едва ли не с большим недовольством, поэтому Изар отмел мысль о горячей материнской любви, ради которой та старалась расположить девочку к своему отпрыску. А вот отец мальчиком гордился и в сердце, и на словах. Кстати, Люциус относился к Драко с такой же теплотой и гордостью. Драко оживленно рассказывал Изару то, он пропустил, восхищался слаженностью работы болгарской команды и мастерскими приемами полета испанских охотников, не забывая поглядывать по сторонам. Виктор и младший Малфой чудесно сошлись на любимой теме, пересыпая беседу терминами и статистическими данными. Роланда, к слову, больше была довольна, когда её сын не отводил взглядов от белокурой девочки. Сейчас же она еле скрывала недовольство, пытаясь перевести внимание неподатливого наследника. Изару показалось, что если бы позволяло расстояние и рассеянность окружающих, упорная леди за ухо бы повернула Виктора к его сестре, но тот находился на расстоянии и был увлечен только что прошедшей игрой, где он смог отобрать победу едва ли не в последний момент. Уж очень у испанцев была хорошо сыграна команда, а ловец Гарсиа худощавого телосложения почти не уступал самому Виктору. Массивный болгарин выиграл за счет опыта и прирожденной ловкости. Видимо в далекой родословной хорошо потоптались медведи и сильфы. Иначе что могло дать такой результат? Крупная немного кряжистая фигура в отца впротивовес легкости, с которой парень чувствовал себя в воздухе вне всяких законов притяжения. Разгоряченный нелёгкой победой Крам был полон адреналина, поэтому разговор с Драко был очень оживленным. Благо, что мальчики сошлись во многих пунктах и беседа была эмоциональной, но вполне мирной. Наконец, Роланда начала собираться, напомнив мужу про время отбытия порт-ключом в родные края. И болгары, вежливо распрощавшись, покинули ресторацию. Тут уж Зар с Луной не выдержали и вместе весело рассмеялись. Девочка была достаточно проницательной, чтобы заметить гримасы леди Крам, реакции Виктора, насмешливое настроение брата, который последние минуты наслаждался зрелищем. Драко завертел головой, пытаясь понять, что насмешило друзей, но Луна подвинула к нему пиалу с мороженым, усыпанным фруктами и шоколадом. Люциус со смешинками в глазах рассматривал три блондинистые головы. Он прекрасно заметил, что рассмешило Лавгудов и только пожалел, что его Дракон не был настолько проницателен.