° ° °
Лорд Малфой бодрствовал и весьма успешно: он помогал, или скорее не мешал Северусу варить нужное для определение родства зелье, надеясь на благоразумие Изара. Мысль о том, что мальчик решит отказаться от участия, и Люциус не сможет его убедить в обратном, мужчина отметал, как невероятную. Северус на друга не сердился и наблюдал за его метаниями, втайне ехидно улыбаясь. К полудню зелье было готово, и ему оставалось настояться несколько часов. Снейп надеялся, что ребенок будет благоразумным, и до конца дня они узнают, что скажет им кровь. — Ты меньше нервничал, когда мы Блэка вытаскивали, — пошутил он, располагаясь в кресле в привычном кабинете. — А тогда это меня так не касалось, — отозвался лорд Малфой и попытался сделать холодное невозмутимое лицо, но эта маска перед давним другом, почти братом, на лицо никак не налезала. — Это тебе же пришлось договариваться с маггловским прокурором о тайной казни какого-то массового убийцы-психопата? — уточнил зельевар, кося на него темным проницательным глазом и попивая крепкий, только что заваренный кофе. — Подумаешь, какой-то маггл, — отмахнулся Люциус, вытирая руки батистовым тонким платком с вычурным фамильным вензелем, — будто трудно было его обменять на доходягу-Блэка. Сам знаешь, сейчас Азкабан охраняют кое-как. — Это ты про дементоров? — приподнял брови в притворном удивлении Снейп. — Это я про растяп-магов, которые только на дементоров и надеются! — рявкнул Малфой, но тут же извинился. Снейп провоцировал его специально, позволяя в разговоре выпустить пар, чтобы в случае неудачи тот, обладая слишком экспрессивным характером, под влиянием момента не спустил всех собак на несчастного мальчишку, если Изар в неразумии своем откажет блистательному лорду. — Да, совсем легко вышло, — согласился Северус, вспоминая как они меняли накачанного зельями маггла на дворнягу, и как тот, бедный, не верил, что выйти под оборотным оказалось, как два раза скастовать. — Сложнее было достать нелегальный порт-ключ и так, чтобы след не привел ни ко мне, ни к нему, — признался Люциус, — пришлось Грейбека с его оборотнями задействовать. — Ну, он тебе и так должен, насколько я помню, и не единожды! — сколько ты его волков от Министерства укрывал, — на чьих землях они сейчас обосновались? — На моих, — сознался Люциус, — там, где они граничат с ничейными землями, и дикая магия еще буйствовала пару десятков лет назад. — А Министерство так и думает до сих пор, что они там сидят запертые и носа не показывают или вообще сгинули, да? — Оно не сильно наблюдательное, — заметил Люциус, стряхивая несуществующие пылинки с белоснежного манжета, — особенно, если позвенеть галеонами. — Это точно, — вздохнул зельевар, — как вспомню время, когда ты меня из Азкабана вытащил… Никогда не забуду дни заключения в стылом жутком замке. И лицо Дамблдора, когда он увидел меня снова на рабочем месте. Он-то планировал сам меня там помурыжить и вытащить, чтобы я благодарным ему стал по гроб жизни. Да с ним и гроб милее окажется. — Да мне это ничего не стоило, — махнул рукой блондин, — вспомнишь тоже. Если я вспоминать начну… Как ты Нарси лечил, как мы ее из депрессии вытаскивали, это после трех выкидышей-то. Как ты всю беременность, не разгибая спины, зелья для нас варил. Я смотрю на Драко и каждый раз благодарен тебе за сына, а ты Азкабан вспоминаешь. Тебя бы и так выпустили, если бы не директор. Ты думаешь, кто еще тебя там хотел придержать? Снейп разболтал в чашке остаток кофе и выпил одним глотком. Минувшие, покрытые налетом пыли события сейчас не вызывали той горечи и гнева, что раньше. Странно так. После пропажи Лорда и Рега, он перегорел и следующие десять лет жил как на автомате. Иначе бы мальчишку Поттеров проверил бы. Он ведь обещал. А такими обещаниями просто так не разбрасываются. Кстати… В голове мелькнула неожиданная мысль, и Снейп привстал в кресле. — Люц, доставай омут памяти, сейчас, — скомандовал он и магией убрал все с кофейного столика. — Ты чего? — удивился Люциус, но увидев решительное выражение лица друга, молча пошел за потребованым. В омут они нырнули вместе и так же вместе слушали разговор совсем молодого Снейпа с Дамблдором, слегка размытый под наплывом эмоций. Но на суть и слова это никак не влияло. Клятву они оба услышали отчетливо и запомнили дословно. — Что ты хотел выяснить? — спросил Малфой, как только они вынырнули, но Снейп молча призвал перо и стал быстро, строчка за строчкой, записывать свою клятву и то, что он обещал сыну Лили. — Если ребенок Поттеров пострадал и умер в мире магглов, почему на мне это никак не отразилось? — выдал Снейп мысль, ускользнувшую от него в прошлый раз, когда он шел от Дамблдора, который затеял поиск мальчика и вынес свой вердикт. — Может, потому что он не Поттеров, — неуверенно предположил Люциус, — да нет, вряд ли. Магия читает намерения не хуже, чем слова. Ты думал о нем, как о ребенке Поттеров, они сами думали о нем так же и Дамблдор тоже, говоря о нем, подразумевал именно это. — Именно, — воскликнул Снейп, — но если он мертв, почему я жив? Я же не приложил ни грана усилий, чтобы позаботиться о нем. Я тогда поверил директору, что он устроит жизнь мальчика до Хогвартса, забыл свое детство и как каждый год просился на лето остаться где угодно, только бы не ехать домой. Пока ты меня не стал приглашать к себе, после четвертого курса. — Когда Эйлин умерла, — кивнул головой Люциус, — помню-помню… — Ладно бы ребенок был жив, но жил плохо, — мне бы это аукалось. В те времена мне было так плохо, что я мог этого не заметить. Но смерть?!!! Нарушение обета повлекло бы мою смерть или, как минимум, необратимые повреждения согласно степени вины, даже неосознанной, неумышленной, по глупости и недосмотру… Это значит… — Это значит, что ребенок жив, — не веря тому, что он говорит, произнес Люциус, — и как Дамблдор этого не понял? — А он тогда сильно слукавил. Он обещал, что защитит Лилс, а сам планировал ее смерть, как я понимаю. Магия же принимает не только слова, но и намерение, сам только что сказал. С ребенком Поттеров и моей клятвой вышло так же. Мое намерение и слова — слова и намерение директора. Он был хранителем ребенка, но имел свой злой умысел, я был защитником, который не защитил… — Тут сходу не разобраться. Я рад, что мальчик жив, — слабо улыбнулся Люциус, — без тебя мне было бы горько. Мы слишком многих потеряли. Мужчины немного помолчали, каждый думая о своем. — Ребята уедут в Хогвартс завтра утром, ты пригляди за ними, за всеми тремя. Я понимаю, что Луна — это к Флитвику, но ты постарайся, — попросил Малфой, раскуривая тонкую сигару. — Ты же не куришь? — удивленно изогнул черную бровь Северус. — Очень редко, и пока Нарцисса не видит, — заговорщически понизил тон Люциус, — сегодня себя побалую, нужно нервы успокоить. — Я зелье могу дать. — Весь настрой сбиваешь, отстань, — добродушно хмыкнул Люциус, затягиваясь, — себе возьми одну и не ворчи. Я же знаю, что ты тоже иногда себе позволяешь… Снейп хмуро посмотрел на друга и потянулся к ящику. — Люпину писать будешь, что есть вероятность, что мальчик жив? — Чтобы он тут же к Дамблдору побежал, а тот снова взялся за старое? Попробуем сами поискать ребенка, не мог же он провалиться сквозь землю? Если жив, то найдем, — выпуская дым, ответил зельевар. — А Сириус что? — Проходит лечение. — А если сюда сбежит? — Я Люпину сказал, что свой долг по извлечению невиновно обвиненного я выполнил на все сто, а если тот снова попадется аврорам, пусть на себя пеняет и сидит уже по праву покушения на мое убийство, которое замял Дамблдор на пятом курсе. — Это, когда у тебя все розовые очки насчет него спали? — шутливо спросил Люциус, и так зная ответ. — Скажешь тоже, — отмахнулся Снейп, стряхивая пепел, — как там Руквуд? У него продвигается его проект? — Ты имеешь в виду наш проект? — Какой еще? Его невыразимческие дела меня не волнуют, пока в мою дверь не стучатся… — Снейп сцепил пальцы рук, опершись локтями на подлокотники, и скрестил вытянутые ноги в щиколотках. — Уже подходит к завершению. Еще два крестража нашлось — про один Том сам вспомнил, а другой, Руквуд так и не сказал, откуда взял. Первый в хранилище Беллы лежал, и Нарси смогла его достать, и один в виде странного фиала. Впервые видел крестраж в жидкой форме! — И ты даже не дал мне на него посмотреть?! — вскинулся Снейп, потеряв свой расслабленный вид в мгновение ока. — Но-но… Знаю я тебя! Ты бы не удержался и кусочек себе на опыты оттяпал, а душа — это материи не нашего ума, иначе бы не ощущались самой черной и злобной магией, насильственные манипуляции с ней — грех, скажу я тебе. Чего злишься? Тебя же, идиота, берег, — досадливо бросил взгляд на брюнета Малфой. — Ладно-ладно, прошу прощения — увлекся, — почти по слогам отчеканил все еще обиженный Снейп, наливая себе новую чашку кофе. — Ты бы хоть молока добавил, а то ложка стоит в твоем черном вареве, — пошутил Люциус, и ловким движением налил порцию и себе, щедро сдобрив ее свежими сливками. — Так что там с Руквудом, продолжай, — распорядился Северус, делая большой глоток крепкого напитка. — А всё в порядке: приходит, уходит, спит там временами, считает что-то. В пергаменте по уши закопался. Как я понял, достаточно разумный Том окажется в материальном виде уже через месяц-полтора. Тогда с ним и побеседуем. Август его не выпустит из цепких ручонок и начнет диагностировать и проводить опыты уже над живым. Боюсь, Риддл проклянет нас всех и свинтит отсюда, как только обретет возможность стоять на двух ногах. — А если не все в порядке будет? Магия там шалить станет, или он сквибом окажется? Мало ли что с ним станет после таких коллизий? — разумно заметил Снейп, — может и поостережется сбегать, чай не Квиррелл. — Да, Квиринус только глаза продрал и окреп, чтобы ходить, рассыпался в благодарностях, пообещал за свое спасение услугу — и так мы его и видели. — А то бы ты его стал задерживать? — спрятал улыбку в кулаке зельевар, — когда Руквуд на тебя медведем косился… — Чем-то этот Квирин дорог нашему безумному ученому… — постучал по столу пальцами Люциус, — но услуга — тоже годный материал, мало ли когда пригодится. А уж услуга за спасение жизни и разума… — Не сомневался в тебе, мой скользкий друг, — весело рассмеялся Северус, сразу сбросив десяток лет с обычно угрюмого лица. — Не вспоминай, — Малфой передернулся, — одна большая совместная пьянка — и все оказались с кличками, будто оборотни. — Нарцисса за «леди, нежную аки нимфа» гоняла Тома по всему парку, как я помню, — вытирая слезы от смеха, простонал Снейп. — И не вспоминай, мне потом пришлось долго возвращать ее в благодушное настроение. Вы ж это при всем честном народе ляпнули. Белла ее полгода дразнила, а шутки у ее сестрицы те еще… Уж кто садистка — и в Азкабане на своем месте. — Интересно, кого Дамблдор притащит вместо Квиринуса? — Ты хотел сказать вместо голема, которого мы на коленке втроем слепили? — Ага. И как только его Альбус не распознал? — Да он Квирина загнал почти в коматозное бессознательное, а это ничем по сути не отличается от голема. Кстати, если бы детишки его не убили, он долго бы не просуществовал, — заявил Люциус. — Да ладно тебе, в Хогвартсе, в замке на мощнейшем источнике, полном силы и колдующих вокруг детишек? До лета точно бы прожил, как раз на год, — откликнулся Снейп, вставая с кресла и подходя к окну. Долгая беседа побуждала размять ноги. — И кто следующий подопытный на эту должность? — не отставал Люциус. Снейп задумался. — Мой кандидат — Батильда Бэгшот, — авторитетно заявил зельевар, глядя на подавившегося блондина. — Ты жесток! — откашлялся тот, — и почему выбрал ее? — Альбус ее знает, это раз, умереть ее точно не страшит, скорее, она будет рада, поэтому никакое проклятие ее не испугает и, к слову, она та еще писательница и что-то про магию в курсе — лекции читать есть о чем, хоть и не по теме, а как мы помним, для утверждения на эту должность нужна волшебная палочка и две ноги, чтобы дойти до кабинета. И я не уверен, что палочка обязательна, Альбус и без нее примет любого идиота. — Ты не прав, еще нужен голос, а то кто лекции читать будет? Даже Биннс ведет лекции вербально, а ног у него нет, так что и тут — прокол. — Эк, я погорячился, — нарочито нахмурился Снейп, — так мы и до банши договоримся. А что — уж у нее-то голос! Ладно с меня ржать — твой кандидат? — Я ставлю на Локхарта. Он недавно выдал новую книгу и сейчас на пике популярности. Этот идиот с радостью согласится на должность преподавателя ЗОТИ. — Он все же ближе к предмету, — не согласился Снейп, — Дамблдор такого не допустит — вдруг он детям что толковое расскажет? — Ты его книги читал? — Нет, а надо? — В его кучерявую голову ничего толкового по определению зайти не может, — ухмыльнулся Люциус, — я его еще по школе помню, со мной на одном курсе учился. Тот еще идиот… Клинический… — Ладно, позубоскалили и ладно, — Люциус встал из-за стола, — пойду я делами заниматься. Мне еще Добби наказывать, этот паразит совсем с ума сошел. Что с ним делать, ума не приложу, не одежду же ему давать и выгонять? Снейп только покачал головой: «И это образец сурового непреклонного лорда! Кто бы знал Люциуса с этой домашней стороны». — На ужин появишься? — Да, в школе к семестру осталось подготовить совсем малость, — кивнул Снейп и шагнул в камин.° ° °
Дамблдор тоже усиленно готовился к семестру. Они с Муди ходили вокруг тонкой угловатой девчушки с острым подбородком и локтями, которая внимательно рассматривала старое потертое фото усопшего Джеймса Чарлуса Поттера. И смотрела на изумрудно-зеленую яркую мантию. Через пару минут раздумий на ее месте оказался невысокий худенький паренек лет двенадцати, а то и меньше. Только весьма искусный наблюдатель мог заметить пару мелких различий, на которых настаивали пожилые маги, чтобы не возникло сомнений в достоверности личины. Перед всеми готовился предстать только созданный Гарольд Джеймс Поттер, раз настоящий был потерян. Ярко-зеленые глаза сверкали весельем и неудержимой радостью. Совсем молодая практикантка-аврор снова готовилась к возвращению в Хогвартс, по которому успела соскучиться. Альбус натянул на нее широкое короткое ожерелье, скорее напоминающее ошейник, чем украшение, пропел пару фраз на незнакомом языке и защелка исчезла, оставив на шее девушки широкую ленту из кожаного ремешка, украшенного обесцвеченными сапфирами и алмазами. Зеленоглазый лохматый паренек покрутился у зеркала в спадающей с него форме и поскакал переодеваться, сверкая голенастыми коленями и спотыкаясь, попутно сбив со столика графин и стоящий рядом стул. Муди поморщился. — Альбус, ты действительно уверен, что это хорошее решение? — Не смей мне перечить! — нервы Дамблдора в последнее время шалили еще больше, как и сама магия. Поэтому старик не пытался колдовать при свидетелях. Слава Годрику за малые радости, аппарация в перечень проблемных заклинаний не входила. — Ну как я вам? — вернулась Нимфадора и снова стала крутиться у зеркала, корча рожицы. — Отвратительно, Тонкс, — гаркнул Аластор и нахмурился. Ему не нравилось все, что затевал Альбус, а чуйка у старого мага и не менее старого проходимца была развита отменно. Дамблдор повернул голову девушки себе и глядя ей в глаза сказал: — Ты изображаешь Поттера и никому не говоришь, кто ты на самом деле. Твоя задача — чтобы все поверили, что Поттер появился после полугода тренировок и обучения. Твоя цель — собрать вокруг себя Уизли, Грейнджер и Лонгботтома. Провести их по заданию, которое я для них подготовил. Лонгботтом должен столкнуться с философским камнем, а Уизли с Грейнджер должны ему в этом помочь! Все ясно? — Ясно, — отозвалась присмиревшая девушка, — Уизли, Грейнджер, Лонгботтом, задания для тренировки и взаимопомощи. Я сделаю. Довольный Альбус отпустил подбородок, и хитро прищурился. «Он еще покажет! Пропажа щенка не испортит его планов, все пойдет так, как он задумал». А пока нужно было снова собираться в Нурменгард. Он чувствовал, как утекает время.° ° °
Через час в далекой пустынной местности, где высилась крепость с серо-белыми помутневшими стенами, без единого окна или бойницы, среди ущелья и скал, в самом труднодоступном и сокрытом месте, появился старый маг в черной мантии, накинутой поверх чего-то сверкающе-изумрудного. Он постоял на скале, напротив узкого длинного входа и исчез, растворившись в туманном воздухе. Никто, кроме него, не знал, как попасть внутрь этого мрачного стылого места. Если бы за крепостью велось наблюдение, то можно было бы выяснить, что этот маг за последний месяц стал появляться здесь слишком часто, и теперь возникал на этом камне каждые несколько дней. Редкие птицы были свидетелями его визитов, пролетая высоко в горах — но человеческие дела их не интересовали.° ° °
— Я больше не смогу к тебе приходить, — признался котенок, прижимая нос к знакомому стеклу, — я тут был в гостях, на каникулах, а сейчас снова начнется учеба. — Тогда увидимся летом. Может, я смогу тебя удивить, мальчик-котенок, — ответил Сай. — Я не уверен, что летом мне здесь будут рады, — почти шепотом признался Зар, ложась рядом с шаром, — возможно, я никогда больше сюда не смогу приехать. — Отчего же? — удивился Савойар, — насколько помню, Люциус никогда не производил впечатление черствого и злого, разве что вредного немного… — Я могу не оправдать его ожиданий, — со вздохом пояснил мальчик, меланхолично проводя по стеклу лапкой то в одну, то в другую сторону, — он мечтает найти своих потерянных детей, а я не уверен, что это может относиться ко мне. Вряд ли меня теряли и искали. Скорее выбросили, думаю, я вряд ли кому-то могу быть нужен. Выплескивать свои страхи Саю оказалось легко и как-то безопасно, что ли? Изар уже не мог держать внутри себя пожирающее его напряжение. Ещё днем они с Драко успели насмотреться и на само поместье, и на обедающих родителей, сидя на верхней галерее и наблюдая за ними. Изар знал, что ночью расплатиться за свое любопытство мигренью, слабостью и ужасно горящими от боли глазами, но это того стоило. Вдруг они на самом деле искали именно его, Изара, и Полумну тоже? Но опыт говорил, что это было слишком для него хорошо. Сама мысль о бегущих к ним с эйфорическими лицами Малфоев для объятий и поцелуев, как в старых черно-белых фильмах, которые нравились Петунье, была до ужаса нелепой. А уж себя, с идиотской улыбкой на лице, млеющего от сладко-приторных воссоединений, он представлять не хотел. Вдруг все это окажется неправдой, и они поймут, что он не тот мальчик, которого они искали и хотели получить. — О чем так переживаешь, котенок? — спросил Сай, — не накручивай себя зря, Люциус не обидит ни одного ребенка, я это знаю не понаслышке. А если зелье покажет, что ты его, он тебя не оставит в покое, будет беречь и лелеять, почище дракона, уж они за свое потомство любого порвать готовы. — Он уже стал моим опекуном. Надеется, что я его ребенок. А если окажется, что он ошибся? Что тогда будет? — мучился Изар, — Я не хочу его разочаровывать, но это же не от меня зависит. Я тот, кто есть и другим быть не смогу… — Давай поспорим, малыш! — предложил Сай, — так ты будешь меньше переживать, я уверен, что все наладится, и вы с Люцем получите каждый то, что хотите, ставлю на это… А что у меня есть-то? — Вдруг он задумался и замолчал. — У тебя есть информация. Это всегда ценность. — Изар почесал лапкой за ухом. — Раз уж ты так серьезен, если ты окажешься прав, ты правдиво и максимально обстоятельно ответишь на три моих вопроса, без увиливаний и шуток, не двусмысленно и четко. А если я окажусь прав — это сделаю я. — А ты на что ставишь? — уточнил Сай. — На то, что в моей жизни все идет преотвратно и ничто замечательное не длится долго, поэтому я вряд ли приеду сюда на лето, Люциус будет разочарован, а я снова окажусь на обочине, не нужный и не подходящий. Диалог с Саем, как всегда шел мысленно, но от этого он казался не менее реальным. — Договорились, — воодушевленно подытожил Сай, — тогда поговорим о возвращении долга летом, когда ты приедешь. Скажи хоть, как зовут тебя, мальчик-котенок, а то звать тебя так и дальше неудобно. Даже у меня есть имя, которое ты мне дал. — Ты сам его выбрал! — буркнул Изар, — Акери меня зовут. — Хорошо, Акери, но ты не бойся ничего, — на последок сказал Сай и добавил, — если станет плохо и тебе некуда будет идти, найди меня, я помогу. Я надеюсь до лета уже смогу стоять на своих ногах и видеть, и говорить, и жить… Как волшебник, а не как волшебная стекляшка. Удачи тебе, маленький маг Акери. — И тебе, Савойар, удачи… чтобы исполнилось твое самое сокровенное желание, — шепотом отозвался Зар и выскользнул в приоткрытую дверь. Скоро начинался ужин, и мальчику нужно было дать ответ лорду Малфою. Изар хотел провести ритуал утром, перед выездом в Хогвартс, тогда никто не увидел бы его тоску, если бы проверка дала не тот результат, что хотел Люциус.° ° °
Добби сердито водил тряпкой по полу в одном из пустынных коридоров. Маленький хозяин Драко рассказал все Старшему хозяину Люциусу. И тот наказал нерадивого Добби, обещал выдать одежду. А все из-за плохого гостя. Из-за него хозяин Драко так рассердился! Домовик поправил толстую тетрадку с незамысловатой черной обложкой, которую последнее время не выпускал из рук или хранил в кармане замурзанной туники из некогда белой наволочки. Очень давно еще совсем молодой хозяин Люциус дал указание беречь пуще своей жизни, и лопоухий домовик с печальными круглыми глазами старался изо всех сил. Он не понимал, почему его магия стала такой нестабильной и даже неуправляемой, а эмоции то взрывались вулканом, то мчались стремительным потоком. Последний год ему чудились голоса, которые нашептывали ему, шуршали, едва слышно напевали, сводя с ума. Тетрадь приобрела статус не только драгоценности, отданной хозяином, но и правом голоса, своим мнением и разумом, указывая домовику, что ему думать, чувствовать, делать. И сейчас странная тетрадь стремилась покинуть роскошный дом. «Хогвартссс. Хогвартсс…», — напевала она и Добби, давно послушный ее указаниям, что ценились не меньше решений семьи Малфоев, сейчас напряженно размышлял. И его озарило. С чёрной тетрадью он сроднился, но кто он такой, чтобы спорить с великими? Маленький неуклюжий домовик знал, что пришла пора расстаться с ней. И его озарило. Ее нужно было отдать в хорошие руки. Не этому плохому гостю хозяина Драко. А его сестре, доброй и милой госпоже Полумне. Она позаботится о его сокровище. Она будет его бережно хранить в Хогвартсе, куда так стремилась его ценность. Печальные глаза домовика наполнились смыслом, загорелись целью и он, хитро улыбаясь, будто решил совершить великую шалость, крутнулся на одной ноге и аппарировал.° ° °
Настало утро. Сегодня Хогвартс-экспресс отъезжал от своей знаменитой платформы в десять утра. Часы пробили половину девятого. Напряженное молчание разлилось в кабинете Малфоев. Нервничали все. Зар заранее сложил вещи в рюкзак и оставил его прямо у входа в своей временной комнате, и Снейп, который сейчас следил за обоими участниками, как зоркий сокол, и Люциус, нетерпение которого можно было бы ложкой есть, не закройся он щитами. Зельевар знал друга не первый год, поэтому он читал его как открытую книгу, в отличие от стоящего напротив тонкого невысокого мальчика в школьной одежде. Они решили провести проверку до того, как Нарцисса соберет Дракониса, и спустится вниз сонная, но аккуратно причесанная и одетая малышка Полумна. Зар протянул руку ладонью вверх над котлом, в котором нагревалось снова уже готовое зелье и пожелал узнать, что скрывает его кровь. Изар догадывался, что Люциус в тот же самый момент желает знать то же самое. Снейп коротким жестом сделал плавный надрез, проходящий по обеим рукам, почти сложенным в одну. Кровь собралась в крохотную лужицу, смешалась между собой и тонкой струйкой потекла из опрокинутых ладоней в сиреневое варево с серебристыми, бирюзовыми и алыми искрами. На поверхности котла завертелся миниатюрный водоворот, и кровь попала в самый его центр, погружаясь на всю глубину емкости. Изар не видел цвета, как обычный маг, он завороженно наблюдал за сплетающимися нитями силы, поправив очки на носу другой незанятой ничем рукой. Снейп ему объяснил, что если они с Люцем очень близкие родственники, то зелье из сиреневого превратится в бирюзовый, если они совсем не родственники — оно окрасится в алый, цвета обычной крови, а если родство близких вассальных родов — то серебристый станет главным оттенком. Минута… другая… Молчание повисло душной пеленой, и ладони Изара вспотели, пока он прощупывал эмоции взрослых. Хоть Снейп и сказал, что расскажет ему то, что он увидит, но мальчик не совсем поверил своему декану. Он услышал резкий вздох Люциуса и щиты лорда резко упали, выпустив волну недоумения, смешанную с толикой разочарования. Снейп был невозмутим: ни одной лишней эмоции. Ждать вербального ответа мальчик не стал. И так все ясно! Он сделал два шага назад и начал говорить, громко, чтобы скрыть начинающуюся дрожь в голосе, пока эмоции не успели его захлестнуть: — Все в порядке, лорд Малфой. Я… очень желаю, чтобы вы нашли то, что ищете. То, что потеряли. Я… Я понимаю. Все хорошо, я не расстроен. Пусть вам благоволит магия! И выскользнул в дверь. Дробный стук кожаных ботинок затих гулком широком коридоре. — Люциус! Что? Что произошло? Ты не рад? — Чему? — немного оглушенно отозвался маг, глядя в котел на зелье, что ровно наполовину стало серебристым, а на другую — ярко-бирюзовым. — Тому, что поиски наконец закончились? — рявкнул Снейп, — может соберешь наконец себя до кучи и пойдешь извинишься перед сыном, не знаю, что за эмоции ты выплеснул, но мальчик сильно обиделся, когда уловил их от тебя. — Сын? — недоуменно переспросил маг, до сих пор напоминая оленя в свете фар, — но зелье бирюзовое только на половину! Я думал, что мне снова придется продолжать поиски и не быть ни в чем уверенным до конца. Я был разочарован неопределенностью, и не хотел подвести детей, тех, которых от меня спрятали. Я так и представил, что они где-то без меня, не в безопасности. Томятся… Ждут… А я будто заменил их уже, заменил и не хочу снова начинать поиски. Как ты не поймешь! Последние предложения Малфой почти кричал, в отчаянии глядя на Снейпа. — Люц, ты совсем идиот? — вдруг разом успокоившись, спросил Снейп, пристально оглядывая друга. — О чём ты? — почти шепотом ответил Малфой, не отводя взгляд от такого неоднозначного в своем окрасе зелья. — Никогда не думал, что увижу, как ты тупишь, как последний лось, разбуженный в глубокую зиму и в метель. Зелье отчетливо показало, что Лавгуды — твои родные единокровные дети, а то, что половина оказалась серебристой, означает лишь то, что Ксено или Юримэй провели какой-то жутко древний обряд вхождения в род, давая им все мыслимые и немыслимые привилегии и права перед любой, даже дальней родней таким образом, что никто не может отобрать у них это наследие. Если бы они оказались тебе чужими, то зелье было бы окрашено в два цвета — алый и серебристый или полностью серебристый, будь они на самом деле биологическими детьми Пандоры, Ксено или кого-угодно из Лавгудов. Те вам родственники, хоть и дальние. Изумрудный, а он в зелье есть — дает основание считать, что ты отец, с чем тебя и поздравляю, Сохатый! — Это ты меня так лосем обозвал? — шепотом, садясь на ближайший стул, сказал Люциус, переводя взгляд на друга. — И лосем, и оленем, каким ты был пять минут назад, обидев своего эмоционально хрупкого сына своей странной реакцией. Он-то подумал, что не оправдал твоих ожиданий и пожелал, как я понял, удачи тебе в его дальнейших поисках… Лось ты, Люк! — покачал головой Снейп и отвернулся, собирая зельеварческие принадлежности. Люциус снова посмотрел на зелье и в его глазах наконец появилось осознание всей ситуации. — Сын! — с восторгом воскликнул он, — и дочь же! Полумна! Он подскочил к Северусу и крепко его обнял, а потом выбежал в двери, которые отскочив со всей силы, ударились в стену с такой силой, что посыпалась штукатурка. Снейп недовольно хмыкнул и покачал головой, кинув палочкой привычное «Репаро». Иногда Люциус казался непроходимым тупицей, к счастью, это было крайне редко. А Изар тем временем, захватив свой рюкзак, призвал Астона, и домовик аппарировал его прямо на платформу 9 и ¾. И только здесь мальчик осознал, что покинул поместье, как был: в теплом свитере, брюках и ботинках. Он постоял еще пару минут, усмиряя упрямые слезы в глазах, а затем широким шагом направился в Хогвартс-экспресс. Его зимнее пальто было сложено в сундуке, а другое так и осталось висеть на спинке стула в гостевой комнате. Свой сундук он сложил в старую сумку Полумны, магически расширенное пространство и облегчение веса позволяло засунуть внутрь больше трех шкафов, а в свою новую девочка сложила свои школьные принадлежности и личные вещи. За сестру Изар не беспокоился: Нарцисса позаботится о ней, а вот Драко было жаль, он рассчитывал на кровную родственную связь, Изар жалел его. Младший Малфой провел такой сложный и неоднозначный ритуал, надеясь на него, а оказалось… Изар так и не понял, во что окрасилось дракклово зелье, что Люциус так расстроился и даже… разочаровался? Мальчик откинул грустные мысли и пошел быстрее в поисках свободного купе. Свободных было немало, но Изар искал самое дальнее, не желая, чтобы в дороге его беспокоили посторонние. Или нашли Драко с Луной. Объяснять свое настроение он не хотел, как и поддерживать ничего не значащую беседу. Хогвартс и школьная жизнь стремительно приближались — и это не сулило ничего легкого и приятного. А с Малфоем… Остались ли их договоренности в силе, или придется отбиваться от директора самому? Тот обещал, что ничто не изменит… Так и не прийдя ни к какому взвешенному решению, кроме «поживем — увидим», мальчик достал книгу и углубился в чтение. Но прежде — выпил два флакона привычного на вкус успокаивающего зелья.° ° °
Люциус настолько был не в себе, что вместо того, чтобы позвать домовика и спросить, где находится Изар, помчался в его комнату, по пути прикидывая варианты разговора. Он впервые чувствовал себя виноватым, сообразив, как его чувства интерпретировал ребенок. Но Изара нигде не было, в комнате осталось висеть светло-серое зимнее пальто. И только там до лорда Малфоя дошло, что проще позвать Мипси или Кайти. — Кайти! — гаркнул он, нетерпеливо постукивая носком дорогих кожаных туфель. — Хозяин звал Кайти? Кайти к вашим услугам, хозяин Люциус. — Где Изар? — Он вызвал своего эльфа и с ним аппарировал, сэр, — доложил услужливый домовик, задумавшись на минуту. — Куда он аппарировал? Домовик ещё минуту помолчал. — Астон аппарировал его на платформу 9 и ¾, хозяин Люциус, — Кайти преданно смотрел на мага. — Ясно, — вслух ответил Малфой на свои невысказанные мысли, — Кайти, свободен. Эльф аппарировал, а лорд вышел из спальни уверенным шагом. — Нарси, мне нужно поговорить с Полумной пару минут, — мужчина появился в дверях и посмотрел на суетящихся перед выходом домочадцев. Луна радостно улыбнулась и вприпрыжку выскочила из комнаты: — Я так давно хотела тебя обнять, отец. Я рада, что ты нас нашел. Ты не грусти. Изару нужно время, чтобы осознать все. Ошеломленный Люциус, неуверенными руками обнял удивительную девочку — его маленькую мудрую дочь. Внутри росло непривычное щемящее чувство нежности и неприкрытого детского восхищения словно перед каким-то небывалым чудом. — Дочка… — растроганно повторил мужчина, поглаживая хрупкие тоненькие плечи, — спасибо, родная. Не хочу тебя отпускать… — удивленно признался он, другой рукой вороша белесые волосики, уложенный в причудливую косу, которую заплела и закрепила магией его жена. — Иди, пап. Тебе еще с мамой о нас говорить, а то она тоже обидится, — рассудительно сказала Полумна, — а мы с тобой увидимся раньше, чем тебе кажется. И Люциус отпустил свое маленькое сокровище, желая точно так же обнять и своего второго найденного сына. Он вспомнил, на какой ноте его покинул Изар, тяжело вздохнул и направился к центральному камину, где их с Луной уже ждали Дракон и Нарцисса. Драко тоже хотелось прижать к себе, а вот разговор с Нарси он малодушно решил оставить на потом. Пока девочка разговаривала с отцом, невидимый Добби аккуратно сложил свое сокровище, хранимое больше десятилетия и довольно улыбнулся, неслышно удалившись, чтобы не насторожить никого аппарацией. Он выполнил волю своего хозяина. Своего незримого хозяина. И голоса в голове затихли, прекратив напевать ему разные мысли. И стало так пусто. Так тихо. И очень одиноко. И маленький домовик больше не знал, кто на самом деле его хозяин. Тот, кто приказал хранить, или тот, кто велел отдать. Связь с источником дома едва тренькнув, надорвалась и лопнула, напоследок издав жалостливый звук. Добби стал первым свободным эльфом, которого не отпустил хозяин, дав вольную по обычаям магического мира…