° ° °
Сириус блаженно щурился, глядя на яркое южное солнце. Здесь, в Штатах, магический мир был свободнее, без приевшихся предрассудков и правил. Мерлин знает, как ему они надоели там, в промозглой дождливой Британии. А годы, проведенные в Азкабане, казались затянувшимся дурным сном. Он не поверил Сниввелусу, когда тот сказал, что поможет ему. Годрик видит, они не без причины были врагами, их ненависть усиливалась с каждым прожитым в школе годом, а подначки и розыгрыши перешли черту шуток где-то после третьего курса, обретая черты травли и издевательств. Причем с обеих сторон. Да, у него было целых три преимущества: Рэм, Питти и Джеймс. Чертов Петтигрю! В груди Сириуса заклокотала глухая ярость, как только он вспомнил пухлого бледного человечка, жавшегося к ним все школьные годы. И другом его считали! Ну, ладно, если не другом, так союзником, товарищем… Снейп тоже не был один. Правда, про поддержку в ответных действиях его закадычного друга Малфоя общеизвестно не было: тот берег репутацию незапятнанной. Но догадаться про участие в планировании и руководстве было можно: Снейпу помогали совсем разные слизни, от первого до седьмого курса, авторитет белобрысого был неоспоримым. И чем только Снейп с ним расплачивался? Да и сам угрюмый нелюдимый зельелюб мог доставить много проблем: темных проклятий и зелий разной степени ядовитости он не чурался. Мерзких зелий. Сириуса передернуло. А поди ж ты, вырос пожирательский выродок в приличного с виду человека. Ни в одном из дурных снов Бродяга не мог увидеть, что свободу ему обеспечат не его обожаемые гриффиндорцы с директором во главе. О, как он ждал первый год, что к нему придет хоть кто-нибудь и спросит, поговорит с ним, даст возможность оправдаться, как только спала пелена безумия после смерти самых близких друзей. Но никто не пришел, даже Рэм. Только чудился светлейший пару раз в мареве сумерек за прочной ледяной решеткой. А ненавидимые и презираемые с детства слизни, темные волшебники и душегубы явились, хоть и через десять с лишним лет. И вытащили, будь они неладны, когда потухли самые последние искры надежды. Снейп с Малфоем открыли для него дверь свободы, пинками и насмешками, связанного и беспомощного, доставили его нелегальным порт-ключом сначала в больницу Амстердама, а через месяц принудительного лечения прямиком в Бостон, где он уже сам долечивался, признавая, что дементоры основательно повредили здравость его суждений, разум и тело. И вот, он уже три недели живет в каком-то живописном, удаленном от магглов городке, проходя все врачебные процедуры и выполняя предписания. Нарцисса, дракклова баба, стребовала с него клятву, чтобы он носа не высовывал, пока лекари не отпустят, не вылечат, а взамен обещала писать все, что узнает о крестнике, пропавшем в маггловском мире. Снейп ему обещал, что будет писать регулярно либо он, либо Нарцисса, сообщая о поисках ребенка. Гарри, его лохматый черноволосый малыш, пропал из дома родственников. И никто не узнал, когда именно произошло похищение. Сириус в ярости разнес дом Ремуса, узнав, что Сохатика не видели больше двух лет. Оборотень успел пообщаться с соседями, но те про ребенка едва помнили. «Да, был такой, племянник миссис Дурсль, хулиганистый мальчишка», «обыкновенный мальчик», «ничего необычного», «сладу с ним не было». Мнения разнились. Да и сами Дурсли исчезли очень подозрительно. Сириус порывался их искать, но слизни силой увезли его в Голландию, не дав выразить свое мнение по поводу его дальнейших действий. Блэк кипел от злости, вспоминая свою беспомощность, но эти гады объяснили ему, что ребенка ищут и без него, а его вмешательство только ухудшит ситуацию, особенно, если авроры вместо того, чтобы рыть землю носом в нужном направлении, будут гоняться за сбежавшим пленником. Неделю назад к нему присоединился Ремус, изможденный, худой, с виновато опущенными глазами, он растерянно разводил руками и порывался то и дело просить прощение. Дамблдор поручил ему искать Гарри, и оборотень, как только службы уехали, осторожно наведался в дом, а потом ненавязчиво опросил всех соседей, угостив их на прощание легким Конфундусом. Сириус рассматривал фотографии жирного краснолицего маггла с тощей, как жердь, сестрой Лилс. Сынок был им под стать: с комплекцией отца и недовольным выражением лица, уже с тремя намечающимися подбородками. Первое он определенно взял от маменьки, а подбородки — от жирного папеньки. И на эти вот морды изо дня в день смотрел его малыш Гарри? Рэм мало рассказал о мальчике, но было видно, что у ребенка оказалась совсем обычная маггловская жизнь: ни на метле полетать, ни в квиддич не поиграть, ни заклинаниями там не побалуешься, в этом унылом однообразном пригороде мелких домишек, ни домовиков не разыграешь — где их там взять? Даже портретов нет, чтобы поболтать с ними или пошалить. Скукота! Сириус закинул руки за голову и принялся мечтать, как будет водить Гарри на квиддичные матчи и подарит ему самую лучшую, самую быструю и современную метлу. «Крестный отец я или кто?! Вот только нашли бы Сохатика побыстрее!» Мысли у Блэка скакали, но он сам этого не замечал, то впадая в безудержную радость, то скатываясь в состояние полного безразличия. Влияние дементоров даже с дорогими зельями и тщательным лечением не проходило так быстро.° ° °
Директор довольно разглаживал только что полученное письмо. Андромеда согласилась на встречу. Пока Муди обрабатывал Нимфадору, Альбус надеялся заручиться согласием старшей сестры Блэк, отлученной от старого темномагического рода. Старик довольно поглаживал седую бороду под тихий звон меленьких колокольцев в ней. Этот звук успокаивал мага, настраивая на благодушный лад. Он посмотрелся в ростовое зеркало, огладил бока и расправил свою одежду. С тренированной величавостью он неспешно шагнул в камин — в доме Тонксов его ждали. — Но Альбус, Дора не закончила академию для мракоборцев, — растерянно глядя на волшебника, произнесла Андромеда, — ей остался целый год обучения, и только потом ей дадут наставника, который поможет на первых порах в работе. Аластор очень хорош, но он не работает в Министерстве сейчас. Я очень благодарна, что он помогал и тренировал мою упрямую девочку, которая выбрала такую неженскую карьеру. Кто бы смог отговорить ее? Но возьмут ли ее обратно в программу, если она на целый год или два уйдет из академии? Что с ней будет дальше? Ты же говоришь о какой-то секретной миссии, но одобрена ли она Министерством? — Анди, дорогая, это очень секретное дело, нельзя никому сообщать о том, куда отправится Дора, — покровительственным заботливым голосом вещал Дамблдор, — Муди будет ей помогать, и твоя девочка будет в полной безопасности. Министерство не может быть в курсе. Никоим образом. Мы не знаем, сколько там предателей и тайных осведомителей Сама-знаешь-кого, — с каждой произнесённой фразой его голос становился все звонче и уверенней. — Он возвращается, Анди. Сейчас он слаб и набирается сил, и восстанет тогда, когда его никто не будет ожидать. Мир не готов к этому, уж поверь мне. Поэтому наша обязанность позаботиться и приготовиться к этому сейчас, пока есть время. Ты же не хочешь, чтобы Дора, как аврор, оказалась на передовой, когда Волдеморт явит всем свое обличие? Андромеда внимательно смотрела на стоящего перед ней белобородого старика. — Сейчас в наших возможностях ослабить его. Нимфадора очень поможет мне в одном деле. Считай это командировкой в далекую страну, где твоя девочка повзрослеет, станет мудрее, перестанет быть такой порывистой, наберется терпения, потренирует внимательность и наблюдательность. В Министерстве их не учат осторожности, наоборот, авроры не должны бояться, они должны быть готовы рваться в самую гущу сражения. Ты же не хочешь, чтобы твоя единственная дочь оказалась в гуще противостояния, когда оно начнется? — голос Дамблдора был тихим и проникновенным. Очень убедительным. И уставшая волшебница начала прислушиваться к доводам старика. Андромеда и так не была довольна карьерой, которую выбрала на последних курсах Хогвартса ее порывистая неуклюжая дочь. Раньше она винила в этом Альбуса и Муди, которые делились историями о тяжелых временах первой войны с Гриндевальдом, противостоянием с лордом Волан-де-Мортом, когда он еще не обрел всю свою мощь и не обрушил ярость на неугодных. Она тяжело вздохнула, размешивая чаинки в тонкостенной изящной чашке, что осталась от ее приданного, гадания не были ее талантом, но как бы ни говорил Альбус, ей все же не хотелось отпускать дочь неизвестно куда и зачем, как бы ни поручался за ее безопасность Аластор. Но и тренировки Доры не сулили ей безопасную мирную жизнь. Авроры, они такие, никогда не знаешь, чем встретит их новый день. Она с грустью вспомнила братьев Прюэттов — Гидеона и Фабиана. Как убивался от горя их седовласый отец, потеряв обоих в один ужасный день. Если вернется Лорд Темной стороны, где окажется ее упертая решительная дочь? Будет ли ее судьба долгой и счастливой, мирной и безопасной? — Хорошо, Альбус, я согласна. Если Дора этого захочет, я не буду ее отговаривать. Писать-то ей можно будет? Если уж увидеться не удастся… — раздраженно произнесла Андромеда, — если с ней хоть что-то случится в твоих секретных планах, я тебя из-под земли достану и не только выщипаю седую бороду. Ты знаешь, Блэки меня вычеркнули, но знания у меня сохранились в полной мере: прокляну так, что снять не сможешь, всю жизнь мучаться будешь. Я предупредила. Женщина встала и вышла из комнаты, закончив разговор. Альбусу ничего не оставалось, кроме как воспользоваться камином, покинув не такой уж и гостеприимный дом. Но дело сделано. Анди не станет искать Нимфадору, довольствуясь письмами. Жаль, девочка не такая взрослая, было бы меньше мороки… А может и больше, будь у нее своя семья, там бы уговорами ограничиваться не пришлось. Кто в здравом уме на пару лет оставит мужа или ребенка, чтобы выполнять тайные и шпионские миссии негласного лидера света? А так, сама почти подросток, ветер в голове, что с нее взять, кроме редкого дара? Только он и нужен был Альбусу. Кто еще сможет выглядеть как Поттер, да и действовать с гриффиндорской безрассудностью и юношескими порывами. Девчонке почти двадцать, а по уму те же тринадцать. Никто не заметит подмены. И новый свежеиспеченный Гарри Поттер ступит под своды замка, с идеальной внешностью отца и ясными глазами матери. Зелья в помощь — и ненависть между зельеваром и «ребенком-героем» вспыхнет, как искра, а друзья не дадут уклониться от подготовленных планов. Если бы еще Лавгуды не подвели. Не может у них не быть информации про «Ловца». Точно у них! Альбус в своей юности общался с одним из их рода, и тот поделился, какие сокровища хранят. Те еще проныры и собиратели диковинок! Там, наверное, в закромах и не такое обнаружится, только как бы к ним подобраться половчее? Но ничего, время еще есть. Там старушка, хоть и упряма, как гиппогриф, но на ладан дышит. Может, и подвернется случай поживиться магией и редкостями. Не к спеху, тут бы главные планы не сломать. Нельзя, чтобы все пошло наперекосяк со смертью дрянного мальчишки. И как это он так облажался-то. И Дурсли подвели, стервецы. Может, он слишком сильные чары подвесил на мальца? Магглы, они же больше подвержены влиянию, чем среднестатический волшебник или даже сквиб? Дамблдор бормотал себе под нос, разговаривая сам с собой, и только потрепанный феникс в углу кабинета был его неизменным молчаливым слушателем.° ° °
Амелия выглядела сурово. Высокая, сдержанная, с тонкими неулыбчивыми губами и аккуратно уложенной прической и пронзительным взглядом глубоко посаженных глаз, она производила впечатление как на преступников, так и на своих подчиненных. Должность главы Отдела магического правопорядка ей подходила идеально. Въедливая, дотошная, она напоминала мантикору, идущую по следу добычи, и так же как ядовитая кошка, женщина подмечала малейшие промахи, улики и несоответствия. Альбус, с его благостным выражением на постной морде, ей не нравился никогда, но сколько бы она не собирала на него компромат, его авторитет и власть в Визенгамоте были непоколебимы. Письмо Люциуса застало ее врасплох. С этим магом они врагами не были, но стояли на разных концах политического поля, осторожно присматривая друг за другом издалека. Поэтому она согласилась на встречу, сжав порт-ключ в указанное в письме время. Вихрь аппарации принес ее прямо в гостиную Малфой-мэнора. Улыбающаяся Нарцисса сдержанно ее встретила и провела в кабинет мужа. Люциус ослепительно улыбнулся, поприветствовал ее в лучших традициях чистокровных, а Нарцисса распорядилась подать чай. — Не будем тянуть время, — решила Амелия, держа в руках чашку тончайшего фарфора, расписанную тонким золотистым узором, — вы позвали меня не дегустировать редкие сорта чая и пирожных. Что произошло? — Амелия, скажи, Сьюзен ничего не рассказывала тебе про школу? — начала беседу Нарцисса, прямо глядя на собеседницу. — Что именно вас интересует? У меня было несколько тревожных новостей и даже одно посещение Хогвартса по служебным вопросам. — Про зеркало нам Драко рассказал. А еще мы узнали, что за первый семестр дети, первокурсники, оказались в ситуациях, угрожающих их жизни и познакомились непосредственно с существами высокого класса опасности, не предусмотренными учебной программой и без присутствия взрослых — тролль, цербер, акромантул, фестрал, нежить, убивающая единорогов и пьющая их кровь, — размеренно перечислил Люциус, перебирая кончиками скрещенных пальцев. С каждым перечисленным существом глаза Боунс округлялись, выражая полное изумление. — Это может подтвердить не один ребенок, разумеется, — продолжил Люциус, — я знаю, что нити воспоминаний, берущиеся у ребенка в суде не являются неоспоримым доказательством, но если воспоминание, взятое у пяти-шести детей не противоречит само себе, это нельзя так просто отбросить в сторону, я прав? — Я думаю, это будет весомым доводом о вопросах безопасности Хогвартса, — размышляя, заключила Амелия, — но необходимо взять их как можно скорее, ты же знаешь, что детские воспоминания более хрупкие, и с течением времени могут немного искажаться, поэтому обычно не берутся в расчет при вынесении приговора. — В любом случае, вам не повредит, собрать их сейчас и сохранить, — предложила Нарцисса. — К кому из родителей мне стоит обратиться? — невозмутимо продолжила Боунс, уже прикидывая свои действия с новой информацией. — Кребб и Гойл, Лонгботтом. Лавгуды сейчас гостят у нас, поэтому вы можете получить три набора воспоминаний уже сегодня, Макдугал, Турпин, Грейнджер, но ее родители магглы, Уизли трогать не стоит, они мало что видели, но были участниками пары эпизодов, — перечислил Люциус. — Тогда перед процедурой я приглашу двух авроров, чтобы соблюсти законность и принесу ведомственный омут памяти. Это все, что вы хотели сегодня обсудить, лорд Малфой? — Нет, есть еще одно деликатное дело, — отозвался тот и посмотрел на Нарциссу. Женщина встала, поправив мантию. — Я пока сообщу о вашем визите детям, подготовлю их. Люциус подождал, пока жена покинет кабинет, и продолжил: — Дело весьма деликатное, я не уверен, стоит ли раскрывать вам эту информацию официально, но если вы дадите слово действовать в интересах моих подопечных, то мне есть что рассказать вам о действих одного назойливого волшебника. Амелия немного помолчала. Она внимательно рассматривала мага, сидящего перед ней. Подопечные? Интересно. Насколько она помнила у лорда был единственный сын. — Я согласна действовать в интересах детей, если это не противоречит законам магической Британии. Люциус задумчиво рассматривал леди Боунс, откинувшись на спинку стула. Его рука с поставленным на подлокотник локтем автоматически крутила перо между длинными пальцами. — Со вчерашнего дня я юридически представляю интересы наследников рода Лавгуд, по доверенности старейшины рода, документ заверен поверенным «Гринготтса» по всем правилам, — мужчина достал из верхнего ящика стола скрученный пергамент и протянул собеседнице. Амелия развернула и внимательно рассмотрела печати и подписи. — Документ подписан леди Юримэй почти год назад, но вступил в силу только вчера. Этому есть объяснение? — В силу определенных обстоятельств, наша договоренность была достигнута вчера, — тонко улыбнулся Люциус, вспомнив сколько времени он потратил на подписание предварительного соглашения об опеке над детьми у Златохвата. Упёртый гоблин выжал из него все соки, затребовав всевозможные гарантии лояльности. К слову сказать, Люциус против не был. Правовая, юридическая помощь была полностью в его компетенции, а забота о жизни, здоровье и благополучии наследников позволяла действительно заботиться о них в глазах общественности, и директора в первую очередь. Но этот козырь он не спешил доставать и выкладывать перед белобородым. Успеется. — В чем суть проблемы? — поинтересовалась женщина, передавая свернутый пергамент обратно. — Леди Юримэй получила весьма настойчивое письмо от директора Хогвартса, которое можно трактовать как угрозу и требование о незаконной передаче весьма опасного предмета из родового наследия. Я по ее просьбе взял на себя заботу о ее внуках, и эта ситуация меня настораживает, — Люциус достал новый документ и протянул главе Отдела правопорядка, — мы законопослушные граждане, а закон гласит, что хранение родовых ценностей законно даже если предмет наследия относится к высшей категории опасности, а вот использование его с причинением любого прямого или косвенного вреда карается также как и передача оного третьим лицам по статье 689-й с 1-го по 17-й пункт «Магического правового кодекса». Мужчина, перекинул ногу за ногу. — Я бы не хотел, чтобы моим подопечным грозило неудовольствие главного руководящего лица школы. Как ты понимаешь, Амелия, у Дамблдора очень много способов доставить неприятности любому ребенку. А если ты посмотришь воспоминания, то убедишься, с какой преступной частотой дети в школе оказываются перед лицом нешуточной опасности. Я как отец переживаю. Если бы не контракт, Драко бы учился в любом другом заведении, — он наклонился в сторону волшебницы, доверительно понизив голос. Амелия негромко вздохнула, доставая письмо из конверта и внимательно принялась его изучать, изогнув одну бровь. — Я поняла тебя, Люциус, — со вздохом она отложила пергамент на стол и сложила руки на груди, — что это за артефакт такой и что ты предлагаешь? — Гоблины сделали копию дневника мага, создавшего артефакт. Тебе будет интересно почитать, чем так увлечен лидер Света. Я предлагаю устроить ему западню, к сожалению, гоблины проконсультировали в этом вопросе, не удастся создать правдоподобную копию, поэтому придется ловить директора на живца, а как только Дамблдор получит его, директора можно будет арестовать. — Он не сможет отделаться незнанием об этом артефакте, если мы передадим ему несколько страниц, — Амелия листала записи, пробегая глазами по рукописным строчкам. Ее уже смущали некоторые записи изысканий. Маги, играющие с Изнанкой, и в прежние времена вызывали опаску и слыли злонамеренными. А этот артефакт заставлял Грань дрожать, принимая в себя опаснейшие иномирные призрачные сущности. Из-за ошибок одного из таких безумцев в мире появились дементоры, и благословен был тот маг, что привязал их к азкабанской крепости и создал артефакт контроля над ними. Любая деятельность в этом направлении сейчас давала пожизненное заключение в Азкабане, потому что мельчайшая ошибка мага, играющего с непознанным, могла привести к массовым жертвам. Никакая репутация не спасла бы Альбуса, если бы его поймали при активации такого артефакта. Но сама мысль, что этот «Ловец» может оказаться в школе, полной детей, вызывала дрожь. Любая ошибка, — и в школе окажется действующий портал, через который хлынут смертоносные твари. О чем Альбус думает?! Или он планирует использовать «Ловца» не в школе? Но где у него другое подходящее место силы? И если спрятать этот артефакт так, чтобы Дамблдор его не нашел, то кого еще притащит безумец в школу? Кого или что? Амелия вздрогнула. Ей тоже не хотелось отпускать племянницу в школу, когда там затевается Мерлин знает что! А ведь она могла и не узнать о таком, если бы не Малфой. — Ты же понимаешь, насколько безрассудно позволить этому артефакту оказаться в Хогвартсе? — Боунс не смогла до конца скрыть дрожь в голосе, да и не пыталась, если честно. — Я думаю, нужно подключить невыразимцев. Пока мы будем оттягивать в письмах момент получения Альбусом этого предмета, отдел Тайн исследует его и возможно получится наложить защиту на него, своеобразный предохранитель. Я был намерен дождаться момента, когда дети разъедутся по домам, в последний школьный день — меньше вероятности трагических событий. Из невыразимцев я неплохо знаю Руквуда, напиши ему, он точно не откажет. Да и в тайне от Альбуса сохранить будет проще. Он не из поклонников Светлейшего. — Я понимаю, Люциус. Все можно спланировать, но даже лучшие планы могут пойти наперекосяк, — вздохнула Боунс, незаметно вытирая ладони о подол мантии, — но я согласна, мы начнем планировать свои действия. Если не остановить Альбуса, в конце концов его фанатизм и убежденность в своем праве решать судьбы остальных выйдет боком нашим детям. — Ты не представляешь, насколько ты права, Амелия, — тихо отозвался Люциус, на мгновение стиснув пальцами подлокотники, возвращая самообладание, — даже не представляешь… Мадам Боунс встала и повернулась к Люциусу. — Ты не против, если я воспользуюсь твоим камином? Через час я вернусь с двумя сотрудниками и омутом, подготовь, пожалуйста, детей к нашему визиту. — Конечно, Амелия. Я открою вам камин через час, — покладисто согласился Люциус, внутренне поморщившись. Он не любил визиты мракоборцев в свой дом, но ради дела решил потерпеть. Малфой вздохнул, сжал переносицу и достал стопку пергаментов. У него было время бегло просмотреть то, что он подготовил для Изара. До Хогвартса он хотел помочь мальчику с эмпатическим даром. В их роду хоть и редко, но встречались маги с этой склонностью, сказывалась кровь лунных эльфов и немного тенгу. Сам Люциус мог чувствовать неявные страхи и слабости окружающих. Чем и здравствовал, в Визенгамоте его дар был полезен. Амелия вернулась строго через час, приведя за собой двух плечистых угрюмых молодцев с каменными физиономиями. Луна впорхнула в гостиную с легкостью лесной нимфы, она с радостным изумлением принялась разглядывать визитеров, переплетя руки за спиной. Драко вошел с невозмутимым лицом выдрессированного наследника, а Изар скользнул незаметной тенью, но задел пару стульев и смутился. Воспоминания быстро поместили во флаконы, а представители власти нырнули в омут, просматривая втроем каждое из них, чтобы правильно их подписать и опечатать. Сначала дети поделились встречей с троллем. Потом с цербером. Прогулка по Запретному лесу оказалась самым долгим событием. А потом Луна показала, как лихо удирает от акромантулов верхом на фестрале. В ее воспоминаниях зубастая лошадь была вполне видимой. Бледные авроры выпали из Омута и с невольным уважением оглядели тонкую невысокую девочку, что сейчас по всем правилам этикета пила липовый чай и застенчиво улыбалась. — А зеркало Еиналеж где сейчас находится? — поинтересовалась она, рассматривая Амелию, — мы с девочками поспорили, Сьюзен говорила, что вещественные доказательства лежат в запечатанном хранилище, а я думаю, что Отделу Тайн оно будет на пользу. А то мало ли какие мозгошмыги захотят его получить обратно? Амелия склонила голову набок, рассматривая маленькую когтевранку. — Не переживай, Полумна, никакие мозгошмыги его не украдут, мы об этом позаботимся. — Я рада, что вы в этом уверены. Но любым мозгошмыгам могут помочь их знакомые нарглы. Вам стоит получше следить за ценными вещами, чтобы они не оказались в плохих руках, — назидательно покачала пальцем девочка и вернулась к тарелке с печеньем. Авроры переглянулись. В их глазах читалось недоумение пополам с уважением. Хладнокровию ребенка в опасной ситуации можно было позавидовать, и теперь ее слова не показались бессмысленным лепетом. Амелия тепло улыбнулась детям и попрощалась с хозяевами дома. — Я пришлю вам сову через три дня, Люциус, — пообещала она и шагнула в камин.° ° °
— Изар, я расписал курс зелий, который тебе придется принимать в новом семестре. Зима ожидается особенно холодной, а замок не спасает от переохлаждений, как ты понимаешь. Тебе с твоими частыми простудами и стрессом лучше попить то, что я сварю. У меня есть все необходимые квалификации не только мастера зельеварения, если ты беспокоишься, — выдал Снейп, как только мальчик появился на пороге библиотеки. — Спасибо, сэр, я вам признателен, — склонив голову на бок отозвался ребенок. Он сел в кресло напротив зельевара, успев коленом и локтем задеть стол и подлокотник, но на лице у него не промелькнуло ни досады, ни вспышки боли от удара. Хотя приложился он основательно. Снейп сделал мысленную пометку вручить ему банку бальзама от синяков. В Хогвартсе ребенок был не таким неуклюжим, а здесь он иногда напоминал небезызвестную Нимфадору Тонкс, которая сшибала все на своем пути и роняла то, что в принципе не могло упасть. И как ее в мракоборцы взяли?! — Программа нового семестра будет более насыщенной. У тебя возникают трудности по предметам? — поинтересовался Снейп. — Обычно нет, разве что с астрономией, но я договорился с Синистрой об отдельной сдаче работ и схем, без того, чтобы смотреть в телескоп, — признался мальчик, — ну, еще с полетами, сами понимаете… — Хуч ты тоже рассказал? — Нет, я ей справку от целителя из Мунго сунул, но она тогда сильно злая была, поэтому у нас с ней договоренности не сложилось. Так, просто перестала на меня внимание обращать. Я на занятиях присутствовал, но книжки читал, — сказал мальчик. — Ладно, если возникнут трудности, ты знаешь к кому обращаться, — подытожил Снейп, но увидев едва заметную вспышку недоумения, которая мелькнула на лице мальчика и исчезла, нахмурился. — Ты всегда можешь прийти ко мне, в конце концов я ваш декан и помогаю с любой штатной и внештатной ситуацией, пока вы в Хогвартсе. Тебе не обязательно решать все проблемы самостоятельно, Изар, — Снейп интонацией выделил последние слова. — Да, сэр, — кратко ответил мальчик, продолжая сидеть, аккуратно сложив руки на коленях. Снейп в который раз покачал головой — такой непривычный ребенок: не болтает до бессмысленности, не ерзает, не стремится сбежать, хотя… может, и стремится, но точно ничего не показывает — ни жестами, ни эмоцией. Ровный тон, безучастное выражение лица. Если б это все потом не выливалось в стресс и панику. Даже сейчас едва напряжен. Об этом говорят симметрично сложенные руки, прямая спина и отсутствие любых мимических изменений. Разве что моргает иногда, напоминая, что перед ним живой человек, а не статуя. Одними зельями тут не поможешь, но стоит заикнуться про сеансы с целителем разума, взовьется… Непременно взовьется в гневе. И что будет, когда все это напряжение выльется наружу? Выгореть не должен, но такие эмоциональные взрывы отдельная нагрузка для детского магического ядра. А тут Люциус еще успел потоптаться. Если знает, что ребенок — эмпат, разве закрыться не смог? Сорвался как школьник, а этот все почувствовал и отреагировал как улитка, захлопнув для всех свою более расслабленную «детскую» версию себя, оставив механическую марионетку. Снейп едва слышно вздохнул и перевел взгляд на книги. — Если тебя заинтересует какая-либо из тем вне школьной программы, я смогу посоветовать и дать почитать необходимые книги, Изар. — Спасибо, сэр. Буду иметь в виду. И снова молчание. Северусу хотелось стукнуть кулаком по столу, чтобы разбить эту безразличную маску на ребенке. Доведет же, засранец. Вот как с ним разговаривать? — Люциус нашел несколько любопытных трактатов об эмпатии. Тебе безусловно стоит их почитать. Я думаю, рекомендации в них помогут умерить стороннее влияние на тебя, — постучал пальцами по столу Снейп, искоса поглядывая на мальчика. Зар при имени его друга едва заметно вздрогнул, и если бы зельевар не наблюдал за ним так пристально, он бы не заметил эту мимолетную реакцию. Мальчик нахмурил брови, о чем-то размышляя. Ах, именно Малфой рассказал ему про открывшийся дар. — Изар, ты же понимаешь, что Люциус дал мне эту информацию сугубо в целях заботы и беспокойства о тебе. — Да, сэр, я понимаю. Опять будто примитивный голем отвечает. И как Люциус с ним справляется?! Снейп мысленно застонал. — Люциус просил подойти после обеда. А сейчас ты свободен, можешь идти, — отпустил Северус ребенка вербально, зная, что тот будет сидеть столько, сколько потребуется. Дракклова выучка! О том, что это все результаты чертового воспитания было несложно догадаться — сами по себе дети такими не растут. «Руки бы оборвал тому, кто растил этого ребенка», — подумал Северус, прикусив губу. И это точно не Юримэй и не Ксено были, он помнит обоих, хоть и вскользь. Кстати, Поттер воспитывался не лучше, а может, и похуже. То еще совпадение! И ведь не метаморф? Зельевар проверил дважды.° ° °
Изар направился к кабинету лорда Малфоя на еще один разговор. «Вот привязались, — подумалось ему, но он тут же застыдился, — они ведь заботятся так, правильно?» Иначе бы не обращали на него внимание. И пока их «забота» не приносила ему неприятностей, а гнев и крик Люциуса он вредом не считал. Испугался больше по привычке, когда страх всколыхнул воспоминания и инстинкты. Лорд Малфой его даже тростью не огрел, и не хватал ни за плечо, ни за шею. И по голове не бил. Вернон за меньшее прижимал к стене, сжимая горло. Да и не только… Мальчик покачал головой, проходя по широким и гулким коридорам. Поместье не только снаружи, но и внутри было огромным. Пока он шел, постарался привести в порядок не только мысли, но и дыхание. Снова падать в обморок или в паническую атаку он не собирался. Хватит. И так как подраненный лебедь, что ни новость — он себя контролировать не может. Как же надоело это состояние — противная дрожь рук, тошнота в желудке, что резко подпрыгивает прямо к горлу, невозможность дышать и осознавать в полной мере окружающую обстановку. Психушка по нему плачет, права была Петунья. Если бы не они… Так. А вот об этом тоже думать не стоит. Сестренка. Она сейчас оставалась с Драко в игровой, они из волшебной глины мастерили по настоянию девочки Лунное королевство и крепость одновременно, в гостиной, мимо которой он проходил, во всю занимались уборкой домовые эльфы, а портреты тихо шелестели, общаясь между собой. Лорд Малфой сидел за столом и что-то писал. Перо едва слышно скрипело по пергаменту. — Заходи, Изар. Я сейчас освобожусь. Устраивайся, где тебе удобно, — голос Малфоя источал миролюбие. Изар повертел головой. «Где удобнее? Вот где это? Не руками же все щупать на глазах хозяина в поисках мебели…» — промелькнула мысль. Он подошел к столу и нащупал стоящее сбоку кресло для посетителей, скользнул в него и приготовился ждать. Перо перестало царапать бумагу. –Здравствуй, спасибо, что подошел. Первым делом я хотел бы рассказать, что мы с твоим поверенным решили насчет артефакта и желания Дамблдора им обладать. Если у тебя возникнут свои соображения, буду рад их услышать. Люциус поправил волосы и наклонился над столом, упершись локтями в его поверхность. — Кстати, ты носишь защиту наследника в полной его комплектации? Я бы не хотел, чтобы Дамблдор узнал о нашем разговоре, заглянув в твою голову. — Да, я и Луна носим его и еще некоторые артефакты от читающих мысли, — подтвердил мальчик, подняв лицо в сторону Люциуса. — Дамблдор — легиллимент? — Да, к сожалению. Хоть и не тонкий, но силой обладает немалой. Поэтому, если ты знаешь хотя бы основы окклюменции, то почувствовать его вторжение сможешь сразу. Поэтому он старается не лезть в голову к чистокровным наследникам — это не только болезненно из-за комплекта защитных амулетов, но и заметно. Старые рода тщательно берегут свои секреты. Вполне возможно, что он именно поэтому так привечает магглорожденных, — уперся подбородком в сложенные руки Малфой. — Итак, тогда я начну рассказывать о наших с тобой тайнах. Артефакт, как ты говорил, действительно очень темный и опасный, особенно в недобросовестных руках и его невозможно подделать так, чтобы копия была достоверна для такого проницательного и знающего мага, как Дамблдор, — начал говорить Люциус, — поэтому я обратился за поддержкой к Амелии Боунс. Сейчас она занимает должность Главы отдела Магического правопорядка, и смею заметить, занимает достойно. Я практически полностью уверен в ее неподкупности, честности и проницательности, а также знаю, что власть и авторитет Альбуса не застит ей глаза, она давно на него собирает полное непредвзятое досье, которое все больше похоже на компромат. Мы с ней и гоблинами утвердили такой порядок действий. Если ты не против, Златохват будет пересылать письма от Альбуса к Юримэй мне лично, и я постараюсь оттянуть его заинтересованность как можно более невраждебной на долгий, если получится, период. Лорд Малфой говорил уверенно и проникновенно, иногда жестикулируя. — Мы хотим дождаться конца года, как только разъедутся дети, чтобы, если что пойдет не по плану, школа оказалась максимально пуста. Альбусу это тоже на руку — сильная концентрация магической энергии после экзаменов и сразу пустой замок. Думаю, он захочет ее использовать в своих целях. Если ты не против, Златохват мне покажет некоторые старые письма твоей бабушки, чтобы я уловил стиль ее речи, или он может сам проверять мои ответы на достоверность. Тут ты можешь выбрать как лучше. Но я хотел бы отметить, что первый вариант для меня удобен, и это касается следующего пункта нашего разговора. В конце года Амелия со своей стороны со мной в качестве консультанта и Златохвата устроит для директора ловушку, чтобы поймать его с поличным. Северус подстрахует, поэтому я очень прошу, ни в коем случае не участвуйте в махинациях директора, ни ты с Луной, ни Драко. Он постучал пальцами по столу, обдумывая свои дальнейшие действия. — Его я предупрежу отдельно. Чтобы ни случилось, оставайтесь в безопасности и подальше от Дамблдора. Если что-то пойдет не так, или директор будет доставлять тебе или Луне беспокойство, не старайся решить это сам, твое молчание может дорого обойтись всей операции в целом. Поэтому любой интерес директора, любая угроза, встреча, письмо лично вам с сестрой, любое его действие — и ты мне об этом сообщаешь, — мужчина даже не стал скрывать снедающее его беспокойство. — Я ни в коей мере не буду думать, что твои слова окажутся пустым беспокойством. Я знаю, что ты с многим справляешься сам и уверен, это действительно так. Мне нужно знать каждую мелочь, каждую твою догадку, даже если она не будет верной, любое предположение — ты мне или Северусу сообщаешь. Я дам Драко дневник связи, родовой, защищенный. Если нужно отреагировать быстро — пусть он или вы вместе напишете там — я сразу прочитаю. Ты согласен с этим? — Да, сэр, — несмело улыбнулся Изар. Никогда еще взрослый не переживал так за него, а беспокойство плескалось не только в голосе этого уверенного лорда, но и чувствовалось в его разуме. — Ты напишешь мне, даже если будешь думать, что происходящее «мелочи или просто неподтвержденные догадки»? — Да, сэр. Я напишу. — Напомню, что ко мне можно обращаться по имени, — улыбнулся лорд в ответ, поглаживая кончиками пальцев свою волшебную палочку. Эта привычка была у большинства чародеев. Палочка при тактильном контакте давала приятное чувство полноты и тепла, успокаивая своего владельца на тонком уровне взаимной связи. Это не было сильным воздействием, совсем. Скорее едва ощущалось на подсознательном уровне. — Изар, теперь о другом: я нашел пару неплохих, на мой взгляд, дневников моих предков, которым был знаком не понаслышке дар эмпата. Я их тебе даю почитать, надеюсь, что они окажутся полезны. Если говорить коротко, чтобы самого эмпата не сбивала с ног волна чужих эмоций из-за количества людей или силы испытываемой эмоции, ему нужно не стараться отгородиться от всего — это провальный метод, а сконцентрироваться на одной из них, наиболее приемлемой для тебя в тот момент. На той эмоции, которую ты в силах обработать. Легче всего учиться так действовать рядом с близким тебе человеком, которому ты доверяешь безусловно. Важным фактором будет его абсолютное спокойствие и умиротворение. Тогда он станет якорем, и тебе легче будет пережидать и пропустить через себя волну, не потерявшись в ней, а удерживаясь за якорь. Я считаю, что Полумна идеально тебе для этого подойдет. Люциус откинулся на спинку стула и перекинул ногу на ногу, постукивая концом пера по губам. Он внимательно смотрел на мальчика, собираясь с мыслями, подбирая правильные слова. — При работе над своей чувствительностью возле сестры тебе нужно выбрать ее эмоцию спокойствия, радости, легкости, любопытства или любую другую из позитивного спектра. Выбрать и прочувствовать ее так, чтобы остальные эмоции: свои, или чужие, отошли на самый дальний план и стали белым шумом. Эту позитивную эмоцию тебе нужно так осознать и проникнуться, как своей. И уже, присвоив ее таким образом, построить из нее основание, стену или что тебе взбредет в голову, хоть одежду или средневековый щит. Главное, чтобы ты поймал ее ощущение, как что-то совершенно естественное для тебя — руку, ногу, дыхание, одежду на публике. Мальчик слушал очень внимательно. — И тогда ты осматриваешься, держа остальные эмоции на нужном тебе расстоянии, том, которое ты определишь, а не они, — Люциус сложил руки перед собой и наклонился в сторону мальчика, — ты в лодке — капитан, а эмоции — волны. Любой твой образ. Цель: не дать себе захлебнуться или свалиться за борт. В этом помогают техники медитации, и дыхательные упражнения. По ним я тоже подготовил для тебя книгу. Поэтому читай, вникай, надеюсь, тебе это поможет. Тебе ясно? — Да, Луна может стать моим якорем, ее спокойствие — моей лодкой. Я понял. Спасибо вам за помощь, — Изар несмело улыбнулся, не поднимая головы. Тихий хлопок перед ним дал понять, что Люциус положил книги недалеко от него, на край стола. Изар протянул руку и взял их, сложив небольшую стопку на коленях. — Еще я хотел обсудить распоряжение твоей бабушки. Когда я был в «Гринготтсе» и разговаривал с Златохватом, моя искренняя заинтересованность в заботе о вас с Полумной дали поверенному повод открыть волю леди Юримэй об опеке над вами с сестрой, — Люциус помолчал, дав время на обработку информации, — опеке мной и Нарциссой. Я принес все необходимые клятвы и подписал договор. У меня не было желания сопротивляться воле умершей родственницы. У Зара искрой мелькнуло удивление на его обычно бесстрастном лице. — Не удивляйся, мы все, вся Магическая Британия, в той или иной мере родственники, поэтому я не хотел нарушать ее указания, тем более, что они полностью вписывались в мои намерения. Тебе не стоит переживать, на самом деле, — Люциус говорил низким успокаивающим голосом. Изар понимал, почему лорд Малфой так себя вел, он успокаивал его любым доступным и привычным ему способом, но как? Как тут быть спокойным, если над тобой снова образовался неожиданный опекун, который будет решать за тебя все, определять необходимость и степень твоих потребностей и возможностей, контролировать? Мальчик не хотел казаться слабым или шокированным этой новостью. А еще он не хотел выглядеть перед этим блистательным уверенным в себе и своем превосходстве лордом старой китайской вазой из музея, на которую боялись дышать. Он порадовался, что его ладони закрыли длинные рукава свитера и с силой впился ногтями в кожу, приходя в себя. — Я не переживаю, — хрипло возразил он, — все нормально. Это решение бабушки, и я готов ему следовать. Мальчик упрямо вскинул подбородок и посмотрел в сторону собеседника, не опуская головы. — Хорошо, это действительно хорошо, — повторил Малфой, вертя в пальцах палочку, — ты можешь поговорить с поверенным, он тебе объяснит, какую клятву я давал. Вам с Луной не стоит переживать. Вам нечего бояться в этом доме. В любом своем решении я и Нарцисса будем, в первую очередь, руководствоваться вашими интересами и вашим благом. Изар промолчал, внимательно прислушиваясь. Ему нечего было сказать. Он мог бы возразить, что Петунья и Вернон тоже говорили что-то подобное о заботе, о том, чтобы сделать из него достойного нормального человека. На деле же он был заперт днями в темном чулане и скулил в детский матрас от ноющей боли в челюсти или ребрах. Воспитывали они со всей уверенностью «о благе». И самое интересное верили во все, что говорили. Благо — вопрос философский, а реальность покажет свое. Мальчик неслышно вздохнул и перевел лицо на светлеющий квадрат окна. Люциус наблюдал за ребенком, ловя любую тень эмоций. «Сложный мальчик, недоверчивый, невообразимо циничный и совершенно безучастный внешне, но сколько эмоций бурлит в нем, сколько мыслей промелькнуло за эти пару секунд, пока я говорил… и ни одной обнадеживающей, — подумалось Малфою. И эта мысль показалась совершенно неприемлемой. — И последний момент, как я говорил, мы в любом случае родственники, но мне бы хотелось узнать с помощью зелья, насколько дальние, это важно по ряду причин и поможет мне лучше отстаивать ваши с Полумной интересы в суде в любой ситуации. Юримэй не хотела бы, чтобы опекунство могло быть оспорено. К сожалению, законодательство по этой теме имеет массу погрешностей и разночтений. Я хотел бы быть уверен, что имею право отстоять вас даже перед главой Визенгамота, — прочистил горло Люциус и выжидательно посмотрел на Изара. Изар помолчал пару минут, раздумывая. Соглашаться сходу не хотелось. Интуиция говорила, что речь лорда имела не один пласт смыслов, иначе его голос был бы не таким чарующе приятным. Скорее обычным. — Я хотел бы обдумать ваше предложение до ужина, — наконец выдал Изар, наклонив голову. — Я буду рад услышать ваше решение. Больше я тебя не задерживаю, можешь отдохнуть, — улыбка Люциуса не дрогнула, как и интонации. Ни малейшей фальшивой ноты. Ни капли нетерпеливого яростного ожидания, которое на самом деле бурлило внутри. Лорд пропустил через ментальные щиты более подходящие чувства уверенного спокойствия и вернулся к документам. Изар собирался заглянуть в библиотеку. Каникулы стремительно заканчивалась, а там было очень много полезного и увлекательного. Поистине, Малфои приобретали самые толковые книги. Ни разу еще Зар не наткнулся на полную несуразностей энциклопедию или трактат, в отличие от библиотеки Хогвартса — там было собрано все вперемешку. Не все маги, пишущие о своих размышлениях и изысканиях, были действительно специалистами. Чего стоило собрание сочинений известного писателя Локхарта из двенадцати томов? Изар слышал, что его творениями увлекались не только старшекурсницы, но и весьма зрелые преподавательницы. Ради интереса и расширения кругозора он пролистал половину из его опусов. Что сказать? Писать этот маг был мастер, но все его сочинения стоило перенести в раздел «Вымышленные сказки и истории» для детей, хотя нет, детям такое на ночь читать не стоило. Описывать ужасных монстров, с которыми ему якобы довелось встретиться, этот прохвост умел, подходя к делу творчески и вдохновенно. Зар покачал головой, вспоминая забавные неточности и смешные нелепые детали, на которые мало кто обращал внимание. Вампиры боятся чеснока? Ага, прям бегут, теряя штаны. И ведь верит каждый второй. Вон, Квиррелл отмазывался с этой дурно пахнущей чалмой именно этим «фактом» и никто не возразил. Вампирам чеснок может быть неприятен из-за тонкого обоняния, как и любому другому разумному. И неприятен не столько сам чеснок, сколько люди, объедающиеся им — кровь неприятна на вкус. Но для этого нужно есть его по пять головок в день, не меньше. Тем более, что кровь они пьют прямо из человека лишь в крайних случаях полного истощения, или травмы на грани жизни и смерти. А так они предпочитают питаться как обычные маги, разве что более изысканно. А бокала крови им хватает на неделю, чтобы прекрасно себя чувствовать. Тем более сейчас, в этом веке, когда в маггловских больницах есть донорская кровь на любой вкус, да и животная кровь им подходит, удовлетворяя жажду охотника. Злат рассказывал, что вампиры не сильно сопротивлялись, подписывая Статут секретности. Амулеты и чары позволяли получить не только свежую кровь прямо из донорского центра, но сохранить ее в стазисе на длительный срок. Не меньше месяца. Локхарт писал про непреодолимую жажду и свирепость безумного древнейшего вампира, который вырезал всю деревню, да еще и магглов. Это сейчас, да… Да маггловские власти бы уже перетрусили пол Лондона и предместьев, случись такая катастрофа… Один вампир за свою семисотлетнюю жизнь не выпил бы столько крови, если бы жил, как привык на самом деле настоящий древний. И это Изар еще по верхам книги пробежался. А что говорить про йети и троллей? Полный сюрреализм… — Полумна, ты Драко не видела? — наткнулся он на сестру возле их комнат. — Он в библиотеку пошел, — сказала девочка, пытаясь дотянуться до Адима, висящего на массивном факелодержателе. — Ты его едой примани, а то он не знает, ради чего ему спускаться с такого уютного тихого места, — посоветовал Изар и повернул в соседний коридор. — Только Драко сначала хотел на кухню заглянуть, набрать вкусненького, — крикнула Луна вдогонку. — Ох, Драко… Драко… И как родители терпят такое, — Изар вспомнил Снейпа, и как тот отбирал одну из своих драгоценных книг у крестника, стоило ребенку пододвинуть к себе вазу с печеньем. Драко действительно нашелся в библиотеке на широком подоконнике с массой упругих бархатных подушек, разложенных вокруг него и под ним. Он лежал на животе и махал в воздухе ногами, покусывая тонкие хрустящие луковые колечки с беконом, и листал один из фолиантов, попеременно вытирая руку о батистовый платок, валяющийся рядом. — А если пятна оставишь? — поинтересовался Изар, возникая за его плечом. Драко чуть не подпрыгнул, задев тонкое блюдце. Оно зазвенело, рассыпав содержимое и с тихим звоном скатилось на пол. — «Репаро», — махнул палочкой Малфой, — «Вингардиум Левиоса»! И блюдце собралось в единое целое и мягко покачиваясь приблизилось к магу. — Лучше «Акцио» — склонил голову Зар, наблюдая за колдовством, — оно точнее и приближает, а не только поднимает в воздух. Ты все задания выполнил, которые нам задавали? — Еще гербология осталась и история магии, — скривился Драко, — может, ты за меня напишешь? — И экзамен сдашь, — продолжил Изар, усмехаясь, — может, сам попробуешь, а то если за тебя начну уроки делать, ты к концу обучения писать разучишься. — Вряд ли, — захрустел выпечкой Драко, — скорее ты перестанешь быть таким вредным. — А вот это точно вряд ли, — развеселился Изар, протягивая руку за кусочком еды. — Ты же в библиотеке не ешь? — ехидно отметил Драко и ловко отодвинул блюдце в сторону, — ты сам эльфов попроси, они тебе все, что захочешь принесут. А это — моя добыча! Изар рассмеялся, запрокинув голову. — Сам позови, я не против съесть что угодно, на твой выбор, но скорее, что-то несладкое, если не сложно, и горячий чай. А то я подмерз, пока тебя искал. — Добби! Рядом с хлопком появился верещащий эльф. — Хозяин Драко! Добрейший хозяин Драко! Добби так рад, что его выбрали! Добби так рад, что его позвали, сэр! Добби готов служить и выполнить любую просьбу маленького хозяина! — эльф принялся кланяться и биться ушастой головой о пол, крича и стеная, заламывая руки и рыдая в три ручья. — Успокойся и принеси несколько тарелок с несладкими закусками и две чашки горячего чая с заварником, — решил Малфой, — и побыстрее! — Конечно, добрый хозяин Драко! Добби мигом помчится на кухню! Добби быстро соберет все, что угодно молодому хозяину Драко! Добби будет самым лучшим домашним эльфом! Самым полезным, сэр! Добби покажет этим… этим… Он будет самым правильным и лучшим эльфом! — домовик сверкал влажными глазами, вращая их с бешеной скоростью. — Добби мигом выполнит просьбу его маленького хозяина Драко, сэр! — Да побыстрее, что ты причитаешь! — не сдержался Малфой, страдальчески поднимая глаза к потолку, — быстро, кому я сказал! — Добби отвратительный эльф! Добби ужасный! Хозяин сердится на Добби, злится на Добби! Добби никогда не стать правильным эльфом! Добби нужно себя наказать! — кричал эльф, вцепившись в ткань мантии мальчика и не слыша ничего, что происходило вокруг. — Добби, пошел вон, — заорал Драко, окончательно разозлившись на бедового домовика, но крик спровоцировал еще больший водопад слез и криков. — Что-то этот эльф совсем слетает с катушек, — смущенно повернулся к другу Драко, — звать его становится совсем бессмысленно, ой, Изар, Изар, ты чего? Ой… Драко кинулся к другу, сжавшемуся на полу за креслом, но эльф был цепким и поехал за ним прямо на костлявых коленях, не отпуская полу мантии. — Простите, хозяин, сэр! Добби не хотел сердить маленького хозяина Драко! Добби плохой, нерасторопный эльф! Правильно говорит Мипси! Добби никудышный! Сэр! Хозяин Драко и хозяин Люциус выгонят бедного Добби из дома! Никудышный эльф Добби никому не нужен! Он должен быть наказан! Добби прижмет себе уши печной дверцей! Добби будет гладить себя утюгом! Драко в попытке приблизиться к другу, чуть не споткнулся, забыв о том, что домовик держит его за одежду. Увидев мешающее его движению существо, он не выдержал и схватив эльфа за шкирку в два шага выкинул его за дверь библиотеки с воплем: «Пошел отсюда, и чтобы я тебя здесь больше не видел!» Добби ударился о противоположную стену и с громким хлопком аппарировал. Драко поморщился. У него самого разболелась голова от истерики домовика, что можно сказать про Изара? Мальчик осмотрелся и подошел к креслу, трансфигурировал из блюдца стакан и наполнил его «Агуаменти», подал Изару, который только начал приходить в себя, со стоном разгибая конечности. Лавгуд лежал на полу, бездумно подняв невидящие глаза к потолку. — Теперь понимаешь, почему я терплю только своего Астона, а чужих эльфов стараюсь стороной обходить? — отозвался Изар, приподнявшись на локте и медленно глотая холодную воду. После он намочил другую ладонь и провел мокрой рукой по лбу и вискам, снова упав на пушистый ковер. Вставать с мягкой горизонтальной плоскости не хотелось. — У тебя что, этот Астон другой? — недоверчиво уточнил Малфой. — Ага, мне неожиданно повезло, — Изар холодной мокрой ладонью прикрыл глаза и немного помолчал, — сам смотри. Изар, продолжая лежать, тихо позвал: — Астон! Домашний эльф с тихим, едва слышным хлопком появился в метре от него и негромким голосом отозвался: — Астон, к вашим услугам, сэр. — Принеси из дома, если есть, какие-нибудь горячие несладкие закуски и горячий сладкий чай на две персоны. Если ничего нет, мы подождем, сколько нужно. — Астон сейчас все принесет, сэр, — эльф кивнул ушастой головой и так же тихо аппарировал. Драко удивленно приподнял брови. — Он у тебя даже аппарирует тихо? — Я уточнял, громкость аппарации зависит от скорости и стремления эльфа отозваться быстрее на зов хозяина, но если он аппарирует тихо, разница в его появлении составляет пару секунд, а это, обычно несущественно. Мне важнее тишина и сдержанность, поэтому Астон появляется тихо, говорит негромко и никогда не бьется в истерике. Спокойным его приучили быть в прошлой семье. А он хотел быть личным эльфом, а не кухонным, поэтому старался понять. Я это ценю и никогда не ругаю его, а объясняю, что нужно сделать в следующий раз, чтобы мне было с ним комфортнее. — Он даже не удивился и не стал говорить ничего о том, что ты на полу лежишь! — покачал головой Драко. — Ну, он меня не нянчил, я для него взрослый и сам знаю, что и как мне делать. А если что не так, он мне потом при личном разговоре скажет, не при тебе же ему делать мне замечания? — резонно рассудил Лавгуд. — А Мипси бы стала, — позавидовал другу Малфой, — она точно бы на это обратила внимание, если бы я так развалился, еще бы и маму приплела. — А ты ей объяснял, как это выглядит со стороны и что ты при этом чувствуешь? — Нет, а разве надо? — удивился Драко. — А ты как думаешь? Откуда она поймет, как ей с тобой поступать, если вы не согласовали это заранее? — Изар со стоном ухватился за подлокотник и перебрался в кресло, закинув голову на спинку. — Астон собрал все, что просил хозяин Изар, — негромко отчитался появившийся эльф, шустро расставляя на столе приборы для трапезы, — хозяину нужно что-то еще? — У вас с Минки есть ко мне вопросы или предложения? Дома все нормально? — Да, сэр. В поместье все в порядке, — отчитался эльф, — хозяйка Полумна всегда дает указания по хозяйству, и Минки очень довольна. — Хорошо, — решил мальчик, — если что-то случится, или Ксено появится, — ты мне сообщи. Адим здесь до конца каникул, а в пятницу ты его заберешь обратно домой. Сейчас можешь идти. Эльф исчез, и в библиотеке наступила тишина. Драко присел за стол и стал рассматривать, что принес эльф. Ему было интересно попробовать еду, к которой привык Изар. — Ты не думай, — продолжил тему Драко, прожевав бутерброд, — не все эльфы такие психованные. С Добби реально что-то не так. Он, конечно, и раньше был слегка не в себе, поэтому мама не знала, куда его пристроить. Не выгонять же, сам понимаешь! Но сейчас он совсем сбрендил. Я зря его позвал, просто остальные обычно делами по хозяйству заняты, а этого нужно хоть иногда использовать, чтобы связь с поместьем у него сохранялась, поэтому и просим по мелочи, потому что что-то важное он скорее испортит, чем сделает, как нужно. Изар молча пил чай и грел руки о теплую чашку, пока Малфой делился домашними неурядицами. — Отец его совсем не переносит на дух после того, как тот испортил ему важные документы, да так, что ни одно «Репаро» их не исправило, а мама — она дает ему какие-то простые задания, чтобы на него другие домовики не злились. В их понимании бездельничающий эльф — это преступление против природы. А Добби и так не прижился, слоняется сам совсем неприкаянный, а мне его жалко, я в детстве с ним часто играл, до того, как он совсем из ума не выжил. — Кстати, что от тебя отец хотел? — вспомнил Драко, — ты у него почти час просидел. — Он мне помогает в одном деле, — неопределенно сказал мальчик, — советовал сообщать, если нами или тобой заинтересуется Дамблдор. Я с ним полностью согласен — интерес директора добром не закончится, поэтому тоже будь осторожен. Мне самому не нравится эта нездоровая активность в школе, заметил? Тролль, цербер, лич какой-то, который драл единорогов. Мне кажется, это события одного порядка, а мы все, будто пешки на шахматной доске. Такие, которых не жалко. Мы в этой школе как заложники перед своими родителями, а директору это на руку. — Да, тебя же не было тогда с нами на ужине, — вспомнил Драко, — мы тогда выяснили, что отец не читал часть моих писем, где я обо всем ему рассказывал — какое-то хитрое заклинание в школьных оберегах. — Тебе отец даст связующий дневник, будешь важное там писать, а школьными совами отправлять обычное, но и в письмах пиши все, на всякий случай. А то будет странно, что ты перестал сообщать родителям о том, что происходит. Никому знать не нужно, что у тебя есть другие способы информацию передавать, — посоветовал Изар, закусывая губу. — Не удивлюсь, если в следующем семестре нам мантикору на «внеклассных» часах покажут, — ухмыльнулся Драко, — или гиппогрифа, хотя последние — довольно мирные, если с ними неспешно знакомиться и правильно себя вести. Но разъяренный гиппогриф и мантикора — одинаково опасны. — Самое главное, это скрыть свой запах и звук. Тренируйся в заклинаниях — любых опасных зверей лучше обходить незаметно и не лезть к ним почем зря. — Ага, а если как с троллем выйдет? Он нас сразу заметил! — Тогда максимально замедлить-запутать и драпать взрослых звать, пусть сами разбираются. Это вообще не наше дело — решать такие проблемы. Наше дело учиться и эссе вовремя сдавать. — Гриффы с тобой бы не согласились, — рассмеялся Драко, — этим бы только дай где погеройствовать. — Ага, что-то я не заметил ни Уизли, ни Финнигана, когда мы в Запретном лесу колдовали, ни тогда, когда мы тролля утихомиривали, — недовольно скривился Зар. Он до сих пор не мог простить рыжим их действия и слова по отношению к Полумне. — Это точно, — передернул плечом Малфой, — только на словах смелые, но не все… С нами и Невилл был, и Грейнджер, для маггловской девчонки она нормально отреагировала. — Согласен, — Изар потянулся за вторым и последним для себя бутербродом. Больше трех он съесть не мог даже сейчас, после нескольких лет нормального питания и безопасной стабильной жизни. Детство с Дурслями давало о себе знать в мелочах. Он ел мало, даже забывал об этом, спал чутко и тихо, вскидывался на крик и не мог подавить дрожь перед разгневанным человеком. Вот придет к ним вместо пугливого заикающегося Квиррелла какой-нибудь краснолицый здоровяк с громким голосом — что ему делать тогда? Стать посмешищем всех домов? Или пить успокоительные настойки? Так у него и сейчас чудом привыкание к стандартному составу не возникло. Правда, Снейп обещал что-то ему давать. Может, поможет… — Ты совсем загрустил, — заметил Драко, наливая новую чашку чая и добавляя туда молоко и мед, — поделишься? — Да так, ерунда в голову лезет. Сам сказал, непонятно чего ждать от учебного года. Мне твоя помощь нужна будет, — перевел разговор Изар, поставив чашку на стол с тихим звоном. — Что нужно? — тут же подобрался Драко. — Да нормально все, не переживай так, — успокаивающе поднял ладони в его сторону Зар, — я просто хотел, чтобы ты мне показал еще раз все поместье, все самое интересное. Все, что тебе тут так нравится. А я монокль возьму. Мне его подарили, но я редко им пользовался. — А почему? И что он тебе дает? — откликнулся Драко, от нетерпения он чуть было не вскочил с кресла. — Я тебе уже про него говорил, он может дать мне способность увидеть… — Так почему-же ты его не носишь? — завопил Драко, подскакивая с кресла. — Да сядь ты, не мельтеши, — ухмыльнулся Зар, скрестив руки на груди и откинувшись назад, — он не «чудо исцеления в одном флаконе». За каждую лишнюю минуту я потом, обычно к ночи, жестоко расплачиваюсь своим же самочувствием, поэтому смотреть больше пяти минут подряд очень неприятно и больно. Дольше не пробовал, но и пятая по счету минута выходила мне потом дикой головной болью и кровавыми слезами. Так что по двадцать-тридцать секунд «на осмотреться» он полезен, но зрячим постоянно с его помощью мне не стать. — Тогда зачем он нужен вообще, — с досадой нахмурился Малфой, поджав губы. Он-то думал, что есть чудесное средство, которое поможет исправить его самого дорогого… Чуть не вырвалось «брата». Нужно осторожнее быть. Он мысленно дал себе затрещину. — А затем! — Передразнил его Изар, и тут же примирительно объяснил: — Я хоть себя увидел в зеркале, а то знать не знал, как выгляжу, — тут же закусил губу — эту информацию о себе он выдал совершенно случайно. И Драко точно в нее вцепится, как клещ. — Что ты имеешь в виду? — словно услышав его мысли, спросил Малфой, — ты не знал, как выглядишь? — Это долгая история, — попытался отвести интерес Изар, но не преуспел. — У нас много времени, а я не прочь послушать! — категорично возразил друг и пристально уставился на Лавгуда, скрестив руки на груди и покачивая ногой, перекинутой через колено. Изар вспомнил, что пообещал быть более открытым и глубоко вздохнул. — Я постараюсь рассказать, но ты меня не торопи и вопросами не забрасывай. Я расскажу, что смогу, — решился он и еще раз вздохнул, собираясь с мыслями. Драко кивнул, забыв, что друг этого не видит. — Я рос сначала в маггловском мире, и он ко мне добрым не был. Вернее, я видел немало хороших простецов, но те, кто были возле меня — Изар замялся, подбирая слова, — они ко мне относились плохо. У меня тогда внешность была другой, и о магии я не знал ничего, как и о волшебном мире. Те магглы, что меня воспитывали, были, наверное, самыми худшими представителями немагического мира, — Изар замолчал, сжимая и разжимая вспотевшие ладони, вытер их о брюки и продолжил: — Моя спина — один из результатов их «воспитания». Там было многое, о чем я не готов говорить, и вряд ли когда буду. В общем, меня и звали тогда иначе. Даже Луна не знает как — я оставил прошлую жизнь позади и не намерен ее вспоминать и перетряхивать. Мы с Луной действительно родственники, но встретились случайно, в момент моего самого большого… самой большой беды. Я не всегда был слепым. И мое увечье, то, что сделало меня беспомощным калекой… — Лавгуд часто и неглубоко задышал, пытаясь умерить сотрясавшую его дрожь, — за день до этого все и произошло. Это — результат травмы. Мальчик снова замолчал, собираясь с силами и был благодарен Драко, что друг его не торопил и молчал, не издавая ни звука. Горе, которым от него полыхало, и так было тяжело переносить. Но кто бы остался равнодушным? Если бы такое произошло с самим Драко или Луной, —не дай Салазар! — Изар бы вряд ли смог сохранять самообладание. — До того, как я попал к Луне, я провел спонтанную трансформацию в анимага. Ее результат тебе, насколько я помню, — понравился, — едва слышно продолжил Зар, перебрасывая небрежно завязанный хвост за плечо. Длинные, не забранные в прическу пряди, пеленой закрыли бледное лицо мальчика, когда он его опустил вниз, — это меня спасло. А еще Луна и ее бабушка… они буквально вытащили меня с того света и вылечили. Приняли в род. Так что я не знаю, кто на самом деле мои родители, но Юримэй сказала, что они оба были волшебными, потому что ген метаморфмага передается только среди древних линий, а до принятия в род он у меня был. Просто тот, кто выкинул меня в мир простецов, его заблокировал. Поэтому впервые я увидел себя, когда поверенный в Гринготтсе дал мне этот монокль. Я догадываюсь, кто мой враг, он могущественный и старый, и я не хотел бы, чтобы ты случайно оказался в зоне его интересов. Я даже думал о том, чтобы держаться от тебя подальше, но вряд ли это сильно поможет, — криво улыбнулся Изар, почувствовав от Драко волну возмущения. — Так ты сейчас не метаморфмаг? — уточнил Драко, наклонив голову и осматривая цепким взглядом Лавгуда. — Уже нет. — Ты — мой брат, — неожиданно выдал Драко. Он внимательно наблюдал за реакцией. — Ты тоже мне почти как брат, — тепло улыбнулся Изар, — не меньше, чем Луна. — Я имею в виду, — не мало ни смутился блондин, — в буквальном биологическом смысле. Тебя папа ни о чем не просил, к слову? — Бабушка сделала его нашим опекуном, — ответил Изар, — я только сейчас об этом узнал, и твой отец просил дать кровь для определения родства. Думаешь, он тоже, как и ты, считает меня родственником? Он говорил, что в магическом мире все достаточно близкие в родстве… — Лавгуд рассеянно постучал пальцами по подлокотнику, выбивая какой-то незамысловатый мотив. — Думаю, он догадывается и сейчас хочет развеять свои подозрения. Он же не знает, как я, — на сто процентов. — Я думаю, ты ошибаешься и просто выдаешь то, что хочешь за реальность. Но не все, что нам бы хотелось, может оказаться правдой, — рассудительно заметил Изар, — вот ошибется твой отец в своих подозрениях, и только разочаруется, а он уже стал нашим опекуном. Вот лучше бы он подождал! А то, его догадки окажутся неправильными, а он уже с нами связался… — Ты не прав. Даже если его догадки не подтвердятся, а это вряд ли, он никогда не пожалеет о своем решении. Мой отец не жалеет о том, что сделал и никогда не делает чего-то сгоряча, — покачал головой Драко, — ты не думай лишнего. Мой отец, и твой, кстати тоже, — достойный человек. — Да с чего ты взял, что мы родственники?! — взорвался Изар, схватившись руками за голову, путая пальцы в волосах. — С того, что я однажды подслушал разговор родителей о том, что у меня были брат и сестра, но их украли, а родителей, вернее маму, «забыли». И правда всплыла только недавно. Не то, чтобы у меня раньше не было подозрений — мне сны снились и многие мелочи, я потом о них расскажу. Главное сейчас то, что я нашел мамины записи, которые она вела о поисках вас с Луной. Не морщись — я в этом уверен, — обстоятельно начал делиться Малфой. — Нашел там ритуал зова родной крови, это редкий итальянский ритуал, мама в Милане нашла его описание в старой букинистической лавке и хотела его использовать на крестных, да вот беда, с вашими крестными тоже вышли весьма печальные истории. В общем! Я провел этот ритуал над собой, в обход мамы. Она бы мне не разрешила. Что-то о вечной неразрешимой тяге, если бы я вас не нашел… Но я же знал, что это вы с Луной. Я к вам потянулся почти сразу, как увидел в Косом переулке. Из головы выкинуть не мог! — Драко задорно улыбался, выгнув изящную белесую бровь. Он почти лучился довольством и тщеславием. — Итак, я прочитал все внимательно и провел этот ритуал, когда мы с тобой тогда поссорились, помнишь, когда Луна рассказала о смерти бабушки. Кстати, мои соболезнования, — Драко мягко положил руку на плечо внимательно слушающего его Изара, погладил его вздрогнувшее плечо и напряженную спину, — и ритуал сработал. Я действительно чувствовал пустоту, невыразимую печаль от нехватки чего-то и тягу, но она закончилась, как только я коснулся тебя и Луны. В общем я «пострадал» так сказать, минут пятнадцать, пока искал вас по поместью. — Ты родителям сказал? — едва слышно спросил Изар, прижимаясь к брату. Он чувствовал тепло его сильного тела и его уверенность и хотел заразиться этой уверенностью, но сомнения никак не хотел исчезать. — Нет еще, — немного смущенно сказал Малфой, — я же провел ритуал сам, а это опасно. Боялся, что меня посадят под арест до конца моих дней. Вот и тянул с откровениями, но смотрю, отца я ненамного опередил… — Тогда не говори ничего, вдруг зелье покажет что-то другое, и ты ошибся. Чувства — это всегда очень субъективно, — попросил Изар и Драко, искоса глянув на него не стал возражать. Сам он для себя все понял, а если Изара убедит зелье, то кто он такой, чтобы мешать ему это осознать тем способом, которым ему будет легче. — Луна, кстати волшебная совершенно, — поделился Малфой, — я тогда ее коснулся, а она сразу: «Здравствуй, братишка, я так рада, что ты меня нашел!» — Я и сказать ей ничего не успел, как она уже знала… — Она многое знает, — улыбнулся Изар, — затрудняюсь понять как именно, но ты прав, она действительно невыразимо чудесная. — Так что ты не переживай, завтра зелье все покажет, и родители… Они, правда, будут рады. Ты не представляешь, как сильно они вас искали и желали найти. — Завтра посмотрим, — решительно откликнулся Изар, отметая сумбурные мельтешащие мысли, и встал из кресла, доставая трость, — а сейчас покажи мне поместье, перед отъездом в школу я бы хотел увидеть его. И родителей покажи, хоть издалека, я бы хотел на них посмотреть и запомнить. Мальчик не стал говорить, что боится никогда больше сюда не вернуться, чтобы там не показало зелье, а он не был уверен ни в чем. Слишком часто жизнь обманывала его ожидания и надежды. — Идём! — с готовностью ответил Драко и подхватил брата под руку, мысленно представляя, куда именно им стоит идти сначала. И мальчики, весело переговариваясь, направились гулять по широким коридорам величественного особняка.