***
Это был самый уродливый титан из всех титанов, которых мне довелось видеть на своём веку. Аж глазам больно стало. Род Райс вроде не был таким страшным, тогда почему его титановское воплощение такое… такое?! Так ещё и ползёт, паша лицом землю. Эрвин предположил, что Райс передвигается в таком положении, потому что его лицо уязвимо, и вероятно, что рта у него и вовсе нет. Пришлось довериться интуиции Командора, мы собрали бочонки взрывчатки и с помощью Эрена атаковали стометровое чудище. Титановский затылок был успешно взорван, и решающий удар был нанесён нашей Хисторией. Покрасовавшись на публику, она вернулась к нам. — Вот это я понимаю — королева, — я улыбнулась, подзывая блондинку пальцем, а затем крепко-крепко обняла её. Наигранно всхлипнула: — Теперь ты уйдёшь, как же мы будем без тебя? — Мы будем навещать друг друга! — она волнительно обняла меня, утыкаясь носом куда-то в шею. К нам подошёл Конни, загреб нас под свои ручища и чуть ли не плача выдал: — Хистория, мы будем скучать по тебе! Мы стояли и обнимались втроём, из глаз Хистории потекли слёзы, и я тоже решила порыдать за компанию. Жан смотрел на нас взглядом «вы сейчас серьёзно?», но его за руку ухватила Саша, у которой глаза тоже находились на мокром месте. Жан схватил Микасу, Микаса схватила Эрена, а тот Армина, и все были дружно затянуты в групповые обнимашки, где половина плакали, а половина не понимали, что вообще там потеряли. Не знаю, сколько мы так стояли, но нас прервал ленивый голос капрала, призывающий нас собрать сопли и спуститься со Стены, пока мы одной дружной кучей не свалились с неё от переизбытка чувств. Нужно было ещё проверить часовню на наличие выживших, но капитан дал нам всем добро идти отдыхать, и что этим займутся гарнизоновцы. Я хотела было пойти со всеми вместе, но вспомнила, что так и не нашла отцовские кинжалы. — Я пойду с тобой, — спустившись следом за капралом со Стены, я сравнялась с ним. — Кинжалы, мне нужно забрать их. — Лучше бы шла отдыхать, — голос мужчины был изрядно уставшим. Лицо бледнее обычного, волосы растрёпаны, глаза покраснели, а мешки под ними — это вообще отдельная тема. — Кто бы говорил, — буркнула я, поднимая руку и взлохмачивая макушку капитана, куда осела пыль. Тот посмотрел на меня испепеляющим взглядом, но промолчал. — Почему сам не идёшь отдыхать? — Я должен закончить дело до конца. И под этим он имеет в виду… что? Что-то определённо связанное с Кенни. Хочет убедиться, что он мёртв? Анцель приветственно заржал, и я прильнула к его голове, приглаживая гриву. Карие глаза следили за мной, покорно подставляясь под руку, принимая ласки. На лицо невольно залезла улыбка. — Какой же ты молодец, — прошептала я вставая на носочки, протягивая руку ко лбу, и укладывая её на темя. Да, на моём фоне его габариты особенно отмечались. Ему пришлось чуть ли не к полу согнуться, чтобы я дотянулась до него. — Жак. Я обернулась, Леви ждал меня верхом на своём коне. Кивнув, я оседлала Анцеля и хлопнула сапогом по его боку, призывая к действию, и мы поскакали к месту, где началась вся эта заварушка. По нашему прибытию, гарнизоновцы уже вовсю разбирали завалы, вытаскивая трупы полицейских. Кто-то вытаскивал очередное мёртвое тело, и в нём я узнала белобрысую макушку женщины, которая ранила Ханджи. Она была молода и красива, но, как известно, война никого не щадит. — Капитан Леви, мы нашли Кенни Аккермана! Вот это поворот. Неужели мужик выжил? Мы пошли за рядовым к лесу. Побитая и изрядно вымотанная фигура сидела, опираясь на старое дерево. Часть кожи обгорела, живот окровавлен, дыхание неравномерное. Большая вероятность того, что лёгкие пробиты, а значит, ему не долго осталось. — Иди, дальше я сам, — Леви кивнул гарнизовцу, тот, потоптавшись пару секунд, удалился. Я тоже посчитала себя лишней, и решила не мешать их семейным разборкам, но, когда я уже было развернулась, меня окликнули. — Жак. Взгляд, которым меня одарил Леви, буквально вонзил тысячу кинжалов под кожу. Он был настолько полон беспомощности и грусти, что я остановилась, как вкопанная. Мне ничего не осталось, кроме как поравняться с ним и встать перед его прошлым. Вместе легче. Кенни говорил хриплым, ломающимся голосом, почти теряя сознание, но каждый раз, когда его глаза закрывались, он открывал их с невозможной упёртостью. Неудивительно, что он оказался родственником Леви. Леви Аккерман, значит. — Девчонка Карла, — в какой-то момент он бросил взгляд на меня, а уголок его губ дрогнул, — везёт же вам, Кирштайнам, связываться с Аккерманами. Он потянул руку к бедру, доставая из набедренных ремней кинжалы отца. — Я подарил их твоему папаше в знак нашей дружбы, — он прокашлялся, крепко жмурясь от боли, — это фамильная ценность, принадлежащая Аккерманам. Кенни бросил клинки в мою сторону, и я, склонившись, неуверенно взяла их. В голове рой вопросов. Раз это семейная реликвия, почему он отдаёт их мне? Почему не отдаст их капралу? — Кому как не Избраннице Аккермана хранить их, — мужчина усмехнулся, переводя взгляд на Леви. — А ты оказывается не промах, крысёныш. Заграбастать себе девчонку Кирштайна… Кенни, будучи при смерти, был совершенно откровенен перед Леви, но не выдал ни одной тайны своего друга, Ури Райса, и унёс их с собой в могилу. — Мы могли продвинуться в чём-то, если бы он рассказал нам это, — пробормотал Леви, всё ещё сидя на коленях перед своим мёртвым дядей. Я опустилась рядом, хватая капрала за капюшон и притягивая его к себе. Он молча уткнулся мне в шею, обхватывая руками спину. По моей щеке потекла слеза, и я ещё крепче сжала Леви в объятиях. — Он сказал, что не годился на роль отца, — тихий порывистый шёпот резал слух, — но он уже стал им для меня.***
Свет лампы озарял нашу столовую. Было как-то непривычно находиться в штабе, казалось, мы тут как минимум год не бывали, хотя отсутствовали лишь пару недель. Всё казалось ужасно пыльным, и по приходу мы тут же принялись убираться, хотя капрал даже не отдавал подобного приказа. Он вообще, кажется, хотел, чтобы мы отдохнули наконец, и думал не нагружать нас ничем хотя бы этим вечером. Но мы с Сашей усердно натирали полы и любые поверхности в нашей комнате, пока те не блестели от чистоты. Даже к парням сходили помочь. Уборка проходила в молчании, каждый был в своих мыслях, и слышались лишь редкие «подай метлу», «принеси воды», и так далее. В какой-то момент мы все оказались в комнате Конни и Жана. Мы долго сидели вместе и молчали. Всем отрядом, даже Леви, решивший помочь с уборкой, сидел с нами. Каждый из нас замарал руки сегодня. Каждого изнутри грыз собственный демон. — Я уже говорил это Армину, скажу и сейчас, — Леви был как обычно собран, лишь нахмуренные брови и глаза выдавали его беспокойство за нас. — Благодаря вам мы все остались живы. Спасибо. Я горжусь тем, что вы члены моего отряда. Через какое-то время в штаб приехал Моблит с новостями. — Ханджи в норме, её доставили в больницу Троста, — отчитался он капралу, и, получив кивок, обратился ко мне: — Доктор Кирштайн просила передать вам это. Он вытянул из нагрудного кармана небольшой свёрток. Письмо. Я вскочила с места, а за мной и Жан. Дурачок, вечно храбрится и отнекивается от заботы мамы, а сам-то… Я расправила сложенный лист бумаги, выставляя его так, чтобы и я, и братец смог прочитать. «Дорогие мои дети! Как ваши дела? Надеюсь, что всё в порядке. Недавно из Стохесса привезли вашего майора Закариаса, он ждёт, когда вы придёте его навестить. С ним тут ещё капитан Нанаба, вместе лечатся, просят выделить им совместную палату, негодники такие. Кстати, Жак, капитан Закариас сказал мне, чтобы я готовилась к твоей свадьбе. Об этом мы ещё с тобой поговорим отдельно. Знаю, вам сейчас очень тяжело после вылазок и всей этой ситуации внутри Стен, но вы очень сильные, я горжусь вами. Я рада, что вы смогли пережить все тяжести службы, и буду молиться за то, чтобы вы всегда ходили живыми и здоровыми. И да, ваш папа бы тоже гордился вами. Я очень по вам скучаю, надеюсь, что когда выбьете время, придёте домой хоть ненадолго! Жак, следи за Жанусиком, чтобы он не забывал правильно кушать и тепло одеваться!» — Какая на хрен свадьба? — не понял Жан, смотря на меня «ты что, сдурела?» — взглядом. — А я откуда знаю? — таким же взглядом посмотрела я на брата. — У Закариаса там галлюцинации от потери крови пошли, наверное. — А не та ли эта свадьба… — он скосил взгляд на капрала, который вопросительно выгнул бровь. — Хватит парить чушь, Кирштайн, — мужчина встал с места, оглядывая нас всех по очереди. — Отдохните уже, вы заслужили это. Он вышел, оставляя нас одних. Моблит кивнул нам всем, и тоже удалился. — Капитан прав, нам нужно поспать, — Микаса встала, — идём. Мы попрощались и разошлись по комнатам. Саша сразу же отрубилась, а я решила всё-таки помыться после уборки, и только потом лечь. Но сон никак не шёл. Я слышала тихое сопение подруги, стрёкот долбанного сверчка где-то неподалёку, и всё это так сильно капало на нервы, что уснуть было просто невозможно. Тяжело вздохнув, я поднялась с кровати. Тихо скрепя половицами, вышла в коридор, взяв курс на кухню. Залила воды в чайник, поставила на огонь. Села на стул. Блин, надо было носки хотя бы надеть, ноги замёрзли. Подняла их и умостила на соседний стульчик, прикрывая глаза. Увы, сидела я так не долго, потому что кто-то бесцеремонно отодвинул стульчик, а вместе с тем и мои ноги, которые глухо шмякнули о ледяной пол. Я зло зашипела, недовольно косясь на капрала. — Я кажется ясно дал понять, чтобы все шли спать, — он сел на отнятый стульчик и сложил руки на груди. — Оказывается, меня ужасно бесят сверчки, — я поднялась, подходя к плите и сняла чайник с огня. Достала две кружки и заварку. Потёрла ногу об ногу, чуть грея их. — Ты почему не спишь? Ответа мне не дали, но он итак был очевиден. Хотелось бы сказать «завал бумаг, дел невпроворот», но на самом-то деле, он тоже не может уснуть. — Спасибо, — тихо поблагодарил меня капрал, принимая горячую кружку из рук. Мы сидели в тишине, пока оба не допили чай, и я не помыла кружки. Когда я вытирала руки, меня вдруг подхватили на руки. Я непонимающе уставилась на мужчину. — Ты дура, которая поленится обуться, хотя знает, что тут холодно, — с упрёком сказал он, неся меня наверх. — Я не хотела шуметь при Саше, — в свою защиту отозвалась я, когда вдруг заметила, что идём мы не в мою комнату. — Капрал? — Леви, — поправил он меня, чуть улыбнувшись уголком губ, — ты что, не хочешь поспать со мной? Честно, я не знала, что на это ответить. Да и не хотелось. Мне почему-то стало очень жарко, и я вовсе позабыла о том, что всего пару минут назад меня морозило так, будто я босиком по снегу час ходила. Уши горели, и я приложила ладони к ним, чтобы хоть как-то остудить. Меня не просто завели в комнату капрала, а потащили в ванную. — Думаешь, я тебе позволю лечь на мою постель с грязными ногами? — я фыркнула, но ступни послушно вымыла. — Кстати, что за свадьба? Я нервно усмехнулась. Чёрт. — Не знаю, Майк себе напридумывал что-то, — беспечно махнув рукой, я хотела уже вылезти из душа, но меня снова перехватили и на руках понесли к кровати. — У меня же сейчас чистые ноги, зачем ты меня несёшь? — Я хочу, — сказал он таким непоколебимым тоном, что я аж позавидовала. Неужели этот парень вообще не знает, что такое неловкость или смущение? — Слушай, а может он про нашу с тобой свадьбу говорил? — я ткнула Леви в ребро, лукаво улыбаясь. — Готов ли ты связать себя узами брака и вечно сидеть в клетке, есть мою стряпню и переживать ежедневные приступы ревности? — Ежедневные приступы ревности? — Ага. Регулярные прям. — В клетке я всё равно сидеть не буду, твою еду с радостью съем, и ты не похожа на ревнивую, — заверил меня мужчина. — Мы с тобой скорее из-за твоего длинного языка ссориться будем. Я хотела уже возмутиться, но вдруг почувствовала нежное прикосновение губ у себя на затылке. Это вызвало лёгкую дрожь по всему телу. — Спокойной ночи, муженёк, — хихикнула я от щекотки, закрывая глаза. — С тобой хотя бы носков, разбросанных по дому не будет. В ответ меня ощутимо ущипнули за руку.