Больнее падать

Мол не глядя хватает девочек за загривки и прыгает за ближайшую кучу багажа. Килинди с Далин не успевают и пискнуть, но Мол на всякий случай зажимает их маски. Он мгновенно полностью блокирует свое собственное присутствие и пытается максимально спрятать девочек, закрыть их мысли и чувства, и даже замаскировать саму их жизненную Силу. Чтобы как мыши под обшивкой, меньше даже, тараканы. Не заметит, он не заметит, Мол знает, что не заметит, уверен. — Что это вы?.. Митрол в комбинезоне хмурится, выворачивая из служебного хода. Мол срывается с места, одним ударом ломает ему трахею. Митрол хрипит, выпучивает глаза, поднимает руку к шее. Мол прыгает ему на спину, валит его обратно в помещение, ногами сжимает так, чтобы не дергался, руками охватывает шею и давит на жабры. Митрол бьется, словно в судорогах, словно рыба на суше. Под Молом дрожит пол, шум станции заглушает болезненные хрипы. Дергающиеся ботинки противника не дают двери закрыться, и в щель Мол видит девочек, которые схватились друг за друга, их зеркальные маски повернуты в его сторону. За кучей багажа, делая один шаг за другим, проходит мимо Учитель. — …приезжал бы чаще поправить здоровье, но эта гравитация, к сожалению… Рядом с ним более тяжелая поступь человека в броне и краткое «хм» искажено электроникой шлема, серую макушку которого Мол отчетливо видит над чьим-то чемоданом. Мол чуть меняет хватку, сдавливает посильнее, одновременно упираясь пятками в пол. Митрол дергается еще раз и обмякает, пока Мол затаскивает его глубже в служебное помещение. Все его внимание еще сосредоточено на том, чтобы скрыть в Силе собственное существование и эмоции девочек, так что станционного работника Мол обыскивает почти машинально, тащит жалкие пару кредитов и рабочий пропуск, запихивает добычу по карманам. Пусть думают, что ограбление. Из помещения Мол выскакивает пригнувшись и прячется снова за кучей багажа. — Тот рабочий?.. — начинает тихо Далин, но ее прерывает Килинди. — Это был твой учитель? Вместе с мандалорцем? — спрашивает она свистящим шепотом. — Я узнала по его речи… — Тихо! — Мол показывает им, чтобы сидели и не рыпались, а сам осторожно выглядывает из-за сумок, пытаясь понять, услышали их, заподозрили или нет. Одного взгляда на удаляющуюся фигуру, закутанную в дорогой черный балахон с фиолетовой оторочкой, достаточно, чтобы Мола пригвоздили к месту две равновеликие тяги: убраться как можно дальше от непреодолимой опасности и… броситься вперед, разорвать, растерзать, отомстить. — Надо убираться, — шипит Далин с дрожью в голосе, — скоро объявится охрана! Без функционирующего меча у него нет шансов, еще и Мелтч Кракко усложняет жизнь. И если Трезза до сих пор не сообщил об их побеге, то вот-вот может исправить свою оплошность… — Да, — сипло выдает Мол и ползет в противоположную от Учителя сторону, — пошли. Теперь они передвигаются куда поспешней, и Мол рыскает глазами по станции в поисках подходящего корабля. Создания вокруг пересаживаются с одного транспорта на другой, опаздывают, прощаются, торгуются, смеются, бранятся. Хаотичность путешественников, рабочих и команд кораблей создает для них прикрытие, но Мол перестанет чувствовать себя, как загнанный зверь, только в гиперпространстве, и даже там… — Тот рабочий?.. — снова начинает скулить тихонько Далин. — Будет жить, — шипит Мол. По крайней мере, он думает, что у митрола еще трепыхался пульс. Молу не до того. Килинди снова кладет руку на его плечо, которую Мол тут же сбрасывает: — Послушай, я тебя прекрасно понимаю, — начинает шептать наутоланка, не сбавляя темпа. — Я же вижу… Я понимаю, почему ты не можешь этого сделать, но я… Посмотри на меня, я могу! Хочешь? Она поворачивает его к себе лицом, останавливает всю их процессию очень невовремя: — Мол, слушай, я избавилась от своих господ, я могу избавиться и от твоего, — он уже хотел бежать дальше и прикрикнуть на девочек, чтобы не тратили зря время, но слова Килинди заставляют поперхнуться на вдохе. — Можно улучить момент, когда мандалорца не будет рядом, он ведь всего лишь слепой старик, я справлюсь. Хочешь, я сделаю это для тебя, хочешь, я убь… Мол хватает ее за грудки и встряхивает хорошенько, его голос на мгновение ломается и опускается до знакомого баритона: — Не смей! — девочки замирают обе, а Мол рычит. — Никакой он не старик, это все спектакль! Он сильнее, чем все на Орсисе вместе взятые, и он убьет их, чтобы не оставалось свидетелей. Он — владыка… — но слово не произносится, встает комом в горле, застревает и душит. Ему не сказать, никак не сказать, не сообщить, что-то внутри препятствует и давит. Но надо ей объяснить, втолковать, с чем они имеют дело. — Дар’джетии! — вырывает Мол из глотки термин на мандо’а. — Не-джедай! Девочки молчат, потрясенные. Кажется, поняли, наконец, или начинают соображать. Он хватает их обеих и тянет за собой, скорее к кораблю, где рядом со шлюзом стоит не дроид, а человек с планшетом. Мол толкает Килинди вперед себя, мужчине под нос. — Мы хотели бы зарезервировать места на борту, господин, — выдыхает та. — А? — человек склоняется ближе к ее маске, поворачивается левым ухом. Мол проскальзывает вокруг него, снимая одну из перчаток, и аккуратно прикасается к запястью: — С нашими документами все в порядке, у нас есть билеты, а у тебя есть места, — он бормочет сквозь зубы, вкладывая всю свою волю в приказ. Мгновение человек медлит, и Мол замирает, готовый напасть и захватить транспорт силой, прямо с пассажирами… Но потом мужчина чуть качается в сторону Килинди, выпрямляется и повторяет тупо: — С вашими документами все в порядке, у вас есть билеты, а у меня есть места. Мол затаскивает девочек с собой на борт и забивается в самый дальний угол, откуда видны все шлюзы. Еще несколько минут напряженного ожидания, когда кресла и скамьи вокруг них заполняются, и разномастные пассажиры распихивают свои пожитки по отсекам, и звучат предупреждения об отправлении и инструкции о технике безопасности на нескольких основных языках, и… корабль трясет при отделении от станции. Мол закрывает глаза, считает мгновения. Неповоротливое судно медленно выходит к основным магистралям, создания вокруг переговариваются, кто-то уже принялся храпеть. Еще чуть-чуть… Гудение устаревшего гиперпространственного движка и — в крохотных замызганных окнах тьма космоса превращается в сплошной световой поток. Мол делает вдох. Выдох. И начинает смеяться.