Любовь на расстоянии 9 метров

Александр сидел в своем маленьком кабинете и смотрел на панораму огромного города, кишащего людьми. Все офисное здание принадлежало ему и его корпорации, как модно сейчас называть империи, построенные в девяностые, уже много лет. Но он любил именно этот крошечный офис-читальню, как он сам его называл. Нет, конечно, у него был и нормальный офис для встреч с представителями разных фирм и стран, с большим дубовым столом, огромным резным стулом, с полками и шкафами под документы, с сейфом, все как положено. Но, только к этому закутку в шесть квадратных метров с одним шкафом под книги и двумя кожаными креслами у него лежала душа. Он сидел в своем высоком кресле с подголовником и не шевелился. Его мысли сейчас были очень далеко от насущных дел, они были далеки от горящих, многомиллионных контрактов, далеки от оборудования на много миллионов долларов для его производства, которое сейчас стояло на таможне, от его личного самолета, который находился в Гонконге и ждал разрешения на взлет с делегацией компании, которая готовилась к поглощению корпорацией Александра. ОН был далеко от всего этого. Он думал о сыне. Когда Алексей только родился, Александр корил себя за такую ошибку. В столь неподходящее время обременить себя ребенком, да и не планировал он уже заводить детей. Но когда он первый раз увидел его, прикоснулся к этому крошечному, беззащитному существу, он почувствовал такую любовь. Все резко ушло на второй план. Он захотел подарить сыну все, ВСЕ, что только можно, сделать так, чтобы сын, его маленький, голубоглазый Лешка ни в чем не нуждался, чтобы не жил жизнью своего отца. Он даже готов был вступить в брак с женщиной, которая, не по самому трезвому состоянию обоих стала матерью мальчика. Но, к сожалению или к счастью для Александра, мать его сына после родов сгорела от цирроза печени за пару дней. И бремя обоих родителей легло на плечи, тогда уже, почти сорокалетнего Александра. Компания, семейный бизнес, все называют по-разному, оставленная Александру его отцом и дядей, стремительно росла. После «лихих девяностых» ему удалось расширить сферу своего влияния в данной отрасли. Он очень быстро занял нишу, в три раза увеличив и так немалые обороты, и разрываться между работой и семьей он уже не мог. И как часто водится в современном мире, он принял решение пожертвовать семьей ради семьи. Когда Леше исполнилось три, Александр надумал жениться. Он понимал, что мальчику нужна мать, а не няньки и служанки. Избранница не заставила себя ждать, кандидатуры в его кругах хватало. Девушка приняла мальчика как родного, и план Александра сработал. Леша не вспомнил промежутка времени, когда матери не существовала и всю жизнь считал Альку, так Александр коверкал имея своей новой жены Алены, своей родной матерю. Но ведь за всем невозможно уследить, верно? В подростковом возрасте, когда Леше исполнилось пятнадцать, после торжества не совсем трезвая Алька завела задушевный разговор с одной из оставшихся гостей, в этот момент и произошла осечка. Всего одна фраза «Ой, да не знаю я, я же не рожала», произнесенная, как Леша считал его матерью, порушила почти десятилетние труды Александра. Сын моментально отстранился от отца, а Альку не хотел видеть даже близко с собой. А дальше, все как по накатанной. Плохая компания, вкус огромных, неиссякаемых денег, полное отсутствие воспитания. Конечно, Александр сделал все, чтобы воспитать хотя бы не сволочь или мразь, а интеллигентного человека и своего наследника, но, когда есть проблемы на генетическом уровне, словами сложно что-то поправить. Когда за Алексеем начали замечать странные, даже пугающие для его возраста наклонности, Александру пришлось копнуть. По материнской линии, у мужчин наблюдались, уже несколько поколений, странные психологические отклонения. Дедушка матери Алексея питал манию к изувечиванию самого себя, считая, что так он будет причислен к лику святых как великомученик. А ее отец имел некие сексуальные влечения, но только к мертвым, особая форма некрофилии. У Алексея, скорее, наблюдался обычный садизм, но после шестнадцати лет, он начал превращаться во что-то более жестокое, местами доходящий до лютого желания смотреть на медленную и болезненную смерть именно молодых девушек. Александру приходилось платить огромные деньги проституткам сына и их менеджерам, чтобы покалеченные до полусмерти девушки могли привести себя в порядок и, хотя бы, просто молчали. Дорогие препараты, именитые специалисты, широко известные в этой области — ничего не помогало. И Александр лишь молился, чтобы он всю жизнь был в состоянии покрывать баловство сына, и верил, что сыну хватит ума не перейти черту. Он понимал, что сын с годами стал огромной головной болью и что управлять всем наследством он будет не в состоянии. Но любовь, она позволяет закрыть глаза на ВСЕ. Отдать любые деньги, только чтобы у сына было все хорошо. И сейчас, когда он пропал, его единственный, внеплановый, но так горячо любимый сын, сердце, уже совсем немолодого Александра разрывалось на части. Он общался с этой женщиной — матерью девочки, с которой видели Алексея в последний раз, и питал к ней такое отвращение, смешанное с чувством призрения и жалости. — «Такое наплевательское отношение к дочери. Ребенок пробыл столько в коме, а ее все равно волнует только денежный вопрос.» Мысли крутились у него в голове. — «Да если бы Лешку хоть пальцем кто-то тронул… И девочка, напуганная, зашуганная, как корова на привязи, не удивлен, что Леша обратил на нее внимание, нравятся ему всякие жалки и убогие, притягивают они друг друга.» — Саша, к тебе можно? Со стороны переговорки вошел мужчина. Суровое лицо и стальной взгляд выдавали в нем бывшего сотрудника спецслужб. Волосы, аккуратно уложенные назад, с едва видными выступами по обе стороны, уходящими в затылок, были полностью седые, но безумно крепкие и густые. Волосок к волоску. Мужчине седина была к лицу. Телосложение было не крупным, но физическая подготовка четко вырисовывала его рельеф. Руки — крупные и сильные. Всем своим видом он показывал уверенность в себе и важность, и был, наверное, единственным человеком, кто не боялся того, перед кем сейчас стоял. — А, Андрей, заходи конечно, я же тебя и жду уже полчаса. — Извини, пересматривал запись диалога. — Ну, так что ты мне можешь сказать об этой девочке? Андрей присел в соседнее кресло, почти на самый его край, сложил руки в замок и облокотил их на колени. — Все не однозначно… она лжет, это я могу сказать точно. Так же примечательно то, что она до ужаса напугана, а это говорит о том, что она что-то знает. — И что же тут неоднозначного? Просто нужно узнать то, что ей известно. — Александр нахмурился. Он не любил иметь дела с детьми. Их сложнее стереть из системы. Это взрослый мужик — ну не вышел на работу, ну загулял и по пьяни утонул, разбился, попал под машину — бывает. Но ребенок, за ним наблюдают почти все инстанции: здравоохранение, образование, родители… — Саша, взгляни хотя бы на ее телефон, он не пробивается ни по одной базе данных, там стоит такая система защиты, которую я в глаза никогда не видел. — То есть, мы не смогли установить ни прослушку, ни датчик слежения? — Это второй момент. Программу из-за защиты установить не удалось, ну и я решил по старинке, просто влезть в метал телефона. ДАТЧИК СГОРАЕТ! СРАЗУ! Его просто перешибает энергией. Никогда такого не видел! — К чему ты ведешь Андрей? — Мы пробивали почти всю ее семью, никто там не отличается особыми связями. А семнадцатилетняя девочка вряд ли смогла бы достать такое оборудование… — РАДИ БОГА, АНДРЕЙ! Ну легла она под какого-то богатого мужика, ну дал он ей пару побрякушек… — Нет Саша… — Андрей встал с кресла и подошёл к стеклу, но потоптавшись возле края, отступил на пару шагов. Каким бы суровым не был его дух, высота всегда будет брать над ним вверх. — Я думаю здесь кто-то посерьезней простого богатого мужичка. Александр нахмурился еще сильнее. Его очки вот-вот норовили сползти с переносицы. — Мы с тобой оба понимаем, что девочку покалечил твой сын. Ну его почерк. И вот представь, любовница, как ты выразился, богатого дядьки, избита, изнасилована, лежит в больнице с большой потерей крови В КОМЕ… ему могло это и не понравиться! — Найдет другую, таких как она вагон. — Александр холодно отмахнулся. — А если любовь… ведь просыпается же на старости лет у некоторых олигархов желание осесть и создать семью, сам знаешь, не мне тебе об этом рассказывать. — К сути. — Скрежет зубов Александра мог услышать уже весь этаж. — Прости меня, конечно, Сашка, но твой сын может быть уже мертв, лежать где-то под бетоном новостроек. — Импульсивным скачком худощавый, местами уже, могло показаться, что дряхлый Александр вжал в стену своего собеседника. Все вены на его лице и шее выпирали, словно накаченные гелием, а глаза могли прострелить череп. — Прости меня, конечно, Андрюшка, но ТЫ мой начальник службы безопасности, и ТВОЯ работа оберегать мою семью от таких проблем! ГДЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, ЧТО МОЙ СЫН МЕРТВ?! — Да как же ты сам не видишь Саша?! — Андрей еле смог вырваться из железной хватки и отстранился на пару метров от своего «начальника». — Сработано чисто! Ни единого следа. Словно эта девка сама себя покалечила… В этот раз твой Лешка налетел на серьезного противника. Мы… мы не знаем кто за ней стоит. Нет ни одной зацепки. — Так не бывает… — Змеиный шепот исходил от разъярённого Александра. — Знаю… Оба выдохнули. Первым в кресло вернулся Александр. Откинув голову, он закрыл глаза и сжал губы. — ДА СЯДЬ ТЫ! Не стой над душой. — Андрей послушно сел в кресло, которое было очень неудобно для его габаритов. — Разговор с ее матерью нам ничего не дал, верно? — Да. Мать не в курсе, есть ли у девочки тайная жизнь или нет. Пока ты беседовал с Марией, она клялась мне, что над дочерью имеет полный контроль. — Да какой там контроль… — Александр нервно дернул рукой так, что все-таки сбил очки со своего носа. Они упали сначала на колено, а потом и на пол. Стекло треснуло, оправа сломалась на переносице. Александр грустно посмотрел на детали, разлетевшиеся у его ног. — Свинтила же она в новый год к моему сыну, а мать узнала только когда дочь в коме в клинике леж… Александр осекся и поднялся с кресла так резво, что за ним по инерции вскочил Андрей. — Клиника! Мне нужен владелец! Выясни кто он, и направься к нему с визитом. Девочку с такими ранениями в обычную больницу не положишь, будет слишком много вопросов. Вешай любую лапшу, но вытяни из него хоть что-то. Нам хватит и малейшей крупицы. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?! Андрей мотнул головой, поправил пиджак и стремительно вышел из кабинета, оставив его хозяина в одиночестве. — Вот люблю, когда люди понимают с полуслова. Подняв обломки очков, Александр сжал их в руке, что треснувшее стекло выпало из оправы и разлетелось на осколки, которые впились в руку своего владельца пуская маленькие ручьи крови. — Соловьёва Мария, а ты не так проста, как кажешься… Александр стряхнул осколки и капли крови на пол, схватил телефон с кресла и устремился вон из кабинета, успев уже гаркнуть в телефон, чтобы ему подогнали машину к выходу.