Любовь на расстоянии 9 метров

Я порхала по проспекту. Книги, учебники и вся дополнительная макулатура были сданы в библиотеку, и я, ни капельки не жалела, убитых в очереди для этого, трех часов. Сумка ощущалась на руке, как положенный для нее аксессуар и дополнение к образу, а не огромной кучей кирпичей, портящих осанку. Пройдя через психологические потрясения, через кому, через предательство матери, я все равно смогла закончить первый курс, и почти на отлично закрыть сессию. Сейчас, все произошедшее казалось бредом или плохим воспоминанием из детства, которое со временем забудется. Первый раз, за целый год, я чувствовала внутри спокойствие. Череда ужасных, непредсказуемых и непонятных для меня событий оборвалась и все закончилось. Ромбовый кулон, висящий у меня на шее, вселял в меня чувство тепла и безопасности все сильнее с каждым днем. Летний воздух опьянял своим дурманом. Из ресторанов, при приближении к площади, слышались звуки позвякивания посуды, оживленные диалоги людей, встречающихся друг с другом, шаблонные вопросы официантов. Открытая, летняя кухня манила своими ароматами и таинственным дымком из жаровен. Впереди, уже виднелась толпа людей, циркулирующая по центру сквера. В Москве во всю начали открываться летние ярмарки и подобные досуговые мероприятия, которые собирали вокруг себя кучи народу всех возрастов. Я рискнула перебежать трамвайные пути, которые отделяли меня от общего центрального потока, который следовал в ближайший туннель метро. Бег все еще давался мне с трудом и вызывал судороги и отдышку, но энергия струилась по моим венам, и уже на другой стороне дороги я жадно глотала сладкий воздух с запахом варенной кукурузы и сладкой ваты из парка. Гвалт людских голосов, шум проезжающих машин, стук колес трамвая, дополняли ощущение жизни. Ноги гудели и пульсировали, но я словно получила дозу сильного наркотика. Хотелось бежать и во все горло кричать о том, что я жива, чтобы каждый вокруг знал, что у меня, наконец-то, все хорошо. От перенасыщения кислородом мир вокруг пошел волной. Я расправила плечи и засмеялась. Чувствовать себя пьяной, при этом не выпив ни глотка было забавно. Даже зазвучавшая мелодия телефона, сейчас показалась мне другой – воодушевляющей, задорной. Мама предупреждала меня, что наберет, как только выйдет из офиса, чтобы узнать, все ли я сдала по библиотечному листу, ровно в два часа, а она была человек пунктуальный. Минута в минуту. И сейчас во мне было столько доброты, счастья и желания менять мир вокруг себя, что мне было все равно, что она скажет. Я не расстроюсь даже когда, она начнет озвучивать планы на мою персону на весь летний период, я постараюсь по максимуму выжать из этого пользу. Она выполнила свое обещание, на распределительной доске я увидела мое назначение на практику от колледжа в фирме маминого, хорошего знакомого – Олега… -«Не вспомню его отчества, а ведь мама меня с ним лично знакомила. Странно, на меня не похоже.» Мне так хотелось выкрикнуть маме в трубку, что я на все согласна. Услышать наконец ее одобрительное «Отлично». Но все оборвалось, когда я увидела три звезды. Его звонки вселяли в меня панику и ужас, даже если не несли ничего плохого. Я замерла посреди проспекта и глупо обернулась по сторонам, кого я искала в этой толпе, было не понятно. Но прошло уже три гудка вызова, и я поняла, что нужно ответить. - Да… – Каждый раз голос ломало. Руки моментально стали влажными, а живот скрутило. Даже если бы, он решил просто мне однажды позвонить и сказать о том, что на улице очень хороший день, я уверенна, моя паника была бы сродни концу света. - Не пугайся! Сейчас тебя под руку возьмет Когмэн. Я не успела даже вздохнуть, как уже знакомый, кареглазый мужчина в летнем, сером пиджаке, легкой, льняной рубахе и светлых джинсах обхватил мою правую руку. Его глаза на секунду блеснули голубым светом, а потом снова окрасились в древесную кору. - Слушай очень внимательно! – Голос Оптимуса был другим. Пропал обычный твердый тембр и ровная интонация звучания. – Сейчас Когмэн сопроводит тебя почти до самого дома. Вы разойдетесь в соседнем районе, как давние знакомые, постарайся сделать вид, что ваша встреча была запланирована. На рабочем столе в твоей комнате тебя будет ждать конверт с билетом на самолет до Эдинбурга. Ты за пятнадцать минут, не больше, ЭТО ВАЖНО, собираешь спортивную сумку, оставляя дома телефон и документы. Берешь только самое необходимое и оставляешь все вещи и предметы, которые появились у тебя за последнюю пару месяцев, будь здесь особо внимательна, это касается даже моего подарка. Затем заказываешь такси до аэропорта Шереметьево. Все выглядит так, словно ты опаздываешь на тренировку. За тобой приедет черная TOYOTA RAV4, водитель будет голограммой. В аэропорту ты идешь сразу же на посадку, НИ С КЕМ НЕ ГОВОРИШЬ, НИ НА КОГО НЕ СМОТРИШЬ! В самолет попадешь через улицу, тебя выведут через служебный вход и довезут на машине. По прибытие в Эдинбург на выходе тебя будет ждать человек в костюме, он сразу даст тебе понять, что он именно тот, кто тебе нужен. Он посадит тебя в такси, где водителя не будет вовсе, сам сядет рядом с тобой, не пугайся. Ты временно поживешь в доме этого человека, пока я не улажу возникшие проблемы. Беспрекословно выполняй все его указания, он мой хороший друг. - Я.. я не понима… - НЕТ ВРЕМЕНИ! Колени подкашивались. Я шла с Когмэном рука об руку как марионетка. Метро гудело звуками топы, прибыванием поездов и объявлениями громкоговорителя, но я ничего не слышала, кроме речи Оптимуса, которую, мозг уже по второму кругу прогонял у меня в голове. Спешившие по своим делам люди задевали меня локтями, пихали и толкали, наступали на ноги. Когмэн четно пытался ограждать меня от физических воздействий человеческого потока. На теле начала ощущаться лихорадка, я теряла понимание того, где я, и что происходит. - «Какой самолет? Какая Шотландия? Какой дом?» Выйдя из метро, мы успели вскочить с последними людьми в междугородний автобус до моего города, который был набит до предела. Мы заняли самые дальние места в глубине салона, места, на которых летом можно было превратиться в жаркое, поскольку за ними располагался двигатель, именно по этой причине, только они были свободны. Люди теснились друг к другу, забирались на панели между занятыми сиденьями, лишь бы быть подальше от палящей области. Горячий воздух, сочившийся из вытяжки, обволок мое тело в адский кокон, из которого тут же захотелось вырваться. Легким не нравился раскалённый кислород, и они вызвали приступ удушья в качестве протеста. - Мария, придите в себя, вы слишком бледная, вы выделяетесь. - Когмэн, что происходит? – Сил и нервов хватало только на шепот, который вот-вот мог перейти в немое шевеление губами. - Не задавайте сейчас лишних вопросов мисс. Просто не забудьте выполнить все указания и это гарантирует вашу безопасность. Погасить панику и не задавать лишних вопросов, когда тебя под конвоем эвакуируют из страны, было проблематично. Заявление моего девятиметрового друга о том, что ничего никто не узнает, тоже не вселяло уверенности. Через часа три мать вернется с работы и поднимет на уши все ближайшие полицейские участки в округе, или еще хуже – побежит к Александру, как она уже это делала ранее. И опять к ней нельзя будет придраться – пропала дочь. В полиции ее попросят появиться повторно только через семьдесят два часа, а вот Александр может начать действовать сразу. В лоб кольнуло иголкой. Мысли сошлись и все стало понято как ясный день. - Когмэн… это Александр?! Он вышел на нас… - Перечислите все вещи, которые у вас появились за указанный им срок. - Это не реально. Появлялись такие мелочи, которые я и не вспомню, вплоть до ручки, которую я одолжила у однокурсницы или значка на сумку, выданного в кофейне… я… - Начинайте! Это жизненно необходимая информация. – Спокойствие Когмэна вывело меня из себя, по нему можно было сказать, что ничего страшного не происходит. Ну просто, возможно, на каждой крыше по соседству сидит снайпер и ждет, пока моя голова сама покажется в прицеле. - ВЫ… ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ?! ЧТО ПРОИСХОДИТ?! Когмэн с силой сжал мою руку. Я скривилась от боли и жалобный скулеж синхронизировался со слезами, которые брызнули из моих глаз. Вжавшись в сиденье, я с ужасом уставилась на Когмэна, с кем у меня не ассоциировалось такое поведение и такая физическая сила. - МАРИЯ, успокойтесь! Группа номер один сейчас приведена в полную боевую готовность, чтобы обеспечить вам безопасность. Он не может в открытую действовать на этой планете, мы изгаляемся как можем, чтобы вам ничего не угрожало, а вы своими выходками привлекаете внимание и ставите все под удар. Я закусила губу. Конечно, Когмэн был прав. Но хладнокровие в экстренных ситуациях не было моей сильной стороной. Да и событий такого масштаба в моей жизни еще не происходило, я просто не понимала, как себя вести, когда Когмэн оставил меня на перекрестке, с которого уже виднелся мой дом. - Вы помните все указания, мисс? Не больше пятнадцати минут! - Да… - Удачи, мисс. Когмэн тут же растворился в небольшом количестве людей. Мимо его силуэта проскочило пару пешеходов, и я уже не смогла найти его фигуры, даже когда все люди разошлись, и по перекрестку, неспешно, двинулись автомобили. Мой бег по тротуару напоминал спортивную ходьбу. Легкие жгло, а в горле начинало нарастать першение. В лифте на восьмой этаж я тяжело дышала и ждала, когда колкость ног, которая замедляла движение, спадет. Руки не могли выхватить из связки нужный ключ, дверь в квартиру, словно была не наша. В коридоре я скинула сумку и упала на колени, мне нужна была передышка, я бестолково пялилась на ковровое покрытие и на собаку, которая елозила между моих рук, размахивая хвостом как вентилятором и радостно скуля. На столе в комнате действительно лежал билет, в голове помутнело, тут кто-то был, иллюзия безопасности квартиры рухнула, любой трансформер, класса Когмэна мог попасть ко мне в квартиру, как к себе домой. Я переоделась. Для правдоподобности надела спортивную майку, накинув сверху толстовку, в которой была в ботаническом саду. На ней виднелись пару мутных пятен от лежания на краю бассейна, но я забыла скинуть ее в ведро в ванне. На стол я выложила телефон, наушники, карточки, паспорт и другую мелочовку из сумки. Руки затряслись и дыхание прервалось. Мысль о том, что я могла что-то не выложить, забыть, или какая-то крошечная вещица могла запутаться в подкладке и все испортить выбила меня из колеи и с криком я швырнула сумку в сторону. Бешенное сердцебиение не отпускало, дыхание становилось все прерывистей. Из холодильника на кухне я вытащила бутылку холодной воды и залпом опустошила половину. Сухость в горле делало поглощение ледяной воды, мучительным процессом, но боль была ничем, по сравнению с безумием, которое колотило меня изнутри. Человеческая сущность больше всего, по своей природе, боялась неизвестности. Люди придумывали богов, мифы и сказки, когда не могли объяснить какие-то явления природы, глобальные засухи или эпидемии, когда им никто не мог объяснить того, что происходит. Но я с силой сжимала бутылку и закусывала уже окровавленной губой, от того, что все знали больше меня, и никто, как всегда, ничего не мог сказать. -«Когмэн – предатель! Твои речи вообще меня не успокоили! Это гарантирует вам безопасность, мисс, бе бе бе… » - ЧТО, ЧТО ГАРАНТИРУЕТ МНЕ БЕЗОПАСНОСТЬ?! В коридоре щелкнул замок входной двери. Вода и все мои органы начали прокладывать себе дорогу обратно. Я не могла даже моргнуть, я застыла с бутылкой в руках и слушала как дверь открылась. Собака радостно заверещала – это был кто-то из своих. Я вышла в коридор, времени оставалось минут семь, в дверях стоял отчим. - Я слышал крики! У тебя все хорошо пироженка? Ты бледновата. Я скользнула в комнату. Положив в спортивную сумку бутылку с остатками воды, я дрожащими руками сняла с шеи цепочку с двумя подвесками. Я не рискнула оставить ее на столе, поэтому выдвинув нижний шкаф и приподняв дно, я спрятала ее в коробку, прикрыв розовыми цветами. Отчим в коридоре возился со шнурками туфель. Он подорвался с пуфика, когда я выскочила из комнаты с ошалелыми глазами и запихнула ноги в кроссовки, замяв пяточки. - Ты куда так ломанулась? - Я… на… на тренировку опаздываю, мать вечером прибьет. - Так давай я тебя подброшу, пока не разделся. Мое сознание хотело превратиться в опоссума и притвориться мёртвым, чтобы за него решал и действовал кто-то другой. - Нет, нет. Не беспокойся, я вызвала такси, оно уже подъезжает. - Машутик, мы семья, я буду за тебя беспокоиться и мне будет приятно тебя подвести. Он взял меня за руку, когда я уже пересекала границы квартиры. Нутро вывернулось. Губы скривило гадким оскалом, приступ отвращение подпер горло. Я выдернула руку и обернулась. - ВЫ мне кто угодно, но только НЕ СЕМЬЯ! В конце двора, на самом углу дома я увидела названную мне машину. На полпути к цели меня затошнило и начало мотать из стороны в сторону. Для нашей странны такая модель была очень распространенной. На ней были номера, и она была забрызгана грязью. Я стояла напротив капота и смотрела на водителя. Он в ответ не сводил с меня глаз и не моргал. Мысль о том, что пятнадцать минут могли уже истечь, дала мне пощечину, я открыла дверь и вскочила в машину, уже не думая о том, а точно ли в ту я села. Как только колеса машины пересекли последний поворот и дорожный знак, оповещающий водителей о начале скоростного шоссе, педаль газа упала в пол, и мы начали набирать скорость, так нехарактерную для такой модели. Она была сильна на бездорожье, но такой скоростной режим, был для нее не доступен. Я в мгновение поняла, что я в нужном транспортном средстве. Я с силой сжала ремень безопасности в руках, натянув его до щелчка, когда увидела, что водитель не касался руля, его руки были в паре сантиметрах от него, круг сам проворачивался на несколько сантиметров то в право, то в лево. Ком страха, ужаса, непонимания, стоял в горле и его не получалось сглотнуть. А когда из-за поворота показались первые строение аэропорта, паника подсела ко мне на соседнее сидение. Еще ни разу я не была в аэропорту одна, всегда с матерью. Я никогда не знала ни рейса, ни выхода, даже номера посадочных мест для меня были неведомы, поскольку за всем следила мама. Я понятия не имела как ориентироваться в навигации такого места, поскольку, даже, метро я осилила не сразу. Машина остановилась резко и ремень безопасности резанул мне по шее и ключице. Ремень сам отстегнулся, и дверца машины открылась, словное ее подхватило порывом ветра. Мои кроссовки шлепнулись о мокрый асфальт, начинал накрапывать дождь. Гудок машины такси, подъехавшей следом, тряхнул меня и вбежав в открывшиеся передо мной двери терминала, я окаменела от ужаса. Запахи пластика, еды, кофе, обмоточной ленты ударили в нос. Люди, по большей части бежали, создавая невыносимый гул стучавших колесиков о кафель. Объявления на посадку раздавались чаще, чем я успевала дышать, а номера рейсов содержали больше цифр, чем мой мобильный телефон. Огромный холл, потолки под одиннадцать метров, глаза слепило от ярких вывесок и указателей. -«Сразу на посадку! Сразу на посадку!» - Я повторяла слова Оптимуса как молитву. – «Не смотреть, не говорить!» - Челюсть стучала. Хотелось сесть на лавочку и раствориться. Я не имела представление куда мне идти, во сколько мой рейс, я просто судорожно мяла в руках билет, где был просто написан номер гейта. Ни номера рейса, ни ряда или номера посадочного места, просто бумажка с цифрой шестнадцать и словом Эдинбург. Люди вокруг не вписывались в происходящую со мной ситуацию. Кто-то лежал на креслах, разложив свои пожитки, возможно, это был сильно задержанный чартер, другие спокойно прогуливались, рассматривая товары в сувенирных лавках и модных бутиках, а кто-то закупал подарки для всей семьи и родни в дюти. Но все они, спокойно и радостно, ждали своих рейсов, большинство стремились с головой уйти в летний отпуск, женщины и мужчины в деловых костюмах, давали понять, что им не до отдыха, а кто-то летел домой к семье, а я понятия не имела, что я здесь делаю и куда лечу, даже не знала куда мне идти. Мне нельзя было говорить, я не могла спросить дорогу, мне нельзя было даже смотреть. А на кого именно мне нельзя было смотреть, я не знала, потому что я уже встретилась взглядами как минимум с полсотней прохожих пассажиров. Углубляясь все дальше по коридорам, ряды людей начали редеть. Я просто стремилась указателей, которые направляли в сторону гейтов: от первого до двадцатого. Сувенирные лавки и кофейни с красивыми названиями начинали сменяться полупустыми, стеклянными кубами или полностью перегороженными пространствами. Женский голос, объявляющий фамилии опоздавших, все хуже доносился до меня. И через пару минут настало осознание, что я нахожусь совершенно одна на целое крыло. Только в двухстах метрах впереди светилась неоновая цифра шестнадцать. Проход был закрыт, а за стойкой никого не было. Тревожность проводила сеанс акупунктуры для моих внутренних органов. Я прильнула к панорамному окну и уставилась на одинокий трапп посреди парковочного места для крупного самолета. Унылые, грузные тучи полностью отличались от утреннего солнца и тепла. Дождь уже успел превратить все взлетные полосы в черные реки. - Мария, нам сюда. Мужской, строгий голос эхом разлетелся по открытому пространству. Позади меня стоял некрупный, с хорошим телосложением мужчина. Черный, деловой костюм давал понять, что он либо сотрудник аэропорта, либо служащий охраны. На моей памяти еще не было человека, которому так бы шла седина. Волосы, густые и крепкие, были красиво уложены назад. Он, явно следил за своими волосами, лучше, чем я за своей копной. Магнитной картой, он открыл дверь, находившуюся чуть в сторону от ворот гейта, с надписью «служебное помещение». Два пролета лестниц в полумраке, стремились вниз. Четкий, твердый шаг мужчины провоцировал мурашки на моей спине. По затылку ударило ощущение, что что-то не так, но обернуться и посмотреть на мужчину, у меня не хватило смелости и я толкнула двери перед собой. Холод и морось ударили по телу. В двух метрах от выхода стоял черный мерседес. Пришло долгожданное успокоение, поскольку, все шло так, как мне и говорили в инструкции. В ребро, лишая возможности вдохнуть, кольнула электрическая игла, которая превратилась в высоковольтную инъекцию и разлилась по телу, слепя глаза и отнимая конечности у тела. Руки через покалывание смогли ощутить кожаные сидения и хлопок машинной дверцы прервал сигнал, принимаемый моим мозгом.