Любовь на расстоянии 9 метров

- Андрей, объясни мне смысл этого действия?! Я же просил максимально деликатно! - Она могла начать сопротивляться или кричать, что привлекло бы внимание. Нас от них отделяли, буквально несколько метров – одни служебные ворота. Количество вольт было отрегулировано, как погрузил в машину, сразу проверил пульс. - Ладно… это аргументированно, но в следующий раз согласовывай со мной такие действия! Голоса доносились до меня словно у радиостанции обрывался сигнал. В них было что-то знакомое, пугающе знакомое. Спина и ягодицы упирались в твердую поверхность стула. На лице была материя, мешавшая, сквозь пробивающийся через волокна, свет, понять, где я нахожусь и в чьем окружении. Правый бог саднило от удара электрошокером. Из носа брызнула кровь и смочила тряпку, прилегающую ко рту. Противно пахло пустым помещением и смазочными или горючими веществами. Эхо голосов разносилось вокруг на многие метры, холодив сознание безлюдностью пространства. Резким порывом преграда обзору была сорвана и в глаза, копьями влетели крупицы пыли и песка. Выступившие слезы не позволяли рассмотреть лицо человека, чей силуэт отенял единственный источник света – яркая, холодного тона лампочка под потолком. Я откашлялась, на зубах заскрипели частицы гравия, приправленные вкусом железа. - Ну что ж Маша, вот и наше второе знакомство. Голос Александра, спокойный, будто ненастоящий, как гром ударил по ушам и по самому нутру. Он стоял передо мной в аккуратном темно-синем костюме. Темная рубашка выделяла серый галстук с вкраплениями серебряных нитей. Моя попытка вскочить со стула была прервана твердым хватом седовласого мужчины, который словно из-под земли возник позади меня и вцепившись в мои плечи, грубо усадил меня обратно. - Ты узнаешь это место, Маша? – Александр почти не шевелил губами, он, даже, по цвету кожи напоминал фарфоровую куклу. Я судорожно закрутила головой. Стеклянные стены, складского помещения. Кровь отлила у меня от головы, тело парализовало, и я осела на спинку стула, уже не сопротивляясь железной хватке. - Вижу, что узнаешь. Рука Александра поднялась и указала на огромную, пробитую дыру в стене, к которой я сидела спиной. Остатки стекла криво выпирали в разные стороны, а арматура и бетонные блоки были смяты, словно бумажные журавлики. Было достаточно одного мгновения, чтобы картинка ожила перед глазами. Звуки бьющегося стекла и цвет крови на лобовом, заполонили меня собой. Я снова слышала, сначала крик, а затем шёпот Алексея, будто он был здесь, за моей спиной. Смотрел мне в затылок и обвинял в своей смерти. - Но я не могу припомнить эту дыру в стене моего склада. Не знаешь, как она появилась? Мне кажется ее пробил кто-то большой… ОЧЕНЬ большой. Например… огромный, черный грузовик… А ты как думаешь, Маша? Александр в упор смотрел на меня своими ужасными глазами. Его фигура, которая с самого начала отличалась худобой, сейчас, в некоторых местах, приобрела ярко выраженные очертания выпирающих костей. Лицо осунулось и глаза впали так глубоко, что фактически вырисовывался череп. Перед глазами возник маниакальный взгляд Алексея в ту ночь, и сейчас я видела, что он унаследовал его от отца. Боковое зрение насчитало еще семерых мужчин в разных углах помещения, и мои глаза уверяли меня, что у каждого из них было огнестрельное, и не обычный, рядовой пистолетик, они знали, с чем или с КЕМ работают. Сердце готов было отказать, когда я поняла, что телефон, благодаря которому меня нашли здесь в первый раз, сейчас лежит в двести сорок седьмой квартире, четырнадцатого дома. Оставив все там, я исчезла с его радаров, ОН меня уже не найдет. - Твоя актёрская игра у меня в офисе, бесспорно, выше всяких похвал. Но сейчас, ты не в том положении… Именно здесь все обрывается. Ты летишь по шоссе с бешенной скоростью в огромном грузовике навстречу к своим спасителям – Сергею Сергеевичу, например… а мой сын… просто исчезает. Расправившись во весь рост, он достал из внутреннего кармана пиджака пачку тонких, женских сигарет. Теплый, приветливый, оранжевый огонёк осветил лицо человека, который понес утрату, был сломлен и потерян. А дрожащие пальцы, нависшие над крышкой дорогой, изготовленной на заказ, зажигалки, показывали, что этот пугающий, властный человек, был на гране безумия, готов был на все. Он пойдет на любые жертвы и поступки за любою зацепку или малейший намек, связанные с его сыном. - Может, ТЫ… сможешь объяснить мне ситуацию? Намекнуть… подсказать… Я очень не хочу причинять вред хорошим людям, таким как ты, твоя мама или Сергей Сергеевич, у него ведь двое сыновей, он сможет меня понять… Всхлипывания и придохи прорывались через мою грудную клетку. Как бы ни пыталась я их сдерживать и не старалась храбриться, но дрожащие губы выдавали мой страх этому человеку. - Маша, Машенька… - Александр сел передо мной на колени и большим пальцем стер со щеки выступившую слезу. – Мне не нужна ни ты, ни твои слезы и нервы, пожалуйста, успокойся. Мне нужна лишь информация, которой ты владеешь. – Он сделал глубокую затяжку, и отвернув голову, выпустил густое облако дыма себе в ноги. Четкий запах шоколада, на секунду, обманул мозг, вынудив его думать о хорошем. Такой же запах стоял на рождественских ярмарках на центральных площадях Праги, когда мы летали туда на новогодние каникулы. Яркие воспоминая и цвета с запахами сладкой выпечки, затмили собой бетонно-стеклянные стены. Я тяжело вдохнула, и резкий удар никотинового дыма вернул меня в реальность. – Надеюсь, ты простишь меня за это, ты, наверное, не куришь. Просто сейчас, только это, тормозит меня от того, чтобы не свернуть тебе шею. ГДЕ МОЙ СЫН?! - Я… не знаю… - Хорошая моя, тебе сейчас нужно спасать свою жизнь, а не чью-то чужую. Сейчас, проблемы у ТЕБЯ. И ты, одной, правильно или неправильно сказанной, фразой, можешь разделить ее на ДО и ПОСЛЕ. Тебе только восемнадцать, у тебя вся жизнь… Александр медленно, но уверенно, как-то по-отечески сжал мою ладонь. Его кожа выдавала подлинный возраст. Мягкая, слегка обвисшая, местами шероховатая, но такая приятная и теплая. Его взгляд, в одночасье из устрашающего с оттенками безумия, перелился в сочувствующий. Он заставлял поверить, что его забота сейчас обо мне, сильнее чем у моей матери за всю ее жизнь. - Просто, а вдруг, мы с тобой сможем договориться… найти общий язык и то, что нам обоим будет выгодно. Я помню себя, в твои годы я хотел начать жить прямо сейчас, а не добиваться еще добрых десять, пятнадцать лет стабильности, как это принято говорить «вставать на ноги». И от родителей, зависеть, тоже, не было желания. Мы можем заключить сделку… В стеклянном коробе повисла звенящая тишина. Глаза рябило от бликов света лампы. Сумерки снаружи пугали мрачностью и грядущей, возможно, последней ночью. От этого человека резко веяло спокойствием, которое как дуло пистолета у виска, заставляло задуматься над словами, над тем, что это лучшее предложение в твоей жизни, словно сейчас, ты вытянул свой счастливый билет и, ОН, делает тебе одолжение. - Очень не многие в твоем возрасте могут похвастаться какими-то великими достижениями. Да, даже в моем возрасте есть люди, которые осознают, что бездарно прожили свою жизнь – ничего не добились, ничего не увидели и не сделали. Порой, даже погано воспитали детей, как я или твоя мать… НО… сейчас, я готов дать тебе старт, о котором так все мечтают в начале пути. Что захочешь… любые условия… Квартиры, машины… ведущие должности в понравившихся компаниях, личный бизнес, образование – какое пожелаешь, в любой из стран мира. Какая-то жалкая крупица информации, возможно, для тебя ничего не стоящая и не значащая, и ты, либо, навсегда забудешь обо мне, я больше НИКОГДА не появлюсь в твоей жизни, либо ты получишь сильнейшего покровителя, и у тебя становиться все очень ХО-РО-ШО… - Ваш… сын… он привёз меня… - Свободная рука скользнула по губам. Я оборвала версию потери памяти, которую так усердно всем рассказывала. Слезы смывали остатки крови из носа, реками спускаясь по лицу и ладони. Я подписала сама себе смертный приговор. - ДА, ДА… ты, что-то вспомнила, верно? - Я не помню… ничего… Александр разочарованно поджал губы и опустил голову. Рукой, по-доброму, он провел по плечу. Но после еще нескольких затяжек, резко, выпустил поток дыма мне в лицо, сильнее сжав мою руку. Касания были властными, а сила была несопоставима с возрастным рангом. Дым защипал глаза. - Ну почему ты так? Я готов уже дать тебе все, ВСЕ, что захочешь. Упрямство, не лучшая человеческая черта, когда ты не умеешь ей пользоваться. – С сигаретой в руке он поправил очки и два огня, как зрачки хищника блеснули в стеклышках. – Знаешь… Я всю жизнь ненавидел девяностые, хоть своего наибольшего успеха добился именно тогда. Хаос, анархия во всем, чего не коснись. Я всегда любил порядок, четкость, чистоту работы. Всегда был человеком чести и слова и горжусь тем, что никого не предал, да, возможно поступал жестко, но по справедливости – предавали меня, и я отвечал, но не предательством. Но больше всего, и по сей день, меня раздражает в том смутном времени, не вся эта шелуха, а то, что методы тех лет все еще самые эффективные. Сначала боль казалась совсем невесомой, словно кольнули маленькой иголкой, она была настойчивой, но непонятной. Небольшое пятнышко, теплом разлилось по коже, чуть ниже среднего пальца прямо над костяшкой. Звуки падающего пепла и комканье сигаретного фильтра заглушались моими криками. Запах жжённой кожи отравлял разум своей мерзостью. - ГДЕ МОЙ СЫН?! - ОН УМЕР… ОН… УМЕЕЕР… Кровь хлестала из носа с новой силой, заливаясь по губам в рот. Вырвать руку из хвата как у медвежьего капкана было невозможно. Окурок от сигареты медленно отлипал от обожжённых краев кратера, все еще издавая легкое шипение. Александр с особым удовольствием еще пару раз провел пальцем по черному кружку ожога, упиваясь реакцией моего тела, которое судорогами реагировало на боль. Мычание с каждым прикосновение превращалось в мольбу. - Джентльмены, ДЫМОВАЯ! Воинственный, резких крик сопровождался грохотом бьющегося стекла и ломающегося метала. Все пространство в секунду заполнилось густым дымом, заставив забыть о боли и вывести скорость реакции на новый уровень. - «ХОТ РОД! МЕНЯ НАШЛИ!» Как только каменные пальцы Александра ослабили тески, я вырвала руку и упала на четвереньки. Осколки, долетевшего до меня стекла, впивались в кожу и заходили под ногти. Но инстинкт выживания затмевал все. Я была способна не чувствовать боль и жить без кислорода, поскольку дышать этим белым супом в стеклянном коробе было невозможно. Резко начали доноситься хаотичные выстрелы в пустоту. Пространство разрубали, то бесконтрольная очередь длинною во весь магазин, то одиночные, направленные в кого-то выстрелы. Их секундные вспышки озаряли силуэты людей. Я прижалась к полу и замерла. Двигаться героически, как в фильмах, уклоняясь от пуль было невозможно – животный страх приковал меня к земле, налив конечности свинцом. Заскрипели тормозные колодки, и кто-то из стрелявших, споткнувшись об меня, тяжело повалился на пол. - СТРЕЛЯЙ ПО ЖЕЛТОЙ… ПО ЖЕЛТОЙ! Я тут же протрезвела. В суматохе, по памяти я пыталась найти сторону с отверстием в стене, которое когда-то пробил Оптимус. Но по ожогу прокрутился каблук, лакированного, мужского ботинка и мой крик разнеся на многие километры вокруг, заглушая выстрелы. В висок уперся холодный, металлический предмет, который давал понять, что способен за долю секунды отнять жизнь. Холодные, длинные пальцы вцепились в меня гарпуном и с лёгкостью, будто я ничего не весила подняли на ноги. Как маленький зверек на поводке я бежала вперед подталкиваемая огромной тенью позади, которая дергала меня в разные стороны, огибая обломки здания. Все открытое пространство между складами так же затягивало дымом, который расстилался по земле через отверстия в оставшемся каркасе склада. Лицо Александра было серым, а цвет глаз превратился из густого зелено-синего перелива в темно-серую муть. Трещины на его губах сочились кровью, которые появлялись от полубезумного оскала. На левой щеке было пару порезов от осколков, кровь от которых стекала вниз и пачкала идеально отутюженный ворот. Заворачивая от одного здания к другому, он вел нас к машинам. Я готова была ухватиться за любой шанс на спасения. Если я сяду с ним в машину, на этом моя история закончится. Ноги спотыкались об мельчайшие неровности в асфальте. Скорость быстрой ходьбы Александра была несопоставима с моей. От давления в висок, голову начало саднить, подступала тошнота, мир переставал быть четким, мне хотелось упасть на колени, прижаться всем телом к земле и больше не вставать. Удары острых коленей в бедра и икры с каждым разом становились отчётливей, а пальцы, на первый взгляд тоньше березовой ветки, через пару минут проломили бы мне ключицу. Но Александр замер, отдернув меня на себя. Я вынужденно прижалась к нему, и его рука скользнула с плеча на шею, вдавливая ее так, что я не могла сглотнуть. Дуло пистолета еще сильнее вжалось в кожу головы, и я чувствовала, как у Александра задрожала рука. Я видела его перед собой. Он выделялся среди открытой местности, покореженных вокруг него машин, словно попавших под пресс и пары одноэтажных зданий позади, которые доставали ему до пояса. Тишина била по вискам. Время превратилось в тягучий гудрон. Он казался статуей, безмолвной и мертвой, синей субстанцией. Я чувствовала и слышала лишь то, как пульс Александра, этого безбашенного и бесстрашного, по поступкам человека, пытался перебить мой собственный. Его лицо, состоящее из металлических пластин, и не способное передать такую же гамму эмоций как человеческое, сейчас могло убить. И я не понимала, кого бояться сильнее, человека позади с пистолетом у моего виска или девятиметрового робота-убийцу перед собой. - Это… этого не может быть… - Александр даже не сказал, он осторожно выдохнул эти слова, боясь, что звуковые волны запустят необратимую реакцию, уничтожая тишину, которая так бережно сохраняла нейтралитет между нами. Позади уже не было слышно выстрелов и воинственных криков. Я не слышала звуков езды или разрушающегося здания. Стояла мертва, пугающая тишина. Он заговорил первым. По звучанию было похоже, что он изо всех сил пытался себя сдерживать. - Положите оружие на землю и отойдите от девушки. Упор в висок ослаб, но рвануть вперёд я не осмеливалась. Я не могла умереть от пули в спину и распластаться бездыханным телом по асфальту перед ним, я бы предала его, и все, что он делал сейчас, чтобы просто меня спасти. - Ты… ты считаешь, что в данной ситуации ТЫ диктуешь условия титан?! - Это не условия и не приказ – это просьба. – Пугающее выражение лица исчезло. Оно снова, как всегда, выражало спокойствие и безмятежность. – Мне не нужна ваша жизнь Александр. Вы предложили Марии сделку, у меня тоже для вас есть предложение… Металлическое дуло отстранилось от кожи. По щелчку исчезла тошнота и боль в затылке. - Слушаю тебя, Верховный Лорд Кибертрона. Александр легко откинул голову назад, но чувства жалости ко мне он не питал. Моя голова была закинута резко, с хрустом в шее, вызвавшем боль во всем плечевом отделе, и заставляя кровь из лопнувших сосудов в носу, заливаться в гортань. Я пялилась на него и не понимала, что он может предложить человеку, у которого отнял сына, так маниакально любимого. - Мария не владеет той информацией, которая вам так нужна, Александр… ей владею Я. И мое предложение крайне простое: отпустите несчастную девушку, которая никак не имеет к этому отношения, и вы узнаете все, что хотели узнать так долго. - Думаешь только у тебя здесь железные яйца?! ТЫ ДУМАЕШЬ, Я ИСПЫТЫВАЮ К НЕЙ ХОТЬ КАПЛЮ СОСТРАДАНЯ?! ДУМАЕШЬ Я ЕЕ НЕ УБЬЮ?! Меня не устраивает твое предложение. ТЫ находишь и приводишь ко мне сына – я отпускаю девчонку. ХУЙ Я КЛАЛ НА ТО, КТО ТЫ ТАКОЙ! На твоем месте я бы молился, чтобы то, что она сказала, было ложью! Напал и смелость в голосе Александра пропали. Оптика Прайма засияла красным, ужасающим свечением. Я почувствовала, как рука еще сильнее прижала горло, а конец пистолета с виска, в одно, резкое движение перемесится под нижнюю челюсть. Языком ощущалось продавливание нижнего неба, усиливая желание сглотнуть слюну. - Она не лгунья. Мария сказала вам чистую правду - ваш сын мертв. Я зажмурила глаза, ожидая выстрела в голову. Секретов больше не осталось и ценность моей жизни исчезла вместе с ними. Мне почудилось, что сердце Александра замерло, исчезло внутри его сломанного, исхудалого, бесполезного сейчас тела. Он не дышал. Дрожь в руках исчезла. Не делая ни единого движения, ни вдоха или выдоха он лишь произнес: - На Земле есть выражение, возможно не известное вашей, превосходящей людскую, расе – ОКО ЗА ОКО! Я уловила секундный звук затвора. Мысли рухнули и все перевернулось. Волна отбросила меня в сторону Оптимуса оглушая и обжигая паром. Земля подо мной тряслась. В ушах стоял грохот, а в глаза сыпался пепел и частицы асфальта. Прошла целая вечность, прежде чем я нащупала ногой пистолет Александра. Его кист не дотягивалась до него и как-то неестественно примыкала к запястью. Весь костюм от пояса и выше был забрызган кровью. И лишь когда я приподнялась на локти, я увидела остатки его головы. По болевым ощущениям в моем теле, я думала, что кровь моя. Но понимание, что я ошиблась, с ужасом подступало ко мне. От шеи Александра, держась на небольшом шмате кожи, отпадала нижняя челюсть. Сквозь бурую, запекшуюся кровь просвечивался нижний ряд зубов. Язык, вывернувшись в сторону глотки, передней частью выпадал за пределы челюсти. Обугленные края очерчивали силуэт того, что секунду назад было черепной коробкой. Не было уже ни зеленых, пугающих глаз, ни идеально ровного носа. Была лишь смерть, страшная, уродливая и беспощадная. Мои руки окрасились мелом. Голова ударилась об асфальт. В спину что-то толкнуло и мое тело подняли над землей.