***
Драко никогда так не нервничал перед первым свиданием. Точнее, он вообще никогда не нервничал перед свиданием. Девушки сами вешались на него и сами были на всё готовы. Поэтому он никогда не ценил ни одну из тех, кто вечно крутился вокруг него. Они слишком легко ему доставались. Но Грейнджер… О чем они будут говорить? О зелье, которое он сварил? Он потратил на зелье для мамы все каникулы. Но не было ничего лучше, чем увидеть, как мамины глаза вспыхнули, как темное озеро, в которое упал луч света. Мама была счастлива, и они снова, как когда-то до войны, отправились в Лондон на прогулку. Она внимательно выслушала, как именно Драко получил сердце мантикоры для зелья, и ни разу не вспомнила, что Гермиона Грейнджер маглорожденная. В магазине мадам Малкин мама купила себе новое платье и еще подарок. Драко не видел, какой. Он узнал о нем, когда они вернулись домой, а Типпи принес ему коробку со словами: «Миссис Малфой просила вручить это Гермионе Грейнджер». Зная маму, можно сказать, что с ее стороны это был очень широкий жест. И настоящая благодарность. Увидев снитч, мама сказала: — Ты самый талантливый. В их семье не было принято говорить друг другу добрые слова, поэтому похвала мамы растрогала его до глубины души. Драко давно не плакал. Он плакал в последний раз на шестом курсе в заброшенном туалете, когда думал, что не может выполнить задание Темного Лорда. Но в тот момент, когда мама смотрела на него с улыбкой и говорила, что он самый талантливый, он почувствовал, что его глаза увлажнились. И в этот раз от счастья. Драко сжимает снитч, который теперь всегда носит с собой. Вскоре он находит кофейню, куда пригласил Гермиону. Она еще не пришла, и Драко занимает столик у окна.***
С гор бегут ручейки, кое-где сливаясь в широкие реки и падая водопадами с отвесных склонов. Пахнет весной, и колокольчиками, и талым снегом. Гермиона останавливается, бросает взгляд на цветы, но мысли тут же возвращаются к Малфою. Что за подарок? Почему в Хогсмиде? Что он ей скажет? Отдаст подарок и уйдет? А сам останется пить кофе с какой-нибудь чистокровной ведьмой? Внутри все сжимается от последней мысли, но Гермиона выкидывает ее из головы. Это худшее, что может случиться. И она это переживет — и больше не будет думать о нем. Она никогда так не нервничала перед первым свиданием, а ведь их встреча это и не свидание вовсе! Взгляд снова падает на колокольчики. И Гермиона вспоминает, что колокольчики — это символ вечной любви. С гор дует ветер, напоминая, что сейчас не лето, а весна. Зря она оделась так легко, платок на шею не помешал бы. Через полчаса она заходит в деревню. Кофейню видно издалека — это единственное новое здание. Набравшись смелости, Гермиона открывает дверь. Внутри уютно и тепло, у стены стоят небольшие диваны, на изящных столиках — первые цветы, и всё наполнено сладкими ароматами выпечки и кофе. Малфой уже сидит за столиком для двоих. Один. Гермиона пытается вежливо улыбнуться, но губы сводит от волнения. — Привет, — говорит она. — Привет, — отвечает он. И оба чувствуют себя ужасно неловко. Ее спасает Малфой: — Я заказал два горячих шоколада, — говорит он, — но если ты хочешь что-то другое… — Шоколад — это отлично, — у Гермионы наконец получается улыбнуться. Она садится напротив него и едва успевает снять куртку, как официант ставит перед ними две дымящиеся чашки. — Мама просила поблагодарить тебя за сердце мантикоры, — говорит Драко, — и просила передать тебе это. Он достает из кармана бежевую коробку, крохотную, размером со снитч. Взмахивает палочкой, бормочет заклинание — и коробка растет, пока не достигает своих нормальных размеров. Концы атласного банта, которым она перевязана, падают на стол. Драко очень доволен, ведь он выучил заклинания уменьшения и увеличения предметов специально, чтобы впечатлить Гермиону. — Что это? — она смотрит на коробку. — Взгляни. Гермиона тянет концы ленты, развязывает бант. Поднимает крышку и разворачивает тонкую бледно-розовую бумагу, в которую завернут подарок. Это платок. Шелковый, такой нежный, что, кажется, растает в руках от одного ее прикосновения. Он голубого цвета, как колокольчики, которые Гермиона видела в горах. Она смотрит на подарок и вспоминает магазин мадам Малкин, где на шестом курсе они встретились с Драко и его матерью — надменной Нарциссой Малфой. Платок оттуда — из самого дорогого магазина в магическом Лондоне. Кто бы мог подумать… — Спасибо. — Гермиона гладит платок, боясь поднять взгляд на Драко. — Я тоже хочу тебя поблагодарить, — говорит он. — Ты всё-таки сварил зелье для мамы? — Да. — Какое зелье? Если это, конечно, не секрет. — Я хотел, чтобы мама перестала грустить. — Он молчит, собираясь с мыслями, и наконец продолжает: — Мы совершили слишком много ошибок в прошлом, и теперь расплачиваемся за них. Отец… ну, ты знаешь. А мама… в общем, это зелье должно напомнить ей, что и у нее в жизни было много хорошего. — Ты сам придумал это зелье? — Гермиона чувствует легкий укол зависти, что не она придумала его. — Нет. Нашел в библиотеке менора старинную книгу с рецептами зелий. В этом зелье собраны все радостные эмоции, которые испытывала мама. По крайней мере, я постарался собрать всё, что знаю. — Ты понимаешь, какую серьезную работу ты проделал? Он самостоятельно сварил сложнейшее зелье. Чтобы его приготовить, нужны не только множество компонентов, но и невероятная точность и, конечно, правильный рецепт. Гермиона чуть ли не дрожит от предвкушения, представляя, что попросит его одолжить эту книгу. И, может, они могли бы сварить оттуда что-нибудь вместе… — Ничего особенного. — Драко пожимает плечами, а затем смотрит на нее и добавляет: — Поймать снитч было сложнее. Я бы не поймал его, если бы не ты. Если бы ты не сказала при всех, что я его никогда не смогу поймать, я бы, может, не стал и стараться. На каникулах она перекатывала в памяти его слова снова и снова, как волны, которые набегают и возвращаются — всегда возвращаются — на берег. Она не хотела его обидеть! И в мыслях не было. Почему он все понял не так? — Драко, тогда на квиддичном поле я вовсе не хотела сказать, что ты не можешь его поймать. Наоборот, я всегда считала тебя очень талантливым, — она выдыхает и решается признаться. Бросается, словно в море зимой: — Ты так хорошо держишься на метле, что мы, ну, то есть я, Гарри и Рон, всегда боялись, что однажды ты поймаешь снитч и Слизерин выиграет чемпионат. Гарри смеялся над тобой, я говорила, что ты в команде просто из-за денег твоего отца, но, по правде, мы все знали, какой ты сильный игрок. На его лице читается неверие и еще что-то — какая-то мысль. Драко всегда считал себя плохим игроком, каким бы уверенным ни казался на поле, а всё потому, что на втором курсе он свалился с метлы на глазах у всех. И он не понимает, почему сейчас признался Грейнджер, что ему нелегко было выиграть. Значит, он хороший игрок и всегда им был — эта новая мысль поселяется внутри. Драко улыбается: — Это… хм… В памяти встает прошедший год: долгие тренировки, взгляд Гермионы, когда она смотрела на него с трибун. Сколько раз он воображал себя со снитчем в руке! Сколько раз видел себя на поле, в сиянии солнца, золотистые крылышки трепещут в его ладони, а Гермиона смотрит на него. Сколько раз представлял, что она видит его триумф! Ради этой ее улыбки, ради ее восхищения, которое всегда доставалось Поттеру, а не ему, он и желал поймать снитч. Драко достает снитч из кармана, с легкой улыбкой крутит его в руках. Сколько раз снитч, словно чувствуя его сомнения, ускользал от него! Но не в этот раз. Перед глазами вспыхивает момент его триумфа: ветер бьет по пылающим щекам, дыхание сбивается, сердце бешено стучит, снитч трепещет в ладони, а взгляд ищет на трибунах ее. — Я поймал его только ради тебя. Гермиона пытается оставаться спокойной, но сердце бьется чаще и вдруг замирает. — Ради меня? — она смотрит Драко в глаза. — Ради тебя, — повторяет он. «Почему?» — хочется спросить Гермионе. Хочется спросить ужасно. — Я… — и тут замолкает Драко. И оба опускают взгляд в свои кружки с остывающим шоколадом. — Значит, ради меня? — чуть слышно повторяет Гермиона. Драко как-то криво улыбается, а ее сердце делает кульбит, когда он кладет снитч ей на ладонь. Ему никогда прежде не пришло бы в голову расстаться со снитчем, но сейчас он понимает, что самое главное он уже получил. Это чувство триумфа, необычайного восторга, которое он теперь никогда не забудет. Это чувство останется с ним навсегда. А снитч… — Я хочу подарить его тебе. — Ты замечательный ловец, — произносит Гермиона, беря снитч. В ее ладони он расправляет крылышки, трепещет и сияет. И Гермиона, надеясь, что до Гарри никогда (никогда!) не дойдут эти слова, говорит: — Ты самый лучший игрок в квиддич.***
Вечером они возвращаются в замок. В воздухе разносится аромат колокольчиков. Ветер треплет на шее шелковый платок. Драко идет рядом. Гермиона чувствует себя пьяной, хотя пила только горячий шоколад. — Я рада, что помогла тебе исполнить твое заветное желание, — улыбается она. Драко вдруг останавливается. Гермиона тоже. Ветер срывает с нее платок. Драко ловит его уверенным движением игрока в квиддич. И надевает ей на шею. Его ладонь скользит по коже — нежнее, чем шелковая ткань, увереннее, чем движение, которым он поймал снитч. — Я его ещё не исполнил. Гермиона смотрит на его губы. Она столько раз любовалась ими, столько раз видела в своих снах, столько раз прикасалась к ним в своем воображении. Драко притягивает ее к себе. Гермиона чувствует на губах изгиб его губ. Чувствует каждый миллиметр. И она целует его в ответ. Назло.