Сказки

      Он варит снадобье Дхи на горе Арикáр, и Море вокруг. Гора пахнет смолисто и хмельно, дымной горечью пахнет она, древесной сладостью и вечностью, о которой не расскажешь. На Арикаре растет Древо, щекоча своей верхушкой Небо, которое временами хихикает тихо-тихо — но готовящий Дхи все равно слышит. Просто молчит. Он вообще молчит о многом — о нем он поет. Поет без слов, отведав Дхи под Оком Ман.       Он наг — человек бы не смог в наготе заключить величие, но он не человек, а тот, кто варит снадобье Дхи на горе Арикар. Из тоски ветров, памяти морей, ржавчины с месяца, соли земли, солнечных затмений, кошачьих улыбок, простреленных целей, змеиных взглядов, папоротникового цвета, ведьминых хвостов, яблок мандрагоры, человеческих слез и собственной крови.       Он — Нáрвон, Страж.       Сегодня небо темно, лишь звезды да лунный пепел — пришло время Стражу проверить сети Сна.       Запутавшийся в них Мальчик открывает глаза — янтарные здесь, что значит удачу для Нарвона.       На вершине Арикара пылает костер. На вершине Арикара поскрипывает Древо.       — Выпей. — В сложенных ковшом ладонях Стража плещется, мерцает Дхи.       Мальчик наклоняется, делает один большой глоток — в небе рыжей розой распускается солнце. Зелье вдруг становится кровью, соленой и пряной, течет по подбородку, груди. Покрывающейся чешуей груди.       — Я умер? — спрашивает Мальчик.       — Ты проснулся, — смеется Нарвон и целует его. И Мальчику кажется, что его душу сперва вынули, а затем вернули обратно, и она уже не та, что прежде. Внезапно хочется засмеяться в ответ, и он смеется — звонко, счастливо; и древний, иссохший ствол Древа зацветает.       Где-то в мире умирает мальчик — чтобы в Мире смог родиться новый Змей.       Вьются кольца, золотится чешуя, вспыхивает огненными бликами — в небо бы да зеркало моря разбить, но Нижнее Царство уже ждет его, своего нового властелина: Нарвон бестрепетно смотрит, как живое золото уходит в землю — последними исчезают еще такие детские, недоумевающие, обиженные, но уже полные глубокой драконьей серозелени глаза. Страж улыбается странно, срывая темно-красный цветок с Древа. Страж не питается цветами, нет, но отчего-то сегодня ему хочется попробовать. И от меда он бы не отказался попозже, но где возьмешь пчел?       — Хороший день для смерти, — кивают ему ветви.       — Нам бы еще с тобой Птицу, — потягивается Нарвон до хруста в костях, подставляя тело невесомым, но таким ощутимым прикосновениям — солнце одевает Стража своими лучами, высветляя полуночную гриву волос, темня кожу.       А затем Áсти, глядящее сквозь светило на мир божество видит, как Нарвон, Страж Мира, с игриво зажатым цветком Древа в зубах выливает остатки Дхи в воды Моря — чтобы подходящим девочкам снились дивные летящие сны.       В дни, хорошие для смерти.              17 сентября 2011 года