Противостояние.

Вы знаете, как рвётся душа? С треском, разрывая на части всего тебя. Медленно, мучительно и не спеша. Вы знаете, как разбивается сердце? Со звоном разбитого хрусталя, пронзая все внутренности, ища выход наружу оттуда, где этого выхода не будет уже никогда. Вы знаете, как умирает мечта? С первой секунды вранья. С первого слова, что это неправда была. А знаете ли вы, как любовь превращается в горстку хламья? Неожиданно и быстро, словно звезда умерла… Рвётся душа, разбивается сердце, умирает мечта… а вместе с этим уходит и надежда… Прошла неделя и Сяо Чжань готовился к выписке, вот только нужна ли она ему эта выписка? Идти всё равно некуда. В комнату в общежитии он возвращаться не собирался, а в дом родителей, где сейчас живёт его дядя, превративший дом в бордель, просто не хотел. Сидя один в палате и смотря в окно, он думал о своей никчемной жизни, жизни которую и жизнью даже назвать нельзя. Душа разорвана в клочья, сердце разбито на миллионы мелких осколков, мечты все сгорели навсегда, а надежда была похоронена глубоко внутри себя. «Ибо, Ибо, Ибо, за что ты так со мной? Зачем ворвался метеором в мой мир и сжёг его дотла? Зачем показал, как это может быть приятно, и зачем влюбил в себя? А-а-а-а-а-а!!! Ненавижу тебя! Слышишь, Ван Ибо? Н-е-н-а-в-и-ж-у т-е-б-я. Чёртов альфа с запахом сандала! А-а-а-а…» Чжань нежно коснулся кончиками пальцев метки альфы на своей шее, а по щеке скатилась одинокая слеза. Последняя слеза… Больше их не увидит никто, больше он не будет плакать и больше он не поверит ни одному альфе. Он любил, он отдал всего себя, он поверил и доверился и это было всё зря. Теперь в душе осталась только звенящая пустота, а сердце, от которого не осталось даже осколка, покрылось такой прочной коркой горечи, что не полюбит уже никогда. Жизнь, счастье, любовь — всё началось так стремительно и также быстро оборвалось. Всего два дня… Долбаных два, блять, дня. Как можно за это время так сильно полюбить? Раствориться, погрузиться в другого человека, найти в нём свой мир, своё прошлое, будущее и настоящее, и как феникс сгореть, вспышкой яркого пламени, но только н-а-в-с-е-г-д-а. «Не прощу тебя, Ван Ибо, никогда. Н-и-к-о-г-д-а». Той ночью, их последней ночью вдвоем, он обрёл себя, смысл своего существования, нашёл свою любовь, свою жизнь, свой воздух, нашёл себя, и той же ночью в один миг всё это потерял. Его пытались спасти, но не спасли, он умер там в той ванне, полной собственной крови, осталась только безжизненная оболочка, а душа умерла… Сяо Чжань смотрел в окно, но ничего в нём не видел, в глазах была пустота. Мир для него стал серым и безвкусным, погрязшим во лжи и безумии. Больше ему ничего не хотелось. Не хотелось смеяться, радоваться, наслаждаться жизнью, вообще ничего. Все, кого он любил покинули его. Приёмные родители умерли, даже не успев попрощаться, а родных он и вовсе не знал, альфа, которого он полюбил оказался двуличным лжецом и лишь один человек сейчас давал ему силы двигаться дальше. Брат, который искал его долгих семнадцать лет. Если бы не Пэн Чуюэ не было бы сейчас Сяо Чжаня. Только благодаря ему он держится за эту жизнь, потому что не хочет, чтобы его братишка снова его потерял. За неделю, проведённую в больнице, Сяо Чжань понял каково это когда о тебе заботятся. А Пэн Чуюэ оказался именно таким — заботливым, нежным, очень любящим старшим братом. Братом, о котором Сяо Чжань всегда мечтал и вот наконец приобрёл, и по иронии судьбы именно тогда, когда больше всего в нём нуждался. Дверь в палату распахнулась и Сяо Чжань вылетел из своих мрачных мыслей, нежно улыбаясь теперь уже единственному родному человеку. — Брат, — выдохнул Сяо Чжань. — Братишка, — эхом повторил Пэн Чуюэ. — Ты готов ехать домой? — У меня нет больше дома, Чуюэ, — с горечью в голосе сказал Чжань. — Как это нет, малыш? Есть и всегда был. Твой дом теперь только рядом со мной, — подошёл к парню Пэн Чуюэ, и потрепал по волосам. — С тобой? — неуверенно переспросил Сяо Чжань, глядя бездонными глазами на брата. — Да, мой хороший, со мной, — ласково ответил парень. — Ну что поехали? Сяо Чжань робко кивнул и тихо ответил: — Поехали. Только давай сначала в общежитие съездим, я заберу свои вещи. — Хорошо, — согласился альфа. — Поехали. Всю дорогу Сяо Чжань молился, чтобы Ван Ибо не оказалось там и, о счастье, Боги его услышали — комната была пуста и заперта на ключ. Значит ушёл надолго. Но всё равно, Чжань решил не задерживаться здесь и поторопиться. Не хотелось ему встречать этого альфу, укравшего его сердце, и так безжалостно его разбившего. Чжань собрал свои вещи так быстро, как только смог. Всё равно их у него было немного, не успел он ещё здесь обжиться, да что уж говорить, он вообще здесь находился всего пару раз. Вот только этот запах сандала, пропитавший всё помещение, будоражил его мозг и потаённые чувства. Омега внутри него скулил, сопротивлялся, царапал внутренности когтями и кричал: «Выпусти, прошу… Я его люблю…» На глаза снова начали наворачиваться слёзы, но нет, он поклялся, что больше никогда не заплачет. Вот и сейчас, проглотив ком в горле, запихал своего внутреннего омегу в золотую клетку, запирая на ключ, и выбрасывая куда подальше. «Сиди, сука, и не рыпайся» — сказал сам себе Сяо Чжань, — «Я больше тебе не позволю быть слабым, и себе не позволю быть слабым. Всё переболит, перегорит, и мы забудем эту жизнь и этот запах, как страшный сон. Возродимся заново и начнём жить новой жизнью». «Нет», — кричит внутренний голос, — «Выпусти». «Да», — отвечает Сяо Чжань, — «Терпи». И в последний раз оглядев комнату, и глубоко вдохнув запах сандала, запечатывая навечно его в своей памяти, вышел, оставляя за собой шлейф шоколадно-кофейного аромата…

***

Неделя тянулась словно тысячу лет, мир почернел, душа зачерствела, а внутренний альфа умер в той реанимации, где он спасал жизнь своего Сяо Чжаня. — Ха, — усмехнулся Ван Ибо, своим мыслям, — а своего ли? Был ли он моим? Было ли это всё по-настоящему, или же это просто прекрасный сон, который приснился ему однажды ночью, а наутро исчез. Исчез так же быстро, как и появился. Мираж, которого он даже не успел коснуться и насладиться им сполна. Сяо Чжань его Вселенная, его воздух и вода, его жизнь и его яркая луна. Теперь уж действительно Луна, до которой он не дотянется никогда. Он собственными руками разрушил свой мир, уничтожил не успев построить, разбил сердце, не успев его собрать, разорвал душу на части, оставляя руины после себя. Настолько гадко, противно и мерзко, Ван Ибо себя ещё никогда не чувствовал. В нём не осталось ничего, всё развеялось, как дым вместе с последними словами Сяо Чжаня. В груди ныло, глаза щипало от пролитых слёз, боль душила, пытаясь поглотить, чувство вины разъедало внутренности, и он понимал, что это всё. Конец. Ничего больше не будет, Сяо Чжаня не будет и его не будет. Его мир, его Вселенная умерла вместе с ним. И самое страшное в этом было осознание того, что всему виной он сам. Сам, блять, сам. Разрушил, уничтожил, растоптал, убил любовь, которая разгорелась ярким пламенем всего за два дня. Долбаных два дня, и погасла в одно мимолётное мгновение, оставляя горстку пепла после себя. «А-а-а-а-а, что я наделал. Сяо Чжань, прости меня!!! Прости… Прости… Прости меня…» Альфа схватился за голову вырывая на себе волосы: — А-а-а-а-а!!!! Сердце разрывалось внутри, во рту чувствовался привкус горечи и тлена, это, наверное, и есть вкус отчаяния. Вкус боли и вранья. Вранья, с которого он сам начал строить их с Сяо Чжанем отношения, а ведь он прекрасно знал, что омега терпеть этого не может. Так зачем? Зачем он так поступил? Наплевал на чужие чувства и эмоции. Что ему это дало? Удовлетворение? Нет. Только боль и ещё раз боль, разрывающую, распирающую, скребущуюся внутри и просящуюся наружу. «А-а-а-а, я не могу без тебя. Сяо Чжань, умоляю, прости меня…» Из своих мыслей Ван Ибо выдернул резкий запах шоколада, ударивший в нос. Запах его любимого человека, благодаря которому он познал, что значит любить и быть любимым, запах его Сяо Чжаня — его омеги. Альфа резко распахнул дверь в комнату, в надежде встретить любимые глаза, цвета шоколада… Боль… Пустота… Тишина… Вы знаете, каково это, любить? Сложно, порой даже невозможно. Страшно, до дрожи внутри. Мучительно со всех сторон, как ни посмотри. Больно, от того, что сердце бешено колотится в груди. Вы знаете, каково это, мечтать? С надеждой верить и ждать. Сидеть на перроне пустом, где можно было бы остаться вдвоём. Вы знаете, каково это терять? Глядя прямо в глаза, умирая. Свою ложь, словно воздух глотая. Мучительно больно сердце терзая, душу свою разрывая, слова в пустоту повторяя… «Сяо Чжань, я буду вечно ждать тебя…»