Противостояние.

Прошёл месяц… Вот и наступило новогоднее утро. Пора обновлений и новых начинаний, время счастливых моментов и наполнения новой энергией. Чжань, как и сказал тогда в больнице, переехал в квартиру Ибо, точнее их квартиру. Целый месяц они обустраивались, докупали вещи, даже начали готовить детскую для малышей. Купили две кроватки, коляску для близнецов, много детских вещей, ну и конечно игрушки. Большая часть которых оказалась мотоциклами. Чжань до сих пор задаётся вопросом для кого это всё? Для малышей или же для их отца? Ну вот куда им столько мотоциклов? Но Ибо есть Ибо, и когда они зашли в магазин игрушек просто скупил все сразу без разбора. Так же он настаивал, чтобы на стенах детской были тоже нарисованы спортивные байки, но тут уж Чжань показал свои зубки и пригрозил, что выгонит его вместе со всеми этими игрушками к чертям собачьим, если Ибо ещё и на стенах нарисует это двухколёсное чудовище. В итоге договорились, что омега сам выбирает эскиз и Ибо пришлось согласиться. Перспектива жить на улице с игрушками его не устроила. Да и Сяо Чжань умеет убеждать, когда этого хочет. Парочка нежных поцелуев, взмах ресниц и всё – альфа уже не альфа, а покорный щеночек, готовый на всё, лишь бы его омежка был довольный. Чжань встал сегодня ни свет ни заря, чтобы начать подготовку к праздничному ужину. Да, он не любитель всех этих хозяйственных дел, но зато он очень любит новый год, а в Китае это поистине зрелищное событие.       Они решили отпраздновать это грандиозное событие всей семьёй, заодно и отметить их с Ибо свадьбу. Пригласили Лю Хайкуаня с Юй Бинем, отца Ибо, ну и конечно Пэна Чуюэ, брата Чжаня. Тот в свою очередь обещал прийти со своей новой девушкой, с которой, как он сказал, у них всё серьёзно и весной состоится свадьба. Зимнее утро очаровывает своей красотой, особенно когда в Пекине идёт снег, а это бывает очень редко. На улице еще совсем темно и на ясном тёмно-синем небе всё ещё можно разглядеть несколько ярких звёзд. Слабый ветерок поднимает с земли снежинки и несет их, закручивая в вихре. Это их первый снег вдвоём, как пары, как влюблённых. В Китае есть одна очень красивая примета — если две половинки встретят первый снег вместе, то быть им счастливыми до конца жизни и любовь их будет длиться вечно, и даже после смерти они встретят друг друга на небесах и уйдут на круг перерождения рука об руку, чтобы встретиться в новой жизни и полюбить друг друга вновь.       Чжань стоял у плиты в одном фартуке, и пританцовывая, что-то напевал себе под нос. Когда Ибо зашёл на кухню то потерял дар речи, увидев эту сексуальную попку, виртуозно виляющую из стороны в сторону. Он тихо подошёл к омеге сзади, и обвив его руками за талию, притянул к себе. Чжань тихо простонал и откинул голову на плечо альфы, вздрагивая всем телом. Ибо поцеловал омегу в шею, слегка втягивая кожу и оставляя красный след на коже, затем размашисто прошёлся языком по своей метке и слегка прикусил мочку уха, оттягивая её в сторону. — Иб-бо-о, ты что делаешь? — томно спросил Сяо Чжань, разворачиваясь к альфе лицом и смотря на него затуманенным взглядом. — Целую самого красивого омегу на свете, — ответил Ван Ибо и утянул Сяо Чжаня в страстный поцелуй, затем подхватил его под бёдра и усадил на стол, и его совсем не волновал тот момент, что там было всё в муке. Чжань раздвинул ноги и Ибо устроился между них, медленно развязывая и отбрасывая фартук с омеги на пол. — Ибо, а ты любишь ванильный крем? – хитро спросил Сяо Чжань, пронзая альфу страстным взглядом. Ибо вопросительно выгнул бровь и тихо прошептал: — Люблю, как и тебя.       Чжань довольно расплылся в улыбке и подчерпнув на пальчик немного крема, соблазнительно его облизал и снова запустил в крем, на этот раз подчерпывая побольше. Затем размазал его по своим губам и на выдохе сказал: — А так? Ибо глубоко вздохнул, и не удержавшись слизал весь крем с губ омеги. — Люблю, — хрипло протянул альфа. Сяо Чжань снова зачерпнул белую массу и оставил два мазка на своих торчащих и раскрасневшихся сосках, не сводя возбуждённого и вызывающего взгляда с Ван Ибо. — И так любишь? – прикусывая губу спросил Чжань. — Сяо Чжань, блять, — выругался Ибо, и не удержавшись от соблазнения омеги, наклонился и облизал каждый сосок, слегка прикусывая и оттягивая. — М-м-м… — томно простонал Сяо Чжань, но продолжил свою маленькую игру под названием: «Как свести с ума альфу?», и кажется у него это получалось великолепно.       Зрачки Ибо расширились, взгляд почернел и потяжелел, небольшое пространство кухонной зоны наполнилось густым запахом сандала, запахом желания и возбуждения. Чжань снова опустил руку в миску и на этот раз зачерпнул полную ладонь крема, затем прошёлся ею по пока ещё плоскому животу, оставляя белую дорожку до паха и равномерно распределил его на своём колом стоящем члене. Ибо судорожно вздохнул, и не дожидаясь вопроса от омеги, опустился перед ним на колени, выдыхая: — Обожаю… Чжань коротко хихикнул и тут же задохнулся, когда альфа вобрал его член полностью в рот и начал жадно посасывать, слизывая ванильный крем, пошло причмокивая. По подбородку потекли слюни вперемешку с кремом, а собственный член стоял так, что готов был разорваться от напряжения. Ибо ускорил темп, заглатывая возбуждённую плоть всё глубже, и Чжань в порыве страсти запустил свои руки ему в волосы, с силой сжимая и насаживая голову альфы на свой член ещё сильнее. Ибо позволял Сяо Чжаню делать это, покорно принимая член омеги в свой рот и проталкивая его дальше в расслабленное горло. С запахом сандала перемешался шоколадно-мускусный запах вожделения омеги и альфа внутри Ибо довольно прорычал. — А-аххх… Бо-ожже-е-е… Да-а-а… Я сейчас кончу, — прокричал омега, и прокусывая до крови нижнюю губу, бурно излился в рот альфы, — Бл-ля-ятть… И-иб-бо-о-о… Да-а-а-а-а… Ван Ибо проглотил всё без остатка, не вынимая члена изо рта, глядя на поплывшего омегу снизу вверх, затем вылизал сладкую плоть. Слизал остатки белёсой жидкости со слегка опавшего ствола, облизал поджавшиеся яички и ехидно улыбнулся одним уголком губ. — Что? – невинно спросил Сяо Чжань, хлопая длинными ресницами.       И Небеса свидетели, Ибо этого не хотел, но эти глаза, этот тон, эти невинно надутые и покрасневшие от поцелуев и постоянных покусываний губы, и у него снесло крышу к чертям собачьим. Он быстро поднялся с пола, так же быстро стянул с себя штаны и пока Сяо Чжань не успел ничего сообразить, пристроился между его ног и резко вошёл до самого основания в истекающую смазкой дырочку, хватая омегу за задницу, притягивая ближе к краю стола, практически насаживая на свой огромный член. — А-а-а-а-ах! — разнёсся крик по кухне, а из глаз омеги хлынули слёзы. Он с силой вцепился в предплечья альфы, вдавливая пальцы в рельефные мускулы. Ибо замер и нежно поцеловал Сяо Чжаня в висок, тихо нашёптывая: — Прости, прости, малыш. Я не удержался. — Ибо, блять, какое «прости»? У нас месяц не было секса. Трахни меня уже, — возмутился Сяо Чжань, впиваясь в губы альфы голодным поцелуем, по-хозяйски вылизывая его рот. Ну, раз омега просит, кто такой Ван Ибо, чтобы отказывать? Тем более, он сам уже еле сдерживался последние дни, а тут Чжань сам просит, и к тому же на последнем приёме у врача им сказали, что с малышами всё хорошо и им ничего не угрожает. Ибо ещё ближе к краю пододвинул Сяо Чжаня, заставляя того практически повиснуть задом и в бешеном темпе начал вколачиваться в желанное тело. Чжань млел и таял, растворялся в безумных ласках и кричал, а Ибо утробно рычал наращивая темп, вонзая свой член как можно глубже в горячее нутро. — А-ах-хх… Да-а-а… Ещё… Иб-бо, не останавливайся. Боже… М-м-м-м… — разносились крики Сяо Чжаня по квартире, и если бы не хорошая шумоизоляция, то соседи бы точно вызвали полицию, подумав, что тут кого-то убивают. Ибо брал своего омегу жёстко и напористо, но стараясь сдерживать грубость, чтобы не дай бог не навредить ни малышам, ни их папочке. Со стола полетели приборы, чаша с ванильным кремом опрокинулась и разбилась о пол, их тела были все в муке, а особенно зад Сяо Чжаня. В духовке уже подгорали новогодние пряники, но их это мало волновало. Они любили друг друга, наслаждались этой близостью, тонули друг в друге. Совсем скоро у них не останется времени на вот такие бесстыдные шалости. Они станут родителями и их жизнь изменится. — И-иб-бо-о-о-о… А-а-ах-хх!!! — прокричал Сяо Чжань. — Я… Я сейчас кончу-у-у… Боже, как хорошо! Я так скучал... Так скучал! А-а-а-а!!! — Я тоже, Чжань, тоже скучал по тебе, по твоему телу, — прорычал Ван Ибо куда-то в шею омеге. Ещё несколько глубоких толчков, точно попадающих по клубочку нервов внутри Сяо Чжаня, и омега с протяжным стоном кончил на накачанный пресс альфы, сжимая член того до боли в себе. Из глаз альфы посыпались искры, и он вонзив свои клыки в нежную шею омеги, обильно излился в горячее нутро. — О, Боги, Ван Ибо, сколько можно меня кусать? – возмутился Сяо Чжань, резко замирая на месте и удивлёнными глазами смотря на Ибо. — Ах-х-хх...       Ибо осторожно вышел из тела омеги, подхватил того за талию и усадил на стол поудобнее, со страхом в глазах смотря на любимого. — Чжань, что, где болит? Живот, да? Я сделал тебе больно? Чжань, прости, прости, я не хотел! Сяо Чжань, блять не молчи. Малыши, да? С ними что-то не так? — молчание омеги и его округлившиеся глаза заставили сердце Ибо бешено колотиться в груди, ладони вспотели, а по телу пробежал холодок. — Чжань-Чжань, миленький, что с тобой? Может к доктору? — Ибо, да не тараторь ты, — вышел из ступора Сяо Чжань, — вот лучше потрогай, — сказал омега и схватив руку Ван Ибо поднёс её к животу, накрывая сверху своей рукой. Альфа замер, как вкопанный, и непонимающим взглядом уставился на Сяо Чжаня. Вот он момент истины... Ничего... Тишина... И... Толчок, и ещё один и ещё... — Боже, Чжань, это… — выдохнул Ибо. — Да, ты чувствуешь? Наши малыши, Ибо, они толкаются, — расплываясь в счастливой улыбке, сказал Сяо Чжань, сильнее прижимая руку альфы к своему животу, — ох, это как порхание бабочек в животе, как будто они своими крылышкам щекочут меня внутри, так приятно. Ты даже не представляешь, Ибо, что я сейчас чувствую. Конечно он не мог это представить, не мог почувствовать, как это чувствует омега, но зато он отчётливо чувствовал настойчивое толкание чьей-то крохотной ножки через кожу на слегка округлившемся животе. Это их первый контакт с малышами, первые их ощущения, первые прикосновения, это так трепетно и волнующе. Две маленькие жизни, растущие в животе у омеги. Плоды их любви и страсти. Ван Ибо сейчас испытывал такой неописуемый восторг, что и слова произнести не мог, а Чжань сидел и умилялся видом такого альфы. Никогда он ещё не видел в глазах своего любимого столько любви и нежности, и сейчас Ибо был похож на маленького преданного щенка, а не на грозного и сильного альфу. Так и хотелось взять его за щёчки и потискать, но не успел Сяо Чжань и подумать об этом, как Ибо резко встал, и подхватив его за талию, начал кружить, радостно смеясь и выкрикивая: — Сяо Чжань, я тебя обожаю! О-б-о-ж-а-ю! Омежка мой, любимый мой! — Ибо, Ибо, остановись, ты что творишь? – возмутился Сяо Чжань. —А ну, поставь меня на место, Ван Ибо, я кому сказал. Но альфа продолжал кружить своего мужа по кухне, не замечая ничего вокруг. Для него весь мир остановился на месте и был только сейчас один самый важный момент, который он запомнит на всю жизнь. Этот омега носит его малышей и сейчас он самый счастливый человек на свете и неважно, что вся кухня в муке, что пряники уже напрочь сгорели в духовке, что через час к ним придут гости, а у них ещё ничего не готово, вообще ничего не имеет значения, только этот момент. Момент первого касания их малышей…