Залечи мои раны

В момент резкого соприкосновения со стеной затылок пронзило вспышкой боли. Коротко выдохнув, Кэйа попытался вырваться из сжимающей его шею руки, но сделал только хуже: мужчина сильнее сжал пальцы, лишая последней возможности глотнуть хоть немного воздуха. — Хва... хватит... — едва слышно прохрипел парень, уже не делая попыток избавиться от перекрывающей доступ кислорода ладони. Перед глазом начало темнеть. — А что, если нет? — насмешливо поинтересовались у него, приподнимая уголок губ в подобии улыбки. Кэйа почти не видел лица мужчины из-за подступивших от удушения слез. Легкие жгло невыносимо, и сознание уже начало уплывать, когда рука с шеи исчезла. Мужчина брезгливо вытер ладонь о дорогую ткань брюк и усмехнулся: — В следующий раз думай, прежде чем открывать рот. Судорожно хватая ртом воздух, Альберих рухнул на пол не в силах даже пошевелиться. Тело стало ощущаться ватным, а голова наоборот налилась свинцом, так что ему пришлось упереться лбом в холодную плитку, чтобы перевести дыхание. Он не заметил, что мужчина отошел от него и скрылся на втором этаже, перед этим сказав что-то горничным, которые сразу же засуетились, старательно избегая лежащего на полу парня, будто бы его вообще не существовало. Что же, ему не привыкать. Когда дышать стало чуть легче, Кэйа медленно встал, опираясь на стену, чтобы снова не оказаться на полу, и короткими шагами поплелся в свою комнату, хотя больше всего в тот момент ему хотелось оказаться где-нибудь подальше от этого места. Но реальность была такова, что в ближайшие несколько лет он мог даже не мечтать о том, чтобы вырваться из-под надзора отца, так что ему приходилось молча терпеть все издевательства, называемые «воспитанием». — Как жаль, что такое воспитание не сделает меня хорошим наследником, — хрипло рассмеялся парень, заперев за собой дверь. Он в несколько шагов преодолел расстояние до кровати и без сил упал лицом в подушки, не способный пошевелить и пальцем. С каждым разом после таких мер воспитания ему становилось все хуже, и Кэйа гадал, виной всему копящийся годами стресс или банальная неспособность организма выносить более каждодневные моральные и физические пытки. Впрочем, собственное состояние интересовало его в последнюю очередь. Куда важнее было благополучно закрыть сессию в университете, чтобы у отца не было повода в очередной раз напомнить, что Кэйа просто так тратит семейные деньги. Он очень сильно сомневался, что после подобного напоминания сможет стоять на ногах: слишком уж свежи были воспоминания о прошлом таком скандале, когда Альберих не сумел победить в какой-то важной конференции, и его место занял его одногруппник. Тогда Кэйе пришлось пропустить почти месяц учебы из-за сотрясения, и это был не тот опыт, который ему бы хотелось повторить. * — Твой фан-клуб разрастается, — улыбнулась Джинн, когда они на обеденном перерыве сидели в кафе, потягивая какие-то чересчур сладкие коктейли. — Я бы предпочел, чтобы его вовсе не существовало, — фыркнул Дилюк, брезгливо поморщившись. С каждым днем девушки — и парни! — становились все настойчивее в своих предложениях провести время вместе и не гнушались совсем подлыми приемами в духе слезливых просьб о помощи, после которых затаскивали ничего не понимающего Дилюка в какое-нибудь людное место, делая вид, что у них свидание. И если раньше такие выходки дальше не заходили, в последнее время по университету стали расходиться совсем бредовые слухи. Глупости вроде «главный холостяк нашел себе спутницу» или «всегда приличный с виду Дилюк Рагнвиндр провел ночь с беззащитной девушкой, а после оставил ее ни с чем» неимоверно бесили, но хуже всего было не это, а то, что не слишком надежные СМИ были готовы проглотить что угодно, лишь бы очернить отцовский бизнес. От этого становилось не по себе, ведь некоторые воздыхательницы и воздыхатели не брезговали раздутием нелепых историй, где они оказывались жертвами коварного наследника винного магната и требовали взять на себя ответственность за их поруганную невинность. — Может, тебе стоит найти себе кого-то? — осторожно спросила Джинн. — Ни один из желающих меня не устраивает, как видишь. Сбоку раздался смешок. — Не буду акцентировать внимание на том, что ты сказал «ни один» вместо «ни одна», — сказала Лиза с хитрым прищуром, — но... возможно, тебе стоит найти как раз не воздыхателя, а кого-то нейтрального? Просто сыграть с этим человеком парочку, пока до всех не дойдет, что у тебя уже есть кто-то. Тогда у всяких газетенок не будет повода писать всякий бред про тебя. Эта идея была не лишена смысла, и Дилюк пару раз серьезно раздумывал над чем-то подобным, но проблемой было то, что он не знал никого, кто был бы достаточно адекватным для роли его фиктивной пары. Кроме, разве что... — А ты или Джинн?... — О нет, милашка, — засмеялась Лиза, бросая веселый взгляд сначала на Джинн, а после и на Дилюка, — прости, но мы с Джинн не сможем тебе помочь. — Я очень удивлена, что ты так быстро согласился, — заметила Гуннхильдр. — Неужели все настолько плохо? Молчание было достаточно красноречивым ответом. — Я, признаться, не знаю, кого тебе посоветовать, — озадачилась тем временем Лиза. — Хотя... Что насчет Альбериха? Насколько я помню, он не из числа твоих фанатов. — Только потому, что боится получить по своему самодовольному лицу, — нахмурился Дилюк. Кэйа в качестве кандидата его не устраивал совершенно хотя бы потому, что давно исчерпал весь лимит доверия. — Может, есть кто-то еще? Альберих скорее всем растреплется о фиктивных отношениях, чем действительно как-то поможет. Джинн вскинула брови: — Не будь так категоричен. Он ведь не плохой. — Будь он «не плохим», как ты говоришь, не стал бы сливать всю информацию про бизнес моего отца. Мы понесли огромные убытки из-за этого ублюдка, и он должен быть благодарен, что я все еще не сломал ему шею. В груди начала вскипать иррациональная злость. Прошло уже чуть больше года с тех пор, как они с Кэйей перестали общаться из-за его предательства, но в Дилюке все еще свежи были воспоминания о том, как Альберих непонимающе смотрит на него, словно не осознавая, что сделал не так. «Действительно, по его мнению все было просто прекрасно, — язвительно подумал Рагнвиндр, — никаких проблем, кроме чуть не разрушенного дела отца и моего растоптанного желания открываться другим людям». Кэйе повезло, что Дилюк тогда был слишком сбит с толку, чтобы разобраться с предателем. Он тогда ушел после нескольких колких фраз, не обращая внимания на сжавшегося в непонятном испуге парня. Вспоминая тот день сейчас, Дилюк не понимает, чего Кэйа на самом деле ожидал: что он радостно поздравит друга с тем, что его собственная семья сможет подняться на неудаче конкурента? Или, может, что позволит их дружеским отношениям и дальше существовать. Ну уж нет. Такие друзья хуже врагов. Если бы не Джинн, а вместе с ней и Лиза, Дилюк, скорее всего, совсем закрылся бы в себе, но эти милые девушки не только помогли ему справиться с болью предательства со стороны близкого друга, но и продолжили поддерживать, когда он пришел в норму. — Я не могу решать за тебя, но хотя бы подумай об этом, — сказала Лиза. — Я не думаю, что сумасшедшие поклонники просто так от тебя отвяжутся. А Кэйа, пусть и ведет себя странно, не выглядит как человек, способный навредить. С этим утверждением Дилюк бы тоже поспорил. Поначалу и он купился на дружелюбный вид парня, о чем после горько пожалел, так что снова повторять свои ошибки и разочаровываться в людях не хотелось. — Не хочу думать об этом, — в конце концов сказал Рагнвиндр после долгого молчания. — Может, со временем им надоест устраивать цирк, и я смогу избавиться от внимания. Своим же словам он не верил. * После того как ему стало немного получше, Кэйа решил вернуться к посещению занятий. Он не ходил на пары несколько дней из-за непрекращающейся тошноты, что, вероятнее всего, говорило о сотрясении, однако идти в больницу было нельзя, поэтому он просто пичкал себя купленными на последние деньги таблетками до тех пор, пока не переставал чувствовать что-либо. Вряд ли это хорошо скажется на его здоровье, но поход в больницу не сулил ничего хорошего. Добраться до университета было той еще задачкой, потому что отец не считал важным обеспечивать второго сына водителем или хотя бы какими-то средствами помимо тех, что выделялись на оплату учебы. Так что с больной головой и ограниченным количеством моры Кэйа едва успел на первую пару, хотя вышел из дома намного раньше обычного. За время поездки в тесном автобусе его самочувствие ухудшилось, но возвращаться уже было слишком поздно, к тому же это означало неизбежную встречу с отцом, который не упустил бы случая снова упрекнуть отпрыска в отлынивании от учебы. К счастью, в нужной аудитории было не слишком много народу — по обыкновению к первой паре приходили не все, предпочитая учебе утренний сон, — поэтому лишний шум не напрягал Альбериха, боровшегося с опять начавшейся тошнотой. «С этим нужно что-то делать, — мелькнула мысль, — иначе это ужасное чувство так и не прекратится». И раз уж преподаватель опаздывал, парень разблокировал телефон и вбил нужный ему вопрос в поисковой строке. Результаты поиска его совершенно не обрадовали: ни одна ссылка не казалась полезной, но он все равно выбрал самую верхнюю и принялся читать длинную статью. Погрузившись в чтение, он совсем не заметил, как к его столу подошли. — «Может ли сотрясение пройти само?», — хмыкнул кто-то сбоку. — Не думал, что могу разочароваться в твоих умственных способностях еще больше. Кэйа дернулся, роняя телефон на парту, и резко задрал голову, чтобы взглянуть на Дилюка. От слишком быстрого движения затылок прострелило болью, а тошнота лишь усилилась, но он не придал этому никакого значения. Дилюк, заговоривший с ним впервые за долгое время, интересовал его куда больше. — Что? Тяжело вздохнув, Рагнвиндр покачал головой. Он выглядел так, будто хотел сказать что-то важное, но не знал, с чего начать, поэтому Кэйа отодвинул телефон подальше и с интересом посмотрел на него. — Мне нужна твоя помощь. От его просьбы стало не по себе. Альберих не представлял ни одной ситуации, где Дилюк пересилил бы свою ненависть к нему и обратился бы за помощью. В конце концов у него были друзья, которые точно не оставили бы его в беде и приложили бы все силы для того, чтобы помочь. Так что такого мог сделать Кэйа, чего не могли те же Джинн и Лиза? — Я не очень понимаю, — он нацепил на лицо улыбку, хотя был уверен, что она выглядела жалко. Спустя столько времени парень все еще не мог забыть об их былой дружбе и продолжал жалеть себя, потому что из них двоих именно он остался в полном одиночестве. — Мы можем поговорить после пар? Кэйа кивнул и ровно в этот момент двери в аудиторию распахнулись, пропуская преподавателя. Дилюк же вернулся на свое место так, будто не он только что подходил к человеку, которого ненавидел всей душой, с просьбой о помощи. Короткий разговор с Дилюком, если это вообще можно назвать разговором, выбил Кэйю из и так шаткого равновесия, и ему постепенно становилось все хуже и хуже. К концу последней на сегодня пары он был готов выть от ужасной боли в области затылка, которая не желала прекращаться даже после нескольких выпитых таблеток обезболивающего. «По крайней мере больше не тошнит», — невесело подумал Альберих, собирая свои вещи. Он, слегка пошатываясь, встал из-за стола, когда к нему снова подошел Дилюк с мрачным видом. — Идем за мной. Кэйе ничего не оставалось, кроме как послушаться. Шел он гораздо медленнее, чем бывший друг, и Рагнвиндру то и дело приходилось останавливаться и с раздражением спрашивать, в чем дело. Небрежно отмахиваясь каждый раз, Альберих старался не показывать плохого самочувствия, поэтому погруженный в свои мысли Дилюк почти не заметил ничего странного. Только один раз бросил на него странный оценивающий взгляд, но промолчал. Когда они дошли до небольшой беседки во дворе университета, рядом с которой никого не было, Дилюк все-таки заговорил: медленно, тщательно подбирая слова. — Ты наверняка знаешь, что мои «поклонники» доходят до абсурда, пытаясь приблизиться ко мне, — он устало вздохнул и облокотился об одну из колонн беседки. — И это очень плохо сказывается на нашей с отцом репутации; некоторым газетам слишком не хватает скандалов, так что они готовы ухватиться за любой бред, лишь бы получить с этого прибыль. Кэйа медленно кивнул. Об этом он знал прекрасно: пару раз даже доводилось видеть странные сцены признания в любви, после которых, по правде говоря, его тошнило. Это выглядело глупо и совершенно не правильно, словно эти люди задались целью не стать к парню ближе, а просто очернить. Альбериха от этого переполняло злостью, потому что, как бы Дилюк к нему ни относился, он сам питал к нему теплые чувства, и видеть, как над бывшим другом натурально издеваются, было неприятно. — В последнее время все стало еще хуже, и я начинаю думать, что это какой-то заговор, — уже будто бы сам для себя сказал Рагнвиндр, но быстро опомнился и обратился уже к Кэйе: — поэтому я прошу тебя о помощи. Мне нужно, чтобы ты на какое-то время притворился моим парнем. Кэйа с готовностью кивнул, прежде чем осознал услышанное. А когда до него дошел смысл этих слов, он в ужасе распахнул глаза, будто бы Дилюк только что занес над ним объятый пламенем меч. — Ч... что? — от шока выдавить из себя хоть что-то было непосильной задачей. Альберих, игнорируя снова начавшуюся тошноту и головную боль, откашлялся. А потом засмеялся от абсурдности этой ситуации. — Пф. Мне показалось, ты сказал, что я должен стать твоим парнем! Ну и шутки у тебя... Кажется, удар головой не прошел бесследно. Однако раздраженное лицо Дилюка заставило его прекратить смеяться. — Я не шучу, — прорычал Рагнвиндр. Он на мгновение прикрыл пылающие негодованием глаза, а когда открыл их, выглядел уже куда более спокойно. — Я действительно прошу тебя стать моим парнем на время. Чтобы все эти люди от меня наконец отстали. Ох. Дилюк должен был отчаяться, чтобы прийти с такой просьбой именно к нему. — Но почему я? — Потому что ты единственный из всех, кого я знаю, кто не верещит о своей любви ко мне направо и налево, — сухо ответил Дилюк. — А?.. — Они отказались. От того, что Рагнвиндр понял его с полуслова, хотелось засмеяться, но Кэйа вдруг почувствовал себя ужасно от того, что сейчас он мог быть не запасным вариантом, а тем, к кому с проблемой парень обратился бы в первую очередь. Но Кэйа глупым образом умудрился разрушить дружбу между ними, и даже надеяться на что-то такое было бесполезно. — Почему ты не попросишь кого-то, с кем не знаком? — совладав с собой, спросил Альберих. — Твоими стараниями у меня больше нет желания сближаться с людьми, — Дилюк скрестил руки на груди, чуть приподняв брови. — К тому же, будет странно, если я вдруг начну встречаться с кем-то, с кем никогда даже не говорил. Что ж, это было справедливо. Хотя Кэйа был не лучше какого-то незнакомца: с ним Дилюк общался едва ли больше. На мгновение он представил, что после того, как этот спектакль закончится, они с Дилюком смогут восстановить нормальные отношения, снова будут проводить время вместе, пусть даже Рагнвиндр не будет относиться к нему так же тепло, как и раньше. «Я об этом пожалею…» — мелькнуло в голове, но Кэйа отогнал эту мысль. — Я согласен.