Возвратившись домой после покупки костюма, Кэйа ожидал встретить дома все еще злого брата или, что еще хуже, отца, однако в поместье было на удивление тихо. Только несколько горничных ходили по этажам, убираясь в комнатах, но они не обратили на Альбериха внимания, предпочтя сосредоточиться на работе вместо того, чтобы хотя бы ответить на его приветствие.
Парень пожал плечами, не услышав ответа на свои слова, и поспешил вернуться в свою комнату, чтобы поскорее рассмотреть костюм поближе. В магазине, казалось, он уделил недостаточно много внимания его великолепному дизайну, так и кричавшему о том, насколько много работы в него было вложено. Кэйа никогда за свою жизнь не носил чего-то настолько роскошного, и сейчас сгорал от предвкушения: вовсе не потому, что, как и брат, хотел окунуться в богатую жизнь, а потому, что был в полнейшем восторге от красоты купленной для него вещи. А еще, признался он себе, дело было в том,
кто именно купил для него этот костюм. Слова Дилюка о подарках для друзей оставили в его груди какое-то щемящее чувство. Было очень приятно слышать от Рагнвиндра нечто подобное, потому что Кэйа знал: Дилюк никогда бы не стал разбрасываться такими словами понапрасну и всегда думал над тем, кому позволить стать к себе ближе.
И то, что он позволил стать ближе Кэйе, было чем-то невероятным. Соглашаясь на авантюру с отношениями, Альберих и подумать не мог, что всего за месяц или около того он заслужит столько внимания со стороны парня. Это очень льстило. Как льстил и тот взгляд, которым Дилюк обвел Кэйю в тот момент, когда увидел его в новом костюме.
Кэйа поймал себя на мысли, что тает от этих моментов, не в силах сдерживать свою нежность, однако ничего не мог с собой поделать.
Он зарылся носом в дорогую ткань нового наряда и прикрыл глаза. Пахло чем-то вкусным, но не слишком выраженным: вероятнее всего, такой аромат витал в том магазине, но, как ни старался, Альберих совсем не мог припомнить, действительно ли это так. Тогда он был слишком сосредоточен на разнообразии одежды и поступках Дилюка, чтобы заметить что-то еще.
Кэйа просидел так еще несколько минут, не желая прерывать поток мыслей об отношении к нему Дилюка и возвращаться в реальность. Однако ему все-таки пришлось оторваться от костюма, в который он уткнулся носом, и осторожно разложить его на кровати. И как только он это сделал, его посетила мысль о том, что подходящей обуви к такому наряду у него нет.
Нахмурившись, Кэйа сделал шаг назад, скептически оглядывая свою комнату, словно это могло ему как-то помочь, но так и не смог припомнить, чтобы у него были белые туфли.
Возможно, светло-коричневые подойдут? Он не хотел выглядеть нелепо, не сумев правильно подобрать обувь по цвету, но других вариантов у него не было, потому что коробку с теми туфлями ему пару лет назад с недовольным видом отдал отец, чтобы Кэйа надел их на одно мероприятие, которое не посетить вместе с семьей, к сожалению для Даррона, не мог. Туфли выглядели просто, но явно недешево, поэтому Альберих подумал, что мог бы надеть их и сейчас и даже не опозориться.
По крайней мере, ему хотелось на это надеяться, потому что он понятия не имел, с чем обычно носят белые костюмы.
Качнув головой, Кэйа повесил новый наряд на вешалку в шкаф и любовно огладил приятную на ощупь ткань напоследок.
Он подумал, что теперь перспектива идти на прием в воскресенье стала гораздо более приятной, нежели была до этого. По крайней мере у него теперь был шанс выглядеть более презентабельно, чтобы не слишком теряться на фоне Дилюка. А в том, что тот будет выглядеть как всегда идеально, Кэйа не сомневался: Рагнвиндр обладал удивительной способностью походить на лучших моделей с обложек разных журналов вне зависимости от того, во что был одет. Даже пропитанные потом футболки, в которых Альберих иногда видел его раньше после посещения пар физкультуры или тренажерного зала, не портили его внешний вид, а лишь добавляли больше...
Кэйа очень не хотел говорить «секса», но других слов, чтобы описать то, как выглядел в те моменты Дилюк, он подобрать попросту не мог.
У Кэйи не было и шанса выглядеть достойно рядом с ним даже в новом костюме, потому что несмотря на всю красоту одежды, в нее все равно будет облачен несчастный младший сын Даррона Альбериха, которого не жалует даже прислуга в отцовском доме, что уж говорить об остальных. К тому же большинство людей с брезгливым выражением смотрело на его скрытый повязкой глаз, будто это убивало их чувство прекрасного. Обычно Кэйе было все равно на такое поведение, но бывали моменты, когда ему остро хотелось, чтобы на него посмотрели с чем-то кроме брезгливости, ненависти и презрения.
Вот как Дилюк, например. Он никогда не обращал внимания на его глаз, хотя пару раз в начале их знакомства с любопытством разглядывал лицо Кэйи. Это было одной из причин, по которой Альберих так сильно привязался к Дилюку: он был первым человеком, который проявил к нему интерес и не показывал своего презрения.
Ну, сначала, во всяком случае. Кэйе не хотелось думать, что было после, потому что вспоминать о том, с каким разочарованием смотрел на него Рагнвиндр в тот день, когда решил, будто Кэйа шпионил за ним и Крепусом, было по-прежнему слишком больно.
Кэйа тряхнул головой. Все это было уже в прошлом, сейчас Дилюк относился к нему с неожиданной теплотой, поэтому не стоило предаваться грустным воспоминаниям.
«Теперь он заботливее, чем был тогда», — мысленно хмыкнул Альберих, понимая, впрочем, чем могла быть вызвана повышенная забота со стороны парня. Он, скорее всего, просто пожалел несчастного и никем не любимого Кэйю, слишком близко к сердцу приняв его откровения. От этого стало как-то горько, потому что не такой реакции ожидал Кэйа, раскрывая часть правды об отношениях с отцом и братом и собственном финансовом положении. Ему бы хотелось, чтобы Дилюк просто так решил стать к нему ближе, а не потому что Кэйа в его представлении был подобен бедной сиротке.
Тяжело вздохнув, Альберих уселся на кровать и задумчиво уставился в стену. Ему нужно было отвлечься от тревожных мыслей, но он понятия не имел, чем себя занять.
Пока он так сидел, телефон завибрировал оповещением, и Кэйа поспешил разблокировать экран, чтобы увидеть новое сообщение. Удивленно приподняв брови, он прочитал сообщение от Дилюка.
Дилюк:
Как ты?
Неожиданное сообщение совсем выбило его из колеи, Кэйа озадаченно посмотрел на экран телефона, расплываясь в глуповатой улыбке. Он быстро напечатал ответ, заверяя Дилюка, что у него все отлично и он с нетерпением ждет их следующей встречи.
Как влюбленный мальчишка ждет новой возможности увидеться со своей парой после первого свидания, замаячило где-то на периферии.
Дилюк:
Я рад, что тебе лучше
Хотел сказать, чтобы ты не пугался, если вдруг придет курьер. Мы забыли купить туфли к твоему костюму, и я решил подобрать их сам. Надеюсь, размер верный
Если нет, просто попроси другой, я все уже оплатил
Кэйа заморгал, не слишком веря в увиденное. Он с трудом мог осознать, что Дилюк мало того, что подумал о туфлях, так еще и сам их выбрал и оплатил. Даже отправил курьера, чтобы Кэйе не пришлось забирать их самому!
Конечно, он мог просто не захотеть снова тратить время на Альбериха, но вместе с тем не желал позориться из-за несочетающихся вещей на своем спутнике во время важного мероприятия, но... Почему-то Кэйа все больше уверялся в том, что Дилюк делает все это вовсе не из-за необходимости, а потому что хочет сам, хотя в глубине души Кэйа понимал, что не заслужил такого отношения.
От этих мыслей его захлестнуло необъяснимой радостью. Дилюк был поистине невероятным человеком: заботливый, ответственный, очень чуткий и невероятно умный. Даже его вспыльчивая натура была очаровательной по мнению Альбериха, и он был готов терпеть злость Дилюка по отношению к себе сколько угодно, лишь бы ощущать его заботу, пусть его и видели не больше, чем другом.
Вы:
спасибо!
на самом деле я уже нашел какие-то туфли но не думаю что они подойдут к костюму
к тому же я не сомневаюсь в твоем хорошем вкусе (≧◡≦) ♡
Дилюк:
Напиши, как заберешь заказ
И что это за глупая морда?
Задохнувшись от возмущения, Кэйа принялся быстро печатать ответ, не задумываясь об опечатках. Весь его восторг по отношению к Дилюку был уничтожен одной его фразой! Не может человек, к которому Кэйа испытывает чувства, так отзываться о каомодзи, комично надув губы, подумал парень.
Впервые эти странные смайлики он увидел в рекламе какого-то инадзумского приложения и сначала даже не обратил внимания, но после они стали набирать популярность и мелькали уже повсюду. Тогда-то он и сам стал использовать милые символы, чтобы дать понять собеседнику о своих чувствах. Это казалось ему даже забавным. Конечно, писать было почти некому, потому что друзей у Кэйи особо и не было, но он все равно не отказывал себе в удовольствии вставлять такие символы в заметках, которые делал для себя в телефоне, раз уж никто не горел желанием общаться с ним.
Вы:
как ты смеешь!! (҂ `з´ )
нельзяговрить про этих милашек такие сллва
Дилюк:
Морды. Очень странные
Но этот последний похож на тебя, когда ты дуешься
Вы:
такой же милый? (^.~)
Дилюк:
Такой же нелепый
Кэйа насупился, отказываясь признавать, что в действительности мог выглядеть нелепо, когда обижался. Да и не похож он вовсе на эту рожицу! Но его дальнейшие возмущения были прерваны следующими сообщениями, на которые он тут же обратил внимание.
Дилюк:
Не забудь про курьера
Мне нужно идти, увидимся в воскресенье
Коротко вздохнув, Альберих напечатал ответное прощание и отложил телефон в сторону, полностью теряя к нему интерес. Вместо этого он откинулся на подушки позади себя и уставился в потолок, размышляя.
Он все чаще ловил себя на мысли, что слишком быстро перешел от желания подружиться с Дилюком к влюбленности или чувствам, на нее похожим. Пока ему было довольно сложно понять, что он испытывал к Рагнвиндру на самом деле, потому что до этого момента ему еще ни разу не приходилось к кому-то так сильно привязываться и опыта в отношениях — не только романтических, по правде говоря — у него не было совершенно. Хотя Джинн, когда они только начали общаться, постоянно этому удивлялась и говорила, что Кэйа очень открытый и дружелюбный человек, и другие люди должны к нему притягиваться как магнитом. Еще большее удивление ее постигало, когда она осознавала, что дела обстоят ровно наоборот: окружающие не только не искали общения или дружбы с парнем, но и старались его избегать или задеть.
Кэйе не хотелось портить Джинн настроение рассказами о том, что подобному отношению поспособствовал брат, поэтому он только отмахивался и переводил тему всякий раз, когда заходил разговор о его одиночестве. Да и, по правде говоря, не так уж он был одинок: одного Дилюка и тогда, и сейчас ему хватало, чтобы удовлетворить свою потребность в общении. Раньше, ко всему прочему, Джинн с Лизой были близки и с ним тоже, хотя сейчас все стало несколько сложнее, но Кэйа совершенно не винил девушек: они остались с Дилюком тогда, когда он сам попросту не мог и был для того источником проблем. И они прекрасно видели, как изменился после того случая Рагнвиндр, каким замкнутым он стал. Так что некая отстраненность, которую они все же пытались скрыть, в отношении Кэйи была вполне объяснима.
Единственным периодом, когда Кэйе было по-настоящему плохо в эмоциональном плане, был тот год перерыва в общении с Дилюком, потому что он тогда только привык к чьему-то обществу и возможности выговориться, как все это в один момент прекратилось. Неприязнь и презрение Дилюка сделали ему очень больно, хоть он и понимал, что проблемы Рагнвиндров были гораздо серьезнее и в этом отчасти была его вина. Но он никак не мог прекратить жалеть себя — слишком велика была обида на себя же, на обстоятельства и немного на не желавшего его выслушать Дилюка.
Как хорошо, что то время прошло, и теперь Кэйа мог наслаждаться вниманием младшего Рагнвиндра, проводить с ним время.
Ощущать его заботу, рождающую в груди чувство безграничной нежности и тепла.
Кэйа прикрыл глаз, прокручивая в голове воспоминания о сегодняшней встрече и с трудом сдерживая улыбку. Конечно, он был не рад, что так легко расчувствовался, но по-другому и не мог: Альберих чувствовал, что не выдержит так больше, ни один человек в мире не способен был столько времени терпеть боль и унижения, держа все в себе, и было лишь вопросом времени, когда он бы открыл хотя бы такие крохи правды.
— Может, это даже к лучшему, — в тишине комнаты шепнул Кэйа, закусив губу.
Он не хотел в этом признаваться, но последовавшая за той нелепой сценой забота очень помогла ему взять себя в руки. Альберих почувствовал, что ему стало чуточку лучше, и даже возможные негативные последствия от встреч с Дилюком не могли разочаровать его. Или ему хотелось так думать, потому что при мысли о Дайнслейфе с отцом голова начала болеть, и он на подсознательном уровне приготовился к тому, что в ближайшее время ему придется несладко.
Оставалось только надеяться, что эти последствия никак не отразятся на Дилюке. Этого Кэйа хотел меньше всего, и он собирался сделать так, чтобы ни за что не допустить подобного.
