Залечи мои раны

За прошедший с начала приема час Кэйа успел убедиться, что ничего не потерял, пропуская такие мероприятия. Ему было до безобразия скучно, потому что он не знал никого, с кем мог бы завязать безопасный разговор, кроме Дилюка и Крепуса, которые были заняты беседой с другими людьми. Очень влиятельными людьми, это Кэйа знал точно, поскольку даже он, далекий от семейных дел, знал о влиянии некоторых бизнесменов, с которыми сейчас общались его единственные возможные собеседники. Альберих даже подивился тому, с каким спокойствием и уверенностью держится Дилюк при разговоре с взрослым статным мужчиной в дорогом костюме, который, кажется, владел какой-то крупной адвокатской фирмой. Несмотря на то, что Дилюк был лишь немного старше Кэйи, он выглядел куда более зрелым даже на фоне таких людей, как тот мужчина, и это будоражило. Кэйа улыбнулся, наблюдая за своим фиктивным парнем и мысленно посылая комплименты его умению показать себя. Дилюк был невероятным во всем, за что брался. Посмотри кто на Кэйю сейчас, не осталось бы сомнений в том, что он утонул в чувствах к молодому Рагнвиндру, настолько сильно светились его глаза восторгом и обожанием. Кэйа и сам это понимал где-то в глубине души, но так и не решился признаться самому себе, что его чувства больше невозможно списать не только на благодарность, но и на легкую влюбленность. Впрочем, так было уже давно, со вздохом подумал Альберих, усилием отрываясь от созерцания красивого профиля Дилюка. Нельзя было отрицать, что и раньше, до того недопонимания, он вел себя несколько иначе по отношению к парню: не так, как ведут себя с теми, кого считают друзьями. Уже тогда Кэйа отчаянно желал как можно больше времени проводить с Рагнвиндром и старался быть к нему ближе. Ему даже стало смешно от того, насколько слеп он был, не замечая собственных чувств, однако в свое оправдание он мог заявить, что тогда даже не мыслил о том, что когда-нибудь сможет стать парой Дилюку. Даже так — не по-настоящему. Да и об отношениях в целом он тогда не особо думал, прекрасно понимая, что не особенно нужен другим людям, когда у них есть другие варианты. С Дилюком получилось так же: он легко заменил Кэйю Лизой и Джинн. Но Кэйа был даже рад, потому что так мог быть уверен, что парень не останется один и у него будут люди, готовые ему помочь. — Чего грустишь? Вздрогнув, Альберих дернулся в сторону, едва не снося официанта с подносом с ног. Тот поджал губы, но молча скользнул в толпу, игнорируя тихое извинение, сорвавшееся с губ Кэйи прежде, чем он обернулся к нарушителю своего спокойствия. Им оказался довольно ухмыляющийся Дайнслейф. — Неужели твой парень тебя бросил? — за секунду переменившись в лице, с притворным сочувствием произнес он. — Какая жалость. Как Дилюк мог оставить тебя одного? Неужели ему все равно на тебя? Кэйа знал, что Дайнслейф пытается сделать, но так же он понимал, что подобные подначивания уже не действуют. Попытки брата показать, насколько Кэйа бесполезен для окружающих раньше сильно ранили, но с течением времени ему стало попросту все равно, потому что внимания хотелось лишь от одного конкретного человека, которому было неважно, что говорят другие. Дайнслейф, вероятно, и сам это понимал, но решил не упускать возможность и еще раз показать Кэйе его место. — Он занят, — пожал плечами Кэйа, неосознанно отступая на шаг назад. — Но обещал, что потом мы побудем вместе. Это была даже не ложь, Дилюк и впрямь обещал, что чуть позже присоединится к Альбериху и оставшееся время проведет с ним, не отвлекаясь на других гостей, потому что прекрасно видел, каким потерянным становился Кэйа, оставаясь один в огромном помещении среди напыщенных богачей и снобов, которые составляли большинство приглашенных. — Вот как, — протянул Дайнслейф, возвращая неприятную ухмылку. — А я уж было подумал, что он одумался… Жаль, что это не так, впрочем, я и не рассчитывал, что он достаточно умен, чтобы дважды не становиться на одни и те же грабли. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Кэйа. — О, ну как, — насмешливо сказал он, сверкнув — ты ведь и сам знаешь: нельзя доверять тому, кто однажды уже предал доверие. Предал один раз — предаст и второй. И кто знает, как это отразится на делах «Рассвета» теперь? Плохо соображая, Кэйа сглотнул, укладывая в голове только что услышанное. Дайнслейф же усмехнулся, покачивая в руке бокал с вином и наблюдая за тем, как до брата медленно доходит осознание и как его лицо стремительно бледнеет. — Ты! Кэйа не заметил, как повысил голос, привлекая к ним внимание стоящих близко гостей. Единственное, что его волновало, так это то, в чем минутой ранее сознался Дайнслейф: это он разрушил их с Дилюком дружбу! Не могли Рагнвиндры просто так решить, что Кэйа за ними шпионит, они ведь доверяли ему. И Дилюк ни за что не стал бы обвинять, не получив весомых доказательств чьей-либо вины. Неужели Дайнслейф специально подстроил все так, чтобы брата выкинули из жизни единственные люди, которым он был хотя бы чуточку важен? О, это было так похоже на него! — Зачем ты это сделал!? — прошипел Кэйа, становясь значительно тише. — Что сделал? Показал твоему обожаемому парню твое истинное лицо? Задохнувшись от возмущения, Альберих шикнул: — Я бы ни за что не поступил с ним так! Ни с ним, ни с господином Крепусом! Это ты с чего-то решил, что я обязательно предам кого-то, — от злости его лицо то бледнело, то краснело, и это наверняка смотрелось ужасно, но его не волновало сейчас даже то, что они с братом выясняют отношения на глазах у десятков людей, среди которых обязательно найдется несколько представителей прессы, мечтающих о любом скандале. — Кэйа, какой же ты тупой, — с улыбкой сказал Дайнслейф. Если не слышать его слов, могло показаться, что он с нежностью объясняет что-то дорогому младшему брату, но Кэйа хорошо знал его, поэтому видел, как потемнели глаза парня, выдавая ненависть и отвращение. — Неужели ты до сих пор не понял, что, спутавшись с этим Рагнвиндром, предал отца? Я просто сделал тебе одолжение, показав твоему ебырю, что ты способен на предательство. Ведь отца ты уже предал, так где гарантия, что не предашь еще кого-то? Не будь таким наивным. Слова Дайнслейфа были лишены логики, вот что Кэйа знал. Тот просто придумал себе историю про предательство и теперь не хотел верить ни во что другое, шаг за шагом разрушая чужую жизнь. Кэйа боялся представить, сколько раз брат совершал подобные поступки, желая насолить ему. И ладно бы, если бы пострадал только он — но ведь пострадали и Рагнвиндры! Крепус понес огромные убытки после того, как Дилюк застал Кэйю в кабинете отца в куче бумаг. Бумаг, которые Кэйа и пальцем не трогал! Он прекрасно помнил, что в тот день ему пришло сообщение от Дилюка с просьбой встретиться. Кэйа не придал значения, что местом встречи был кабинет Крепуса в особняке, поскольку это был не первый раз, когда его приглашали туда, удивился лишь после того, как понял, что он там почему-то один, а Дилюк к назначенному времени так и не пришел. Да и беспорядку тоже удивился, потому что Крепус очень следил за чистотой на рабочем месте, и бумаги у него всегда были в аккуратных стопках. Но, подумал тогда Кэйа, у всех были плохие дни, поэтому он решил терпеливо дождаться, пока кто-нибудь придет. Дождался. Вот только его самого там очевидно не ждали. Открывший дверь Дилюк, уставший и помятый, словно не спал целую ночь, сначала непонимающе моргнул, глядя на Кэйю, а потом будто заледенел, велев убираться из дома и больше никогда не появляться на пороге. Кэйа вздрогнул, прогоняя воспоминания. От того взгляда Дилюка на сердце все еще становилось больно, а легкие сдавливало, но он уже научился справляться со своими чувствами, поэтому брат увидел лишь мелкую дрожь в руках, которую унять все же не удалось. — Я удивлен, что ты не догадался до этого сам, — продолжил тем временем Дайнслейф, игнорируя проходящих мимо них гостей, — Хотя о чем это я. Мой младший братишка всегда был глуповат, не так ли? — Весь в тебя. Оторвавшись от чернеющих в недовольстве глаз брата, Кэйа обернулся, натыкаясь взглядом на Дилюка. Тот насмешливо выгнул бровь, дергая его за руку ближе к себе, и посмотрел на Дайнслейфа. — О, а вот и ты. Мы как раз о тебе говорили, — широко улыбнулся тот, и его гнев от оскорбления выдавали только раздувающиеся ноздри. — Не сомневаюсь, — склонив голову слегка вбок, хмыкнул Рагнвиндр. — Однако вынужден прервать вас. Нам с Кэйей нужно обсудить кое-какие дела с моим отцом. Он говорил абсолютно спокойно, словно не замечая, с какой злостью смотрит на него Дайнслейф, и легко улыбался, слегка сжимая ладонь Кэйи в своей. Альберих в тот момент почувствовал себя принцессой из сказки, которую храбрый принц спас от дракона. От такого сравнения из него вырвался истеричный смешок, когда они отошли от брата на приличное расстояние. Дилюк в ответ на этот короткий звук как-то странно на него посмотрел, усаживая на мягкий стул подальше от гостей и закрывая своим телом от уже обнаружившихся папарацци. — Выдыхай. Кэйа моргнул. Он и не заметил, что все это время едва дышал, лишь изредка позволяя себе глотнуть немного воздуха. Дилюк повторил свою просьбу, и в его тоне скользнули металлические нотки, от которых Кэйе хотелось съехать по стулу на пол бесформенной лужей. И вовсе не от любви и восторга, как это бывает в детских мультфильмах, а от усталости. У него попросту больше не было сил на что-либо. — Давай же, ну, — Дилюк приблизился к нему, вглядываясь в не скрытый повязкой глаз, и провел ладонью по щеке и виску, стирая влагу. — Ты весь вспотел. Сейчас придешь в норму и нужно будет умыться. Дернув уголком губ, Кэйа все же задышал нормально, восстанавливая сбитое дыхание, и уже спустя пару минут почувствовал себя лучше. После короткого разговора с Дайнслейфом в животе стало будто бы пусто то ли от волнения, то ли от злости, вызванной чужими словами, которые до сих пор не укладывались у него в голове. Никогда Кэйа не думал, даже не представлял, что брат дойдет до того, чтобы подставить его. Конечно, Дайнслейф не скрывал своей ненависти, но до этого момента младший Альберих был уверен, что тот не станет прикладывать столько усилий, лишь бы испортить чью-то жизнь. Подкараулить с друзьями после занятий или добавить парочку ударов после наказания от отца? О, всегда пожалуйста. Но чтобы устраивать такое представление, как-то умудрившись написать с чужого телефона сообщение и подготовив беспорядок в доме другого влиятельного бизнесмена... Это было настолько ошеломляюще, что Кэйе казалось, будто он спит. Дайнслейф и впрямь его ненавидел всей душой. — Он сказал, что это он все подстроил, — тихо сказал Кэйа, — ну, тогда. В тот день, когда ты увидел меня в кабинете господина Крепуса. Это все он, представляешь? И информацию слил тоже он. — Я знаю, — кивнул Дилюк, присаживаясь на соседний стул. — Стал догадываться, что ты ни при чем, когда снова начал с тобой общаться. Кэйа приоткрыл рот, не зная, что и сказать. Он сам до последнего верил, что виноват, хотя понимал, что напрямую его вины в случившемся нет. — Мне следовало послушать тебя тогда, — поджал губы Рагнвиндр, вглядываясь во все еще бледное лицо своего фиктивного парня, который, впрочем, уже слегка пришел в норму и выглядел порядком лучше, чем когда его оттащили от брата подальше. — Я ведь должен был понять, что ты не виноват, что ты не мог так поступить. Качнув головой, Кэйа хрипло сказал: — Если бы я не сблизился с тобой, ничего могло не случиться, поэтому я все равно повинен в этом. Даже если специально ничего не делал. Дайнслейф ведь хотел испортить жизнь именно мне, а ситуация с документами «Рассвета» была для него просто приятным бонусом. — Все могло быть и хуже, не будь мы близки, поэтому не забивай себе этим голову, — отмахнулся Дилюк, следя за изменениями в лице Кэйи, — лучше успокойся и приведи себя в порядок. Мы побудем тут еще недолго, потом я отвезу тебя домой. Кэйа непонимающе нахмурился. Он рассчитывал, что им придется присутствовать на приеме гораздо дольше, но теперь не был так уверен, что все правильно понял. — Так быстро? — Дайнслейф вряд ли так просто от тебя отстанет, да и в объективы мы уже попали, так что нет нужды играть влюбленных и дальше, — пожал плечами Дилюк, вставая со стула. Он протянул Кэйе руку, помогая ему встать и ведя его в сторону уборных, где, как он надеялся, можно было без лишних глаз вернуть Альбериху подобающий вид. — Думаю, желание провести время наедине будет достаточно весомой причиной для ухода молодой пары, как думаешь? Он хитро подмигнул, явно желая поднять Кэйе настроение. Тот, не сдержавшись, усмехнулся, потому что флиртующее лицо Дилюка, пусть и выглядело невероятно горячо, также было очень милым. От подмигиваний и маленьких улыбок его строгие черты лица смягчались, от чего Альбериху нестерпимо захотелось потискать его за щеки. «Как жаль, что я не имею на это права!» — с досадой подумал он, пока умывался и поправлял прическу. Мельком он глянул на отражение Дилюка в зеркале и слегка улыбнулся ему, получая в ответ короткое хмыканье. Когда они поправили свой внешний вид и вышли из туалета, на них странно покосилась какая-то женщина, но Дилюк проигнорировал ее взгляд, а Кэйа наоборот заговорщицки ей подмигнул, горделиво выпячивая грудь. Он понятия не имел, как она на это отреагировала, потому что его внимание привлек появившийся неподалеку от них Крепус в компании других бизнесменов, но очень надеялся, что та женщина догадалась, чем два молодых парня могли заниматься одни в уборной. Конечно, с досадой подумал Кэйа, было бы гораздо интереснее, произойди это на самом деле, но он не собирался потакать своим мечтам, особенно если они касались отношений с Дилюком. Рагнвиндр и так был слишком добр к нему, незачем было портить все грязными мыслями. Поэтому, нацепив на лицо улыбку, Кэйа присоединился к разговору Дилюка и господина Крепуса с каким-то статным мужчиной, охотно отвечая на вопросы по поводу учебы и планов на будущее, легенда о которых была придумана им еще несколько лет назад, когда Кэйа понял, что от него не ждут ничего, кроме повиновения и следования чужим идеям. Ему не очень нравилось, что приходилось лгать в присутствии Рагнвиндров, которые всегда с пониманием относились к его желаниям, которых было на удивление немного, но не мог пересилить себя и сказать о своих настоящих мечтах — ему казалось, что они бы прозвучали слишком глупо и неуместно. Из-за вынужденной лжи он стал чувствовать себя слегка неловко, но спустя некоторое время вновь успокоился, широко и искренне улыбаясь в ответ на чужие шутки. И возможно именно эти улыбки стали причиной того, что он попросту не заметил, как в поле зрения появился его отец: как всегда хмурый, в дорогом темном костюме и с бокалом вина в руке. Вино мужчина долго рассматривал, словно решая, пить или все же проигнорировать напиток, поскольку он был произведен «Рассветом», но в конечном итоге сделал глоток и немигающим взглядом уставился прямо на Кэйю. Неприязненный отцовский взгляд Кэйа почувствовал сразу, от него по телу пробежал холодок, и парень резко обернулся, встречаясь глазами с Дарроном. Рядом с ним, кривя губы в усмешке, стоял Дайнслейф. Кэйе резко расхотелось смеяться, и он только из вежливости сохранил на лице легкую вежливую улыбку, которую тут же заметил Дилюк. Однако вместо того, чтобы что-то сказать, он просто притянул Альбериха к себе за талию и шепнул в ухо «успокойся», так и не давая отстраниться от себя. Не то чтобы это заставило Кэйю успокоиться — только взбудоражило сильнее, но уже в другом смысле. И за это он был Дилюку благодарен, потому что неожиданный физический контакт отвлек его от безрадостных мыслей о следующих действиях отца и брата, которые сделали кислые лица, завидев рядом с ним Дилюка, прижимающегося слишком явно. Крепус тоже заметил своего конкурента, но лишь добродушно улыбнулся, не показывая неприязни или ненависти, чему Кэйа очень сильно удивился: сам бы он никогда не смог так спокойно смотреть на человека, из-за которого его бизнес был на грани краха. Такое спокойствие Крепуса восхищало, и Кэйа, полностью игнорируя пронизывающий взгляд отца, улыбнулся тоже. Он вдруг почувствовал, что рядом с Рагнвиндрами ему никто не угрожает, и позволил себе немного расслабиться в горячих объятиях Дилюка. — Как ты? Кэйа повернул голову, встречаясь взглядом с Дилюком, и кивнул. — Все в порядке, — признался он, — я просто не буду обращать на них внимания. Мы можем побыть тут еще, я не против. — Уверен? Тебе не обязательно заставлять себя, если ты не хочешь, — на лице парня проступило недовольство, — я прекрасно знаю, на что способен твой отец, и не хочу, чтобы это как-то повлияло на тебя. Отрицательно качнув головой, Альберих коснулся кончиками пальцев лежащей на его талии руки. — М-м. Да, все хорошо. Разве что тебе лучше прекратить так меня обнимать, — доверчиво прошептал он игривым тоном, с наслаждением замечая, что за ними наблюдает несколько человек, в том числе и представители каких-то журналов. — Иначе я могу привыкнуть. Дилюк лишь на мгновение скосил глаза, убеждаясь в наличии зрителей, и ухмыльнулся. Архонты, эту его ухмылку нужно запретить! На лице Дилюка это дерзкое выражение смотрелось особенно горячо и привлекательно, как будто он был создан для того, чтобы им любовались. Кэйа был вовсе не против наслаждаться его красотой всю свою жизнь, если бы это было возможно, поэтому позволил себе задержаться взглядом на аккуратных чертах лица чуть дольше. Дилюк выдохнул, на миг устало прикрывая глаза, когда увидел полный трепета взгляд Кэйи. Ему до сих пор было сложно поверить, что Альберих все-таки мог что-то испытывать к нему, несмотря на все свои отрицания и заверения, что он помнит о данном в самом начале их фиктивных отношений обещании ни в коем случае не примешивать настоящих чувств. Кэйа не заметил в его лице недолгого смятения, завороженный тем, как близко друг к другу они стояли, и эта сцена выглядела так, словно они впрямь настоящие влюбленные. Только вот ими они вовсе не являлись, с досадой мелькнуло в мыслях Кэйи, когда он пришел в себя, отступая на полшага назад. — Я хочу вина, — внезапно сказал он, заприметив за спиной Дилюка официанта с подносом. Рагнвиндр изогнул бровь, но кивнул, подзывая молодого парнишку ближе, чтобы одним изящным движением подхватить два высоких фужера с вином и один из них передать Кэйе, словно он не мог сделать этого сам. — Спасибо, — улыбнулся Альберих, делая пару маленьких шажков в бок, неосознанно отдаляясь от все еще наблюдающего за ним отца. — Одно из лучших наших вин, — довольно сказал Дилюк и встал так, чтобы закрывать Кэйю от Даррона. — Думаю, тебе понравится, оно достаточно легкое. Не должно дать в голову. Кэйа и так уже ощутил аромат, исходящий от вина, и остался более чем доволен: он действительно был легким и приятным, совсем не таким, какой исходил от большинства испробованных им вин. Вдоволь насладившись ароматом, Альберих пригубил напиток, ощущая разливающуюся во рту терпкую сладость, от которой на губах неосознанно появилась блаженная улыбка. — Такое вкусное, — не скрывая улыбки, произнес он, отпивая еще немного. — Рад, что тебе нравится, — вклинился Крепус, по-отечески похлопав парня по плечу. — Это одуванчиковое вино, сделанное по особому рецепту. Оно пользуется особым спросом среди ценителей, но мы намеренно не стали повышать его редкость, чтобы дать возможность попробовать его всем, кто только захочет. Сейчас это одно из самых популярных наших вин. — Отец, не думаю, что Кэйе это интересно, — хмыкнул Дилюк, наблюдая за тем, как Кэйа смакует вкус и облизывает пересохшие губы. — Вовсе нет! — тут же возмутился Кэйа, но сразу же он краем глаза заметил, как Даррон сделал какой-то знак стоящей неподалеку от него девушке, и замялся. От нехорошего предчувствия стало трудно дышать. Резко изменившись в лице, он негромко промямлил: — м-м, мне нужно подышать. Я отойду, ладно? Дилюк хотел было возразить, но был остановлен заверением Кэйи, что он ненадолго и очень быстро вернется. Тяжело вздохнув, тот все-таки согласился, позволяя Альбериху скрыться за дверьми, ведущими на широкий балкон. Там, к счастью, не было никого, и Кэйа смог перевести дыхание, немного расслабляясь. Даже просто находиться с отцом в одном помещении было для него морально тяжело, потому что он каждую секунду ожидал чего-то ужасного. Сердце от этого билось быстро-быстро, словно он только что пробежал стометровку, и совершенно не хотело замедлять свой ритм, хотя в одиночестве парню все-таки удалось восстановить дыхание и кое-как успокоиться. В вечернем шуме города дышалось гораздо легче, но Кэйа так и не чувствовал, что смог окончательно успокоиться и прийти в себя. Почему-то плохое предчувствие не отпускало, хоть особых поводов для беспокойства не было. «Кого я обманываю, — уныло подумал Кэйа, — если в этом замешан отец, то беспокоиться стоит обо всем». Ему совершенно не хотелось думать, что Даррон снова задумал что-то, что могло навредить Рагнвиндрам, но плохие мысли не покидали его, портя поднявшееся от вина и близости к Дилюку настроение. И, как подтверждение его мыслей, дверь, разделяющая огромный зал, где проходил прием, и балкон, открылась, пропуская Даррона Альбериха с нехорошей усмешкой на лице.