Грани

Прошло несколько лет, прежде чем я решилась вернуться в Питер. Слишком мучительными были воспоминания, но и оставаться там, где у меня отняли почти всё, не было сил. Первое время я была очень осторожна, мне не хотелось, чтобы меня узнали, хотя понимала, что это весьма затруднительно. Почти все пришлось начинать с нуля, и я тщательно сторонилась тех, с кем у меня могли оказаться общие знакомые. Но постепенно всё более ли менее наладилось, я работала, появился новый круг общения, который я сознательно собирала из тех, кто меня моложе. Сложно было отказаться от посещения концертов, но пару раз сходив на наиболее массовые выступления, и оставшись неузнанной после столкновения с теми, кто меня знал раньше, я успокоилась. Именно на концерте я познакомилась с Катей, с которой мы стали встречаться и вместе проводить время. Катя хорошо рисовала, занималась иллюстрацией, а главное, обожала ходить на всякие многолюдные мероприятия. У нее было множество знакомых в творческой среде, она была легкой в общении, и не создавала мне никаких проблем. Иногда мы вместе проводили ночи, заранее договорившись, что нас это ни к чему не обязывает. Во время одной нашей встречи мы после кафе шли по улице, и Катя, повиснув на моей руке, вела меня в сторону метро. Но дойти мы не успели, потому что она вдруг развернулась, и, шагая спиной вперед, загадочно сверкнула глазами: – Хотела сказать позже, но не могу терпеть! – Что такое? – удивилась я. – Я взяла нам билеты, пойдем на концерт! – Мы мало ходим? Ты у меня такая театралка и концертоманка! Мне стало немного не по себе. Каждый раз, когда Катя что-то такое говорила, у меня сжималось сердце. Были две группы, визитов на выступления которых я старательно избегала. – Ладно, хватит секретничать! Говори! – А вот! – она развернула меня лицом к рекламной тумбе, и я с облегчением поняла, что на этот раз пронесло, не зная, что в самом деле меня ждет. Перед концертом мы стояли в фойе, к нам подходили наши знакомые, мы беспечно болтали, и я совсем расслабилась, когда налетела на девушку с фотоаппаратом, в которой узнала тебя. Если бы я промолчала, то ничего бы не случилось, но от неожиданности я потеряла бдительность и извинилась. Ты изумленно скользнула взглядом по моему лицу, потом по фигуре и, прищурившись, ахнула и схватила меня за руку: – Это ты!? Вот уж неожиданно! – Наташа…– начала я, но тут подлетела Катя: – Ника, я тебя потеряла! Твои глаза округлились, а я развернула Катю к себе и из-за ее спины показала тебе кулак. Ты ухмыльнулась, отсалютовав, отошла, но я поняла, что не отстанешь, и не удивилась, когда почувствовала, что кто-то меня дернул за руку и утянул за какую-то колонну. – Ну, Белочка, шустрая ты наша, давай-ка рассказывай! Столько лет о тебе ни слуху, ни духу, лицо, конечно, не узнать, но голос и фигуру ты сохранила. Где ты была? Как сорвалась тогда за границу, так и пропала! Ох, и слухов было! – Наташка, ты была тогда совсем ребенком, только камеру в руки взяла, а такая любопытная! – Ребенок, говоришь? Так тебя это останавливало? Или я не выдержала конкуренции со звездой? Хотя там много кого хватало… А, кстати, где?... – Молчи! – я схватила тебя за руку, – Молчи и всё! Наташа, очень тебя прошу! Видимо, по моему тону ты поняла, что продолжать не стоит. Осторожно высвободила руку, а потом черти заплясали в твоих огромных черных глазах: – Ну, раз уж ты объявилась, грех не воспользоваться твоим присутствием! Мне как раз нужна фотосессия в стиле, в котором ты мастер! – Наташ, я не работаю сейчас с фотографией. – Брось, мастерство не пропьешь! – У меня нет техники. – Это вообще не вопрос! У меня всё есть, нужны только твои глаза и руки, – ты, не давая мне опомниться, скользнула ладонью по моему бедру, и засунула мне в карман джинсов визитку: – Позвони мне. От твоего прикосновения я прерывисто вдохнула, и, подозреваю, это не укрылось от твоих затуманившихся глаз. Что было на концерте, я помнила плохо, мысль о тебе не давала мне покоя. Когда я видела тебя последний раз, тебе не было и двадцати, но ты уже начала работать и твои фотографии были весьма многообещающими. Впрочем, дело было не только в работе. Как-то на одной вечеринке мы оказались так близко друг к другу, что только случайность помешала нам очутиться в одной постели, и я хорошо запомнила твой разочарованный, тогда еще в чем-то детский взгляд. В то время у меня был очень сложный клубок отношений, и я порадовалась, что в нем не появилась новая нитка, а потом события моей жизни надолго выкинули тебя из моей памяти, но похоже, в твоей я осталась. После концерта я отвезла Катю домой, и, несмотря на ее приглашение, не осталась, а вернулась к себе. В ночи я сидела на окне, курила и думала, стоит ли мне связываться с тобой? За эти годы ты повзрослела, явно набралась опыта, твой взгляд красноречиво говорил об этом. Но главное было в том, что я вдруг остро почувствовала, что хочу построить мост к своей прошлой жизни, хотя в последние годы только и занималась тем, что обрубала любые связи. Через неделю я тебе позвонила, и ты дала мне адрес студии, тут же согласившись с предложенной мною датой и временем. Когда открылась дверь, я сразу поняла, какой стиль моей работы ты имела в виду. На тебе были джинсы и полностью расстегнутая рубашка с завернутыми рукавами, открывающая полоску обнаженного загорелого тела. Да, когда-то эротичность портретов была моим коньком, конечно, многое зависело от модели, но в целом я умела создать соответствующее настроение. Но сейчас, как я поняла, никакой подготовки не требовалось. От тебя разве что искры не летели. Я медленно сняла с плеча рюкзак, нарочито долго развязывала кроссовки, поглядывая на тебя из-под локтя. Ты стояла, прислонившись к стене, засунув руки в карманы джинсов, из-за чего полы рубашки разошлись ещё шире. Черные глаза сияли, биение сердца колыхало лёгкую ткань на твоей груди, и я, усмехнувшись, спросила: – Чем это ты тут занималась, пока меня ждала? Ты взмахнула ресницами и посмотрела мне прямо в глаза: – Ничем. Просто ждала. Твоё поведение было настолько однозначным, что меня совсем не удивило, когда ты оторвалась от стены, сделала шаг ко мне и, закинув голову, произнесла: – Поцелуй меня! Я улыбнулась, обвела пальцем контур твоих идеальных губ: – Если ты действительно хочешь портрет, то сначала работа, а всё остальное потом. По твоей ответной улыбке я догадалась, что у тебя далеко идущие планы на наши отношения, хотя совсем не понимала причину такого твоего интереса. – Ну тогда проходи, – ты приглашающе качнула рукой, а я поразилась изяществу жеста. Похоже, мне сегодня понадобится вся моя выдержка, которая никогда не была моей сильной стороной. Войдя в студию, я присвистнула: – Ты меня точно ни с кем не путаешь? По всему было видно, что к моему приходу очень тщательно готовились: набор техники, которому можно только позавидовать, накрытый стол, тахта и два кресла под какими-то пушистыми накидками. Ты в ответ покачала головой и, цапнув со стола яблоко, села в кресло боком, перекинув ноги через подлокотник. Я только вздохнула и стала на тушку навинчивать объектив. Не часто фотографы являются хорошими моделями, но ты явно обладала двумя талантами. Кровь начала шуметь у меня в ушах от созерцания твоих движений и поз, но я решила выжать из тебя по максимуму. – Эротики хочешь? – спросила я, когда забила одну карту памяти, – Давай, бери, во что переодеться и поехали! Ты не стала задавать вопросов, кинула что-то в сумку. Не давая застегнуть рубашку, я надела на тебя куртку и, не удержавшись, всё-таки провела рукой по твоему телу, прежде чем вжикнуть молнией. В машине ты прыгнула на сиденье рядом со мной, сразу как-то вписавшись в пространство. Мы летели по шоссе, ты курила, приоткрыв окно, и обжигала меня светом своих черных глаз, будя в моей душе давно забытые ощущения. Я вырулила к заливу, остановилась на краю безлюдного сейчас пляжа. В общем-то для пляжного отдыха было рановато, на что я и рассчитывала. Ты выпрыгнула из машины и пошла к берегу, увязая в песке. Я достала из багажника ведро и направилась за тобой следом. Ты шла, то и дело оборачиваясь и делая несколько шагов спиной вперед. У воды было ветрено, был риск тебя заморозить, но я знала, что в самом деле ты сильная и закаленная. Усадив тебя на прибрежный валун, я сняла с тебя куртку, ветер тут же стал трепать полы расстегнутой рубашки, которую я застегнула, оставив довольно глубокий вырез. Ты смотрела на меня с интересом, но молчала. А я набрала ведро воды и плеснула ее тебе на плечи и грудь. Ткань мгновенно стала прозрачной, под ней ярко обрисовались окаменевшие соски, окруженные темными ареолами, губы прерывисто дрогнули, волосы разлетелись от ветра, а я как можно быстрее снимала, автоматически выбирая ракурс, и уже чувствуя, что все вышло, как надо. Сделав последний кадр, я завернула тебя в куртку и повела к машине. Там быстро села с тобой на заднее сиденье, достала твою сумку, вынула из нее вещи. Ты уже сняла куртку и рубашку, а я натянула на тебя футболку с длинными рукавами и услышала, как мелко стучат твои зубы. – Наташа, ты все-таки замёрзла! – я прижала тебя к себе как можно сильнее, а ты задышала рвано, облизнула губы, откинула голову, и тут уж я не выдержала. Моя рука залезла тебе под футболку, погладила напрягшийся живот, провела по груди, которая удобно легла под мою ладонь, а ты тем временем стянула джинсы и поймала мою опустившуюся руку своими бедрами. Ты двигалась мне навстречу, над полуприкрытыми глазами трепетали длинные густые ресницы, а губы что-то шептали, и я накрыла их нетерпеливым поцелуем. Ты застонала, заерзала, а я безжалостно терзала тебя, не давая разрядки. Мне хотелось, чтобы ты дошла до полного бессилия, чтобы оргазм накрыл тебя всё сметающей волной. Я целовала тебя, облизывала, сдергивала с собственных пальцев, когда чувствовала, что ты вот-вот кончишь, заставляла выть от нетерпения, и, наконец, под твои умоляющие стоны позволила тебе двигаться на моих руках так, как тебе хотелось, не переставая ласкать тебя, пока не услышала твой крик. Боже, как ты кричала и дрожала в моих руках, судорожно хватая воздух высохшими губами! Ты лежала на спине, безвольно раскинувшись, и обнимала меня ногами, а я поглаживала твою мягкую кожу. Мне хотелось, безумно хотелось тебя, но я решила, что не буду подгонять. Ждать мне пришлось недолго. Ты открыла глаза, поднялась на локте, потом села, подобрала ноги и опустилась на пятки. – Ты понимаешь, что натворила? – твои руки легли мне на шею, – Я же теперь не смогу без тебя жить! – Не преувеличивай! Жила же, и ничего! – А теперь не хочу, – в твоем голосе не было капризного кокетства, только решимость. Но у меня не было никакого желания думать о далеких перспективах, поскольку твоя рука прочертила линию через мою грудь и оттянула пояс брюк. Надавив на плечо, ты опрокинула меня на спину, раздела. Длины сидений не хватало, и я согнула ноги, давая тебе больше свободы. Ты легла сверху, накрывая меня своим телом, твои глаза, и так почти черные, непостижимым для меня образом еще больше потемнели, и я почувствовала страстное прикосновение твоих губ. Сердце мое колотилось, как бешенное, коротких перерывов не хватало для вдоха, и я поняла, что теряю сознание.