Не жалей ни о чём, не жалей никогда Всё тебе нипочём, если за тобою правда Выбора нет, иди и сражайся Бей прямо в цель и не сдавайся Только сквозь боль ты станешь сильнее Super Collection Orchestra — Сильнее
Около двух недель я работала без устали над разработкой прототипа виртуального помощника. Столкнувшись с реальными трудностями, сразу вспомнила стереотипную фразу: «Забудьте всё, чему вас учили в университете». Господи, как же она была сейчас актуальна, хоть бы кто знал. Вливание в социальную группу, стресс, что преследовал меня первые дни, выбили из головы не только дурь, но и все знания. Моими жилетками для нытья стали Катя, каждый вечер вытаскивавшая мою ленивую задницу на прогулку, да мама, что отправляла видео с нашей кошкой-хулиганкой Матильдой. Однако режим «тупика» благополучно ушёл, когда я смогла приноровиться к местным программам и понемногу влиться в коллектив. К счастью, из коллег мне никто не вставлял палки в колёса, даже наоборот: все с понимаем отнеслись к моей молодой и неопытной персоне, которой только предстаёт дорога во взрослую жизнь. Воробьёву же мне по секрету посоветовали избегать, ибо у барышни были связи в компании, благодаря которым она здесь до сих пор и работала. Какие именно — осталось загадкой. Я всегда приходила вовремя, на полчаса или даже на час раньше, но в пятницу будто проснулась не с той ноги. Будильник был успешно проигнорирован, поэтому пришлось второпях собираться и пулей вылетать из дома. Широкие клетчатые штанцы, которые я надевала исключительно на уличную прогулку, и трикотажная футболка с воротником попали первыми в мои ручонки. Видимо, организм почувствовал приближение долгожданных выходных и активировал режим «сонного ленивца», что проснётся ближе к вечеру от мыслей о каком-нибудь баре. Быстрым шагом я заскочила в офисный центр до заветных лифтов. Бежать на тринадцатый этаж по лестнице казалось самоубийством, особенно с моей нулевой физической подготовкой, тем более, когда часы уже показывали, насколько сильно я припоздала. В отчаянии нажав все кнопки, стала беспокойно ждать, нервно теребя ручку наплечного рюкзака. — Ну же, — переминаясь с ноги на ногу, умоляюще перекидывала взгляд от одной двери к другой. — Где тебя черти носят? Эти самые черти словно услышали проклятия в свой адрес и сжалились надо мной. Послышался заветный звук, но у самого порога я резко затормозила. Всё желание заходить внутрь пропало из-за того, что там уже кое-кто находился. Только его тут не хватало… На меня внимательно, с толикой подозрения глянул Разумовский, своим прищуром остановив на полпути. Мой внутренний голос крикнул что есть мочи, ведь из-за этого человека я потеряю драгоценное время. И по закону подлости остальные кабинки категорически отказывались останавливаться на первом этаже. Мучить и пугать замкнутого мизантропа своим присутствием не хотелось — я человек понимающий, как-никак. Мало ли какие фобии у людей бывают. Но и опаздывать-то тоже не хотелось. Я осмотрелась по сторонам, но надежда с каждой секундой падала в пропасть отчаяния. Уже свыкшись с мыслью, что придётся бежать по лестнице, я кинула наполненный грустью взгляд в сторону Разумовского и собралась уйти. Но его растерянный голос вдруг остановил меня: — П-постой! Ты, наверное, торопишься. Проходи. Он был мягким, как уютное шерстяное одеяло, немного стеснительным и подрагивающим. Сложно признаться, но не таким я представляла себе самого молодого миллиардера и завидного холостяка Петербурга. — Спасибочки большое! — я в ответ широко улыбнулась, а в голове церковный хор вновь пропел «Аллилуйя!». Меня избавили от удушающей отдышки и острой боли в селезёнке. — Вы выручили меня. — Д-да было бы… за что, конечно. Мой цепкий взгляд заметил едва уловимую улыбку на его лице, которую он тут же спрятал за волосами. Я не стала играть с судьбой, отдалилась как можно дальше и повернулась боком, чтобы в лишний раз не пугать программиста. По его распахнутому взгляду так и не поняла: мой поступок его обрадовал или расстроил. Он стоял возле панели с кнопками, и я робким полушёпотом попросила: — Нажмите, пожалуйста, на тринадцатый, — он тут же выполнил моё ответственное поручение. — Благодарю. Когда лифт тронулся наверх, кроме звука работающего подъёмного механизма я слышала лишь биение пульса в висках. Сергей молчал, но я боковым зрением чувствовала на себе его взгляд. Он изучал меня, но заинтересованность в голубых глазах не казалась чем-то пошлым и непристойным. Скорее, напоминал любопытного невинного ребёнка, и от подобных ассоциаций я не сдержала ласковой улыбки. В его руках я заметила чёрных чехол на молнии для хранения вещей. Видимо, до этого он был в каком-нибудь ателье и прикупил себе новый костюм. Интересно, по какому случаю? — А ты н-недавно сюда устроилась? — неожиданно спросил Разумовский, отчего я слегка подпрыгнула. Его слова прозвучали как гром среди ясного неба, отогнав недосып. — Почему вы так решили? — решила сыграть в дурочку, которой, велика вероятность, и казалась со стороны. — В прошлый понедельник с тобой была глава отдела кадров, да и ты как-то терялась, будто не знала, куда идти, — я рискнула посмотреть ему в глаза: божечки святы, какой он милашка, особенно, когда смущается. — Вывод напрашивается сам собой. Я поразилась его внимательности к незначительным вещам… или это я была такой рассеянной бестолочью на его фоне. Ум и смекалка вполне ожидаемы для молодого гения, что в свои годы уже обладал многомиллионным доходом, собственным офисным зданием в элитном районе Петербурга и признанием общественности. Однако этот факт не ущемлял моё хрупкое микроскопическое эго. Глупая, так глупая… зато красивая… наверное. — Не совсем, если честно. Я обычная студентка, пришла сюда на летнюю практику, — с непривычной мне скромностью помялась на месте, как школьница у доски, а от улыбки мои и так большие толстокожие щёки напомнили круглую рожицу панды. — Но для меня большая честь стать практикантом в вашей компании. Заправив непослушную прядь за ухо, я мельком посмотрела на мигающие красные цифры: «Девять… Десять…». Времени для ответа оставалось критически мало. Немного расслабившись, что, вполне вероятно, сделал и рыжик, неожиданно брякнула: — Эм… Я хочу извиниться за своё поведение в тот день. Я своим присутствием доставила вам неудобство и напугала. Прошу прощения! Этими словами я закрыла гештальт, что беспокоил меня ещё с первой нашей встречи. Мне не хотелось запомниться в глазах своего же начальника наглой девицей, не знающей про личные границы. Да, как сказала мадам Андреева, я бы вряд ли когда-нибудь ещё пересеклась с ним, поэтому муки совести казались беспричинными… Но нет. Встретились же. Причём, довольно скоро. Словно сама судьба подтолкнула на это. Разумовский от моих слов выпал в нокаут, явно не ожидая о меня подобного жеста. — Д-да всё хорошо, не стоит извиняться! Однако после него едва уловимые враждебность и недоверие в его глазах рассеялись как дым. В груди разлилось тепло, ведь я поступила правильно в кои-то веки. Он задумчиво посмотрел на горящую кнопку на панели и уточнил: — В отделе дизайна работаешь? — я утвердительно кивнула. — Понятно… Разговор сошёл на нет. Я хотела что-то ещё ему сказать, лишь бы не ставить на беседе жирную точку. Но все мысли скомкались между собой и превратились в клубок ниток, который с особой жестокостью растерзала кошка. К счастью, высветилась заветная проклятая цифра, и дверцы лифта будто нехотя разъехались в стороны. Старательно не глядя на Сергея, я пробормотала под нос неуверенное «Хорошего дня» и оставила его наедине с долгожданным одиночеством. — Погоди, — вдруг позвал он меня, как будто через силу, переступая невидимые для меня барьеры. Дождавшись, когда я обернусь, провозгласил: — Добро пожаловать в нашу команду. Я с довольной улыбкой кивнула, сконцентрировав во взгляде все слова благодарности, что мог позволить скудный словарный запас, и топорно махнула ручкой. Сознание неожиданно крикнуло под черепной коробкой: «Ты опаздываешь, дура!». Меня словно окатили холодной водой, и ноги сами понесли мою тушку к рабочему месту. — Вроде успела, — опустив пятую точку на стул, я осмотрелась на предмет присутствия Олега Геннадьевича, но его нигде не было. До моего стола докатился на стуле витающий в облаках Сашка. Все эти дни он настойчиво интересовался моей личной жизнью, слепо игнорируя любые попытки вывести диалог на другую тему. Мне сразу сообщили, что парень был любвеобильным, и вопреки отталкивающей по многим параметрам внешности считал себя завидным женихом. Видите ли, так ему мама постоянно говорила, собирая перед уходом на работу обед. — Не переживай, Макаров вечно опаздывает, — постарались утешить меня. Меня позабавило, как фамильярно он говорил о мужчине за его спиной. Зато в лицо: «Олег Геннадьевич! Олег Геннадьевич!». — Выглядишь, кстати, сногсшибательно, Ирина. — Я знаю, — равнодушно ответила приставучему коллеге и попыталась сосредоточиться на работе, однако тот продолжил стоять над душой. — Ты что-то забыл? — Э-э-э, нет! Я просто хотел… — Ну раз «нет», то возвращайся к работе, Саш. У меня тут сроки сдачи проекта горят, так что мне сейчас не до разговоров. С разочарованным вздохом парень откатился обратно к своему столу. Но долго радоваться не пришлось, ибо он сидел сзади и прожигал маньячным взглядом мой затылок. Из-за этого рабочий настрой периодически сбивался и откатывался к началу. Если первые четыре дня я кропотливо сидела над бумажками и страницами статей, то под конец усердие дало сбой. Дух соперничества в заводских настройках моего характера заложен не был — его занял инстинкт сохранения количества нервных клеток в пределах нормы. Поэтому весь мой материал полностью соответствовал золотой цитате: «И так сойдёт!». Черновик работы был завершён, и мне оставалось лишь поработать над финальными штрихами. Я пошаманила с цветокоррекцией, физикой движения лица и волос. В финале по ту сторону экрана на меня смотрела улыбающаяся девушка с белоснежными волосами и небесно-голубыми глазами. Моё персональное творение — Марго. — Вроде, готово, — я устало выдохнула и откинулась на спинку стула. Взгляд метнулся в правый нижний угол экрана, где находился значок времени. — Бляха муха, уже четыре часа дня. — Ну, здравствуй, практикант, — ко мне со спины подкрался хохочущий Олег Геннадьевич и опёрся тазом о столешницу. — Как успехи? Я подвинула монитор, чтобы мужчина увидел результаты моих трудов, и с гордостью заявила: — Замечательно. Я всё сделала. — Ого, — искренне удивился руководитель, посмотрев на меня, затем на экран. А потом снова на меня, и снова на экран. Обожаю эту рекламу. — Ты, как никогда, вовремя. Разумовский уже к понедельнику требует предоставить готовые работы. Утром тогда сбросишь мне на почту материал. — А сейчас мне что делать? — я сложила руки на столе как примерная школьница, закончившая контрольную раньше остальных, в надежде получить поощрение в виде освобождения. — Да поезжай домой, — спокойно ответили мне и отошли от стола. — Ты же у нас не работаешь в полную смену, а практику только проходишь. Развейся, пятница же! Я уже обожаю этого человека. От радости закивав головой, второпях собрала рюкзак с намерением уйти, но внутренний голос резко притормозил, потянул как лошадь за поводья. Смотря на изображение своей Марго, у меня появилось неоправданное, но вполне рациональное желание сбросить файлы на свою флешку. Это не заняло много времени, но внутри горячей лавой разлилось чувство, будто я поступила правильно…***
— За нас, за вас и за спецназ! — моя и Катина рюмки текилы громко чокнулись друг об друга, а жидкость в них была тут же выпита и заедена долькой лимона. После работы я связалась с дражайшей подругой, договорившись отметить первое выполненное задание по практике в компании Разумовского в одном из самых пафосных и дорогих клубов Петербурга на честно полученные карманные от дяди. Катя моё предложение охотно поддержала, хотя я в её преданности нашим пятничным традициям даже не сомневалась. Высокоградусный алкоголь обжёг горло и разлил тепло по желудку, а клубная музыка, что, казалось, исходила из каждого угла, гипнотизировала. Я почувствовала приятную лёгкость, будто две недели несла на себе громоздкие гири, а с приходом пятничного вечера избавилась от них и ощутила долгожданную свободу. Увы, она закончится с наступлением понедельника. — Кайф, — устало, но довольно протянула я и скорчила лицо из-за кислого послевкусия лимона. — Именно это мне и нужно было. — Рассказывай, давай, как всё прошло? — подруга заёрзала на месте в предвкушении захватывающего рассказа, да вот только ничем феноменальным я похвастаться не могла. — Да работа как работа. Основная часть людей — это тихие серые клерки, но имеются и зажравшиеся офисные планктоны, возомнившие себя пупами Земли, — в голове возникли образы Вероники и Марины, идеально отражавшие озвученную категорию. — Но если отбросить этот момент, то место действительно роскошное: стиль строгий, минималистичный, сразу видно, что вложили в офис кучу зелени. Видимо, наш Разумовский знаток современного дизайна… Или позёр. Одно из двух. — Кстати, о нём… — Катя хитро ухмыльнулась, а её глаза превратились в две узкие щёлки. Я прекрасно знала, что означал этот взгляд… — Ты с ним разговаривала? Он правда красавчик, как другие говорят? Он взял твой номер? На свидание позвал? Я расхохоталась не столь от потока вопросов подруги, сколь от воспоминаний наших встреч с этим персонажем. Раньше считала, что Разумовский ничем не отличался от других мажоров и богачей нашего города: тщеславный, эгоистичный, самоуверенный. Иными словами — больной ублюдок с полным пакетом низменных качеств характера. Но все мои представления о нём разбились в один миг, стоило посмотреть в его голубые растерянные глаза. Так и хотелось спросить: «Малыш, ты что тут забыл?». Возможно, он действительно был добродушным скромным филантропом, который желал сделать жизни людей лучше. Оставалось лишь гадать, появится ли у меня шанс познакомиться с ним поближе. Или же эта интересная личность так и останется для меня загадкой. — Ох, Катенька, у тебя чуть что — сразу свиданки в голову лезут, — я отмахнулась, но богатое воображение представило ужин при свечах на вершине нашего офисного небоскрёба с фруктами и красными вином. М-м-м, ляпота. — Видела я его, видела. Да только мы не разговаривали толком. У него, как ты можешь догадаться, есть более важные дела, чем якшанье с практиканткой. — Фе, скучно, — подруга заметно расстроилась скудностью рассказа. — Надо тебе парня срочно найти… Кстати! Ты так и не рассказала мне, как прошло свидание с тем красавчиком с сайта знакомств. Я тут же отвела в сторону пристыженный взгляд, стоило вспомнить события того ублюдского дня, начавшегося за здравие, а закончившегося за упокой… Упокой моей и так нестабильной самооценки. Путём хитрых манипуляций и отвлекающих манёвров сделала всё возможное, чтобы Катя навсегда забыла об этом, но не тут-то было. Подруга заметила мою смену настроения и попала прямо в яблочко: — Оно прошло неудачно? — я крепко зажмурилась, поджав губы, и нехотя кивнула в согласии. — Мать, что ты учудила? — Я… проголодалась перед свиданием… — Та-а-ак… — она насторожилась и заёрзала на кожаном диване, и тот слегка скрипнул под её пятой точкой. — Отпустим момент, что ты могла дождаться кафе… Дальше? — Пошла и купила свою любимую шаву у Давида. — И?.. — продолжала Катя вытягивать из меня информацию, теряя терпение. — И забыла попросить убрать из неё лук, — протараторила я и приложила ладонь ко рту. Появились ощущения, что от меня до сих пор исходил тот смердящий запашок. — Боже… Скажи, пожалуйста, что на ЭТОМ твои фэйлы закончились, — взмолилась Катя, смерив меня максимально осуждающим взглядом, на который только была способна. Почесав зудящий лоб, раскрыла все карты: — Он сказал какую-то максимально тупую шутку, а я засмеялась и… громко рыгнула. Вокруг нас застрекотали сверчки. Катя укоризненно цокнула, никак не прокомментировав ситуацию, ведь всё и так было написано на её лице. Затем в неловком молчании взяла свою предпоследнюю стопку текилы и осипшим голосом толкнула короткую речь: — Не чокаясь, — рюмка остановилась в сантиметре от её губ, когда она дополнила: — Помянем психику бедолаги. В голове волей-неволей всплыли строчки из песни: «Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь». Новая доза алкоголя быстро отогнала негатив, витавший между нами, что позволило вдоволь посмеяться над моим эпичным проёбом. Конечно, Катя не упустила возможность напомнить о том, что перед свиданием любая еда с луком и чесноком находилась под строгим запретом. — Скучновато что-то здесь, — поникла я, когда заметила, что у нас остались последние стопки текилы, которая, к удивлению, не сильно вставила. Я рассчитывала на что-то бо́льшее, когда читала отзывы об этом месте, и единственное, что вызывало ошеломляющее впечатление — это необоснованно завышенные цены на здешнюю выпивку. Благо диджей оказался мастером своего дела: включал только самые качающие треки, не давая никому заклевать носом от скуки. — Да… Нам нужен срочно какой-то движ, — поддержала моё негодование подруга. — Привет, девчонки. Как настроение? К нашему столику пританцовывающей походкой подошёл молодой парень слащавой славянской наружности: высокий блондин с серо-голубыми глазами, в чёрных джинсах, бомбере и ярко-жёлтой рубашке с пальмами. Но татуировка на скуле под правым глазом и декоративные золотые капы на зубах как-то дешевили образ. Он медленно двигал бёдрами в ритм музыки, делая через трубочку небольшие глотки коктейля. Секс на пляже — неплохой выбор. Многообещающий. — Вот, походу, и движ нарисовался… — недовольно пробурчала я под нос. — Привет! У нас всё замечательно. А у тебя? — мой собутыльник быстро сдал позиции при виде самца с цепью на шее и Ролексами на руке. Катя приторно улыбнулась подошедшему типу, в ответ тот игриво подмигнул ей. Для меня стало нормой, что парни чаще замечали женственную и стройную Абрамову из нашего дуэта. Мало кого мог привлечь хоббит ростом в метр шестьдесят четыре, с мягким жирочком на ляжках, немодельной внешностью и нестабильными эмоциональным качелями. Что поделать: я Близнец — и всем пиздец. — Увидел вас, и сразу так настроение поднялось… и не только настроение! — он противно засмеялся, и его по неведомым мне причинам поддержала Катя. Я же возымела антипатию к его слащавому голосу и пустоголовому выражению лица. — Я Кирилл Гречкин, крошки. Составите мне компанию? — Гречкин? Тот самый? — лицо подруги вытянулось от непонятного мне восторга. — Сын олигарха Всеволода Гречкина?! — парень надменно оскалился, хотя было бы чем гордиться. — Меня зовут Катя Абрамова, а это… — Ира Манкова, — перебив нудную тираду представлений, в сатирической манере ответила я и скрестила руки. Папенькин сынок мой тонкий сарказм не оценил, точнее, вообще не вдуплил, и плюхнулся на диван возле давящей лыбу подруги. Уже от факта того, что дальнейшая бабская беседа превратится во второсортный флирт с этим пижоном, я впадала в уныние. Мне была срочно необходима эмоциональная встряска. Желательно, подальше от этой парочки. К примеру, на танцполе. Гречкин заискивающим голоском вешал на Катю запутанную лапшу в виде слащавых комплиментов, а та была только рада его вниманию. Уж в чём мы не сходились, так это во вкусах в мужчинах: я предпочитала остроумных и интересных ребят, которые могли бы и рассмешить, и поддержать в трудную минуту; Абрамова же велась на внешность и количеству нулей на банковской карте. Оно и неудивительно, если вспомнить, какой была её мать: представительницей среднего класса, пытающейся за счёт увядающей красоты, поддерживаемой уколами, подняться к элите с помощью романа с каким-нибудь папиком. Столь плохой пример поведения оказался заразительным для Абрамовой, однако в её глазах являлся правильным. С раннего детства ей вбивали в голову, что она должна подцепить богатого мужика с машиной и квартирой, а поговорка «с милым и рай в шалаше» — это оправдание для нищих. Без шуток и сарказма: мне реально страшно, как сложится судьба Кати с такой дебильной установкой в голове. Наверное, её ничто не исправит. Когда пижон заржал как лошадь, чуть не стрельнув в меня слюной, я уставилась на Абрамову с вопросом в глазах: «Тебе это реально нравится? Ар ю факин сириес?». Залпом опустошила рюмку текилы, про которую уже позабыла, даже не поморщившись. Затем встала с дивана, не теряя равновесия из-за нетрезвого состояния. Дальше оставаться третьей лишней я не собиралась. — Я на танцпол. — Чё это с ней? — сквозь пальцы поинтересовался Гречкин. — Не обращай внимания. Она сегодня не в духе, — тут же начала оправдываться Катя, отчего я закатила глаза. У-у, молчи… Госпелами во мне… Не помню как твой наркотик оказался в моей крови, Так режет глаза. Алкоголь раскрепостил моего заядлого танцора, вырывающегося наружу. Я любила музыку и танцы, поэтому это была самая веская причина посещать подобные увеселительные заведения. А не случайные перепихоны в засранном туалете, если кто-то об этом подумал. Моментом почувствовав ритм, начала первые движения и погрузилась с головой в творившуюся вокруг вакханалию. Она химера в Витоне и мой пьяный бред. Она химера в Витоне и мой пьяный бред. В соборе так людно на фоне тусклых стен. Фрау хочет в плен! Тесные переплетения тел, стекающий по лбу пот, боль в ногах и учащённое дыхание — атмосфера кружила голову, будто я приняла не только текилу, но и что-то более запрещённое. Ночью я становилась совершенно другой Ириной Орловой: раскрепощённой, загадочной и дерзкой. Мои внутренние демоны прятались каждый день из-за сковывающих обществом рамок, а с наступлением сумерек выходили на сцену. Музы залпом ром со льдом, Никотином отравляют свод. Бесы, в тройках от Том Форд Играют этюд пока мы с ней вдвоём. Я запрокинула голову, дабы вдохнуть свежий воздух. Блузка с сетчатыми рукавами стала мокрой и неприятно прилипла к телу, а макияж уже давно исчез с лица, обнажив все несовершенства и алкогольный румянец. Открыв глаза, я беглым взглядом изучила второй этаж клуба с VIP-местами. И там, прямо у ограждающих перил стоял человек, появление которого ожидала обнаружить меньше всего. Она химера в Витоне и мой пьяный бред. Она химера в Витоне и мой пьяный бред. В соборе так людно на фоне тусклых стен. Фрау хочет в плен! Что ты тут, блять, забыл, Разумовский?..