Самой белой кудрявой орлицей Любовь воплоти, пролетала и что ж Она пела про утро и птиц И про вечное, вечно опаздывающий дождь Да, у меня тоже может есть крылья Но болит недостаточно сильно лампабикт — Крылья
Утро меня встретило с крайне нежданного сюрприза — звонка научного руководителя, которому я должна по окончании практики предоставить отчёт по проделанной работе. Моё тело на мгновение наплевало на все законы гравитации и воспарило над кроватью, когда глаза увидели на экране смартфона имя женщины, которую я одновременно боялась и почитала. Морозова Е. П. Или как многие называли её в универе — «Снежная королева». — З-здравствуйте, Елена Павловна. Какими судьбами? — я машинально поприветствовала её, параллельно пытаясь унять волнение в голосе. — Доброе утро, Ирина. Надеюсь, ты не забыла, что сегодня должна приехать на кафедру и показать мне теоретическую части своего отчёта? Её речь была отточенной, выразительной и сдержанной. Но такой холодной и отстранённой мадам Морозова была не всегда, иначе бы не считалась моим любимым преподавателем. Но вопрос женщины сильно потряс, отчего я как ужаленная заметалась по комнате. — А разве её нужно сдавать… сегодня? Мне казалось, что только через неделю… — Сегодня двадцать первое июля, дорогая. Тот самый день, когда мы с тобой обговорили отчитаться по первой части. Неужели, ты за три недели с лишним не успела написать теорию? — она продолжала спрашивать спокойно, но периодически делала акценты на некоторых словах. — Нет-нет, я написала. Просто… Как-то счёт времени потеряла. Уже двадцатое первое число? Афигеть. Моя жизнь стремительно проносилась перед глазами, а я этого даже не замечала. Проживала день за днём и от избытка событий сместила в самый низ списка дел то, что изначально стояло в приоритете — практика. — Не пугай меня, Ирина, — мне показалось, что у женщины отлегло на душе от облегчения. — Что же такого у тебя происходило, что ты даже забыла, какой сегодня день? — Да так… Практика очень… увлекательная оказалась. Чумовая, так скажем. — Чумовая практика… Звучит интригующе, — мадам Морозова тихонько хохотнула. — Теперь мне не терпится прочитать практическую часть твоего отчёта. — Постараюсь вас не разочаровать, — я поборола волнение, избавившись от нервной дрожи в голосе. — Тогда я подъеду к вам в течение двух часов. Вы ещё будете на кафедре? — Я до шести часов в университете. — Хорошо, Елена Павловна, скоро буду! — сбросив вызов, я вновь засуетилась. — Капец, уже конец июля. А скоро опять на учёбу! Мне следовало в срочном порядке доехать до своей шараги. Разочаровывать своего научного руководителя — это крах всему, точнее, упущенный шанс получить высокий балл и сохранить благосклонность женщины. Как я вообще умудрилась попасть в список её любимчиков, было великой загадкой. Может, её впечатлила моя изворотливость в учёбе, может, позитивный взгляд на все проблемы. Кто ж логику этих профессоров вообще поймёт? — Блин, нужно ещё Серёжу предупредить, что я задержусь, — с недовольным цоканьем я принялась строчить объяснительную Разумовскому. Мне стало дико стыдно за своё вчерашнее поведение. Настоящая святая наивность — уповать на то, что бегство от проблем сможет их решить. А я этим и занималась, что скрывалась в надежде выйти чистенькой из ситуации, а не вымазанной в толстом слое дерьма. Но после разговора с Птицей я долго размышляла то на подоконнике кухонного окна, то под горячим душем. Возможно, он был прав. Я действительно торопила события и действовала под давлением эмоций и стресса, плохо всё обдумав. Идиотка… Какие бы меня чувства ни связывали с Чумным Доктором, их бы не появилось, если бы псих не начал копировать своего лучшего друга и морочить мне голову. По факту, Птица — всего лишь тень Разумовского, которая, казалось, без него ничего из себя не представляла. Было даже забавно наблюдать за тем, как маньяк пытался подражать рыжику, лишь бы как-то меня впечатлить. Он точно не достоин того, чтобы я из-за него отказывалась от чувств к Серёже, что стал первым мужчиной в моей жизни, проявившим ко мне тёплое и нежное отношение. А для Птицы я наверняка исключительно спортивный интерес, очередная галочка в списке достижений. Добьётся своего и выбросит, как ненужную вещь. Просто вспомни Артура, Ира, и успокойся. Позволь себе, наконец-таки, стать счастливой и любимой в здоровых отношениях. А не в отношениях с ебучим арбузером.08:12 Ирэн Орлова Серёжа, доброе утро! Мне сейчас позвонил научный руководитель из университета. Нужно срочно съездить туда. Обещаю не задерживаться и быть в офисе до обеда!
08:15 Сергей Разумовский Доброе утро, Ира. У тебя какие-то проблемы в университете? И вот опять он обо мне переживает… Хотя сам наверняка всю ночь не спал из-за работы, думая, в первую очередь, о других, а не себе. Наш мир явно не достоин такого доброго и светлого человечка.08:18 Ирэн Орлова Нужно показать научному руководителю первую часть отчёта по практике. Так что не скучай! :)
08:19 Сергей Разумовский Боюсь, это невозможно. Потому что я уже скучаю…08:21 Ирэн Орлова Я тоже по тебе очень скучаю…
Слышите непонятный свист, доносящийся с улицы? Слышите? Это я визжу от умиления как сдувающийся, блять, шарик. Поговаривают, что ощущения бабочек в животе — это не особо положительная реакция организма, которая предупреждает человека об опасности… Но, чёрт возьми, именно сейчас я их и ощущала! И это самое наиприятнейшее чувство из всех, что я когда-либо испытывала. Чувство влюблённости. Которое меня поглотило с головой и больше не собиралось отпускать. 09:25 Сергей Разумовский Кстати, позволь задать один вопрос… Только ты не подумай ничего, мне просто интересно!09:26 Ирэн Орлова Спрашивай, конечно! :)
09:27 Сергей Разумовский Какие цветы тебе нравятся? Я ненадолго зависла над этим вопросом как над ребусом уровня начальной школы. Лицо озарила непрошеная улыбка, стоило лишь на секунду представить, какую цель преследовал рыжик, когда спросил об этом.09:31 Ирэн Орлова Ну… Так-то любые. Но если прям самые-самые любимые, то: ромашки, сирень и лаванда. А зачем ты этим интересуешься? (^ω^)
09:33 Сергей Разумовский Да просто спросил! Не бери в голову! Врёт и не краснеет. Ну ничего, всё равно узнаем рано или поздно, зачем ему понадобилась эта информация. Собралась я быстро и оперативно: сделала естественный макияж с небольшой стрелочкой и нюдовыми губами, лёгкую укладку на утюжок и надела шифоновое белоснежное платье длиной чуть ниже колен с рукавами-фонариками, босоножки на шнуровке телесного цвета. Сегодня решила побыть немножечко лЭди, вышедшей прямиком из романов Джейн Остен… Только в современной вариации. Я оперативно заказала такси, которое приехало буквально через пять минут, только водитель не стал заезжать через арку во внутренний двор, а остановился напротив неё у тротуара. Имя — Балтабек, стаж работы — 10 лет, рейтинг — 4,97. Надо взять перцовку. Всё время про неё забываю. Уже возле нужного автомобиля, чёрно-жёлтая раскраска и огромная надпись из пяти букв которого выдавала в нём такси, по привычке огляделась по сторонам. В нескольких метрах от себя заприметила подозрительно снующих возле двора мужчину и женщину средних лет, которые пристально вглядывались в окна домов. На шее незнакомки висел небольшой фотоаппарат. Туристы что ли? Она вдруг похлопала по плечу своего спутника, когда наши с ней взгляды встретились, и парочка уверенным шагом направилась в мою сторону. Не на шутку испугавшись, я залетела в салон на заднее сидение, вздрагивающим голосом попросив водителя тронуться с места. Они остановились, когда такси пукнуло вонючими выхлопами и умчалось по дороге. Однако женщина взяла в руки фотоаппарат и сделала один-единственный снимок, когда я взглянула на их отдаляющиеся силуэты через заднее стекло. — Что это было? Неужто журналисты… — Ви чито-то сказяли? — поинтересовался водитель. Меня слегка позабавили его прищуренные азиатские глаза, таращившиеся на меня через зеркало заднего вида, и восточный акцент. — Нет-нет, не обращайте внимания, — пролепетала я в ответ, махнув рукой. — Я тут о своём вслух думаю… Меня начало слегка подёргивать от удушающего волнения и ком в горле из-за предположения, что треклятые журналюги следили за мной. Конечно, мне попадались в глаза различные статьи из пабликов и журналов о «загадочной спутнице Сергея Разумовского». С одного поста я даже дико проорала, когда кто-то на серьёзных щах утверждал, Серёжа втайне подрабатывал сутенёром, а я была одной из его «девочек», к тому же наркоманкой. Чего только дятлы не придумают, чтобы их никому не нужные газетки и статьи хоть кто-то читал. Но одно дело — строчить в Интернете несусветную чушь, а другое — преследовать человека. Они нашли, где я живу, а значит, спокойной жизни больше не дадут. Оставалось искренне надеяться, что по возвращению их возле моего дома не будет. Но мысли о скором переезде уже прочно засели в голове… Я благополучно доехала до своей шараги, которую то и дело хотелось спалить к чертям… Хм, даже знаю человека, который мог бы это организовать, хе-хе. Как Елена Павловна и заверила, женщина ждала на кафедре, разговаривая с моими одногруппником — Максимом Котовым. Только его тут не хватало, особенно после того, что «я» ему написала пару дней назад. Заметив мою фигуру возле приоткрытой двери, он пристально и слегка растерянно взглянул на меня, но тут же вновь переключил внимание на руководителя. Мадам Морозова средних лет стройного телосложения, одетая в белую рубашку и классические брюки с бежевыми лодочками, закончила с парнем и приветливо улыбнулась мне, указав на опустевший стул напротив себя. — Проходи, располагайся, — эти два слова прозвучали подобно исполнению смертного приговора. Мой руководитель внимательно прочитал теоретическую часть и сделал несколько незначительных замечаний. — Текст немного суховат, Ирина, — прокомментировала женщина, поправив очки на переносице. — Ты же у нас девочка довольно красноречивая, поэтому зачем так топорно всё описываешь? Я тебя даже не узнаю. Я хмыкнула и равнодушно пожала плечами, но в голове прекрасно знала причину этому. Написать тот текст, который настрочила со своим разъёбанным душевным и психическим состоянием — это чудо из чудес. Елена Павловна кинула оценивающий взгляд на мой новый цвет волос, но никак эксперимент с внешностью не прокомментировала. Она не относилась к той категории людей, что выстраивали мнение о человеке исходя из его внешности, и чем она «экзотичнее», тем хуже и предвзятее отношение. Вместо этого мадам Морозову заинтересовало совершенно другое: — Ты немного изменилась, мой дорогая, — я с недоумением уставилась на её невозмутимое лицо. — Раньше была такой взбалмошной, громкой, улыбалась вечно. Сейчас немного… утихомирила свой пыл. Это как-то связано с местом, где ты сейчас проходишь практику? Я неохотно кивнула в согласии, а она заглянула в свои списки. — Практика в компании… Сергея Разумовского, хм. Наверняка очень сложная и изнуряющая, однако ты должна радоваться предоставленному шансу, — Елена Павловна вручила мне мой же отчёт и одарила утешающей улыбкой. — Поэтому написать работу ты должна просто феерично. Я уверена, что ты справишься на все сто процентов. Изменилась… А я и не заметила, если честно. Хотя глупо отрицать, что пережитый мною за последние недели пиздец оказал сильное влияние на менталочку. Лишь бы она вернулась в прежнее состояние, а то прожить остаток своих дней с мрачной миной и нулевым процентом радости не очень-то хотелось. — Вы меня немного перехваливаете, Елена Павловна, — я глупо и смущённо хихикнула, почесав репу. — Однако постараюсь оправдать ваши ожидания! — Я не сомневаюсь в тебе. А вот в… некоторых, — она махнула ручкой в сторону двери, как бы намекнув на моего горе-одногруппника, и удручённо выдохнула. — Вот взяла на свою голову и мучаюсь теперь… У входа на кафедру меня беспалевно поджидал Максим, облокотившись о стену и скрестив на груди руки. От неожиданности даже застопорила на месте, когда увидела его по завершению беседы с мадам Морозовой. Неужели он все полчаса, что я проговорила с ней, тут проторчал? — Привет, Ирусик, — в привычной фамильярной манере пропел он, отлипнув от стены. — Давно тебя не видел. Классно выглядишь сегодня! «Я тебя бы ещё век не видела» — чуть не вырвалось у меня из уст. Classical бабник и нарцисс, хоть на личико и симпатичный. Большие карие глаза, острые скулы и челюсть, вьющиеся крашеные волосы по плечи, тонкие губы, которые постоянно ухмылялись. Из одежды исключительно спорт-шик с цепями и браслетами дорогих брендов (чем он постоянно хвастался в своих соцсетях). Иными словами — точная копия Гречкина. Теперь понятно, почему на того Абрамова в своё время внимание обратила. Не один самовлюблённый тип, так другой. Традициям и вкусам своим не изменяла. — Привет, Максим. Тоже приехал показывать теорию? — он охотно кивнул, хитро прищурившись. — Понятно… Ладно, я пошла. Увидимся ещё. Мои слова ударили Максима как разряд электрошока. Он явно не рассчитывал на то, что я столь бесцеремонно закончу так и не начавшийся диалог и оставлю его одного в коридоре. Мириться с этой несправедливостью он не захотел, поэтому догнал уже на выходе из университета. — Эй, ты чего убегаешь? — воскликнул он, когда настиг меня, и отдышался. — Я, между прочим, с тобой поговорить хотел. — Правда? Извини, даже не подумала об этом. Ты же со мной общался только тогда, когда хотел списать домашку, — я притворно удивилась и состроила самую глупую мордашку, на которую только была способна. — Ты можешь объяснить, что за хрень ты мне тогда написала? И вдобавок ещё в ЧС кинула! — я так и не поняла до конца, каким был голос Максима: злым или обиженным. Я прикусила нижнюю губу, а в голове внутренний голос затараторил: «Думай!». Мне было опасно как-то конфликтовать со старостой группы, особенно с тем, кто имел большой авторитет среди студентов. Если я сейчас поссорюсь с ним, то обиженка из-за того сообщения, растоптавшего его достоинство, учудит какую-нибудь фигню. Спасибо за этот конфуз Птице! Опять из-за него я в полной заднице. — Д-да? Ты писал мне? — я издала громкий вздох и сделала максимально удивлённое лицо. — Прости, я что-то не припомню этого. Напомни… а когда это было? — Ты издеваешься? — Котов начинал закипать от негодования. — Позавчера. Я тебя хотел о практике спросить… А ты в ответ обозвала меня ничтожеством и заблокировала. Думай, Ира… Думай. Думай! — А, так это, наверное… мой… парень, — Максим изогнул бровь, не веря моим словам. — Да-да, парень! Он у меня такой ревнивый, просто жуть, — я махнула рукой, нервно засмеявшись, ведь доля истины в этих словах присутствовала, только имела отношение не к рыжику, а его пришибленному дружку. — Наверное, он увидел твоё сообщение и написал от моего имени, сразу же удалив диалог. Поэтому я его даже не видела! Правду говорят — все женщины актрисы. Просто у кого-то хватало ума брать за это деньги. Может, к чёрту программирование и графический дизайн? В театральный податься, что ли… — Парень? — голос Котова стал на несколько тонов выше и писклявее. — Когда это он у тебя успел появиться? Тем временем ко входу в универ подъехала чёрная машина, на которую поначалу никто из нас не обратил внимание. — А чему ты так удивляешься? — Извини, конечно, но тебя ни разу не видели с парнем. Ты только с девчонками тепло общаешься, — ясен хрен, потому что вы все идиоты, которым важны лишь тусовки, алкоголь и секс без обязательств. — И ещё единственная в группе, кто отказался идти со МНОЙ на свиданку. От упоминания того события у меня напряглась челюсть и руки сжались в кулаки, которые благодаря стальной выдержке не отправили этого нахала в полёт. Я прекрасно знала, что его приглашение было спором с недалёкими дружками, случайно подслушав их разговор за забором вовремя перекура. Тем более, в этот момент по нему сохла Абрамова, и моё согласие поставило бы крест на нашей дружбе. Золотое правило номер один: «Если кому-то понравился парень, другой категорически запрещено флиртовать или пытаться увести его». — Ты просто не в моём вкусе, Макс, — объяснила я причину того отказа, вернув лицу невозмутимость. Котов дёрнулся, словно от удара, и одарил меня огорошенным взглядом. Словно не ожидал услышать от девушки отказ. Что ещё сказать — самовлюблённый пижон. — В общем, я и решил, что ты… Это. Ну… — он заметно смутился, раз отвёл бегающий взгляд. — Лесбиянка, кароч. Это просто какой-то цирк с конями… И как у меня хватило выдержки не заржать от подобного абсурда? Поддавшись секундному любопытству, я бросила равнодушный взгляд в сторону автомобиля, из салона которого медленно вышел человек. Человек, которого я ни с кем не спутаю в радиусе километра. — Какого… «Разумовский, что ты тут делаешь?!» — конкретно, именно это я хотела закричать во всё горло, но изумление парализовало не только тело, но и язык. Сегодня рыжик приехал без своего шофёра, а я даже не догадывалась, что он умел водить машину. Одетый в парадный костюм и кроксы, он быстро заметил меня среди выходящих из здания студентов. Но его белозубая улыбка испарилась с лица, стоило ему обратить внимание на стоящего рядом Максима. Не показав привычной взволнованности и растерянности, Серёжа нырнул в машину и вытащил из неё… букет цветов. И далее направился прямо в нашу сторону. — Здравствуй, душа моя. Ты уже закончила? — заикания Разумовского каким-то волшебным образом исчезли, как и привычная ему нервозность. А в его голубых глазах плясали странные жёлтые всполохи, делая их ярче и… как-то опаснее. — П-привет, Серёж. А что… ты тут делаешь? — глаза то и дело опускались на цветочную связку в его руках: ромашки и лаванда. Ах, он хитрец… Подловил, подловил. — Разве я не могу лично забрать свою девушку из университета? Да, кстати, — он, наконец, протянул мне небольшой презент. — Это тебе скромный подарок. — Оу, спасибо большое. Это так… неожиданно, — я отметила, с какой агрессией Разумовский смотрел на моего старосту, отчего стало как-то не по себе. — Так ЭТО твой парень? — взвыл Макс, глядя то на меня, то на Разумовского выпученными глаза, которые вот-вот были готовы вылететь из орбит. — Вы чё, угараете?! — Эм… Нам, наверное, уже пора, — я обняла рыжика за руку чуть выше локтя, боковым зрением заметив устремлённые на нас взгляды ошалелых студентов, некоторые их которых не стеснялись снимать всё на телефон. — Серёж?.. — Да, душа моя, ты пока иди к машине. Я тебя сейчас догоню, — взявшаяся откуда-то уверенность в его голосе поразила меня в самое сердце. — А вы, Максим… Он что-то украдкой прошептал парню возле уха, однако я не смогла расслышать, что конкретно. Но вытянутая и слегка побледневшая физиономия Котова сильно насторожила: его сковало от слов Разумовского, что сразу же настойчиво повёл меня под ручку к своей идеально отполированной и чистой иномарке. Погодите… Откуда Серёжа вообще знал, как зовут парня?.. Уже внутри просторного салона рыжик словно «пришёл в себя»: вновь слегка задрожал, начал нервно теребить края рукавов рубашки и покусывать несчастные губы. Я отложила в сторону красивый букет и накрыла его холодные руки своими, передавая тепло кожи. — Серёж, ты зачем сюда приехал? — П-прости. Не знаю, что на меня нашло, — он виновато взглянул на меня через рыжую чёлку, пряча за ней левую часть лица, и со второй попытки повернул ключ в замке зажигания. — Давай сначала как можно быстрее уедем отсюда, — попросила я как можно ласковее, но в голосе отчётливо прослеживались беспокойные нотки, стоило мне заметить возле машины собиравшуюся толпу зевак. — Здесь много… лишних глаз. Автомобиль внезапно зарычал мощным мотором, напугав любопытных прохожих, и выехал на дорогу. Как хорошо, что за рулём не было его личного водителя, ведь мы могли поговорить вдвоём без посторонних. — Я не хотел доставлять тебе неудобства своим появлением. Просто… сильно соскучился, — сейчас Серёжа вёл себя словно маленький ребёнок, которому не хватало заботы и любви. — Боже, что же с тобой будет, если мы разлучимся на более длительный срок? — не думая, с насмешкой ляпнула я. — В смысле «на более длительный»? Ты хочешь со мной р-расстаться?! — Разумовский включил режим «впечатлительной истерички». — Серёж, ты, вроде, умный, но иногда говоришь такие глупые вещи, — прерываясь на несдерживаемый смех, успокаивающе погладила его руку. — Конечно, я не брошу тебя из-за такой ерунды. — Но из-за меня у тебя в университете будут проблемы, — продолжал рыжик нагнетать обстановку. — Да уж, что верно, то верно. Шума теперь в универе будет… просто жуть. Меня эта ситуация почему-то веселила больше, чем вселяла страх. Вновь оглядев подаренный Серёжей букет, вдохнула полной грудью его чарующий аромат: запах полевых трав возвращал в далёкое детство, когда я летом ездила в деревню к бабушке и собирала с ней цветы на полях. А возле дома рос большой душистый куст сирени, пряча в своих ветвях скамейку. — М-м-м, какой запах, — я закатила от наслаждения глаза, отчего Разумовский горделиво распрямил спину, видимо, удовлетворившись моей реакцией. — Теперь понятно, почему ты про цветы спрашивал. Паршивец! — По правде говоря, я не хотел портить сюрприз и думал выбрать беспроигрышный вариант — розы, — он оглядел меня тёплым взглядом. — Но сейчас смотрю на тебя и понимаю, что сделал правильный выбор. Я не сразу догадалась, о чём он говорил, пока сама не взглянула на своё отражение в боковом зеркале: волосы цвета лаванды, белоснежное платье… Букет идеально сочетался с образом, словно был собран исключительно для меня. От этого факта я не смогла скрыть счастливую улыбку. — Что ж, у тебя определённо есть вкус, — вновь поднесла нос к ароматным лепесткам, запах которых накрывал пеленой спокойствия. — Кстати, откуда знаешь Котова? Ты его назвал по имени, но я тебе его ни разу не называла. Разумовский от волнения чуть не въехал в бампер машины, что ехала впереди. Благо дело я догадалась застегнуть ремень безопасности. Его взгляд заметался из стороны в сторону и по итогу столкнулся с моим — изучающим и настороженным. — Это… Ну, как бы тебе сказать, — он натужно хохотнул и поправил чёлку, став похожим на эмо-боя. — Мне просто стало интересно узнать про тебя получше, поэтому я немного посидел на твоём профиле в соцсети и… — Ты отслеживал мою страницу? Зачем? — Не подумай ничего плохого! Мне правда было важно узнать, какие вещи тебя интересуют, какую ты музыку слушаешь и… кто у тебя в друзьях. Ну я и… просто всё запомнил. — Ты наизусть выучил имена всех моих ста пятидесяти трёх друзей? — у меня подкосились ноги, но благо дело, что я в этот момент находилась в сидячем положении. — Да, — как ни в чём не бывало ответил Серёжа. — Ты точно не человек. Я так и не определилась, что испытала в этот момент: восторг или тревогу. Наверное, всё вместе. — Извини, должен был сказать это раньше, — мы остановились перед светофором, и Серёжа невесомо коснулся моих волос. — Тебе очень идёт этот цвет. — Правда? Спасибо. Я просто обожаю фиолетовый! Где-то в Интернете гуляли истории про забавную бабулю из Великобритании, которая одевалась исключительно в зелёный, дом у неё был зелёный, вся жизнь вообще зелёная. Вот я была бы такой же, только моим цветом был бы фиолетовый, однозначно. — Я тоже, — в неверии я изогнула левую бровь. Блефовал или правду говорил? — Даже в один момент хотел купить фиолетовый пиджак и брюки, но потом передумал. Н-наверное, это смотрелось бы на мне очень странно и вычурно. — О, боже, — я по-доброму захохотала, представив его в подобном образе. — Что? — рыжик заметно поник и потупил взгляд. — Я сказал какую-то ерунду, да?.. Так и знал. — Ох, нет, наоборот: уверена, что на тебе это будет прекрасно смотреться… — попыталась сдержать смех, надув щёки и плотно поджав губы. — Просто не бери из велюровой ткани, а то станешь похож на сутенёра из девяностых. — Не-е-ет, — протянул Разумовский, которого я вогнала в краску от смущения. — Тогда я точно его не куплю. Зато я куплю. Может, подарю на день рождения. Точно, решено! В голове сразу возник коварный план, не хватало только фирменного злодейского хохота. Но тут же зависла, выпустив из головы небольшой нюанс, портивший всю малину. Я же не знала, когда у него день рождения! Надо будет как-нибудь выяснить, кто он по знаку зодиака. Вдруг мы вообще по гороскопу не совместимы. А дальше по накатанной: натальные карты, матрицы судьбы… гадалки из одноимённой телепередачи. — Почему не признавался, что умеешь водить машину? — я вовремя сменила тему разговора, дабы больше не смущать рыжика своими шутками. — А то ты всегда со своим личным шофёром ездил. — Во время дороги я в основном сижу в планшете и изучаю документы, — монотонно ответил он, не отрывая взгляд от дороги. — Значит, сегодня какой-то особенный повод самому сесть за руль? — довольно промурлыкала от мысли, что этим поводом оказалась я. Серёжа одарил меня ангельской невинной улыбкой, деликатно промолчав. Нашу поездку нельзя было назвать свиданием, скорее, приятным времяпрепровождением, что продлится до окончания поездки. Но мне не хотелось, чтобы эту хрупкую идиллию тревожил кто-то посторонний. Я взглянула в окно, когда заметила очертания башни Vmeste, мысленно настроившись на офисную рутину. И каково же было моё удивление, когда автомобиль на полной скорости проехал нужный поворот к зданию. — Эм, а мы разве не в офис едем? — полюбопытствовала я, и мой голос на секунду дрогнул. Мы поехали куда-то на северо-запад по Приморскому шоссе. С левой стороны показался ровный горизонт Финского залива. — Нет. Я… должен показать тебе одно особенное место, которое прежде никому не показывал, — на руках рыжика, сжимавших руль, проступили вены. — Ты… уверен, что хочешь этого? — мой неуверенный голос и провокационный вопрос удивили Разумовского. — Просто ты немного на взводе, поэтому я и интересуюсь. Если ты сомневаешься, Серёж, то не стоит себя застав… — Я хочу, — ответил он максимально твёрдым и решительным тоном, на который только был способен. — Это очень важно, поверь мне… Я кивнула, больше не проронив ни слова. Проехав несколько десятков километров по автомагистрали, наш автомобиль вырулил в сторону Финского залива на еле заметную грунтовую дорогу. С обеих сторон нас встретил небольшой лесной массив, который резко оборвался у песчаного берега. Заглушив двигатель, Серёжа снял пиджак и кинул его на заднее сидение, а затем вышел на улицу первым и, любезно открыв мне дверь и подав руку. — Благодарю, сэр, — я подыграла ему и тут же пискнула: мои босоножки наполовину ушли в песок. — Ба-лин! С обувью я сегодня что-то не угадала. Так и знала, что любая обувь на каблуке — это мой персональный враг. Каждый раз, когда хотелось вытащить наружу свою внутреннюю принцессу, происходила какая-то чертовщина: то от полицейского с Чумным Доктором убегала, то, как сейчас, в песке по колено утопала. — Тебе помочь? — поинтересовался рыжик, смотря на мои забавные попытки отстегнуть застёжку на щиколотках. — Не стоит, сама справлюсь! — с первой я расправилась быстро, а вторая отказывалась мне поддаваться. — Да что б тебя. Серёжа снисходительно улыбнулся и опустился передо мной на одно колено, а я зависла в неудобном положении от вида рыжей макушки у своих ног. Он, деликатно взяв мою правую ножку, мастерски расстегнул чёртову застёжку и снял босоножек. Прикосновение мужских пальцев на щиколотке пустило по всему телу мощный импульс, от которого я неосознанно свела друг с другом бёдра. — У тебя такая нежная кожа… — промурлыкал Разумовский и выпрямился, кончиками пальцев пройдясь дорожкой по оголённым икрам до коленок вдоль глубокого выреза на подоле платья. — Д-да брось, — махнула рукой и неохотно отстранилась от прикосновений. — Я, если честно, немного комплексую по поводу ног. Они какие-то толстые и… — Красивые. Точнее, стройные и красивые, — перебил он меня, и моё лицо покраснело как маков цвет. — Тебе точно не стоит их стесняться. — Будто бы это так легко работает… Просто взять и перестать комплексовать. — Значит, будем над этим усердно работать, — он протянул ладонь и нежно обхватил кисть моей правой руки, потянув за собой. — Вместе. Я зачарованно засмотрелась на его спину: как колыхались его рыжие волосы с каждым шагом, как развевалась рубашка и как блёклые солнечные лучи из-за облаков освещали его силуэт. Будто передо мной находился не человек, а ангел, спустившийся с небес. «Какой же он красивый» — подумала я, постеснявшись произнести это вслух. Нет. Красивый — слишком простое и примитивное описание. Вот… Потрясающий. Это слово больше подходило Разумовскому. Мы подошли вплотную к береговой линии и устремили взгляды на редкие ленивые волны и бескрайний горизонт. Слабый северный ветерок коснулся моего лица и колыхнул распущенные волосы. Я блаженно улыбнулась и прикрыла глаза, представив себя на берегу какого-нибудь южного моря. Нос будто на миг даже уловил запах соли, а слух — крики чаек в безоблачном небе. Но когда веки приоткрылись, то всё вернулось на круги своя. — Здесь так тихо и умиротворённо, — прошептала я и вытянула вперёд босую стопу, которую тут же накрыла пенистая волна. — Бр, вода холодная. — Осторожно. А то простудишься ещё. Я взглянула на Серёжу, но он почему-то моего восторга не испытывал. Его голубые, как небо над нашими головами, глаза смотрели на воду, словно загипнотизированные. И в них я видела безграничную тоску. — Так… Что это за место? — я окинула рукой это место. Разумовский промолчал, не сводя немигающий взгляд с гипнотизирующий волн. — Серёж, ты меня слышишь? — я хотела махнуть ладонью перед его лицом, дабы вывести из небольшого транса, но рыжик «очнулся» раньше. — Да-да, извини, — он зажмурился, словно попытался отогнать неприятные мысли или видения. — У тебя с этим пляжем связаны какие-то… воспоминания? — Да. Увы, не самые приятные, — рыжик окинул взглядом берег, что-то активно ища, а его ладонь, крепко державшая мою, сжалась ещё сильнее, принеся крошечный дискомфорт. — Давай мы дойдём до того самого места, и я всё расскажу. Оно где-то здесь. — Умеешь же ты удивлять, — подметила я, когда мы начали неспешный путь вдоль береговой линии, не касаясь до мокрого песка. — Знала бы, куда мы поедем, то оделась бы более практично. — Не переживай. Я тоже немного просчитался с выбором наряда, — хохотнул он и поправил воротник рубашки. — Хотел как-то впечатлить тебя и надел свой самый лучший костюм. — Поверь: у тебя это получилось, — я издала мечтательный вздох и с надеждой посмотрела на своего спутника. — Мы точно сейчас не идём в какой-нибудь супер-пупер секретный ресторан на берегу Финского залива, где ты забронировал для нас столик? — Прости, душа моя, но нет, — Серёжа извиняющееся улыбнулся. — Обещаю сводить тебя куда-нибудь в следующий раз. Куда только пожелаешь. — Эх, ну ладно, — я тут же переключила своё внимание на местные красоты. — Я ещё здесь не была… Ой, там разве не Кронштадт? Не останавливаясь, я выставила вперёд указательный палец в ту сторону, где над водой словно парил небольшой кусочек земли. Серёжа внимательно вгляделся в ту сторону, а когда перевёл фокус на меня, точнее, на песок под моими ногами, пугливо выкрикнул: — О-осторожно! Меня резко потянули на себя и прижали в груди. Я растерялась и зависла от шока из-за внезапной выходки рыжика, пока не проследила за его беглым взглядом: буквально в десяти сантиметрах от моей стопы из песка торчал большой и острый осколок. Тёмно-зелёный, будто от пивной бутылки. Он мог запросто воткнуться в ногу, если бы мой спутник не среагировал раньше. — Ой, что-то я засмотрелась, — я виновата улыбнулась Разумовскому, мысленно отругав себя за невнимательность. — Спасибо, Серёж. — Лучше смотри не по сторонам, а под ноги, душа моя, — отчитал меня он и прикоснулся в груди. — У меня чуть сердце не выскочило от ужаса. — Прости… — Всё хорошо. Главное, что ты цела. И, кажется, мы уже пришли, — внезапно заявил Разумовский. Мы подошли к нечто, что представляло собой разрушенный до самого основания деревянный домик: сарай или просто старую хижину, от которого остался только фундамент и старые гнилые доски. Вокруг валялись проржавевшие канистры и куски рыболовной сети. — Что это за место? С глубоким вздохом он начал свой рассказ: — Когда мне было восемь лет, мы поехали на неделю в местный лагерь, — рыжик показал пальцем куда-то в сторону лесного массива. — Если мне не изменяет память, то он должен быть где-то в той стороне. Я тогда ещё не дружил с Олегом и гулял один. Тот день был не исключением… У меня почему-то болезненно защемило сердце. Интуиция подсказывала, что история Разумовского закончилась трагедией, совсем не так, как в добрых детских сказках. Но надежда на счастливый финал не покидала меня до самого конца. — Я сидел возле воды и… что-то рисовал, — Серёжа вдруг с болезненным стоном потёр двумя пальцами правый висок. — Чёрт, не могу вспомнить, что именно. Но это неважно. Мимо меня пробежало три мальчика, гнавшиеся за бродяжным псом. Они его загнали в ловушку: несчастное животное запуталось в рыболовной сети и не могло выбраться. Мальчишки весело смеялись и подбирали палки с камнями, чтобы избить его. Мне было нетрудно представить данную картину, потому что часто видела её своими глазами в родном дворе моего дома. Только в основном жертвами жестоких детишек становились новорождённые котята. Серёжа вынужденно отпустил мою руку и медленно зашагал по кругу, насильно вытягивая из головы неприятные воспоминания. — Сначала я не хотел вмешиваться, но пёс так жалобно скулил, моля о помощи. Я понял, что его забьют до смерти, если не вмешаться! — казалось, что ещё одно слово — и из его глаз польются слёзы. — И что ты сделал, Серёж? Он начал не только говорить, но и показывать мне, как всё происходило: указал рукой, где стояли мальчики, а где он, и встал в боксёрскую стойку. — Я вышел против них с голыми кулаками и потребовал не трогать собаку. Они в ответ посмеялись, назвали «сопляком», пригрозив палками… Но я не ушёл. Тогда они набросились на меня! — Разумовский глубоко задышал, но когда я потянулась к нему, дабы успокоить, остановил меня взмахом руки. — Я забежал в рыбацкий домик, что когда-то здесь стоял, а они следом. Один из них достал из кармана зажигалку. И… — И… что произошло дальше? — неосознанно ляпнула я, когда рыжик замолк на несколько минут, вытаращившись немигающим взглядом куда-то себе под ноги. Никакого хэппи-энда, друзья, сейчас не будет. Голову на отсечение даю. — Тот мальчик уронил зажигалку. Начался п-пожар. Пламя быстро охватило стены, но я смог вовремя выбежать на улицу. Но эта троица… осталась внутри. Больше он не мог держать накопленные за столько лет эмоции: с протяжным завыванием Серёжа упал на колени в песок, совершенно наплевав на чистоту брюк, и прикрыл лицо ладонями. Не в силах смотреть на истерику дорогого мне человека я аккуратно, чтобы не испачкать своё платье (вы попробуйте белое постирать, я на вас посмотрю), обняла его за шею, прижав к себе. — Тише, тише… Всё хорошо, Серёж, — шептала я ему, успокаивающе поглаживая по осунувшейся спине. — Это всё в прошлом, ты меня слышишь? Ты лишь пытался спасти бедного пса, которого хотели побить злые дети. Незачем корить себя. — Я… соврал тогда, — раскаялся он, удивив меня своим внезапным заявлением. — О чём? Кому? — Милиционеру. Он спросил, видел ли я, как начался пожар, но я… ничего не сказал, — громкие всхлипы раздались в районе ключицы, где лежала голова Разумовского, и я почувствовала, как слегка намокла ткань платья от его слёз. — Но я-то всё знал, просто боялся говорить. Б-боялся, что меня обвинят в их смертях! — Но не ты же устроил поджог, Серёж. — Д-да, но… — он резко запнулся, словно сомневаясь в важности дальнейших слов… или же сомнения крылись в моих словах. — Мне порой снится один кошмар на протяжении почти двадцати лет. Он не даёт покоя и каждый раз напоминает о том роковом дне. — И что это за кошмар? Поделись со мной, пожалуйста. Я выпустила Серёжу из крепких объятий, но не чтобы оставить одного, а чтобы взглянуть в его лицо и настроить зрительный контакт. Мои руки переместились чуть ниже на его плечи и крепко сжали. Он ещё продолжал сомневаться, но вскоре сдался под напором моего требовательного взгляда. — В этом кошмаре я вижу… самого себя. Словно это в моих руках была зажигалка. Что это я устроил пожар в домике и убил мальчиков! — из глаз Разумовского вновь полились слёзы, которые я тут же вытерла большими пальцами. — Вокруг меня полыхал огонь, а я стоял и довольно смеялся! — Тише-тише. Я здесь, рядом с тобой, — для большей эффективности своих успокаивающих слов прикоснулась губами к его прохладной щеке, оставив на ней чувственный поцелуй. — Серёж, этот кошмар — всего лишь воплощение твоего страха. Ты винил себя в бездействии, что не смог спасти мальчиков, и сознание спроецировало так, будто они погибли из-за тебя. — Т-ты так… считаешь? — Конечно! — я искренне улыбнулась, когда взгляд Серёжи потеплел, и в нём вспыхнула искорка надежды. — Ужасно, что ты прожил все эти годы с чувством вины, но это давно в прошлом, родной мой. Однако сейчас тебе нужно оставить эти воспоминания позади и идти дальше. — Ира… Разумовский вновь опустил голову на моё плечо и положил руки на талию. Его голос стал таким тихим, что я его едва могла расслышать. — Что такое? — А если бы… Если бы оказалось так… чисто гипотетически, что я действительно устроил тот пожар и убил трёх ребят… Как бы ты сейчас отреагировала? Сказать, что я охренела от столь провокационного вопроса, это значит — ничего не сказать. Зачем он вообще спрашивает об этом? — Эм, ну… — Если бы это оказалось правдой, ты бы бросила меня? Бросила бы такое чудовище?! Громкий, полный отчаяния и боли всхлип прозвучал в районе моей ключицы. Руки рыжика на талии ежесекундно вздрагивали, а я головой понимала, что от моего ответа зависело многое… Если даже не всё. Представив в голове эту картину, я сглотнула и бросила щемящий взгляд на рыжую макушку, на автомате коснувшись шелковистых прядей и запустив в них пальцы. Несчастный, замкнувшийся в себе человек, который всю жизнь считал себя изгоем. Человеком, недостойным искренней и тёплой любви. — Нет, — короткий уверенный ответ слетел с моих губ. — Ч-что? — Нет, Серёж, — шёпотом повторила я ему, невесомо, но чувственно прикоснувшись губами к ароматным волосам. — Даже если бы это ты держал ту чёртову зажигалку, то я бы тебя не оставила. На миг замолчала, чтобы сказать те самые слова, которые так желал услышать Сергей Разумовский: — Я ни за что тебя не брошу. — П-правда? — Конечно! Даже не думай об этом, слышишь меня? Серёжа был счастлив. Это доказывала его лучезарная улыбка и сияющие как у щенка глаза. В порыве чувств он притянул меня к себе и трепетно расцеловал всё лицо: щёки, лоб, виски, носик, губы. На последнем остановился подольше, чем я была безмерно довольна. — Спасибо тебе… — прошептал он мне, прикрыв глаза. — Все эти годы я жил с грузом вины и боялся, что от меня отвернутся, назовут монстром. Я так счастлив, что ты осталась рядом. Счастлив, что вообще встретил тебя… — Ну какой же ты монстр, Серёж? — я по-доброму хохотнула. — Разве что самый милый и безобидный. — Если бы. Если бы… Я легонько дотронулась до лица рыжика кончиками пальцев и смахнула волосы, что прятали всю его красоту. Но я никак не ожидала увидеть над левой бровью небольшую гематому двух- или трёхдневной давности, которую от меня умышленно скрывали всё это время. — Серёж, это что? — рука инстинктивно потянулась к ране, но её резко перехватил Разумовский. — Случайно поскользнулся в душевой кабинке, когда мылся. Не бери в голову. — «Не бери в голову»?! — взвыла я от негодования, истерично повторив последнюю фразу. — Почему ты ничего не сказал? — Не хотел, чтобы ты волновалась… — виновато ответил он, прикрыв ссадину чёлкой. — Зато теперь я злюсь! — я подтвердила свои слова слабым ударом кулака по бедру и нахмуренными бровями. — О таком нельзя молчать. А если бы удар пришёлся на висок? Ты бы прям в душе на тот свет отправился, и никто бы тебя не спас. И кому твои похороны организовывать пришлось? — Всё-всё, иди сюда, — затараторил рыжик и прижал меня к себе, дабы унять мой гнев нежными объятиями и поглаживающими движениями рук по спине. — Не надо меня хоронить. — Дурак вы, Сергей Разумовский, — я поцеловала его в лоб, пока мои чувства заметались между тем, чтобы прибить этого большого ребёнка и пожалеть. — Если ещё раз узнаю, что вы от меня что-то утаили, то я больно покусаю вас. Вы меня услышали? — Хорошо, госпожа моего сердца, — поёрничал он, тут же поцеловав тыльную сторону ладони как джентльмен. Вдруг где-то в нескольких метрах от нас раздался неразборчивый звук. Через пару секунд он повторился, став громче. Теперь я отчётливо понимала, что это было кошачье мяуканье. Мы с Разумовским озадаченно огляделись по сторонам в попытке отыскать источник звуков. Жалобных, разрывающих сердце. — Серёжа, гляди! — потянув парня за рукав рубашки, я выставила указательный палец на шевелящийся комочек шерсти под старыми балками. — Это… котёнок! Маленький, словно недавно вылезший из живота матери. Он пискнул и на слегка хромающих лапках пополз в нашу сторону. Я протянула к нему руки, про себя удивившись, что маленькое животное не боялось людей и охотно шло навстречу. Мама-кошка либо бросила его (что казалось маловероятным, но имело место быть), либо бедняжка остался сиротой. — Малыш, как ты сюда попал? — ласково пропела я и прижала испачканный в грязи комочек к груди. Стало уже как-то глубоко насрать на чистоту своего платья, как-нибудь да отстираю. — Он такой… кроха, — Разумовский умилился зверьком и внезапно выдал заворожённым голосом: — Ему можно одной рукой свернуть тонкую шею. — Ч-чего? — я знатно прихуела от его слов. — Я имею в виду, что он т-такой маленький и беззащитный, что с ним нужно быть аккуратнее, — испуганно заикаясь, объяснил Серёжа смысл своих жутких слов. — А-а-а, вот ты о чём, — протянула я, уняв бешено колотящееся сердце. — Я уж подумала… И тут же махнула рукой, выбросив из головы самые неприятные мысли, от которых становилось дурно. Всё-таки, Разумовский — не тот человек, что станет издеваться над братьями нашими меньшими. И история с псом это доказывала. Я просто не так поняла его… Правда же? Я осмотрела котёнка на наличие ран и бережно отодрала засохшие шматки грязи на мордочке. — Серёжа, посмотри, да он рыженький, — с восторгом воскликнула я. — Прямо как ты! Из-за «камуфляжа» я не сразу смогла определить окрас котика, которому было примерно четыре месяца. Весь исхудавший от голода и обезвоживания, аж сердце кровью обливалось при виде него. Но его сияющие зеленоватые глаза с жёлтыми пятнышками на радужке смотрели на меня как-то… по-человечески понимающе. — И что с тобой делать? Я умоляюще взглянула на Разумовского, в совершенном незнании того, как следовало поступить с бездомным котом. Но оставить его одного здесь уже не могла, совесть бы не позволила. На лице Серёжа заиграла улыбка, а голубые глаза засияли при виде меня, крепко обнимавшей беззащитный комочек как новорождённого младенца. — Хочешь его забрать себе? — спросил он, кивнув на дрожавшего зверька. — Я бы с радостью! — счастливо воскликнула я, но тут же поникла. — Но хозяйка квартиры будет категорически против. Когда я заезжала, то она предупредила сразу, что никаких домашних животных не потерпит… Головой я понимала, что предложит Разумовский: сдать котёнка в приют для животных, где о нём бы позаботились должным образом и нашли любящего хозяина. Но эта перспектива меня тоже не устраивала, хоть была самой правильной. О чём-то задумался, словно взвешивал решение у себя в голове, прожигающим взглядом смотря на котёнка в моих руках. Но затем внезапно предложил: — Тогда давай возьмём его в мой офис? — Т-ты серьёзно?! — мне было сложно в это поверить. Если он сейчас шутил, то я прямо на этом пляже ему могилу вырою и крест сверху поставлю с надписью: «Дошутился»! — Абсолютно. По правде говоря, я давно задумывался о домашнем питомце: о какой-нибудь кошке или, к примеру, птице, — я изогнула бровь от недоумения. И он тут со своей любовью к пернатым. — Сове или вороне. Он аккуратно, чтобы не спугнуть, выхватил из моей цепкой хватки котёнка и посмотрел в его большие грустные глаза. Малыш устало зевнул и потянулся чёрным носиком к лицу Серёжи, осторожно обнюхав лизнув шершавым языком щеку мужчины. Мы ликующе засмеялись в унисон, а я мысленно обрадовалась, что два ласковых кота приглянулись друг другу. — Как назовём его? — полюбопытствовал Разумовский, прижав грязный комочек к груди. Кажется, после этого нам обоим понадобятся услуги химчистки. — Хм, — я потёрла пальцами подбородок, просканировав взглядом окраску кота, где это было возможно. — Ему нужно что-то подходящее по цвету шерсти. Он такой солнечный… О! Может, так и назовём? «Солнышко». — А мне нравится, — Разумовский вдруг потянулся вперёд корпусом и трепетно коснулся моих губ своими, а затем нехотя отстранился и довольно прошептал: — А ещё мне понравилось, когда ты назвала меня своим «родным». Хочу, чтобы ты это делала почаще. В какой раз за день этот паршивец заставил меня смутиться? Я уже сбилась со счёта, если честно. Прибила бы, не раздумывая, да только кот в его руках меня останавливал… Родной мой… Хм… Ладно, мне это тоже нравится. Уговорили…***
*этим же вечером* 23:40 Чумной Доктор Птенчик, не поленись объяснить мне, какого чёрта по кабинету бегает орущий комок шерсти? Вот такое сообщение мне пришло на ночь глядя. Я протёрла глаза, не веря прочитанным строчкам, которые больше смахивали на какую-то галлюцинацию или глупый пранк. Представляю реакцию Птицы, как он вернулся со своих ночных похождений и увидел бегающего по кабинету нового друга Разумовского. Которого мы совместными усилиями отмыли от грязи и песка, накормили и напоили. Затем после всех махинаций вызвали прямо в офис ветеринара. Его полностью осмотрели, сделали парочку обязательных уколов и даже завели паспорт питомца. Теперь наш котёнок стал официально жителем Российской Федерации!23:45 Ирэн Орлова Ой, а это Солнышко! ^_^ Мы с Серёжей его на улице нашли и решили себе забрать. Красавец, правда?
23:47 Чумной Доктор Чтоб этого блохастого кошака завтра здесь не было! Иначе я за себя не ручаюсь. Поглядите, снова угрозы пошли. И кто из них блохастый, нужно ещё проверить. Я отложила ноутбук в сторону, на котором до этого смотрела взахлёб новый сериал, правда без попкорна, предвещая что-то интересное и жоподробительное. Котика обидеть я этому маньяку точно не позволю!23:48 Ирэн Орлова Не трогай кота, живодёр! Ему и так от жизни досталось, а тут ещё и ты… Ты, как сирота, его должен понять!
23:49 Чумной Доктор Я. НЕНАВИЖУ. ЖИВОТНЫХ. Не мои проблемы, что вы с Разумовским такие добродушные и любите тащить всякую дрянь с улицы. Ненавидит животных… А это разве мои проблемы? Или проблемы Серёжи? Вообще, радуйся, что тебя твой лучший друг с голой задницей на улицу не выгнал, и ты живёшь в роскошных хоромах с видом на весь Петербург! Ну и я не могла проворонить шанс в очередной раз поглумиться над психом. Как говорилось, он меня своим безумием заражал и людей поджигал, а я в ответ сделаю всё возможное, чтобы горел его пердак.23:51 Ирэн Орлова А ты их, случаем, не боишься? Хе-хе, птичка, которая боится котиков. Как иронично! : D
Маньяк молчал долго. Очень долго. Прям критически долго. Я уже успела испугаться, что он решил ответить мне лично в лицо, вновь пробравшись в квартиру через окно. Содрогнувшись от данного варианта событий, я тут же подбежала к балкону и закрыла его на все ручки. Теперь единственное, как он сможет ко мне проникнуть — это разбить стёкла или взломать замок на входной двери… Или нахрен её выбить ногой. От этого безумца и не такое следовало ожидать. 23:59 Чумной Доктор Кажется, ты вдруг решила, что я буду вечно закрывать глаза на твоё поведение. Лучше следи за своим языком, птенчик, иначе последует наказание. И оно тебе не понравится.00:00 Ирэн Орлова Даже не хочу знать, что ты имеешь в виду…
И это истинная правда. Возможно, я оказалась такой дерзкой лишь по той причине, что Птицы не находилось рядом в радиусе километра. Воспоминания рокового вечера невольно промелькнули в сознании, отчего лицо загорелось как при повышении температуры. Чумной Доктор прочитал моё сообщение и ничего не ответил. Я этому дичайше обрадовалась и продолжила уничтожать всяких тварей на экране ноутбука, однако меня вновь отвлекло уведомление, сильно смахивающее на звук церковного колокола. Похороните меня под плинтусом, если что. Я была храброй. 00:12 Чумной Доктор Этот комок шерсти подрал диван! И поцарапал мой плащ! *вы отреагировали »🤣»* Боже, ну что за чудесный кот! Я его начинаю любить всё больше и больше.00:14 Ирэн Орлова Правильно, потому что ты его пугаешь своим карнавальным костюмом и криками!
И вновь затяжное молчание.00:20 Ирэн Орлова Ау, ты живой? Тебя там ещё не общипали?
Я была спокойна вплоть до того момента, пока не начала представлять кровавые, леденящие душу картины расправы психа над беззащитным животным. И важный, можно сказать, первостепенный вопрос: где Разумовского черти в этот момент носили?!00:27 Ирэн Орлова Что ты с котом сделал, бессердечная сволочь?! Если хоть пальцем тронешь Солнышко, то я буду тебя называть Попугаем Кешей!
00:30 Чумной Доктор Да жив твой кот, не беси. Больно он шустрый, спалить не получается.00:31 Ирэн Орлова Ты хотел его своими огнемётами сжечь???
00:32 Чумной Доктор Думал. Но кабинет жалко. Сигнализация сработает, и приедут пожарники.00:33 Ирэн Орлова Какое счастье! (ಥ﹏ಥ)
С меня сошло семь потов, а в голове церковный хор пропел «Аллилуйя!». Но слепо верить словам Птицы я не могла, поэтому потребовала следующее:00:34 Ирэн Орлова Пришли доказательство, что Солнышко в целости и сохранности! Я тебе не доверяю.
00:34 Чумной Доктор Боже… Свалилась же ты на мою голову. Через две-три минуты он мне прислал «доказательство». 00:36 Чумной Доктор *1 вложение* Я открыла сообщение и обомлела: селфи маньяка (разумеется, без лица), вальяжно сидевшего на диване Разумовского в своём супергеройском костюме, пока маленький пушистый рыжий комочек ластился возле его ног. Мне почему-то казалось, что Солнышко будет как-то угрожающе шипеть на Птицу или попытается цапнуть, но нет! Абсолютно такая же реакция, когда его взял на руки Серёжа на пляже. 00:37 Чумной Доктор Довольна? Он теперь мне на колени пытается лечь, издаёт какие-то странные звуки и трётся! Я теперь весь в его шерсти!00:38 Ирэн Орлова Он мурчит! Это значит, что котёнок доволен, а трётся мордочкой, потому что выражает свою преданность (￢_￢)
Он что, не знал, какие звуки издавали коты? Он вообще с ними контактировал когда-нибудь или его ненависть к представителям рода кошачьих вообще никак не аргументировалась? Я хмыкнула и, витая в своих мыслях, не сразу заметила пополнение диалога свежими сообщениями от Чумного Доктора, которые поразили меня в самое сердце: 00:42 Чумной Доктор Хм, а он не такой бесящий, когда издаёт это мурчание. Это даже как-то успокаивает. *вы отреагировали »😳»* 00:45 Чумной Доктор Ладно, пусть живёт здесь. Но если он ещё что-то поцарапает или пометит, то отвечать будешь ты! Я раз десять перечитала их с глазами по пять копеек, затаив дыхание, и чуть не потеряла сознание от нехватки кислорода. Неужели этот сумасшедший медленно, но верно шёл по пути искупления и становился адекватным человеком? В соцсетях уже гуляли посты, что Чумной Доктор — не такое чудовище, как о нём пророчили на федеральных каналах. А произошло это после того, как он оставил в живых сына Зильченко, которого госпитализировали в центральную больницу. Жаль только, никто так и не узнает, что это я пробудила в Птице крупицу милосердия, благодаря чему его поклонников среди адекватного слоя населения лишь прибавилось. А в моей голове против воли вдруг всплыли строчки песни из любимого детского мультфильма, которые теперь у меня начали ассоциироваться с этим неоднозначным персонажем… Как странно мне, что он такой. Он был противный. Очень грубый. Просто злой. Сейчас он мил, не лезет в спор. Где ж это всё таилось в нём до этих пор?..