***
В эту ночь Тэхёну будут сниться родители, будет сниться тот треклятый праздник в поместье деда, куда так спешила молодая пара. Он снова будет рвать на себе волосы в немом всхлипе и кусать до крови губы. Воспоминания даются слишком тяжело. Одна из тайн дома Чон состояла в том, что Тэхен носил не их фамилию. Он был Чонгуку не родным, а двоюродным братом, но знал об этом очень узкий круг людей. В тот же день, когда два гроба опустили в ямы и засыпали землей, Тэхен стал частью четы Чон, приобретая вместе с фамилией бремя, которое ему суждено нести до самой смерти и от которого его всеми силами пытались уберечь два самых родных человека. Никто не должен был знать о его настоящих родителях. Все словно забыли о том, что они вообще существовали. Только он не отпустил. Он никогда не отпустит.Flashback
— Тэхен-а, будь умничкой, — тихо говорит на ушко мальчику высокий молодой омега, одетый в светлый праздничный костюм. На шее мягко переливаются в свете камина бриллианты, привлекая внимание малыша и заставляя того тыкать маленьким пальцем в сияющий предмет. Родной запах ванили и яблока моментально оседает в душе чем-то тёплым, как свежеиспеченный яблочный пирог в январе. Тэхен жмётся к папе, шепча на ухо: — Я буду умничкой, па. Молодой мужчина нежно обнимает свое маленькое сокровище и улыбается яркой квадратной улыбкой, вызывая у ребенка такую же, пусть еще немного беззубую. — Мы скоро вернёмся, не скучай. — Он передаёт ребёнка в руки няне и удаляется в сторону альфы, который машет сыну широкой ладонью. Двери закрываются… А потом все как в тумане. Белые лилии в руках маленького альфы, люди в чёрных одеяниях, слова скорби, слезы и бесконечная боль, рухнувшая на маленькие дрожащие плечи.End flashback
Эти последние мгновения прокручиваются в голове Тэхена, как старая кинолента. Память рисует все в черно-белых тонах, напоминая об утрате. Запах яблочного пирога, рассеивающийся с постельного белья в спальне; раскуроченные остатки автомобиля, накрытые синим брезентом и больше похожие на кусок огромной консервной банки, которую кинули в центр минного поля. Любимая няня, прижимающая дрожащее тельце и вытирающая краем белого фартука бесконечные слезы. Глаза Чонгука, полные понимания и печали. Среди всех только он был островком спасения, только он понимал, что испытывает Тэхен, только он заслуживает того, чтобы за него не раздумывая отдали жизнь. Если так будет нужно. Этой ночью Тэхен больше не уснёт. Эта ночь будет самой долгой и темной.***
— Привет, Джини, — тянет сладко Чимин, хватая омегу за локоть и утягивая из центра коридора к огромному окну, за которым давно минул полдень, но темные тучи, нависшие над городом и грозящие разразиться ливнем, создают атмосферу раннего утра. Джин вопросительно смотрит на Пака, поправляя сумку на плече. Тонкие пальцы задерживаются на теле, скользя по шелковой ткани вниз в попытке немного почесать зудящий след от зубов. — Сегодня отмечаем начало года, так что возражения не принимаются. Буду ждать тебя в семь возле клуба в районе Давон. — Омега ловит задумчивый взгляд, перехватывая скользящие пальцы и опуская ладонь Джина. — Я же сказал, возражения не принимаются. Не придёшь — окажешься на месте Чонгука. — Улыбка розововолосого тут же становится дьявольской, а в голове Джина проигрывается сцена из столовой, произошедшая на глазах буквально вчера. Не самая лучшая участь, учитывая факт, что ноги у Чимина очень даже сильные и это не скрывают узкие джинсы, плотно утягивающие выступающие мышцы. — Я сегодня занят делами с отцом, — наигранно улыбаясь, отпирается парень. — Но я очень постараюсь появиться на вечеринке. — В горле мгновенно пересыхает, но омега пытается не выдавать внезапно нахлынувшей вместе с мыслями об отце паники. Ложь. Он не появится на вечеринке, даже если бы хотел провести вечер с новыми друзьями. Да он бы душу продал, тело на растерзание адскому Церберу кинул, лишь бы оказаться вне приторного окружения напускного бомонда, зная, что ждёт его после. Чимин жестом показывает, что следит за Джином, и удаляется в направлении студсовета. Розовая макушка ещё несколько минут маячит среди толпы движущихся по просторному коридору студентов.***
Синяя Ламба вылетает со двора университета, рассекая образовавшиеся после дождя лужи под колесами. Поток свежего ветра, врывающийся в салон, нежно трепет сиреневые волосы, заставляя тело покрываться мурашками. Позади слышится рев мотора, а в зеркале заднего вида отражается чёрная Ямаха последней модели. Какое-то время мотоцикл едет сзади, ровняясь со спорткаром только на светофоре. Ладони, облаченные в защитные перчатки, ложатся на шлем, поднимая его, а внезапный порыв ветра растрепывает чёрные волосы. На Джина внимательным и заинтересованным взглядом смотрит Чонгук. — Чимин пригласил тебя? — В голосе слышится толика задора, а губы расплываются в улыбке. Джин утвердительно кивает, раскручивая движок авто и наблюдая, как Чонгук осторожно ведёт пальцем по синему глянцу. — Необычный цвет, — тянет он, рассматривая голографические переливы на корпусе спорткара. — Не люблю обычные вещи, — откликается Джин, вытягивая ладонь и касаясь руля Ямахи. — Ты тоже, как я погляжу. Чонгук лишь сдержанно смеётся и кивает головой в сторону светофора, указывая на скорый зеленый. Шлем возвращается на свое место, пряча лицо своего обладателя от любопытных глаз.***
Джин стоит напротив шкафа, задумчивый взгляд скользит по вещам, выбирая очередной наряд для вечеринки, на которую он вовсе идти не хочет. Взор падает на ярко-красную рубашку с чёрными вставками. Мысли моментально уносятся в прошлое, в любимый Париж, который особенно прекрасен ночью, сверкая миллионами огней. Именно по таким улочкам омега гулял в этой рубашке, ловя на себе восхищенные взгляды окружающих. Джину всегда нравилось внимание, и он знал силу своей красоты. Но не сейчас, когда бренное тело доставляет дискомфорт, а душа рвётся куда угодно, лишь бы подальше от этого дома, этих людей и этой жизни. В голове внезапно щёлкает, словно напалмом сжигая все негативные мысли. Джин осторожно вытягивает из шкафа рубашку, прикладывая её к телу и разворачиваясь к стоящему на полу зеркалу. На усталом лице расцветает улыбка. Рубашка летит на кровать, следом за ней узкие светлые джинсы. Через полчаса омега спускается в огромную гостиную. У камина сидит Намджун, закинув ногу на ногу и потягивая из бокала янтарную жидкость виски. Лёд звонко ударяется об стекло, а внимательный взгляд рассматривает тонкую фигуру, возникшую в проёме арки. Обычно Джин одевался более сдержанно, цвета были светлыми и мягкими, макияж практически незаметным, украшения тонкими, неброскими, а сейчас… Перед Намджуном стоит парень в кричаще-красном атласе, с чокером из жемчуга и в таких же увесистых серьгах. Глаза подведены более тёмными тенями, а пухлые губы, аккуратно накрашенные блеском, отражают пламя камина. Джин переводит взгляд на свое запястье, давая понять, что время выдвигаться. Намджун поднимается, обходя омегу, и, накинув на плечи пиджак, идет к выходу, вслушиваясь в лёгкие шаги. Джин молча следует за ним, покручивая на пальце ключи от Ламбы. — Я поеду сам, — слышится спокойный тон за спиной, и омега проскальзывает мимо отца, быстро спускаясь по широкой лестнице. Намджун лишь криво улыбается, наблюдая за исчезающим за дверью спорткара Джином. Роскошный зал, наполненный светом громоздких, свисающих с потолка люстр, тихая музыка и гул голосов, которые мгновенно стихают, стоит открыться дверям. Высокий альфа в классическом костюме проходит внутрь, приветливо улыбаясь собравшимся, и направляется в самый центр помещения. Следом за ним, в сопровождении двух высоких людей из охраны, уверенным шагом идет Джин. Необычный внешний вид тут же привлекает внимание остальных. Знатные альфы сверлят глазами тонкие ключицы, отлично выделяющиеся на фоне красного. Омеги перешептываются, обсуждая каждую деталь, пытаясь выискать недостатки, которых, определённо, нет. Намджун останавливается у столика, поднимает бокал и ещё раз приветствует всех, призывая выпить за приятный вечер. Джин встает по другую сторону, подхватывая бокал шампанского с подноса прохожящего мимо официанта. Тонкие пальцы сжимают стеклянную ножку, а взгляд устремляется в сторону дверей, ведущих к свободе. Пусть только сегодня, пусть именно сейчас, в этот момент, но он хочет ощутить её своим телом. Справа доносится знакомый и ставший ненавистным запах кориандра, а пальцы липкой хваткой смерти подхватывают тонкую руку. Джин реагирует мгновенно. Шампанское искрящимися брызгами вылетает из бокала, полоснув мокрым следом по мерзкому лицу. — Не трогай меня! — шипит омега, вырывая руку из чужой хватки. В глазах вспыхивает пламя, а бокал со звоном рассыпается по мраморным плиткам пола. Не ожидая таких действий, пожилой альфа тут же принимается стирать жидкость с лица салфеткой, а в помутневшем взгляде отражается только удаляющееся из зала красное пятно. Сегодня Джину удалось выбраться. Спектакль был разыгран на ура, и он точно знает, что за ним никто не последует. Весь вечер Намджун будет рассказывать о перепадах настроения у сына и извиняться перед своим «деловым партнером» за испорченный костюм.***
Мурчание спорткара замолкает, остатки лучей уходящего за горизонт солнца ещё окрашивают небо кровавым заревом. Омега выходит из салона синего дьявола, прислушиваясь к дрожащим от музыки стенам клуба. Недалеко от входа в привычной позе застыл Чимин, пузырь жвачки не успел лопнуть, а поражённый взгляд так и кричит: «Очуменно выглядишь, сучка!» Лёгкой походкой Джин двигается к омеге, поправляя завернутый рукав рубашки. Чимин мгновенно выходит из оцепенения, разглядывая жемчужный чокер на шее парня. Улыбка на его губах становится многообещающей, а маленькие пальцы скользят по воротнику рубашки Джина, опускаясь ниже и расстегивая ещё одну пуговицу, сильнее оголяя острые ключицы. — Теперь точно отпад. — В глазах вспыхивает огонёк и Пак быстро облизывает губы, расплывающиеся в многозначительной улыбке. — Ты — не менее, — улыбается в ответ Джин, рассматривая тонкое плечо, выглядывающее из-под белой рубашки, перетянутой на талии корсетом. Чимин улыбается, обхватывая ладонь Кима, и тянет его к увесистой двери клуба. Сегодня их ночь. Сегодня Джин свободен.