Связанные небом

Яркая вспышка молнии и следующий за ней по пятам грозный, воющий раскат грома, заставляют распахнуть глаза. В комнате по-прежнему темно, лишь небольшой уличный фонарь бросает тонкий луч света на стоящий со стороны дверей светлый шкаф. Ветер врывается в комнату сквозь тонкий тюль, принося с собой хорошо различимый аромат озона и мокрого асфальта. Сокджин переворачивается на спину, забираясь пальцами в свои волосы и разглядывает потолок с массивной люстрой. Буквально несколько часов назад он слушал разговор родителей в кабинете Намджуна и понял, что новый день принесёт за собой новую головную боль. Помимо всего этого в голову лезли мысли о Тэхёне. Альфа на столько быстро ретировался из кладовой, что оставил за собой только ворох вопросов. Он действительно хотел, чтобы Сокджин его узнал? Его импульсивные действия на приёме в Голубом Доме казались очень ужасными, но потом он заявился в клинику, а теперь набросился на Сокджина прямо в университете. По усиленному запаху омега понял, что к чему, но до конца мотивов самого Тэхёна понять, к сожалению, не мог. Новый громовой раскат хлестнул по оконным стеклам, заставляя их задрожать. Босые ступни касаются пола, а одеяло ложиться поверх плечей. Сокджин медленно и беззвучно выходит из комнаты, прикрывая за собой двери и тут же видит тонкую полосу слабого света, проходящую по ковру коридора прямо от дверей кабинета отца. На часах давно за полночь, но погруженный в какие-то свои дела Намджун, явно не следит за ходом времени. Осторожным движением Сокджин отворяет дверь и протискивается в кабинет, останавливаясь у порога и топчась на месте с самым несчастным выражением лица на Земле. Старший альфа тут же замечает одеяльный кокон и вскидывает на сына удивлённый взгляд. — Мне страшно. — Тихим, слегка хрипящим ото сна голосом бормочет Сокджин. — Можно я побуду здесь, пока ты работаешь? — Встретив утвердительный кивок омега выдавливает из себя яркую улыбку и быстрым шагом добирается до кожаного диванчика, укладываясь на нем в позе эмбриона. Слушая тихий шорох бумаг и редкие постукивания дна бокала об стол, омега выровнял дыхание и затаился окончательно. Спустя полчаса скрипнула стальная дверца сейфа, а после послышался звук задвигающегося засова замка. Намджун скорее всего таскал ключи с собой, не спроста он запирал эту чугунную махину так скрупулёзно. Но в любом случае кабинет представлял собой довольно важное место, где можно было наткнуться на то, что сам альфа мог не считать слишком важным. За спиной послышались шаги и омега затаился окончательно. Решив, что Сокджин заснул, Намджун вышел из кабинета, оставив включённым светильник на краю деревянного стола. Подниматься сразу омега не решился, лишь через некоторое время, осторожно приоткрыл лицо, серьёзно спарившись в перьевом коконе. Глаза тут же забегали по поверхностям доступным для рассмотрения. Дверь оказалась закрытой полностью, за её пределами не было слышно и шороха. Чтобы удостовериться наверняка, Сокджин осторожно подошёл к ней вплотную и приоткрыл небольшую щель, в которую протиснул голову. Коридор встретил его пустотой и гуляющим по углам сквозняком. Макушка вернулась обратно в помещение кабинета, а тонкие пальцы легли на защелку, тихо закрывая двери. Быстрой походкой Сокджин метнулся к столу, перебирая ладонями лежащие на нем бумаги. Просто хлам. Сложив всё обратно аккуратной стопкой, парень метнулся к ящикам, расположенным в столе. Быстро перебирая в руках папки и разочаровываясь в очередной раз, он быстро закинул одну из них обратно. От небольшого удара дно ящика пошатнулось и это не ускользнуло от внимательного взгляда. Поддев дно, омега осторожно приподнял его и просунул кисть внутрь. Сталь тут же опалила своим холодом пальцы и вынудила отдернуть их. Но интерес взял верх над чувством самосохранения и уже через мгновение Сокджин покручивал в руке девяносто вторую Беретту. В голову ворвалась шальная мысль оставить оружие себе, но быстро была отвергнута здравым рассудком. Стрелять он не умел, да и сам Намджун явно в курсе, какая опасная игрушка покоится в тайнике ящика. Пропажу могли заметить мгновенно, поэтому проводив Беретту взглядом, Сокджин опустил на место второе дно ящика, натыкаюсь взглядом на очередную папку. «Передача во владение земельного участка» — гласила надпись по центру первого бумажного листа. Снизу красовались две подписи, но не было печатей. Решив, что это всё же лучше, чем ничего, парень достаёт из кармана пижамы телефон и быстро фотографирует все листы, которые обнаруживает в папке. Проскользнувший по коридору шорох, заставляет быстро захлопнуть папку и аккуратно вернуть её на место, но дело сделано, теперь можно со спокойной душой вернуться в объятия своей кровати. Сокджин медленно кутается обратно в одеяло и на цыпочках проходит к двери. Прислушивается к тому, что происходит за ней и нацепив на себя самое заспанное выражение лица, тихо выходит, прикрыв за собой двери. Снаружи никого, только теплый ветер шуршит увесистыми шторами на окнах. Миновав коридор и закрыв за собой двери собственной комнаты, Сокджин выдыхает. Сна ни в одном глазу. Пальцы мелко дрожат от пережитых эмоций, телефон ярко загорается в руках экраном. «Мне нужно с тобой поговорить.» Доставлено.

***

Чимин медленно моргает, раскидывая руки по периметру кровати, причмокивает пухлыми губами и тянется к телефону. Из-за дверей уже слышится топот маленьких ножек его брата, а это значит, что семья уже давно проснулась и лишь Чимин позволяет себе всё ещё нежиться под теплым одеялом, но сообщение от Сокджина, полученное в четыре часа утра — заставляет его мозг мгновенно загрузится. — Чимин-а! — Голос матери возвращает в реальность, а ее стройная фигура показывается в дверном проёме. — Ты проснулся? Чимин садится на кровати и зачёсывает свои волосы привычным жестом руки назад. — Да, мама. — Мы с отцом хотели бы сегодня проехаться до своих друзей, ты же позаботишься о Джихёке? — Женщина ловит утвердительный кивок и загорается счастливой улыбкой, словно рождественская ёлка. — Я знала, что на тебя можно положиться, ты ведь у нас уже совсем взрослый. Поднимайся, я приготовила завтрак. Ждём тебя внизу. Чимин нехотя скидывает с себя тёплое одеяло и снова втыкается в телефон, на котором всё ещё не отвеченное сообщение от Сокджина. «Приходи сегодня, я один с братом, выслушаю тебя. Геолокацию скину позже.» Джин резко вскакивает на кровати, когда его телефон издаёт звук входящего сообщения. Он открывает мессенджер и читает ответ Чимина. Улыбка сама по себе расцветает на его губах. Все плохие мысли улетучиваются. Сегодня ночью он принял для себя важное решение. Ему нужно, чтобы хотя бы кто-то знал его истинные мотивы, знал о том, что Сокджин на самом деле не потерял память и всё помнит. Знал о его личной войне с его отцом, который только прикидывается хорошим, но по факту является самым ненавистным ублюдком на Свете. Но чтобы увидеться с Чимином нужна весомая причина того, почему Сокджин уходит из дома в субботу. Ноги касаются прохладного пола, одеяло летит прочь обратно на кровать к подушкам. В зеркале отражается взъерошенное «Нечто», но это только на руку. Омега выскальзывает из своей комнаты и идет по узкому коридору к лестнице, слыша голоса с первого этажа. — Сокджин! — Намджун явно выдавливает из себя улыбку, попутно надевая на свои плечи дорогой пиджак. — Ты, наверное, не в курсе, но к нам сегодня в гости собирался твой высокопоставленный суженый, но увы, у меня появились срочные дела, поэтому придётся отложить встречу. Впервые сам Джин улыбается искренне. Он смотрит на отцовскую ухмылку, быстро спускается по лестнице и протягивает к нему руки в знак объятий. — Ничего страшного, отец, ты же говорил, что у тебя важное строительство, я подожду, не переживай. — Намджун тушуется в объятиях, а Сокджин подмигивает ошеломлённому папе, стоящему в нескольких метрах от них. Когда дверь за спиной старшего Кима закрывается, выражение лица Сокджина меняется. Он медленно переводит взгляд на Минсока, а после подходит и берет его ладонь в свои руки, выдавливая из себя лучезарную улыбку. — Пап, ты не против, если я сегодня пойду к нашему старосте? У нас экзамены на носу, а я не помню абсолютно ничего. Джин осторожно проводит по своим волосам пальцами и смотрит в родные глаза. — Конечно, дорогой, я даже подвезу тебя. — Откликается старший омега, улыбаясь слишком беззаботно, словно и нет тех терзающих нутро душевных ран.

***

Дом Чимина казался действительно пустым, когда Сокджин вышел возле его ворот. Тишина округи нарушалась лишь шебетанием птиц в кронах деревьев, пока розовая макушка не объявилась на пороге, открывая тяжелую дверь. Сокджин медленно двинулся навстречу, внимательно разглядывая маленького спящего ребенка на руках Чимина. — Привет Джин-и. — Тихо проговорил Чимин, отступая в сторону и позволяя гостю пройти в просторный холл. — Проходи и чувствуй себя, как дома, я отнесу брата наверх и сразу же спущусь к тебе. Сокджин кивнул в ответ и улыбнулся, медленно закрывая за собой входную дверь. Пока Чимин поднимался по лестнице, он тихо прошел в гостиную и сел на край дивана. Опустил глаза и сцепил в замок пальцы. Признаваться во лжи — казалось очень сложной задачей, но держать это в себе было уже просто невыносимо. Омеге казалось, что Чимин сможет это принять и понять его истинные мотивы. Этот ангел изначально слишком сильно импонировал его разбитой душе. Шорох со стороны заставляет открыть глаза и поднять взгляд. Чимин расположился в кресле напротив и подогнул под себя ноги, выжидающе смотря на Сокджина. Этот взгляд, такой тёплый и все понимающий, заставляет сомнения развеяться. — Я ничего не забыл, Чимин. Фраза, которая в душе разбивает всё на «До» и «После», словно врыв новой Сверх вселенной. Но Чимин смотрит как-то по доброму, поднимается со своего места, затягивая Сокджина в теплые объятия. — Я это и так знал, придурок. Ладно, если не знал, то ощущал всей своей протестующей натурой. В общем так. Я знаю, что сейчас происходит с Тэхёном и думаю, что тебе сейчас стоит находиться не у меня на диване. Если ты понимаешь о чём я. Чимин вытягивает свой телефон из кармана домашних штанов и быстро набирает номер. Минута молчания затягивается до того момента как… — Чонгук, ты дома? Зайди ко мне, срочно. Улыбка Чимина принимает другой оборот. Он смотрит на Сокджина выжидающе, пока откладывает мобильный на другой край дивана. — Ты готов поделиться своей тайной не только со мной? Так ведь? — Готов. — Сокджин тупит взгляд на свои сомкнутые пальцы, а после переводит его на улыбающегося Чимина. — Я действительно так очевиден? — О нет, поверь, ты прямо мастер скрывать свою натуру, я долго присматривался, но смог заподозрить. Поверь. — Чимин осторожно перехватывает руку Сокджина и сплетает с ним пальцы. — У меня возникали подозрения, но ты был слишком убедителен, а теперь я хочу, чтобы ты нашёл нужную тебе поддержку в нас… Диалог Чимина прерывает негромкая трель звонка, после которой Пак поднимается, выпуская ладонь Джина из своих теплых рук. Буквально минутой позднее перед Сокджином возникает запыхавшийся Чонгук. — Можешь ничего не объяснять. — Чон берет в руки стакан воды протянутый Чимином. — Я знаю о том кто ты такой, но никогда не испытывал ненависти лично к твоей персоне, поэтому давай так. Ты сейчас идешь в соседний дом, поднимаешься на второй этаж, стучишь в третью от лестницы дверь. За ней Тэхён, который в тебе нуждается и точка. Родителей дома нет, поэтому можешь заходить спокойно. Ворота я оставил открытыми. Поэтому действуй. — Почему ты мне помогаешь, зная кто я? — Тихо шечет Сокджин, смотря в глаза Чонгука. — Потому что ты — ни в чём не виноват. Эта фраза становится отправной точкой. Сокджин действительно принимает это в душе. Он не виноват в том, кто его отец. Он не виноват в том, кто его истинный. Так решила судьба и сейчас он настроен решительно пойти на её поводу, по-другому ведь и быть не может. Они истинные, значит делят одну боль на двоих. Одни чувства на двоих. На негнущихся ногах Сокджин поднимается с дивана и утвердительно кивает Чонгуку. Медленно проходит гостиную, отворяя входную дверь. В нос сразу ударяет запах летнего сада, от чего немного кружится голова. Но это не важно. Важнее то, что каждый его шаг, который он совершает на пути к человеку, который по-природе своей, является самым важным, отдается в душе чем-то невероятным. Улица мелькает просто тенью. Ворота действительно приоткрыты, что позволяет спокойно пройти на территорию самой семьи Чон. Но Сокджину это не важно, он идёт к человеку, который является для него оплотом спокойствия, тем, кто важнее всего, даже надуманных предрассудков. Двери в особняк тихо отворяются. Дальше вверх и налево. Третья комната сверху. Сокджин поднимает руку, чтобы постучать, но дверь отпирается быстрее, а тонкие пальцы хватают его за ладонь.