Дремлющий демон Рида

      — Мисс Петерсон, ноги!       Знаете, что сейчас делает моя практикантка? Она разулась и уперлась голыми ступнями в приборную панель моего автомобиля. Возмутительное поведение.       Мы посетили больницу, хоть врачи и были против столь поздних посетителей, ее как родную сестру пропустили на несколько минут.       София намеревалась остаться рядом с братом, но врачи убедили ее вернуться домой и не ночевать в кресле. Находиться в палате без сопровождения сотрудника полиции, который занимался охраной жертвы, было запрещено.       Всегда есть вероятность того, что Зодак захочет закончить начатое. Одно дело, когда он намеренно оставил жертву в живых, отпустил беременную миссис Джонс, преследуя личные мотивы, как запутать, например, следствие своим поступком и внешним видом, отвлечь от главного. От охоты на него, занимаясь разбором его неудачного покушения и нетипичного поведения.       А другое — когда ему не дали закончить, спугнув. И теперь единственный человек, который может опознать серийного убийцу, находится на грани жизни и смерти под круглосуточным присмотром. Его могут навещать родственники, которые документально доказали родство, и сотрудники больницы, которые указаны в списке. Не будет как в кино: Зодак не притворится врачом, не накинет халат и не украдет пропуск. Он, конечно, может, но это выдаст его. А я планирую поймать его лично. Даже не я. Мы. Я не обещал мисс Петерсон помощь, не обещал дать ей возмездие. Хоть для себя и решил, что помогу. Дам насладиться тьмой, чужим страхом. Вдохнуть аромат смерти. И дам ей выбор, я не стану вкладывать в ее руки оружие, я дам ей знания. Лучший инструмент. Который поможет ей осуществить задуманное. А я буду лишь направлять, помогать разгадывать его тайну… но пока нужно, чтобы непростительно большие ступни убрались с приборной панели.       — То есть, как член отрезать — это нормально, а как ноги — так все.       У меня сразу возникло некоторое количество вопросов. Откуда и как? Я бы точно заметил слежку или незнакомые автомобили рядом с пристанью. Мисс Петерсон опускает ноги, стянутые черными джинсами, что было так нетипично для привычного образа. Практикантка всегда носила юбки в университете. Или это опять очередная маска? А обратил бы я внимание на девушку в джинсах и свитере? Не в туфлях, а в кроссовках. Без безупречной укладки, где каждый волос идеально подчеркивал прическу.       Верно говорят: «встречают по одежке». Но если за этой маской я такой же, за некоторыми исключениями, то, у моей практикантки все иначе.       — Ну, давайте, спросите, — от размышлений меня отвлекает голос.       — О чем, мисс Петерсон?       Отвлекаюсь от дороги и мельком взглядываю на нее. Волосы все так же собраны карандашом. Неаккуратный пучок на голове, черная водолазка с высоким горлом обтягивает стройный силуэт. Она определенно красива в своей небрежности и натуральности. Нет вызывающей яркой косметики, нет ничего. Просто обычная, молодая, сломленная глубоко внутри. И она не надела бюстгальтер. Грудь плавно покачивается от хода движения автомобиля. Она не возбуждена, нет торчащих сосков. Плавные линии в черной ткани, которая кажется хоть и обтягивала, не была плотной.       — Вы пялитесь на мою грудь.       Дурак.       Не спеша перевожу взгляд на дорогу. Хорошо, что поздний вечер и дорога почти пустая. В тоне практикантки чувствуется не возмущение, а просто факт. Пялитесь и все. Точка. Но она права. Я пялился. Хорошо, что она пресекла это своими словами.       — Да, она красивая.       А смысл отрицать? Грудь и правда красивая. И манящая.       На секунду отвлекаюсь от дороги и быстро смотрю на мисс Петерсон. Интересно, как она воспримет правду. А она улыбается. Во все тридцать два, демонстрируя разве что не зубы мудрости. Я вновь перевожу взгляд на дорогу, но опять не упускаю возможность мельком взглянуть на грудь. Вновь. Интересно, она специально не надела бюстгальтер? В больнице на ее плечах была куртка, и я не заметил этого ранее.       Мы едем по шоссе, на подсознательном уровне я веду автомобиль в сторону своей квартиры, не уточняя у Мисс Петерсон, против она или нет. Я все же хочу уснуть. Раздеться, оставить аккуратно сложенные вещи у кровати, оказаться в постели и уснуть. Хоть спать оставалось все меньше, лекции нельзя отменить просто так, как литературный кружок. Мое присутствие было обязательно, как и каждого студента.       — Как поймать человека, который так умело скрывается? Раз уж Вы не хотите знать, как я узнала про Ваше хобби, то спрошу я.       Мисс Петерсон вновь отвлекает меня от размышлений. Я хочу знать, но не хочу спрашивать. И я сразу понял, о ком она говорит. Ее тон настолько спокойный, будто мы обсуждаем рыбалку или литературу. Совсем нет страха от знания сути. Возможно, это напускное? Могу ли я вызывать страх? Ужас?       — Он уже ошибся. Ваш брат жив, а это значит, что даже такой неуловимый преступник совершает ошибки.       Мистер Петерсон и правда был жив. Но нельзя было давать никаких прогнозов о его выздоровлении, но он был жив. И возможно завтра утром он очнется и поведает нам тайну внешности Зодака. А может его сердце перестанет биться.       — Этого мало.       Не смотря на практикантку, я уловил движение и понял, что ноги вновь поднялись на приборную панель.       — Ноги! — пришлось вновь напомнить. Почти наверняка она не забыла, просто сделала это специально. Она опускает ноги и, кажется, что-то говорит себе под нос, то ли «душно», то ли… не разобрать. — Миссис Джонс изменяла мужу, и он… — не успеваю закончить.       — Вот же ж шлюха! Я так и думала. Да я уверена была, что там подвох. Ну не мог Зодак просто так выцепить жертву!       Практикантка машет руками, активно жестикулируя, даже не смотря на нее, боковым зрением улавливаю активность. На секунду мне жаль, что я раскрыл ей этот момент, но только на секунду. Это хорошо, что она тоже видела несостыковки.       — Стойте, — она не призывает меня остановить автомобиль, а скорее останавливает свою волнительную тираду. — Но она же в положении.       София умолкает. Я чувствую, как шестеренки двигаются в ее голове. Как она складывает начальные данные, чтобы получить верный ответ. И как найти два неизвестных. Отца ребенка и второе, самое важное.       — Муж знает, что ребенок не его?       Практикантка не спрашивает, права она или нет. Она знает, что сложила верно, мне нравится логика ее мышления.       — Нет, мисс Петерсон, не знает и не узнает.       — Хорошо. Нет, конечно, это полное дерьмо. Но для нас это хорошо.       Нас?       — Как Вы считаете? Что в этом хорошего для нас?       Все же решаю уточнить, думаем мы об одном и том же, или у Софии свои мысли.       — Ну как же. Нужно просто узнать, как Зодак узнал. Элементарно, Ватсон!       Закатываю глаза так глубоко, как только могу. Ватсон — это выдуманный персонаж рассказов о Шерлоке Холмсе Артура Конан Дойла. Друг, помощник и биограф Шерлока Холмса. Я же не считаю себя придуманным героем детективного романа.       — У меня идея!       И после этих слов София резко поднимается, насколько ей позволяет крыша BMW, ставит ноги на свое сиденье и начинает тянуться руками на заднее.       — Сейча-а-а-ас, дотяну-у-усь.       Туловище практикантки уже переместилось в лежачее положение рядом с водительским креслом, но ноги все еще были тут. И не только ноги. Ягодицы мисс Петерсон настойчиво обтирались о мое плечо.       — Я могу остановить машину, и Вы просто пересядете назад.       Предлагаю ей решение ее положения. И я молчу, что она отстегнула ремень безопасности.       — Не-е-е-е, я туда не сяду. Я знаю, что вы там вытворяли с Дейзи, — пыхтит мисс Петерсон, все еще пытаясь что-то достать. — Язык за зубами она держит так же, как и выдумывает притворную поломку машины. Достала!       София возвращается на сиденье с ноутбуком. Прическа ее еще больше растрепалась, водолазка немного съехала в сторону, но выглядит она счастливее некуда. И, кажется, ее не смущает то, что она совсем недавно упомянула свою подругу по Вегасу. И мою знакомую по автомобилю. Весьма любопытно, что несколько часов назад реакция была бурная, она ревновала. А сейчас она будто рассказала историю, которая не затрагивает знакомых ей лиц. Что изменилось? Возможно ли то, что мой отказ Дейзи дал мисс Петерсон надежду, что она меня привлекает. Или привлекает больше, чем ее знакомая. Заканчиваю монолог сам с собой и краем взгляда наблюдаю, как она открывает ноутбук.       — И зачем он Вам сейчас? Не могли подождать до дома?       Замечаю, как практикантка приподнимает брови и немного склоняет голову вбок с хитрой улыбкой.       — К Вам или ко мне?       Очень смешно.       — Точно не к Вам, мисс Петерсон. Почти уверен, у Вас есть тараканы. Хотя тараканы водятся там, где есть пища, сомневаюсь, что у Вас есть что-то, кроме фастфуда.       — Картошка-фри очень калорийная. Без нее я бы давно была как худосочные модели. Я часто забываю, что организму нужна пища. Кстати, о тараканах, хотя нет. Это еще подождет.       Цепляюсь за эти слова, что подождет? Очередной сюрприз? Надеюсь, у мисс Петерсон нет муравьиной фермы в ее квартире.       Всю дорогу до дома мы ехали молча, София настукивала пальцами по клавишам с невероятной скоростью, мне было интересно, но я не отвлекал ее от процесса. Она закусывала губу и иногда хмыкала себе под нос, а потом начинала активнее набирать комбинации на клавиатуре. Стоило мне остановиться на парковке и заглушить автомобиль, как София захлопнула MacBook, но не спешила отстегивать ремень безопасности, она стала внимательно изучать меня взглядом, будто обдумывая вопрос. Я отстегнул фиксатор ремня и немного развернулся в сторону практикантки.       — Спрашивайте. Я вижу это на Вашем лице.       — Я знаю, что Вы видите, я не стараюсь скрыть эмоции, — она села лицом ко мне, положила ноутбук на колени, но все еще была пристегнута.       — Если Вы не готовы задавать вопрос, то давайте поднимемся. Предпочитаю спать не в автомобиле, — я начал разворачиваться, чтобы открыть дверь, но голос практикантки меня остановил.       — Почему Дейзи? Почему в машине?       Любопытно, значит, все же не отпустило. Но нет ревности в голосе и недовольства. Только интерес. Разворачиваюсь обратно, на лице тоже все спокойно, губы не поджаты, брови не сведены.       — Она буквально сама села на мой член. Я решил не отказывать.       Информация заставляет все же дернуться внешнюю сторону века. Ей неприятно. Но зачем спрашивать, если ответ в любом случае не устроит?       — А почему машина, зачем осквернять ее?       Мои губы дрогнули, и я улыбнулся. Совершенно точно. Никогда не сравнивал секс в машине с ее осквернением.       — А почему нет?       Немного пожимаю плечами, а сам чувствую, что хочу размять затекшие мышцы.       — Ну, давайте рассуждать логически: Вы холеный мужик, готова поспорить у Вас носки одноразовые. Накрахмаленные рубашки, Вы не терпите чужих прикосновений без необходимости, особенно Вас возмущают рукопожатия. Готова поспорить, вы думаете, где были руки до этого, — София загибает пальцы, но, кажется, совершенно невпопад фактам, просто отмечая их наличие. — Зубную щетку ждет сожжение после моего использования. А если вдруг, — она поднимает указательный палец вверх, показывая, что сейчас будет самое важное. Ну же, милая, давай, удиви меня. — Если вдруг Вы найдете мой волос, скажем, в сливе или намотанный на мыло, — она складывает ладони между собой, немного приподнимая их, — меня не спасут никакие божества, Вы опять вколите транквилизатор мне в шею и все.       Весьма увлекательный монолог. Почти со стопроцентным попаданием.       — Ну, скажите, что я не права.       Девушка расслабляется, и ей совершенно точно весело. Весело рассказывать обо мне. Она легко говорит о том, что я могу лишить ее жизни.       — Щетку сжигать не буду, пластик неприятно пахнет.       И опять улыбаюсь, что так непривычно для меня.       — А платок сожгли? Клетчатый?       Практикантка немного сужает глаза и, задавая вопрос, знает на него ответ.       — Да. Сжег. И рубашку.       — Я так и знала! — победный выкрик заполняет салон автомобиля. Она быстро успокаивается. — Но кровь можно было и отстирать, не обязательно уничтожать хорошие вещи.       — Я ответил на все Ваши вопросы?       Горячий быстрый душ и крепкий сон. Организму нужен отдых, он истощен.       — К слову про тараканов, — мне не нравится начало. — В общем, раз я по странным стечениям обстоятельств на неопределенный срок буду жить у Вас, мне нужно кое-что забрать из квартиры.       Взгляд Софии виноватый, мне это не нравится.       — Почему Вы не взяли это сразу? Мы были в Вашей квартире несколько часов назад.       Я готов приложить руку ко лбу из-за этой неосмотрительности. Возвращаться нет ни малейшего желания.       — Не могла, в больницу с животными нельзя, а оставлять его в салоне небезопасно для машины.       Мне это не нравится, совершенно точно.       — Выражайтесь яснее, мисс Петерсон.       Пытаюсь говорить спокойно, но чувствую, как в жилах начинает пульсировать гнев. Из-за незнания, из-за сюрпризов.       Грех… Мой очередной грех. Один из семи смертных грехов. «Сильное возбужденное состояние духа против ближнего». Она больше не выглядит веселой, она не улыбается, я улавливаю капли страха в голубых глазах.       Но я не хочу, чтобы она боялась меня. Она знает слишком много и должна понимать, что я не причиню вреда. Не ей. Пытаюсь совладать с гневом, успокоить его, усыпить.       — Кого нужно забрать?       Вопрос получается менее агрессивным. Это замечаю не только я, но и практикантка. Она перестает вжиматься в дверь автомобиля, надеясь найти там защиту.       — Кота.       Выдыхает она ответ, понимая, что независимо от ее слов я не обижу. Она могла сдать меня полиции уже давно, я уверен, ей есть что рассказать им, а скорее всего и показать.       — Нет.       Кота не будет в моем доме. Никогда.