День пятый. Понедельник
Великобритания. Лондон
После завтрака, пока Шарль, решив принести хоть какую-то пользу приютившему его дому, развешивал постиранные по второму разу вещи и разгружал, а затем снова загружал посудомойку, Роджерс опять повис на телефоне — на сей раз с Фицроем. Шарль мгновенно навострил уши и постарался греметь посудой потише на случай, если разговор зайдет о нём самом, но, судя по репликам Роджерса, обоих руководителей «Альбиона» в настоящий момент интересовало исключительно состояние разбитого на тестах болида. При упоминании Роджерсом сорока процентов Шарль снова сделал охотничью стойку, но следующая фраза дала понять, что и на этот раз речь шла не о нём — похоже, ван Дейн сидел у Фицроя на точно таком же контракте, как и Шарль. А вот фраза о том, что не стоит устраивать в команде игры на выживание, Шарля насторожила уже не безосновательно. Однако, как на зло, именно в этот момент Роджерс вспомнил о присутствии на кухне лишних ушей, так что пришлось срочно включить паиньку и слиться в гостиную, пока не выпнули туда принудительно. Врубив для конспирации телевизор, Шарль по-быстрому убрал постель и, плюхнувшись на диван, попытался подслушать хоть что-нибудь, но Роджерс, словно разгадав его задумку, перешёл почти на шёпот. Шарль от досады прикусил губу, придумывая правдоподобный повод зайти на кухню — судя по всему, разговор там шёл крайне интересный. — Да не трогал я Эшли! Старательно напрягавший слух Шарль чуть не подпрыгнул от неожиданности. А вот и ответ, почему Роджерс так не хотел, чтобы Шарль слышал его разговор с Фицроем. Англичанин снова понизил голос, и, не имея возможности подслушать, Шарль слегка переместился на диване, сквозь дверной проём наблюдая хотя бы за выражением лица шефа. Тот сосредоточенно кивнул, продолжая говорить в трубку, вдруг усмехнулся и… Шарль едва успел отпрыгнуть на другой конец дивана, когда откинувшийся на спинку стула Роджерс попытался точно так же через открытую дверь заглянуть в гостиную, подтверждая тем самым догадку, что разговор и в самом деле касался его нового подопечного. Шарль на всякий случай принял самый отстраненный вид, какой только сумел изобразить. Очень своевременно. — Ноги, — одёрнул вошедший в гостиную Роджерс. — Ты что, по-человечески вообще сидеть не умеешь? Что у тебя вечно колени выше ушей задраны? Дома ж ты с ногами в кресле не сидишь? — Сижу, — моргнул Шарль и виновато втянул голову в плечи, понимая, что это явно не тот ответ, который от него ждали. — И твоя супер-мамочка тебе это позволяет? — недоверчиво приподнял бровь Роджерс. — Да она сама всегда так сидит! — закатил глаза Шарль. — Ну, когда не в гипсе. — Когда не… Господи! — теперь уже закатил глаза Роджерс и, приблизившись к дивану, медленно, давая возможность уклониться, потянулся пальцами к волосам Шарля. — Что делаешь? — Телевизор смотрю. — Шарль невинно похлопал ресничками, уползая с дивана от чужой руки на пол. — Можно? — Можно, — плюхнулся рядом с рабочим ноутбуком на коленях Роджерс и, недобрительно покосившись на экран телевизора, скорчил брезгливую гримасу. — Тебе правда это нравится? Честно говоря, Шарлю было плевать, что там мельтешило по «ящику» — просто белый шум, и ничего больше. Можно было бы и вовсе выключить — свою задачу по прикрытию телевизор уже выполнил. Однако это показалось Шарлю слишком палевным, и он несколько раз переключил каналы, ни на одном подолгу не задерживаясь. Чем снова вызвал недовольство Роджерса, порекомендовавшего посмотреть вместо всякой ерунды что-нибудь полезное на его ноутбуке. Нет, ну что за зануда! Вечно недовольно бухтит и толкает нравоучения, словно ему не сорок лет, а все восемьдесят! Шарль с большим трудом не огрызнулся в ответ, но искушение сунуть нос в личный ноутбук шефа заставило побыть паинькой ещё немного. Увы, беглое изучение содержимого жесткого диска вызвало разочарование — тот был под завязку забит видеозаписями. И нет, даже не с гей-порно. Похоже, с Доннингтоном этот старый извращенец и впрямь по выходным записи гонок смотрел и тактику обсуждал, а не предавался разврату, как считала половина команды во главе с владельцем. — Можешь не искать. Её там нет, — не отрывая взгляда от экрана второго ноутбука, ухмыльнулся Роджерс, заставив Шарля испуганно дёрнуться. — Кого? — Порнухи, которую ты там втихую пытаешься найти. Вот ему больше делать нечего, как на трахающихся мужиков пялиться! Шарль даже покраснел от того, что Роджерс додумался заподозрить его в чём-то подобном. — Каждый дрочит, на что хочет, — всё же огрызнулся он, демонстративно открывая на весь экран папку с записями гонок Европейского чемпионата. И запоздало спохватился, что милые скромные мальчики обычно так не выражаются. Впрочем, он уже столько раз успел проколоться перед Роджерсом неосторожно оброненными фразами, что было бы даже удивительно, если бы тот продолжал верить в придуманный им и тщательно поддерживаемый в глазах прессы образ миленького ангелочка. Шарль осторожно покосился на Роджерса. Тот с едва заметной улыбкой набирал текст на своем ноутбуке, подтверждая, что абсолютно не шокирован словами своего подопечного. — Пересматривал после гонки? — Роджерс кивнул на ноутбук с видеозаписями. — Да, — равнодушно пожал плечами Шарль. — И какие выводы сделал? Выводы? Вопрос Роджерса Шарля озадачил. А какие он должен был сделать выводы из пересмотра старых записей? Обычно выводы он делал непосредственно после гонки или даже во время неё: беречь шины и заставлять преследователей убивать свои, не лезть в отчаянную атаку на более сильного соперника, а дождаться его оплошности и уже тогда атаковать — это приходило с личным опытом, со своими и чужими ошибками. Но какие дополнительные выводы можно было сделать из записей телевизионных трансляций, где каждому пилоту доставалось всего несколько минут экранного времени за всю гонку?.. — То есть, никаких? А пересматривал тогда зачем? Перед девчонками покрасоваться, что тебя по телеку показывают? — поддел его Роджерс, и Шарль изо всех сил постарался не покраснеть, потому что да, именно так всё и было. Жюльетт, конечно, ни черта не поняла, что происходило на трассе, кроме того, что Шарль что-то там выиграл, но залезть к себе в трусики победителю позволила. — Ладно, — смилостивился Роджерс, — давай смотреть вместе. Запускай первую. Первую, я сказал. Шарль бросил удивленный взгляд на продолжавшего печатать отчёт Роджерса: этот задрот что, по составу стартовой решетки может опознать гонку любой из молодежных серий? Роджерс, всё так же не глядя на него, ехидно усмехнулся: — Думаешь, я не в курсе, почему ты так не хочешь мне её показывать? Шарль невольно закатил глаза: вот до чего людей доводит отсутствие личной жизни! Окей… Он щёлкнул по записи предыдущей гонки и переставил ноутбук на журнальный столик. Эту гонку Шарль вспоминать не любил. Радость от внезапно свалившегося на него приглашения из «Дайслер Джуниор», неслыханные для команды-середняка четвёртое, второе и шестое места в квалификации накануне, встреченные настоящим праздником в боксах «Дайслера», и полнейшее разочарование от гонки, укоризненные взгляды с капитанского мостика и недовольное ворчание механиков, которым столкновение Шарля с Джеттой на первом же круге обещало напряжённую борьбу с секундомером в попытках восстановить машину к старту второй субботней гонки. Вытерпев сцену своего самого грандиозного позора за время выступления в Европейском чемпионате, Шарль потянулся к ноутбуку, торопясь включить следующую запись, но Роджерс зачем-то его остановил и велел смотреть дальше. Наказать таким образом за излишнюю самонадеянность пытался или просто унизить, ткнув носом в последствия его непростительно глупой ошибки?.. Или показать место в своих собственных глазах и глазах Фицроя? Скорее всего, именно так, судя по брошенной им затем фразе: «Какой-то мальчишка сглупил и вылетел в гравий, но на трассе осталось еще три десятка примерно таких же». Ну, окей… Шарль стиснул челюсти, решив пока придержать язык за зубами. Но внутри всё равно клекотало от возмущения. Три десятка таких же, блять! Что-то никому из этих трёх десятков ты посреди ночи приглашения на тесты не слал и из моторхоума конкурентов не уводил прямо во время подписания контракта! Ладно, ещё и не так случалось по морде получать. А ради контракта с «Альбионом» и нехилых таких шансов на титул в следующем году можно и потерпеть закидоны начальства. Хрен его знает — может, Роджерс таким образом за его счёт самоутверждается. Минут через десять наблюдать за тем, как выбивший его Джетта рвётся к очередной победе, стало совсем невмоготу. Посидев, а затем полежав на спине и на животе на полу, Шарль забрался снова на диван, однако зрелище на экране ноутбука менее удручающим от этого не стало. Да ещё и Роджерс опять начал шпынять, недовольный его возней. Вот его ебёт, как Шарль сидит?! Он же не у него на коленях елозит! Последняя мысль заставила слегка смутиться. В том числе и от воспоминаний о вчерашней ночной поездке, когда, уснув, Шарль умудрился сложить на Роджерса свои босые ноги. Воспоминания об этом конфузе помогли выдержать оставшиеся десять минут до взмаха клетчатого флага. Шарль облегчённо вздохнул, но, как оказалось, радоваться он начал преждевременно. — Ну, что, какие выводы ты сделал по итогам этой гонки? — даже сдвинул с коленей рабочий ноутбук Роджерс, устремляя всё своё внимание на Шарля. Да какие выводы, если всей гонки-то у него было — лишь старт да пара поворотов?! Или Роджерс всё-таки хотел услышать от Шарля лично, что тот облажался на старте? Окей… Шарль — уже большой мальчик и умеет признавать свои ошибки. — Мне плохо удался старт. — Это не вывод, а констатация факта, — не устроил Роджерса ответ. — Мне нужно поработать над стартами, — попытался перефразировать всё ту же мысль Шарль. — Опять мыслишь, как гонщик, — недовольно поморщился Роджерс. — Я хочу услышать другое. Фицрой позавчера смотрел эту же запись. Какие выводы он после неё сделал? «В «Альбион» пригласил», — чуть не съязвил Шарль, но вовремя сообразил, что это был явно неправильный ответ. По крайней мере, в глазах Роджерса. — Что я достаточно быстр, но не слишком аккуратен на старте? — Нет. — Что у меня слишком агрессивный стиль пилотирования? — Шарль наобум попытался перечислить все свои мыслимые и немыслимые грехи, которые успел совершить за полминуты от старта гонки до вылета в гравий, но Роджерс был непреклонен, продолжая требовать ответа, которого Шарль не знал. Ну, вот откуда ему знать, какие там выводы сделал для себя Фицрой?! — Перестань циклиться на этой аварии, — ещё больше запутал Шарля Роджерс. — Выводы Рика по итогам гонки? — Что я слишком дорого обойдусь в плане починки машин? — не сдержал сарказма Шарль. — Снова неверный ответ. — Я… я не знаю! — Шарлю захотелось побиться головой о стенку. Или о журнальный столик. Но вряд ли бы это ему помогло отвязаться от вопросов, на которые он не знал ответа. Не знал, но уже хотел, чёрт побери, узнать. Шарль вскинул на собеседника умоляющий взгляд: — Мистер Роджерс, я хотел бы узнать правильный ответ. Если можно. — Он предельно очевиден. — Роджерс даже плечами пожал. — Рик спросил, что мы будем делать в следующем сезоне с Джеттой. — С Джеттой? — моргнул Шарль. — А при чём тут Джетта? — При том, что и ты, и он для Рика, как и для любого другого руководителя команды — просто какие-то неизвестные ребята, которые столкнулись на первом круге. Один остался в гравии, и про него тут же забыли. Другой сумел удержаться на трассе, отыграть упущенные позиции и пробиться на подиум. Показал, что ошибается, но умеет исправлять свои ошибки и обладает талантом и хорошей скоростью, — отвесил очередную пощёчину его самооценке Роджерс. — Ещё бы — на такой-то машине! — нахохлился Шарль. — Формально — машины у вас были одинаковые. — Формально — да, — обиженно поджав губы, отвернулся Шарль. — Ты сейчас себя оправдать передо мной пытаешься, что ли? — откинувшись на спинку и скрестив руки на груди, усмехнулся Роджерс. — Так не утруждайся. Мне твои оправдания нафиг не сдались. Я хочу, чтобы ты понял, в чём именно ты налажал и какие это имело последствия. Не в момент столкновения, а в перспективе. И что ты мог сделать, чтобы снизить их негативный эффект. Упрёк Роджерса был абсолютно несправедлив. Потому что, хоть машины младших Формул и собирались, как конструктор, из одинаковых для всех деталей, качество сборки, квалификация механиков и способности инженеров подобрать нужные настройки под каждую конкретную трассу были у всех команд разные. И с «Джетом» ни по одному из этих параметров сравниться не мог никто. По крайней мере, в Европейском чемпионате. От обиды Шарлю захотелось свернуться клубком, закрыть ладонями уши и попросить, чтобы от него, наконец, отстали. Но Роджерс с самого знакомства был к нему добр и до этого момента ни разу не проявлял видимого желания как-то намеренно унизить или обидеть. Возможно, и сейчас тот его мучает с какой-то определённой целью, а не просто глумится, повышая за его счёт собственную самооценку?.. Шарль положил подбородок на колени и задумчиво погрыз ноготь. Роджерс больше ничего не требовал и не спрашивал — просто смотрел и чего-то ждал. Шарль прикрыл глаза и попытался ещё раз воссоздать картину произошедшего на первом круге. Вслух. Честно и трезво оценивая действия и возможности — свои и соперника. И скривился от досады, поняв, каким глупым и истеричным мальчишкой он предстал в глазах своего — на тот момент будущего — работодателя. Особенно на фоне Джетты, презрительно стряхнувшего неожиданную помеху со своего хвоста и умчавшегося расправляться с другими соперниками, которых пропустил вперёд из-за этого досадного инцидента. Никко в той гонке был и правда невероятно хорош — не удивительно, что Фицрой тут же позабыл про истинную причину просмотра записи гонки и переключил всё своё внимание на Джетту, понимая, что в следующем году его парням придется сражаться с Никколой за подиумы и победы. Роджерс прав: для Фицроя это было, безусловно, важнее, чем какой-то вылетевший в гравий мальчишка. Шарль перевёл ошалевший от сделанных выводов взгляд на удовлетворённо улыбающегося Роджерса и задал вопрос, на который сам точно не нашёл бы ответа, сколько бы ни искал: — Почему он всё-таки меня взял? — Рик смотрел не только эту гонку, — пожал плечами Роджерс. — К тому же с Джеттой и в самом деле нужно было что-то решать. — Меня взяли из-за Джетты?! — опешил Шарль. Но… почему его, а не кого-то из тех, с кем Никко боролся за чемпионский титул? Того же Фалько, например? Лоренцо был бы счастлив выйти, наконец, из тени своего напарника и по-настоящему дать ему бой в равной по силам команде. Но Фицрой предпочёл вице-чемпиону парня, ездившего на подмене гонку через две на далеко не самых лучших машинах. При этом дураком владелец «Альбиона» точно не был, и выбор его был вполне осознанным. Шарль поднял непонимающий взгляд на продолжавшего улыбаться Роджерса: — Почему именно меня? — Потому что ты его не боишься. — А, — вконец растерялся Шарль, — почему я должен его бояться? — И ты ещё спрашиваешь, почему взяли именно тебя! — расхохотался в ответ Роджерс, тут же принимаясь тискать ничего не понимающего Шарля. — Я смотрел все записи этого сезона, да и Рик успел глянуть несколько… Большинство соперников просто пускали Джетту без боя, если он вдруг по какой-то причине оказывался позади них. Единственный, кто всё время огрызался, а иногда и нападал, был ты. На заведомо худших машинах, практически без шансов на победу, ты всё равно пытался удерживать свою позицию до конца, невзирая на авторитеты. А Рику как раз и нужен тот, кто не побоится дать бой Джетте. — Он хочет, чтобы я прикрывал ван Дейна от Никко? — догадался, наконец, о своей будущей роли в команде Шарль. Вот тебе и обещанная борьба за титул! За титул будет бороться ван Дейн, а они с Барнеттом будут прикрывать ему задницу, отбивая атаки Джетты. Ну, и чем это лучше профаченного контракта с «Джетом»?! Даже, пожалуй, похуже: быть на подтанцовке у Никко, которого Шарль как соперника всё же искренне уважал, было не настолько мерзко, как оказаться оруженосцем у зазнавшегося капризного малолетки. Чёрт! И ведь контракт уже подписан. Контракты. Вот дерьмо! Надо же было так влипнуть! — Мы с Риком, — выдернул его из невеселых раздумий Роджерс, — хотим, чтобы вы с Гасом раскатали Джетту так, чтобы «Альбион» ему в кошмарах снился. Ему и его папочке. Шарль удивленно обернулся на всё ещё улыбающегося англичанина, осознавая весь смысл сказанных им слов и по мере осознания медленно раздвигая губы в хищной, предвкушающей улыбке: — Даёте добро на контактную борьбу? — Всё должно быть в рамках правил, — пресёк Роджерс полёт фантазии Шарля о вариантах мести за былые унижения от Никко. — Жёстко — да. Но без глупостей. Нет смысла доводить борьбу до контакта и заканчивать гонку в стене вместо подиума или терять очки из-за штрафов за опасное вождение. Что ж, с этим Шарль был полностью согласен. — Да. Я вас понял. — И что же ты понял? — прищурился Роджерс. — Что за аварии и штрафы оторвёте нам уши. Но за Джетту ругаться не будете, — хитро улыбнувшись, похлопал ресничками Шарль, не удержавшись от того, чтобы хоть немного подразнить шефа. — Брякнешь такое Рику — он нам обоим не то что уши — головы открутит, — улыбнулся Роджерс вместо того, чтобы рассердиться или отчитать нахала. Шарль понимающе хмыкнул, ещё раз стрельнул глазками и принялся ковырять шов на джинсах. — Ты так и не озвучил выводы, — прервал затянувшуюся паузу Роджерс. — Что ты можешь теперь сказать как гонщик? Шарль вздохнул и снова напряг мозги. Кажется, предложенная Роджерсом игра даже начинала ему нравиться. — Первый круг — это ещё не вся гонка. — Он незаметно покосился на шефа, сверяясь с его реакцией. — Я не должен был бросаться в заведомо проигрышную атаку. Нужно было набраться терпения, сесть Никко на хвост и попробовать провести атаку в более выгодной для себя ситуации. Верно? — Теоретически — да, — потянулся, разминая плечи, Роджерс. — Практически… Джетта был слишком быстр. Как ты правильно заметил, его машина была лучше настроена и, соответственно, лучше держала трассу. Ты просто не усидел бы у него на хвосте — слишком большая разница в скорости. Два-три круга, максимум — пять — ты бы продержался за счёт слипстрима. А дальше у тебя бы начали пузыриться покрышки, перегреваться тормоза, тебе бы пришлось отстать, чтобы дать им передышку, и выпасть из его воздушного потока. Джетта бы тут же оторвался, и ты ничего не смог бы с этим сделать, даже если бы окончательно убил шины, атакуя поребрики. А на убитых шинах тебя бы мгновенно сожрали ещё трое-четверо из тех, кто ехал следом. — Так надо было, — изумлённо вскинул брови Шарль, — просто смириться и спокойно ехать до финиша на четвёртом месте? Когда на кону подиум?! — Иногда, чтобы чего-то в конечном итоге добиться, приходится с чем-то смириться. Ты мог набрать неплохие очки в чемпионате, приехав четвёртым. Ты мог дождаться какой-то случайности, которая бы сыграла в твою пользу. Если говорить не абстрактно, а конкретно об этой гонке, то ты даже мог оказаться на подиуме, потому что парень, шедший вторым, совершил ту же ошибку, что и ты — решил, что сможет жёстко пободаться с Джеттой. Ты мог быть на подиуме, но этому помешало твоё нетерпение. Шарль недовольно поджал губы. Умом он понимал логику доводов Роджерса, рассуждавшего как руководитель команды, для которого наибольший интерес представляет количество очков, заработанных его пилотами по ходу сезона. Пожалуй, Шарль даже готов был согласиться, что и пилоту тактика с набором максимального количества очков могла быть выгодна в ходе борьбы за титул. Но сама мысль об отказе от борьбы ради стабильного результата Шарлю претила. Поэтому… Если нечего сказать, разумнее просто промолчать.***
Крис ожидал, что Шарль начнёт с ним спорить, но тот не стал. Хотя по поджатым губам было видно, что с логикой оппонента он категорически не согласен. Криса это немного удивило. Гастон, например, возражал, и довольно бурно. А вот Джейк практически сразу согласился. Джейк вообще очень быстро научился считать очки и стабильно держаться в лидирующей пятёрке чемпионата. Гастон же плевал на очки и чемпионат и проводил каждую гонку, как последнюю, то вырываясь в лидеры личного зачёта, то снова проваливаясь вглубь турнирной таблицы. Крис пока просто наблюдал, журил парня за разбитые машины, изворачивался перед Риком в попытках его оправдать и ждал. Ждал, когда голод до сиюминутных побед немного поутихнет и уступит место жажде короны, которую, Крис был уверен, Гас в будущем будет выгрызать у соперников зубами. От мыслей о Гастоне отвлёк Шарль, по-прежнему ни слова не говоря, потянувшийся к ноутбуку, чтобы запустить следующую запись. — Шарль? — Крис постарался скрыть разочарование его молчанием. — Ты со мной согласен? — Нет. Интересная реакция. Гастон так чуть ли не по потолку бегал в аналогичной ситуации, кричал, что он тут для того, чтобы гоняться, а не арифметикой заниматься. Эшли тоже закатил форменную истерику, в сердцах обозвав Криса бухгалтером. Вежливый японец Юхиро долго и обстоятельно объяснял, в чём и почему именно не согласен с точкой зрения уважаемого начальника. А этот — просто «нет». — Пояснить не желаешь? — Нет, — закрылся, словно устрица в своей раковине, Дюран. Крису стало тревожно. Судя по слегка отрешённому взгляду, Шарль о чём-то напряжённо думал. Ох, он сейчас как надумает! Разумеется, какой-нибудь херни. А Крису потом весь сезон эти раздумья расхлёбывать. Ладно, попробуем расковырять этого моллюска… — Так, значит, я ошибаюсь? — Крис отставил рабочий ноутбук, наклоняясь к сидящему у его ног мальчишке: извини, Хлоя, тут дело посерьёзнее трёх сломанных антикрыльев и поцарапанного днища. — Нет. У Криса заскрипели мозги: — Я — не ошибаюсь? Тогда получается, что ошибаешься ты, будучи со мной не согласен. Верно? — Нет. Крис устало потёр ладонями лицо и нажал на паузу. Пёстрая вереница машин замерла на середине прогревочного круга. — Шарль… Если ты предполагал, что смотреть гонки мы будем под пиво с чипсами, ты немного ошибся. Для тебя, как и для меня, это работа. Точно такая же, как на трассе или капитанском мостике. И для её успешного выполнения требуется диалог. Диалог, Шарль, а не моё сольное выступление. Понимаешь? Шарль деревянно кивнул. — По-прежнему не слышу диалога, — попробовал другую тактику Крис, со смешком толкнув мальчишку коленом в плечо. — Я считаю, что ваш расчёт верен, — не поднимая взгляда, пробубнил себе в колени Шарль. Вот оно, ключевое слово! — Расчёт, по-твоему, верен, — решил сам сформулировать его мысль Крис, — но тебя он не устраивает. Так? Поколебавшись, мальчишка кивнул. — Диалог, Шарль, — напомнил Крис. — Мистер Роджерс. — Шарль нахмурился в попытке сформулировать свою мысль. — Я не могу не восхищаться мсье Простом, своими четырьмя титулами доказавшим, что схема набора максимума очков в любой ситуации прекрасно работает. Я подобного пока не умею, но хотел бы этому научиться. Только я не уверен, что смогу ездить подобным образом: цепляться за вторые и третьи места ради хороших очков, не рискуя ввязаться в драку за победу. Я просто не смогу, мистер Роджерс. Я пришёл гоняться и выигрывать, а не собирать очки. Сожалею, но нового Проста из меня не получится. — Ну, прости, малыш, место «нового Сенны» уже застолбил Гастон, — рассмеялся Крис. — Я не хочу быть «новым Сенной», — покосился Шарль. — Если говорить о кумирах, то я бы, скорее, назвал Михаэля Шумахера. — А, три-четыре титула для тебя — мелковато, — попытался шутливым тоном разговорить парня Крис. — Тебе сразу семь подавай! — Дело не в количестве титулов. — Шарль поморщился, словно досадуя, что его неверно поняли. — Но свои титулы Михаэль вырывал у соперников в каждой конкретной гонке. Да, он тоже считал очки. Да, его напарникам было, на что обижаться из-за пресловутой командной тактики. Но в абсолютно каждой гонке он боролся до последнего. — Порой намеренно вынося соперника, чтобы остаться лидером чемпионата, — многозначительно посмотрел Крис. — А я и не называл его рыцарем в сияющих доспехах, — отвернулся Шарль. — Я лишь хочу сказать, что мне импонирует, как Михаэль в каждой гонке старался добиться не максимума очков, а максимума возможного. Любыми средствами. — Значит, хочешь быть «новым Шумахером»? — хмыкнул Крис. — Нет. — Шарль обернулся и посмотрел прямо в глаза. — Хочу быть Шарлем Дюраном. Вот прям даже так?! Судя по всему, чужой авторитет был пацану до лампочки. Чей бы то ни был. Крис мысленно себе посочувствовал и, взлохматив парню волосы, снял видео с паузы: — Давай дальше смотреть, будущая легенда Формулы-1. Спорим, тебе не терпится похвастаться, как ты с «липового» поула гонку выиграл? Шарль вспыхнул и обиженно поджал губы, но Крис щадить его самолюбие не собирался — с самооценкой у монегаска был полный порядок. Тут, скорее, наоборот требовались отрезвляющие подзатыльники, пока мальчишка после подписания контракта с «Альбионом» подобно Эшли совсем вразнос не пошёл. — Хочешь что-то возразить? — Крис кивнул на отобразившуюся на экране стартовую решётку. Быть может, смотри он гонки вразнобой или с перерывом или хуже знай правила, он бы ничего и не заметил. А, если бы и заметил, не придал бы некоторым вещам особого значения. Но Крис смотрел чемпионат целиком, как сериал, и незначительные разрозненные детали складывались в его голове, словно пазл, в целостную картину, а многолетний опыт и знания достраивали фрагменты, оставшиеся за кадром. Например, тот факт, что Джетта уходил в бой с одиннадцатой позиции. Проще всего было предположить, что итальянец просто плохо квалифицировался и показал лишь одиннадцатое время. Но. В Европейском чемпионате для обеих субботних гонок квалификация была единой, то есть проходила на одном и том же автодроме, в одно и то же время, при одних и тех же погодных условиях. А на стартовой решётке первой гонки Джетта стоял вторым, да и в самой гонке был одним из быстрейших пилотов. А ещё в первой гонке у него были достаточно жёсткие выяснения отношений сначала с Шарлем, а затем — с парнем, который после инцидента в первом повороте шёл вторым. И если за Шарля Джетту судьи простили, сочтя вину пилотов обоюдной, то за повтор опасного манёвра вкатили штраф по полной строгости: плюс десять позиций на стартовой решётке следующей гонки. Именно так он оказался одиннадцатым. А это означало что? Отнимаем от одиннадцати десять и получаем реальные результаты квалификации. Джетта показал лучшее время, но после штрафа откатился на одиннадцатое место, а десять пилотов за счёт этого переместились на одну позицию вперёд, и таким образом второе время Шарля превратилось в поул-позишн. Так что пусть он своим подружкам лапшу на уши вешает, какой он крутой. А Крис уже собаку съел на всех этих, вроде бы, малозначительных нюансах. Нет, второе время из тридцати с лишним участников — безусловно, отличный результат. Но вот не стоило так самодовольно ухмыляться, малыш. Вёл бы себя скромнее — не получил бы щелчок по носу.***
Роджерс его позицию принял на удивление лояльно и даже с юмором, но после обсуждения осталось ощущение, будто англичанин намеренно прекратил спор, уверенный в своей правоте и том, что со временем Шарль и сам придёт к точно таким же выводам. Эта самоуверенность слегка… бесила. С другой стороны, навязывать свою точку зрения Роджерс ему не стал, что не могло не радовать: оказаться связанным жёсткими запретами руководства в предстоящем сезоне, где у Шарля намечались, как минимум, два серьёзных соперника, было бы весьма некстати. — Давай дальше смотреть, будущая легенда Формулы-1, — дружелюбно поддел его Роджерс, уже привычно запуская пальцы Шарлю в волосы и легонько почесывая. Довольно приятно, кстати… Шарль невольно зажмурился от удовольствия, позволяя Роджерсу немного его потискать. Ну, а что? Пока всё абсолютно невинно, почему бы и нет, если обоим это нравится? Главное — чтобы Роджерс не воспринял его покладистость за приглашение к чему-то большему. Шарль мягко отстранился, улыбкой показывая, что всё в порядке, что прикосновения не являются для него неприятными или пугающими — просто… хватит. Роджерс, похоже, понял правильно, улыбнулся в ответ и тут же склонился к ноутбуку, чтобы включить следующую гонку. Ту самую, где Шарль после штрафа Джетты, наказанного десятью добавленными на решётке позициями, пролидировал от старта до финиша и поднялся на верхнюю ступеньку подиума. Шарль даже нетерпеливо облизнулся, уже прикидывая, как будет рассказывать о гонке Роджерсу — наверняка тот опять потребует сделать выводы из увиденного. Только бы удержать себя в руках и не начать самодовольно улыбаться в процессе! Ну, потому что это действительно была его гонка, и равных ему в ней не было. Шарль прикусил расползающиеся в ухмылке губы и осторожно, из-под ресниц, покосился на Роджерса. Тот, похоже, всё равно сумел отследить его взгляд, откинулся на спинку дивана и насмешливо фыркнул: — Не терпится похвалиться, как ты с «липового» поула гонку выиграл? Шарля как ледяной водой окатило. Хотя, будь на месте Роджерса Фицрой, сравнение было бы даже не с водой, а с чем похуже. И всё же… Нет, на этот раз Шарль не воспринял слова Роджерса, как пощёчину, но отрезвили они его моментально, разрушив всё игривое настроение и вновь заставив почувствовать себя маленьким и глупым. Шарль сжался в комок и затих, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Ещё хорошо, что вслух не брякнул какую-нибудь глупость — вообще бы со стыда сгорел, когда Роджерс пропесочил бы его по полной программе, по пунктам перечислив, где и в чём он ошибается. Минут через пять Шарль всё же решился пошевелиться, вытягивая уставшие от сидения в неудобной позе ноги, к середине гонки перебрался на диван, повозился немного и наконец свернулся клубком на свободной половине, нечаянно боднув Роджерса головой в бедро. И тут же настороженно замер, почувствовав на своем плече тяжелую ладонь. Рука Роджерса так и осталась на его плече до конца гонки, едва ощутимо поглаживая большим пальцем рукав футболки, но не позволяя себе ничего большего, а сам Шарль так и не решился её сбросить. — Ну что, давай попробуем проанализировать теперь эту гонку? Сначала с точки зрения владельца команды. — Ладонь скользнула по плечу вверх, на секунду задержалась на шее и уже привычно легла на затылок. Пальцы легко помассировали голову, играя с сильно отросшими на макушке волосами, а затем спустились чуть ниже и… принялись почесывать за ухом. От удовольствия Шарль едва не заурчал, но вовремя сообразил, что это будет уже немного слишком, и попытался сосредоточиться на своих ответах. — Джетта снова доказал, что умеет бороться и обладает хорошей скоростью. Я бы сделал ставку на него. — Он нестабилен. Слишком агрессивен и неаккуратен в обороне. — Роджерс продолжал почесывать Шарля за ухом, словно поощряя за правильные ответы. — Он быстр, но его вспыльчивый и непримиримый характер играет против него. Шарль ненадолго задумался: оказаться адвокатом своего соперника, отмечая его сильные стороны, было для него всё же в новинку: — Никко создаёт себе трудности, но потом успешно их преодолевает. И… привлекает внимание. Почти половину трансляции показывали его прорыв с одиннадцатого на четвертое место, что хорошо с маркетинговой точки зрения — спонсоры любят, когда их логотипы часто мелькаю на экране. — Неплохо, — улыбнулся Роджерс. — Можешь ведь, когда захочешь! Шарль перевернулся на спину и, запрокинув голову, улыбнулся в ответ, осторожно потираясь виском о пальцы Роджерса. Тот приподнял бровь, продолжая начёсывать своего «котёночка» за ушком: — А что насчёт Шарля Дюрана? — Я… — Шарль нахмурился, пытаясь вернуть мысли в рабочее состояние и не дать себе окончательно растечься по дивану. Пальцы Роджерса этому совершенно не помогали. Шарль вздохнул и всё-таки заставил себя сосредоточиться на деле. — Благодаря штрафу Джетты я оказался на поул-позишн, — не стал он лукавить в этот раз. — Таким образом я оказался избавлен от наиболее опасного соперника — как минимум, на половину гонки, а по факту — на всю гонку. Впереди у меня было свободное пространство, мне не приходилось бороться за позиции, особенно после того, как удалось создать небольшой отрыв от преследователей. Я просто чисто доехал от старта до финиша и выиграл гонку. — Как-то скучно прозвучало, — подначил его Роджерс. Шарль снова нахмурился: — Да. Скучно. — Но удовольствие-то от победы хоть получил? — Да, — без особого энтузиазма пожал плечами Шарль. — Для меня это была первая победа в Формуле-3. — Но ты бы предпочёл добыть её в борьбе. — Да. Но всё равно это победа. И хорошие очки. — Шарль едва удержался, чтобы не показать начальству язык. Роджерс усмехнулся и легонько ущипнул его за ухо. Шарль, разумеется, тут же вырвался и возмущённо фыркнул, наклоняясь, чтобы включить следующую запись. А когда откинулся обратно, обнаружил у себя под головой небольшую диванную подушку. Шарль запрокинул голову, благодаря Роджерса улыбкой и с намёком притираясь затылком к лежащей на подушке руке. — Я вам нравлюсь? Что?! Он правда это спросил?! Да ещё и почти лёжа на коленях у Роджерса! Твою ж… Шарль подавил малодушное желание зажмуриться от страха, продолжая смотреть прямо в глаза. — Нравишься, — неожиданно спокойно, если не сказать — буднично — отозвался Роджерс. Может, не понял вопроса? — В том самом смысле? — из какого-то непонятного упрямства уточнил Шарль. — И в том самом — тоже. — Роджерс на секунду всё же напрягся. — Для тебя это проблема? Хороший вопрос! Ещё бы самому знать на него ответ… — А для вас? — Проблема. Но я справляюсь. Шарль отвёл взгляд: — Я не интересуюсь мужчинами. — И чуть не брякнул: к сожалению. Потому что — да, было чертовски жаль: и влюбившегося не в того, в кого следовало, Роджерса, и себя, оказавшегося в такой нелепой ситуации. Интересно, можно ли влюбиться в человека, не испытывая к нему сексуального влечения? По ходу, да. Потому что в Роджерса Шарль, похоже, и впрямь успел за эти дни влюбиться. Жался к нему в присутствии Фицроя, словно испуганный щенок, млел от его прикосновений. Однако при мысли о чём-то большем Шарлю становилось отчётливо не по себе. — К чему ты сейчас это сказал? — прервал слегка затянувшуюся паузу Роджерс. — Хотел, чтобы вы знали, — вздохнул Шарль, — что у нас с вами всё равно ничего не выйдет. — Я знаю, малыш. — Пальцы Роджерса снова заскользили по его волосам, заставляя Шарля зажмуриться от удовольствия. — Не волнуйся из-за этого. Я не собираюсь добиваться от тебя взаимности. Это только моя проблема — не твоя. — Если хотите… — Шарль замялся, поначалу не решаясь бессовестно воспользоваться чувствами Роджерса в собственных интересах. — Я не против обычных дружеских обнимашек. — Ладно. — Тот замер на секунду, словно оценивая предложенное. — То, что я делаю сейчас — не слишком для дружеских обнимашек? — Нет. Мне нравится, — Шарль снова потерся о его руку, выпрашивая ласку. — Это приятно. — Хорошо, — едва ощутимо выдохнул Роджерс. — Но, если будет слишком, скажешь? — Да. — Словами и спокойно, а не кулаком в лицо и звонком Фицрою? — Чтобы позвонить Фицрою, нужно для начала иметь его номер, — с намёком фыркнул Шарль. — Помнишь, во сколько разговаривал с Риком? — Роджерс тут же сунул ему под нос разблокированный телефон. — Копируй контакт и отправляй на свой номер. Этого достаточно, чтобы ты был уверен, что номер настоящий? Оу! Он что, серьёзно? Шарль запрокинул голову, всматриваясь в глаза Роджерса, ища в них… нет, не подвох — для этого англичанин был слишком хорошим и открытым парнем. А тогда что? Страх? Роджерс боялся недоверия Шарля. Даже не так. Не боялся. Ему было физически плохо от этого. Шарль мягко вытянул из пальцев Роджерса телефон и, не глядя на экран, отбросил куда-то в ноги. К чёрту! Если ему будет нужен номер Фицроя, он его добудет. Вряд ли это такая уж невыполнимая задача, тем более когда он получил доступ на базу «Альбиона». Шарль удержал ответным взглядом удивленный взгляд Роджерса и, как ни в чём не бывало, мягко улыбнулся: — Хочу кофе. Вам сделать?