Сакура Шигараки

      Стена за спиной Цунаде осыпалась мелкой крошкой ещё до того, как она успела опустить руку.       — То есть, — процедила женщина, — пока я наслаждаюсь своим, более чем заслуженным отдыхом, всего какие-то полгода, вы успели дать возможность Змеюке делать, что ему вздумается, и просрали мою ученицу?       Генма нервно сглотнул, а Сенджу зловеще продолжила:       — Героиню войны и лучшего медика пяти стран? И теперь ты, гаденыш, приходишь с этим ко мне, потому что не хочешь волновать Хокаге?!       Реакция джоунина не подвела, и он успел отпрыгнуть от полетевшего в него стола.       — В данном случае, Хатаке не сможет действовать взвешенно.       Сенджу было прекрасно известно, что будь воля Рокудайме, Змеиный Санин уже давно бы, и главное — окончательно, упокоился. Только не просто так ему разрешили остаться в Конохе и вполне официально работать в лаборатории. Хоть Цунаде это и не нравилось, польза от бывшего сокомандника была и существенная. Так что, логично, что Ширануи решил отделаться малой кровью.       — По факту Орочимару ничего не сделал. Во всем виноваты девчонка Узумаки и старшая дочь Хиаши Хьюга.       — И как Хиаши Хьюга воспринял эту «чудесную» новость? — саркастически поинтересовалась женщина. — Что вместо милой и доброй Хинаты у них теперь непойми кто?       — Во-первых, по физическим показателям невозможно, что-либо доказать. У объектов сохранились воспоминания, чакра и даже менталисты из Яманака ничего странного не нашли.       — Ну так и с чего ты вообще взял, что это не они? — прорычала Сенджу.       — Да потому, что они сами в этом признались. Ну, кроме Хьюга. Та слова Харуно и Узумаки отрицает и настаивает, что, видимо, слишком сильно била по голове Карин, и та не понимает, что говорит. А вот к Сакуре, по её же словам, стоит повнимательнее присмотреться, а лучше полечить Харуно в комнате с мягкими стенами и решетками на окнах.       То, что это никак не вязалось с привычным поведением Хинаты, отрицать было бессмысленно.       — Во-вторых, я склонен думать, что Хиаши-сан в курсе сложившейся ситуации и вполне доволен развитием событий. Ибо эта «Хьюга» активно занялась делами клана и делает всё возможное, чтобы, внимание, занять пост Хокаге. В клане эту идею восприняли с воодушевлением.       — Всё ещё допускаю возможность…       — А ещё, теперь к Узумаки она испытывает исключительно агрессию.       Да уж, это точно было или действие серьёзного дзюцу, или это и вовсе не Хината.

***

      Всю дорогу до Конохи Сенджу не переставала хмуриться. Если Генма прав, и Хиаши в курсе происходящего, какова вероятность, что это сговор? Клан Хьюга достаточно сильный, и сговор с Орочимару ничего хорошего не несёт. Потеря Сакуры, наверняка, дестабилизирует Хокаге и ближайшего претендента на этот пост. К тому же, у Какаши очень непростое прошлое, события в котором могут трактоваться весьма по разному, а Наруто и вовсе джинчурики. С другой стороны, клан Хьюга всегда был и есть крайне консервативным кланом. Сложно найти лучший пример живого определения слов «слишком правильно». Только в послевоенное время это как раз больше плюс, нежели минус. Это даёт людям возможность точно знать, чего можно ждать и что делать. Особенно сейчас, когда война хоть и не так давно отгремела, но уже прошло достаточно времени, чтобы начались шепотки, что союз пяти стран — это, конечно, хорошо, но своя рубашка ближе к телу.       Ещё больше Цунаде насторожил явно довольный Орочимару. Змей совершенно не скрывал своего удовлетворения сложившейся ситуацией и радостно поприветствовал женщину:       — Цуна, какой приятный сссюрпризсс!       — Я тебе сейчас твой язык на шею намотаю, а потом затяну покрепче, Орочи, — угрожающе процедила принцесса слизней.       Змеиный саннин поморщился, и примирительно поднял ладони.       — Ладно-ладно, где-то я тебя понимаю. Есссли бы моё любимое творение попортили, я бы тоже разозлилссся.       Железный стол справа от Цунаде сложился пополам, пока хранившиеся на нём бумаги взметнулись вверх.       — Как ты думаешь, Орочимару, у меня есть сейчас настроение для лирики?       Естественно, напуганным Змей явно не выглядел, но с готовностью протянул Сенджу нужный свиток. Та бумагу приняла и настороженно приподняла бровь, как бы намекая, что не прочь узнать в чем тут интерес бывшего сокомандника.       — Ну-ну, Цуна, мне всего лишь интересссно узнать, как развеять то, что наделала твоя ученица. И предотвращая твой вопроссс, я более чем уверен, что если бы не Сссакура-чан, ничего бы у них не вышшшло, потому что попросссту чакры не хватило. Но с такими-то запасссами.       Принцесса слизней пробежалась глазами по свитку, и мысленно простонала. Для начала придется перерыть все свитки в тайной клановой библиотеке, надеясь что бабушка хоть что-то записала о конкретно этом дзюцу, а потом наверняка весь мозг сломать, чтобы найти остальную информацию и необходимые артефакты. И все это как можно быстрее, потому что нельзя допускать распространение информации о том, что Коноха загубила лучшего медика пяти стран. И это ещё не говоря о Какаши и Наруто.       — Кстати говоря, о Сакуре…       — Да, она в сссоседнем кабинете. Наш маленький любитель подержать во рту инородные предметы, — в этот момент санин легко отбил летящий в него сенбон, — нассстаивал, что лучше подержать её пока зссдесь.

***

      При взгляде на Харуно, Цунаде окончательно убедилась, что это не ошибка и не дзюдцу воздействующего на характер типа. Потому что невозможно было бы повоздействовать на Сакуру так. Сенджу могла бы понять депрессию, агрессию, идиотизм… Да много чего на самом деле. Но перед ней, в теле её любимой ученицы, был кто-то совершенно чужой. Кто-то с совсем другой сутью, и этим ужасным взглядом, полным… Цунаде было сложно даже подобрать необходимое слово. Тупой злости? Больного отчаяния? Недоверия всему миру?       А ещё этот кто-то совершенно наплевательски относился к телу Харуно. Конечно, Сакура, как и сама Сенджу, могла вылечить практически всё, но есть вещи, которые даже им давались с трудом. Например, залечивать раны, которые длительное время, из раза в раз, снова открывались. Обычно такое встречалось после того, как шиноби попадал в плен и его долго пытали. Здесь же, человек сам причинял себе вред. Точнее не себе, а по факту Сакуре, и Цунаде раздражённо зарычала. Человек в теле Харуно даже не дернулся, но явно насторожился.              — Вижу, ты осознаешь, кто я такая. То, что натворили эти три дурочки, можно и нужно исправить, чем я сейчас и займусь. А если ты не перестанешь портить тело Сакуры, — обманчиво милый голос женщины стал набирать громкости и тональности, — я тебе так поток чакры перекрою, что ты до возвращения моей ученицы и шелохнуться не сможешь, будешь гадить в утку и жрать носом через трубочку! Я понятно выразилась?       Некто в теле Сакуры молча кивнул. Цунаде тут же гневно рявкнула: «А теперь руки от шеи убрал!», и принялась лечить расчесанные раны.