Жертва

      Дорога до погрузочной станции прошла совершенно незаметно, даже несмотря на то, что пришлось целый час трястись в мото-карете. Причина, по которой Лестер променял Бурю на дурнопахнущего прометием механического монстра, оказалась довольно проста — Кальта вызвалась проводить брата до репульсорного состава, скрасив напряжённое ожидание приятной беседой о различных пустяках, а также рецензированием новой версии письма, адресованного «благородному Диасу».       О серьёзных вещах молодой аристократ задолго до этого успел поговорить с отцом, и, как оказалось, тот был совершенно не против отправить наследника в столицу — "чтобы держать руку на пульсе", как он сам выразился. Также он написал развёрнутое письмо в Сенат, с призывом повлиять на гранда де ла Вегу, и доверил сыну представлять свои интересы, если по данному вопросу будет собрано слушание. И напоследок, пожалуй, самое важное: нужно заручиться поддержкой графа Гонзало де Авила, за наследника которого была выдана старшая сестра Лестера — Сибилла. Ещё недавно два графства вели друг против друга частную войну, однако, как известно, мир можно заключить лишь с врагом, и с домом де Авила установились пусть и весьма сложные, но партнёрские отношения. Это позволило старому графу значительно усилить своё политическое положение и даже занять ряд придворных должностей, так что отец Лестера сейчас справедливо рассчитывал на то, что Гонзало использует обретённое им влияние, чтобы помочь своему партнёру.       Репульсорный состав прибыл совершенно беззвучно: похожий на огромного металлического змея, он двигался внутри феррокритового жёлоба, при этом не касаясь его стенок, буквально левитируя в воздухе. Настоящее чудо марсианского техножречества, обслуживанием которого они на Нова Порту в основном и заняты. Из ныне живущих уже точно и не скажет, откуда на планете взялись эти магистрали, но Лестеру доводилось читать о том, что некоторые исследователи относят их ко временам ещё до становления Империума. Впрочем, сами жрецы в алых мантиях определяют возраст репульсоров в семь-восемь тысяч лет. Также они утверждают, что Нова Порту раньше была развитым индустриальным миром, с гибнущей экосистемой и пустошами, для перемещения по которым и нужны были репульсорные составы. Сейчас же, глядя на густые леса и зелёные луга, в это верилось с трудом. Но в хрониках династии Морр есть краткое упоминание о том, что основатель рода прибыл на почти безжизненную планету, выжженную ядерным огнём. — Будь там осторожней, — не выпуская руки брата, тихо прошептала Кальта. — Конечно буду. — А то ещё возьмут в плен — придётся разоряться на выкуп, — нарочито серьёзный тон сестры заставил Лестера улыбнуться сильнее, чем он изначально планировал. Она, впрочем, ответила тем же.       Слуги тем временем вовсю засуетились, перетаскивая багаж и принявшись уговаривать лошадей взойти на эту странную летающую платформу. К счастью, Буре это было не впервой, так что поупрямилась она, похоже, лишь для вида, и, заметив строгий взгляд хозяина, быстро взошла в специально оборудованное стойло. — Похоже, пора и мне.       Освободить руку оказалось непросто. Кальте тоже пришлось приложить заметные усилия, чтобы отойти хотя бы на полшага назад. Несмотря на свежесть наступавшего вечера, в воздухе всё же повисло гнетущее напряжение. И предчувствие чего-то очень страшного. — Предавай привет Сиб.       Улыбнувшись из последних сил, Лестер почтительно поклонился Кальте и лёгкой походкой вскочил на левитирующую платформу, замерев у входа в вагон, чтобы бросить на кивнувшую сестру ещё один взгляд, затянувшийся во времени. Лишь сигнал о скором отбытии заставил дворянина вновь повернуться и войти внутрь.       Путешествие в репульсорном составе было весьма дорогим удовольствием, прежде всего за счёт скорости и безопасности, но ещё и комфорта, уровень которого сильно зависел от достатка пассажира. Наследнику целого графства, разумеется, достался практически гостиничный номер, с отделкой из настоящего дерева и имитацией камина, так же дышащего теплом и потрескивающего несуществующими щепками. Но самым главным наполнением оказались двое гостей, разместившихся в дорогих и очень удобных на вид креслах. — Я знал, что у тебя получиться. — Виктор одобрительно кивнул и жестом подозвал Лестера к себе, словно это он был здесь хозяином.       Мягкий толчок — и пейзаж за окном начал движение. Для комфорта пассажиров репульсорный состав ускорялся постепенно, а потом так же неспешно замедлялся. — Главное, чтобы у него получилось всё остальное.       Второй гость был Лестеру незнаком, и он никак не был похож на Виктора. Даже по той позе, которую он занял в кресле, было видно, что к комфорту и роскоши он не привык, и совершенно не знал, что и как нужно делать. Впрочем, этого высокого, широкоплечего и совершенно лысого мужчину в тёмных очках это никоим образом не беспокоило. — Ах да, это Хаст, — Виктор указал на здоровяка. — Считай его… Моим телохранителем. Доверяй ему как мне. — Как скажите, господин. — Пододвинув один из стульев попроще, Лестер сел напротив своих гостей, так, что между ними оказался лишь небольшой столик с одиноко горящей на нём свечой. — И больше не называй меня "господином", на этом мире людей, достойных этого, вообще можно по пальцам пересчитать. — Он улыбнулся, в то время как его смеющиеся глаза сверкнули издёвкой. — Веди себя так, словно мы с тобой давние знакомые. Справишься? — Конечно, Вик, — тут же отреагировал Лестер, на что в ответ получил одобрительный кивок. — А парень-то соображает. — Хмыкнул Хаст. — Может, из него толк и правда будет. — Как вы меня назвали? — Ах, точно. Ты же из этих. — Теперь он взмахнул рукой. — Беру свои слова назад.       Лестер стремительно поднялся на ноги, а рука сама легла на рукоять висящей на поясе шпаги. Лишь насмешливый взгляд Виктора не позволил пойти дальше — показать этому грязному простолюдину, почему не стоит таким тоном говорить с дворянином. — Послушай, парень, то, что тебя заделал какой-то уважаемый человек на какой-то захолустной планете, это, конечно, здорово, но всей остальной Вселенной на это просто плевать. Так же, как и мне.       Отточенным движением Лестер выхватил меч из ножен, и узкая полоса стали устремилась в сторону лица Хаста, заставив его рефлекторно вжаться в кресло. Впрочем, дальше этого дело не пошло, и, ухватив пальцами остановившийся клинок, он медленно увёл его в сторону. — А теперь, я тебя одним взглядом усажу обратно на стул. Готов?       Не дожидаясь ответа дворянина, он второй рукой просто поднял очки на лоб. На Лестера тут же уставились две фиолетовые точки, зловеще поблескивающие в пляшущем свете свечи. Порча!       По рукам пробежала дрожь, горло сдавило, а ноги предательски подкосились — тут же рухнул стул, а следом за ним и Лестер, всё так же стараясь направлять кончик шпаги в сторону Хаста. Тот, увидев реакцию дворянина, заметно оживился, однако не стал особенно злорадствовать, лишь желчно усмехнулся, прежде чем вновь опустит очки. — Расслабься парень, я свой. — Теперь он тяжело вздохнул. — Повидаешь с моё, тоже очки носить будешь. А хочешь, я тебя сейчас на лопатки уроню?       Расстегнув синтетический плащ, а затем и поношенный китель, Хаст с нескрываемой гордостью продемонстрировал предплечье правой руки, с татуировкой в виде ворот, в центре которых располагался череп. Древний и уважаемый символ, его Лестер уже видел — на панцирном доспехе своего деда, три десятка лет служившего в Астра Милитарум. Символ Кадианских Врат. — В-вы там были? — Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы Лестер вновь обрёл способность говорить. — Был ли я там? — Хаст торжествующе усмехнулся. — Я там родился, парень. И у нас в касрах все равны, во всяком случае, пока ты держишь в руках лазган и стреляешь в нужную сторону. А уважение можно только заслужить. — Уважение — это часть системы. Часть цивилизации. — Наконец вмешался Виктор, с укором взглянув на своего телохранителя. — Уважение к законам, традициям. Именно это заставляет одних вкалывать на полях от рассвета до заката, а других стрелять из лазганов в нужную сторону. — Ха. — Хаст вновь отмахнулся. — Весь смех в том, что нам рассказывали про то, что мы всю жизнь проводим в окопах, по шею в грязи и кишках, чтобы другие жили по-человечески. А потом оказалось, что оно везде одинаково, только внешне различается немного. Законы. Традиции. Ха. — Нет, не одинаково. Потому что, как говорят на Вальхалле — "всегда может быть хуже". А их опыту стоит доверять. И только наша цивилизованность, наша дисциплинированность не позволяет этому произойти.       Шпага словно сама собой опустилась вниз, силы мгновенно покинули тело, в то время, как в сознании бушевала смесь из гнева и осознания собственного бессилия. Потребовалось ещё несколько долгих мгновений, чтобы наконец-то подступило принятие. — Вы слышали про нападение? — Усилием преодолев камень в горле, выдохнул Лестер. — На нас. — Конечно. Я провёл в твоих землях целый день. — Вы остановите нападавших? Ясно же, что это ваши еретики хотят пойти против Золотой Буллы. — Нет, не ясно, Лестер, — строгим, но скорее поучительным тоном ответил Виктор. — Если я буду рубить наотмашь, то причиню этому миру больше вреда, чем пользы. К тому же, это, скорей всего, и правда лишь политические игры вашего дворянства — они не являются угрозой для Империума, а значит, мне до них нет особого дела. — Но ведь погибнут люди! — Люди погибнут? — Вновь влез Хаст. — Парень, миллионы душ гибнут каждую секунду. Миллионы! От войны, болезней, от ваших аристократических забав. И что лично ты с этим сделал? Пожертвовал всё своё состояние Экклезиархии? Или хотя бы записался в гвардию? Нет, ты всё ещё здесь, с этой дурацкой шляпой на голове. И не нужно сейчас делать вид, что раньше ты никогда об этом не задумывался. — Он хочет сказать, Лестер, что решать нужно глобальные проблемы. Причины, которые это вызывают. Это одна из тех жертв, что мы приносим — видим страдания других, имеем возможность им помочь, но затем понимаем, что потратив время и ресурсы здесь, мы не сможем спасти ещё большее число людей в другом месте. — Виктор выдержал небольшую паузу, а затем продолжил, подбадривающе улыбнувшись: — Ладно, приди в чувство, отдохни, подумай. Завтра утром обсудим то, зачем именно ты мне понадобился.       Дверь захлопнулась, и Лестер бессильно развалился прямо на полу, не в силах более твёрдо стоять на ногах. Слова Хаста были больше всего похожи на то, что дворянин назвал бы ересью, однако Виктор его не останавливал и не поправлял. Что это было? Испытание? Или откровение? Ясно было только одно — за эту короткую встречу Лестер ощутил куда большее прикосновение большого мира, чем за всю свою жизнь до этого. И это было захватывающе.