Жертва

      Ночь не принесла облегчения — тяжёлые мысли роились в сознании Лестера, словно насекомые в гниющем ломоте плоти. Слишком много событий, слишком много тревожных переживаний. Слишком много правды, подкупающей своей противоречивостью. Во время путешествия до столицы Виктор предупреждал об этом, говорил, что всегда следует доверять только Императору; то же самое, пусть другими словами, ему сообщила и навигатор — но сказать проще, чем сделать.       Странным образом железу доверять проще всего. Лестер верил в качество своей шпаги или же в безотказность Чёрного Стража. Однако, вызвано это отнюдь не убеждённостью в их несокрушимой мощи, а совсем наоборот — он чётко осознавал пределы их возможностей, те рамки, действуя внутри которых железо будет давать предсказуемый результат. С людьми всё намного сложнее: нечто из глубины сознания яростно билось с самим Лестером, стоило лишь возникнуть мысли, будто отец может где-то совершить ошибку, проявить слабость или невнимательность. И точно так же невозможно принять правоту того, кто является воплощением позора и предательства, но при этом всё ещё имеет наглость взывать к справедливости.       Люди не могут постоянно быть одинаковыми. Люди не камни. И не железо. Более того, люди склонны ошибаться — даже отец. Даже Виктор. Со всем его могуществом, цена этих ошибок должна быть просто невообразимой, но он всё равно продолжал оставаться простым смертным. Можно ли ему слепо доверять? Нет, однозначно нет. Можно ли самозабвенно ненавидеть Эстевеса просто за то, что он одним своим существованием вызывает гнев и раздражением? Тоже нет. Лишь Император непогрешим, и пора бы начинать привыкать к этой простой истине.       Утренняя прохлада тоже не стала спасением, однако физический дискомфорт из-за моросящего дождя всё же позволил отвлечься от душевных терзаний. Солнце только всходило, поэтому узкие тесные улочки продолжали оставаться в темноте, практически безлюдные и наполненные лишь шумом капель, разбивающихся о брусчатку. Лестеру хотелось остаться одному, оторвавшись не только от своей прислуги, но даже от мыслей, растворившись на этой улице, просто идя туда, куда его приведут ноги. Под дождём очиститься от раздражения, непринятия, гнева и страха — стать пустым сосудом, лишь физическим воплощением человека. Хотя бы на пару часов. Но этой мечте не суждено было сбыться.       Молодой дворянин не мог понять, как Хасту удалось его найти. Прислуга в «Единороге» не могла знать куда он намерен пойти, по той простой причине, что и сам Лестер не мог этого сказать при всём желании. Его одежда с роскошных одеяний наследника целого графства сменилась на простой плащ и неприметную шляпу. Но ветеран смог найти его и одним лишь взглядом повёл за собой. Нельзя было допустить, чтобы их видели вместе: это создаст слишком много вопросов, не нужных как проводимому Виктором расследованию, так и в среде аристократии — у благородного не может быть никаких дел со стареющим простолюдином, не способным позволить себе ничего кроме дешёвого синтетического плаща. Из-за этих барьеров пришлось выдерживать дистанцию и остаться без ответов на новую череду вопросов, с удвоенной силой начавших терзать Лестера, пока они шли даже не по улицам, а лавируя между домами, заходя в часть города, населённую в основном работниками мануфактур. — Он наверху, — единственное, что произнёс Хаст, остановившись у входа в какой-то заброшенный рабочий барак.       Деревянный пол заскрипел под быстрыми шагами дворянина, а следом и узкая кривая лестница, ведущая на второй этаж. Там было мрачно и сыро, пахло гниющим деревом, а в разум на короткий миг влезла мысль о том, не является ли это ловушкой? Впрочем, открыв первую же дверь, он с удивлением для себя облегчённо вздохнул.       Помещение не предназначалось для проживания рабочих— не было многоярусных кроватей, расставленных плотными рядами, а скорее оно напоминало чей-то кабинет, с большими окнами, письменным столом и даже сравнительно приличной мебелью. И то и другое, однако, уже давно было поедено паразитами. На столе в какой-то чашке горела одинокая свеча, придававшая тёплым светом хоть немного уюта. Рядом с ней, прямо на столешнице, в выжидательной позе и скрестив на груди руки расположился Виктор, встретивший Лестера коротким приветственным кивком. Как и всегда до этого, он воплощал собой спокойствие и уверенность, однако во взгляде прямо читалось стремление немедленно перейти к обсуждению какого-то не терпящего отлагательств вопроса.       Но Агент Трона был здесь не один. В облезшем кресле, закрыв большую часть лица ладонью, сидел, а точнее, почти лежал, незнакомец, совершенно не отреагировавший на появление Лестера. В отличии от Виктора, он не внушал никакого доверия и выглядел устало, сломлено и даже болезненно. Дополняли первое впечатление средней длины спутанные чёрные волосы, с заметными полосами седины, при том, что видимая часть бледного лица выглядела достаточно молодо и была лишена и намёка на морщины. Своеобразное объяснение виду незнакомца нашлось сразу же, как только дворянин присмотрелся к нему ещё внимательней — прямо на закрывавшем лицо запястье виднелось клеймо… Схоластики Псайканы! Словно почувствовав, куда именно смотрит Лестер, псайкер желчно ухмыльнулся и, что-то покряхтев, повернулся на другой бок, укрываясь от назойливого взгляда.       Но кроме него в помещении был ещё один незнакомец, вернее незнакомка. Высокая, статная, словно в противовес сияющая энергией и здоровьем. Её одежда была почти что мужского кроя, а на плечи накинут вымокший плащ, скрывающий большую часть образа. Но даже того, что удалось рассмотреть, было достаточно для очевидного вывода — Нова Порту не является её домом. — Докладывать мне ещё не о чем, а значит, с планом произошли какие-то осложнения? — предположил Лестер, нарушив затянувшуюся тишину. — Всё так. — Виктор позволил себе едва заметно улыбнуться, а затем обернулся к незнакомке. — Это Лестер Морр. — Жанна д’Армант. — Вопреки ожиданиям аристократа, она протянула руку для рукопожатия, которое, к теперь уже смущению, оказалось крайне уверенным и крепким. — Вы очень храбры, Лестер — немногие бы отважились внедряться в культ. — Вероятно, я просто не осознаю всех рисков, — попытался отшутиться тот, в тоже время преодолевая сковавшую его неловкость. — У неопытности есть свои плюсы. — Я же говорил, он крайне толковый. — Неожиданная похвала от Виктора, вопреки воли, заставила губы сложиться в нелепую улыбку, впрочем, Жанна отреагировала на неё утвердительным кивком. — А это — Макс. Просто Макс. — Что с ним? Он болен? — Обскура, — язвительным тоном вместо Виктора ответила женщина, однако, повернувшись к псайкеру, она смягчилась. — Ничего не поделать — он уже давно на ней.       Наркотик, запрещённый как на Нова Порту, так и во всём остальном Империуме, уносящий сознание в прекрасные дали собственного воображения. Грёзы более прекрасные, чем жизнь на райском мире. Но, помимо возникновения зависимости, есть второй побочный эффект — стремительное возвращение реальности, которая чаще всего бесконечно удалена от того, что можно увидеть под действием наркотика. Лестер слышал множество историй о том, как, казалось бы, приличные и разумные люди, однажды пристрастившись к Обскуре, начинались жертвовать последние средства, лишь бы ещё немного побыть в плену у собственного разума. И — что источником этой напасти является «Небесный Пик». — Так зачем я здесь? — Гонзало де Авил. — Лишь одного этого имени хватило, что бы сознание Лестера отбросило всё лишнее и пришло в полное напряжение. — Ты встречался с ним вчера, сразу по прибытии в город. — Да, так и есть. Я передал ему письмо от своего отца, он… — Убит ночью в собственной усадьбе.       Мгновение шока сменилось шквалом мыслей и эмоций — лишь невероятным усилием воли дворянин смог удержать себя от того, что бы не перебить Агента Трона своими вопросами, большая часть из которых скорей всего совершенно не имеет прикладного значения. — Мне нужно, что бы ты доставил туда Макса. Он — телепат, при том весьма способный. И там мне понадобится его участие. — Но как? Что? — Паника почти одолела Лестара, но полный уверенности взгляд Виктора оказался соломинкой, ухватившись за которую удалось сохранить самообладание. — Это будет непросто, особенно в его состоянии. Я не уверен, что меня-то туда пустят, что уж говорить о посторонних. — Прояви себя, найди способ. Один человек — не такая большая проблема. — Один? — Теперь уже оживилась Жанна, даже посмев бросить на Виктора почти что гневный взгляд. — У нас ведь есть уговор. — Лестер за ним присмотрит. К тому же, выдать тебя за благородную даму уж точно не выйдет, а за прислугу — тем более.       Переполнявшее её возмущение скрыть было невозможно, впрочем, она, судя по всему, и не собиралась. Однако вместо того, чтобы продолжать сверлить Виктора взглядом, она неожиданно обернулась к дворянину. — Это правда? — Прямота вопроса вновь изумила Лестера, тем более поставленного так, словно его сейчас в чём-то обвиняют. — Боюсь, что да. — Ха! — Жанна отрицательно мотнула головой, быстро взглянула на Макса, который всё это время никак не проявлял своего участия, а затем… Опустив плечи, едва заметно кивнула. — Я знала, что что-то такое произойдёт. Ну хорошо, Лестер Морр, я доверюсь вашей доблести. Но пусть здесь неопытность не станет помехой, и если что-то пойдёт не так… — Я понял, он вам… — Убейте его!