Жертва

      Вот уже неделю Лестер не мог нормально выспаться, и каждая наступившая ночь оборачивалась для него бесконечным гнетущим бездельем. Подобное волнение терзало его ещё дома, когда он не находил себе покоя, пребывая в предвкушении скорой встречи со своим новым знакомым. Столь же могущественным, сколь и загадочным. С самого их знакомства и до текущего момента о Викторе дворянин не знал ничего, и мог лишь делать догадки, кем же он является на самом деле, судя о нём по немногочисленным действиям, а не рассказам о самом себе. По его пронзительному молчанию и снисходительному тону, с которым господин Серре рассуждал о любой, даже самой грандиозной проблеме. Но ещё больше убеждённость Лестера укрепили сегодняшние слова его сестры, которыми та описала Агента Трона — он чудовище, только имитирующее внешний облик человека. Демон во плоти. И похоже, что в этом деле именно таким чудовищем и нужно стать, чтобы достичь успеха. Или чтобы просто выжить.       Лестер не мог знать, действительно ли Агент Трона так легко воспринимает всё происходящее, так чётко и ясно трактуя события. Если мир для него давно разгаданная загадка, то для молодого дворянина всё строго наоборот: сейчас Лестер, видя перед собой пример Виктора, строго убеждён, что знает ответ, но не понимает самого вопроса. В этом причина той слабости, которая по ночам сдавливала его разум затягивающимся узлом из мириада вопросов. Но к счастью, этот день выдался особенно тяжёлым, так что сил не осталось даже на внутреннюю борьбу с тем, что дворянин раньше назвал бы собственной совестью. Сейчас он слишком сильно устал.       Утро наступило практически мгновенно. Слуги были уведомлены о желании господина как можно раньше отправиться в дорогу, а потому Лестера заблаговременно разбудили. Горячая ванна, крепкий натуральный рекаф и вкусный, а главное, сытный завтрак. Кажется, на какой-то миг Лестер вновь обрёл вкус к жизни, однако, как это часто и бывало в последние дни, хорошее настроение быстро пропало, стоило дворянину увидеть Макса, посланного в помощь. Бледный, апатичный, раздавленный. Его стоило пригласить присоединиться к трапезе, но публично он присутствовал как наёмный рабочий, такой же слуга, как все прочие, да ещё и мутант-псайкер, а им не место за одним столом с наследником целого графства.       С сожалением Лестеру вновь пришлось отказаться от путешествия верхом на Буре — необходимость присматривать за Максом убедила его воспользоваться мото-каретой, что, в свою очередь несколько сократило время поездки до аббатства святого Марка. И всё это время телепат был ещё более немногословен чем обычно, лишь в самом конце, набравшись сил, осторожно заговорив о случившемся вчера вечером, за что совершенно искренне попросил прощения, а затем, намного менее убедительно, заверил Лестера в том, что сейчас чувствует себя лучше. — Я бы сказал, что всё нормально, но это совершенно точно не нормально, а ещё что прекрасно понимаю тяжесть твоего положения, но я, честно говоря, о нём не знаю практически ничего. — Произнёс Лестер и постарался подбадривающе улыбнуться, впрочем, взгляд псайкера словно намеренно старался не концентрироваться на дворянине. — Виктор сказал, что это не было ни твоей злобой, ни твоей агрессией, и если ты постараешься сделать так, чтобы подобное не повторялось, то это и вовсе можно забыть. — Я не могу этого гарантировать, — сдавленно ответил Макс, похоже, так и не сумев различить лёгкого тона Лестера. — Но я в силах делать свою работу сейчас. Безопасно, — напоследок уточнил он. — Кстати, об этом. Ты просто прочитаешь сознание всех монахов? — Нет. — Он отрицательно мотнул головой и наконец-то взглянул непосредственно на собеседника. — Поиск таких сложных ассоциаций внутри сознания потребует времени, усилий и сопряжён с определённым риском как для меня, так и для… Монаха. — Да, такого стоит избегать, — тут же согласился Лестер, а после развёл руками. — Так чем же тогда ты будешь полезен? — Я могу осторожно и незаметно касаться сознания тех, с кем будете говорить вы — подталкивая ход их мысли в правильном направлении. Внушить доверие к вам. Или вызывать осознание того, что ваше вчерашнее пожертвование значит для них намного больше, чем казалось ранее. — Десять тысяч солариев это очень серьёзные деньги, — с неожиданно проступившей ухмылкой ответил дворянин, вызвав непонимание во взгляде псайкера. — Но суть я понял. А что, если я буду вести себя слишком навязчиво или придётся задавать излишне наводящие вопросы? — Я легко могу стереть краткосрочные воспоминания, это не будет проблемой. — Что же, весьма удобно. — Лестер согласно кивнул, а после, демонстративно прищурившись, взглянул на псайкера. — Скажи, а ты часто так делаешь?       Макс на мгновение задумался и почти что рефлекторно взглянул на клеймо, нанесённое на кисть. Лишь ещё немного позже он понял, что это была шутка, и наконец-то позволил себе расслабиться. Боль во взгляде отступила, оставив после себя лишь уверенность.       Аббатство располагалось от Коронели на расстоянии достаточном, чтобы не быть затронутым городскими пределами, но в тоже время не отдаляясь слишком далеко от хороших дорог и прочих признаков цивилизации. Лестеру неоднократно приходилось слышать об уединённых монашеских общинах, словно бы от кого-то скрывающихся в глубине леса. Почему-то именно их обитатели во время простых светских разговоров представлялись наиболее праведными служителями церкви, хотя, разумеется, никто бы не осмелился такое сказать в присутствии представителей столичного клира. Аббатство святого Марка, в свою очередь, каким-то образом умудрялось сочетать в себе элементы обоих миров, активно взаимодействуя с внешним миром при помощи поставок своих знаменитых вин и сыров, а также имея репутацию дома выдающихся богословов и философов. Столичная знать часто посещает это место, разнообразно одаривая монахов в обмен на духовные наставления. Вероятно, с похожей целью сюда приезжали и родители Лестера, взяв того с собой в далёком детстве. Молодой дворянин совершенно ничего не помнил из той поездки, пусть и полночи отчаянно пытался вспомнить хоть какие-то детали, но всё, что всплывало в его сознании, было скорее ощущениями, чем образами.       Аббатство, в силу разнообразия своих ремёсел, по площади было сопоставимо с небольшой деревней — на окружающих полях трудились монахи и служащие им церковные крестьяне, вдоль дорог располагались крепкие хозяйственные постройки и амбары, возле которых ютились небольшие домики мирских жителей. Мото-карета же проехала дальше, в центр поселения, и остановилась непосредственно у келий, которые, в свою очередь, плавно переходили в основное здание аббатства. Чем-то оно отдалённо напоминало столичный собор, прежде всего архитектурным стилем, используя невесомые воздушные переходы, арки и колонны, однако ожидаемой роскоши не было совершенно — лишь серый рокрит встретил дворянина, когда тот покинул свой транспорт и ступил на мощёную площадь.       О прибытии человека, совершившего столь щедрое пожертвование, разумеется, знали, и Лестера тут же обступила группа священников, спрашивая о том, как прошло путешествие, и предлагая угоститься душистым молодым вином. Возглавлял их находящийся уже в летах настоятель Зигфрид — улыбчивый старец с золотой аквилой на груди. Быстро осмотревшись, дворянин заметил, что окружившие его клерикалы также носили золото — едва ли они могли многое рассказать о тайной жизни кого-то из своих братьев, носящих латунь. — Я так рад вновь оказаться здесь. — Воодушевление, которое принёс с собой настоятель, оказалось заразным, и Лестер говорил совершенно искренне. — Я уже бывал у вас много лет назад. Совсем ещё ребёнком. — Он в последний раз попытался хоть что-то вспомнить, но, вновь потерпев неудачу, махнул рукой. — Ах, не помню совершенно ничего, так давно это было. — Ну ничего, благородный Лестер, это даже к лучшему. Увидите всё как в первый раз. — Настоятель, кажется, улыбнулся ещё шире, и простым жестом увлёк того за собой. — И вашему спутнику скажите, чтобы не отставал. — Он мой слуга, — скорее сам себе наполнил дворянин и обернулся к Максу, чтобы того подогнать, но тут же замер.       Псайкер сперва пребывал в нерешительности, бегло осмотрев окружавших их благожелательных монахов, а затем, едва заметно вздохнув, поднял вверх руку, демонстрируя клеймо Псайканы. — Вынужден вас предупредить, что я являюсь санкционированным псайкером. — Он запнулся, словно намереваясь на этом замолчать, но затем какая-то сила заставила произнести ещё одно слово: — Телепатом.       Повисло неловкое молчание, кто-то из духовенства даже презрительно наморщился, однако Зигфрид лишь повторил свой жест и как ни в чём не бывало направился дальше по крыльцу. — У нас рады всем верным слугам Повелителя, — мягким тоном произнёс он, а после добавил, обращаясь непосредственно к Лестеру: — Вам стоило об этом предупредить. — Прошу прощения. Я не думал, что это может быть проблемой. — Как я уже сказал, мы рады всем. А лично я, пусть это вас не оскорбит, благородный господин, рад всем одинаково. — Добавил он особенно выделив последнее слово. — Вы… Иномирец? — Да, и даже в большем смысле, чем вы думаете. — Он вновь хохотнул. — Во время своей молодости я решил, что лучше всего смогу сослужить нашему Богу-Императору, распространяя Его волю заблудшим. И тогда я стал миссионером. Побывал на пяти мирах, самых разных, там жили люди, тоже самые разные. У них были разные культуры, и в момент начала моей работы они верили в разные вещи. Но слово Императора для всех неизбежно становилось единственной истиной. Как думаете, почему? — Потому что вы хороший оратор? — улыбнувшись, пожал плечами Лестер. — Потому что, несмотря на множество различий, они — люди. Моя последняя миссия, к слову, была на Элиме. — Он обернулся и кивнул Максу. — Проповеди диковатым бандам подулья — это что-то незабываемое. — Но откуда… — Акцент, разумеется. Вы разговариваете в точности как жители верхнего города. Не переживайте, и иномирцев мы здесь тоже принимаем. — Теперь он по-настоящему расхохотался. — Иначе бы меня самого здесь не было. — Если вам не сложно, расскажите про эти далёкие миры и о их обитателях, — произнеся это, Лестер вдруг почувствовал себя мальчишкой, и неожиданно возникшее чувство стыда тут же сжало его за горло. К счастью, настоятель в ответ согласно кивнул. — Как я уже говорил — всё очень по-разному. Но совершенно одинаково. Там живут люди, что тут ещё добавить. — Он на мгновение увёл взгляд в сторону и кратко дотронулся до своей седой бороды. — Путешествуя там, я понял о людях, как мне кажется, главное — Свет Императора исходит не от какой-то далёкой-далёкой звезды. А из нас самих, из наших человеческих душ. А всё остальное лишь внешняя мишура.