Жертва

      Внутри здания Сената было многолюдно и у Лестера возникло подозрение о том, что слова принцессы об участии в грядущем собрании всего столичного дворянства вовсе не являются преувеличением. Даже не самые богатые представители аристократии были здесь, впрочем так и не проникнув дальше массивных входных дверей. В свою очередь для Изабеллы никаких преград не было и поддерживающие порядок жандармы услужливо пропускали её вглубь здания, а вместе с ней и ведущего принцессу под руку Лестера.       Его узнавали. Это было отчётливо различимо в десятках взглядов упирающихся в него каждый раз, как только они с Изабеллой входили в новое помещение и сопровождавшая их прислуга торжественно оповещала присутствующих о появлении наследницы вице-короля. Сделанное им пожертвование, вероятно, было основной причиной этому, совершенно точно дав повод высшему свету заранее вспомнить о существовании Морров: расценивали ли они это как позёрство или же как акт совершённый от всего сердца? Да, Лестер во многих взглядах видел презрение, так же как и нескрываемую зависть. Но было и воодушевление. Искреннее приветствие. Уважение. Сети закинутые орденом Фамулус охватили заметную часть дворянства и как говорила сестра Аврелия — Лестер обладает отличной репутацией. Он даже не знал можно ли про него сказать что-то плохое, впрочем в своём текущем состоянии молодой дворянин бы это скорее оценил лишь как наличие умения грамотно заметать следы и совершенно не ошибся бы. Ведь его собственный разум продолжали терзать чёрные мысли, которые любой из присутствующих совершенно точно определил бы как еретические.       В отличии от своего спутника Изабелла к подобному пристальному вниманию была вполне привычна. Спокойно и размеренно идя подле Лестера, она несла на своём лице улыбку полную восхитительного высокомерия, отражая от себя любые брошенные взгляды. Лишь несколько раз она находила уместным приветственно кивнуть в ответ особо уважаемым аристократам, могущественным грандам и тем кого Лестер знал как друзей монаршей семьи. Единственному её формальному кругу общения.       При этом принцесса молчала. Молчала с самого момента как они покинули мото-краету, покорно приняв правила предложенные Лестером. Их совместное публичное появление на глазах у всей столицы однозначно будет иметь какие-то последствия, может быть даже негативные, однако вместе с тем, взгляд Изабеллы буквально пылал разбушевавшемся в ней азартом, а её сердце билось столь же взволнованно как и во время вчерашнего танца. Он знала, что на глазах у всех совершает то, что наиболее закостенелые аристократы сочтут вызывающим и в высшей степени неприличным. И ей это безумно нравилось.       Наконец, перед ними открыли последние резные двери пропуская в зал собраний. Лестер бывал в нём всего пару раз, сопровождая отца во время его визитов в столицу, но он хорошо запомнил его и даже иногда невольно представлял себя сидящим там в одном из кресел на нижнем ярусе этого своеобразного амфитеатра. Выступающий с обращением, и те кто вели с ним полемику, выходили на открытую площадку в самом низу, вставая перед возвышающимся троном вице-короля, а после завершения своего обращения их или сменяли другие сенаторы, или происходило открытое публичное голосование. Согласно древнему закону, все решения должны приниматься строго единогласно и до тех пор пока решение не будет устраивать всех присутствующих сенаторов оно будет пересматриваться снова и снова, до тех пор пока его не одобрят, или же не отклонят. Из-за этого сессии Сената традиционно проходят на повышенных тонах, отнимают много сил, но прежде всего — времени. С другой стороны, такой подход, как считается, гарантирует, что ни чьи права и привилегии не будут нарушены. Но так же, такая система очень устойчива к любым значительным переменам.       Оказавшись внутри, Изабелла, всё так же молча, мягко освободилась от руки Лестера, при этом осторожно коснувшись его ладони своей, и на несколько мгновений задержав взгляд на его лице. Он видел пламя пылающее в её светлых глазах и то, как она отчаянно удерживает себя ещё от какого-то действия, так что дворянин, снисходительно улыбнувшись, сам отошёл на шаг назад и сняв шляпу опустился в почтительном поклоне. Принцесса в свою очередь ответила надменным кивком, которым обычно награждают проявивших неожиданное усердие слуг.       Ещё полсекунды неловкости и Изабелла плавно развернувшись с невероятной грацией и статью направилась к трону своего отца, который, будучи окружным многочисленными советниками, уже присутствовал в зале. Почти всех из них Лестер узнал — видные государственники уже не первый год занимающие свои должности при дворе и по своей сути являющиеся планетарным правительством. Но кроме них у самого трона оказались и те, кого дворянин увидеть здесь никак не ожидал.       Все предположения которые Лестер сделал о сестре Аврелии оказались верны: одетая в элегантное, пусть и всё ещё строгое, платье с немногочисленными и не броскими, но точно выверенными и идеально гармонирующими украшениями она ни чем не выделялась из числа остальных придворных дам. И именно к ней первой приблизилась Изабелла, обменявшись с ней доверительными улыбками и тут же начав что-то рассказывать. Возможно, она всегда находилась подле короля, ловко скрываясь в его о окружении и для большинства присутствующих сестра Аврелия точно так же оставалась незамеченной.       Вторым неожиданным гостем собрания оказался находящийся на пороге старости высокий мужчина, с лицом изрезанным шрамами и одетый в чужеродную для Нова Порту одежду — украшенный золотыми эполетами грузный чёрный мундир, опоясанный отрезом алой ткани. Комиссар Людвиг Гейне. Лестер видел его суровое лицо всего один раз до этого, большинство же дворян о нём только слышали: ветеран множества походов, на службе Богу-Императору он потерял ногу и руку, заменённые сейчас на грубую аугментику, господин Гейне одним своим присутствием внушал священный трепет, сравнимый лишь с аурой власти исходящей от Виктора. Согласно законам Империума Лестер, как и все представители его сословия, считались частью Сил Планетарной Обороны и более того, на сколько понимал дворянин, он в данный момент имел офицерский чин лейтенанта. Господин Гейне в свою очередь находился на должности комиссара всего СПО, а значит любой дворянин был в его полной и безапелляционной власти, независимо от титулов, привилегий и занимаемых придворных должностей. Однако, Лестер ни разу не слышал о том, чтобы комиссар хоть единожды применял свои полномочия или хотя бы появлялся на публике. Однозначно, его присутствие здесь прямо указывало на важность предстоящего собрания.       Последним, кто привлёк к себе внимание Лестера, оказался Филипп Мандерли. По обыкновению окружённый знатью, он был полностью погружён в рассказываемую им историю, периодически вызывающую короткие, но яркие, вспышки смеха у слушателей. Капитан пустотного корабля, очевидно, мог считаться равным в глазах помпезных столичных аристократов, но даже его без веского повода не стали бы пускать на заседание Сената. Однако, в этот раз что-то явно было не так.       Как рассказывал отец, крайне редко бывает так что в столице присутствуют все или даже половина сенаторов, а потому их работа, обычно, протекает в полупустом зале. Сейчас же он был полностью забит гостями, занявшими собой не только отведённую для них самую верхнюю часть зала, но и вообще все свободные места. Подобно тому как это было устроено в Ложе, они были разбиты на небольшие группы живо обсуждающие какие-то свои проблемы, но всё же из обрывков фраз Лестер отчётливо понимал что они тоже не знают почему их всех сюда позвали.       К счастью, дальше в одиночку искать ответ на этот вопрос не пришлось, так как вскоре он буквально почувствовал присутствие рядом родной души. Обернувшись на этот неосязаемый источник тепла он сразу же обнаружил её там где и ожидал: Сибилла расположилась у поручней на самом верху, наблюдая за всем залом, но прежде всего — за Лестером. Подняться к ней оказалось своеобразным испытанием, в ходе которого дворянин был вынужден словно в танце лавировать между аристократами и постоянно сыпать извинениями, снимая шляпу и отвешивая поклоны тем, чьи ноги от него всё же пострадали. Наконец, добравшись до самого верха, и протиснувшись к поручням он с удивлением обнаружил образованный вокруг сестры островок пустоты, тут же вспомнив замечание Изабеллы. Никто и помыслить не мог, что бы создать ей хоть малейшее неудобство.       Сибилла приветственно улыбнулась, а Лестер в ответ, словно по привычке, так же отвесил поклон и ей, после чего приблизившись оперся об ограждение. Она хотела что-то сказать, при том очень многое — скрыть это от брата было просто невозможно, однако вместо этого, Сибилла лишь неотрывно смотрела на него своим тёплым доверительным взглядом, позволяя Лестеру начать первым и определить темы. — Как ты? — Очень волнуюсь. — Она смущённо улыбнулась, но затем её тон на несколько мгновений принял самый серьёзный вид. — Пусть принятие мандата не более чем формальность, но для Фернандо это очень важно. Особенно понимания обстоятельства.       Уведя глаза от брата Сибилла взглядом указала на своего супруга сейчас сидящего в одном из кресел на первом ярусе. Он был один и подтверждая её слова выглядел погружённым в какие-то тягостные раздумья. Наивная мальчишеская мечта о том что бы оказаться в одном из этих кресел, тут же обернулось в понимание того, что сделать он это сможет лишь оказавшись в подобной ситуации — душу окатило холодом, а взгляд наполнился совершенно искренним сочувствием. Но следом в его сердце вновь засиял яркий луч, стоило Сибилле осторожно дотронуться до его ладони лежащей на поручне. — А как ты? — Удивительно, но сегодня я даже выспался. — Усилием воли отогнав мрачные мысли ответил Лестер.       Взгляд сестры на мгновение оживился, но внутренняя дисциплина вновь взяла верх над эмоциями. И вместо того чтобы кинуться засыпать его десятком вопросов, она вновь лишь тепло улыбнулась. — Сиб, я уже говорил что не заслуживаю тебя? — Нет. — Едва уловимо мотнув головой тут же ответила она. — Не говорил и не заслуживаешь.       Её тон стал обезоруживающе благодарным, а осторожное касание пальцами сменилось теплом всей её миниатюрной ладони. Всё же, в душе Лестера ещё оставался свет, оставалось тепло, доброта, сочувствие. Абсолютное доверие. Он был обязан их сохранить, ведь это было последним убежищем где он всё ещё мог увидеть прежнего себя. И она, безусловно была той кому Лестер был готов доверить ключ от этого укрытия. — Твоё стремление не причинять мне неудобств, только и делает, что причиняет мне неудобства. — Так и задумано. — Сибилла улыбнулась ещё ярче. — Хотя, мы ведь договорились о том, что можем удерживать свои тайны. Я знаю, что это не вопрос твоей веры в меня, так что можешь не переживать из-за того что твоё молчание меня обидит или оскорбит. — Как ты вообще можешь доверять мне настолько слепо? — Так же как и ты, зная о том что я не говорю тебе всего, продолжаешь лететь ко мне, словно мотылёк на огонь. — Выходит, моя теория о том, что у нас у обоих что-то не так с головой — полностью верна.       Сибилла рассмеялась и сделав шаг к брату уколола его локтем, вызвав улыбку уже и у него. Но затем она словно попала в тень. — Люди говорят что разделённая ноша становиться в два раза легче и почти всегда это действительно так. — Оставаясь всё так же близко она на мгновение прижалась головой к его плечу, но затем вновь вернулась назад. — Но может быть и так, что эта ноша словно чёрная дыра, просто поглотит в себя ещё одну душу. — Ты же знаешь, что ради тебя я сделаю всё что угодно? Одолею любое чудовище, достану любую звезду с небосвода. Надо будет, я на руках тебя вынесу из самой чёрный среди чёрных дыр.       Её глаза вдруг заблестели от влаги и она даже попытался отвернуться чтобы скрыть это, но затем всё равно вернула свой взгляд к нему. Похоже, эта абстрактная тема, для Лестера не имеющая предмета разговора, для неё была чем-то крайне личным и сокровенным. Действительно вытягивающим её душу в бескрайнюю пустоту. — Я знаю Лестер. — Дрогнувшим голосом прошептала она. — Я знаю, что ты обязательно попробуешь.       Не выдержав её взгляда, дворянин опустил голову, сосредоточившись на их сплетённых воедино ладонях. Ему хотелось что-то сказать, как-то попытаться её успокоить. И уничтожить то, что причиняет ей столько боли. Вздохнув, он вновь поднял к ней глаза, вместе с этим мягко пошевелив пальцами. — Вчера вечером я смог поближе познакомиться с госпожой Изабеллой. — Преодолев невыносимую тяжесть, Сибилла каким-то образом нашла в себе силы что бы слабо улыбнуться в ответ. — Мы поговорили о разном и я её даже пригласил на танец. — И что ты о ней скажешь? — Кроме того что от неё не отвести глаз? — Преодолев нахлынувшее смущение Лестер пожал плечами. — Она глубже, чем мне казалось. Пусть и страшно избалована… А ещё она сказала, что вы с ней подруги. — Мы? — Сибилла искренне удивилась. — Мы с ней просто общаемся от случая к случаю. Она очень… Навязчивая. — Не без этого. — Лестер согласно кивнул и перевёл взгляд к трону вице-короля.       Принцесса уже была возле своего отца, занятого теперь встречей новых гостей. Дворян становилось всё больше и больше, а зал теперь уже был заполнен гулом нескольких сотен голосов. — Как думаешь, к чему всё это? Явно же не ради простой формальности. — Столько людей? Фернандо сказал что вице-король выступит с обращением к сословиям. Но он не знает причины. — Де ла Вега, наверное, тоже где-нибудь здесь. — Он быстро пробежался глазами по залу, но был тут же отвлечён Сибиллой потянувшей его ладонь. — Не сейчас, Лес. — Остановила она его мягким, но непреклонным тоном старшей сестры. — Это более чем может подождать. — Я бы с ним только поговорил… — Про тебя и без этого будет вся Коронель шептаться. — В её тоне даже проявилось что-то похожее на укор, впрочем быстро уступивший место опеке. — Сейчас проблемы лучше решать по мере их поступления. И точно не создавать новые. — Сохранение Золотой Буллы и есть та проблема, с которой всё началось. — Он попытался оказать сопротивление, но тут же нарвался на требовательный взгляд сестры. — Подтверждение мандата и является защитой Буллы. — Начала Сибилла своей особенной, менторской интонацией. — Управление системами Маяка Доброй Надежды требует генетической авторизации, утверждающейся через принятие этого мандата. Таким образом, каждый сенатор присоединяется к уложениям Золотой Буллы и гарантирует взамен получение дохода от поставок прометиума, составляющего основу богатства Нова Порту. Каждый мандат отвечает за части тех или иных систем, никогда не целиком, разделённый на несколько кластеров, регулируя их и неся за них полную ответственность. Утрата одного мандата может парализовать работу всей станции, поэтому Сенат по своей сути должен бороться за поддержания стабильности всех своих участников. Генетическая авторизация гарантирует, что мандат не может быть украден и не может быть завоёван. И таким образом, Фернандо, вступая сейчас в права гарантирует дальнейшую выработку прометиума, а значит и наполнение казны самых влиятельных домов планеты. В том числе и нашего. И… — Она вдруг осеклась. — И моего с ним тоже. — Ты мне всё это рассказывала лет десять назад, если не больше. — Терпеливо дождавшись окончания улыбнулся Лестер. — Сразу после того как мне об этом рассказал учитель, а после него более подробно объяснил отец. — Прости, я… — Ты много говоришь, когда нервничаешь. Я знаю. — Слушать мои наставления, наверное, невыносимо? — Обычно — да. — Лестер согласно кивнул и тут же получил ещё один укол в бок. — Но сейчас, твой голос прежде всего напоминает мне о доме.       Сибилла вновь улыбнулась, слабо и даже смущённо, но невероятно искренне и тепло. — Так мне продолжать? — Разумеется. — Каждый держатель мандата влияет на свою зону ответственности, обслуживая её, регулируя работу. Это напрямую может повлиять на объёмы добычи прометиума, его чистоту и свойства. Заключение новых и продление старых лицензий на поставку также входит в обязанности держателей мандатов, то есть Сената…