Жертва

      Гастрономические рекомендации Эмиля оправдали себя полностью, так что в «Единорог» Лестер шёл в сравнительно приподнятом настроении. Простая, но всё же вкусная еда, пряное вино, в котором дома он себе совершенно не отказывал, и собеседник… Вызывающий одновременно интерес и раздражение. Менестрель однозначно был человеком умеющим поддержать любую беседу и более того, способным произвести именно то впечатление которое было сейчас необходимо — это внушало некоторую уверенность в то, что со своей работой он справится, но с другой прямо указывало на его отношение к Лестеру. Во всяком случае, в самом начале их знакомства. Эмиль быстро определил на какие точки нужно давить, чтобы причинить неудобство своему собеседнику и активно этим пользовался. Впрочем, уже ближе к концу ему это или наскучило, или же он просто перестал видеть в этом какой-то смысл, так что расстались они на нейтральной ноте, так что Лестер даже не хотел пронзить его шпагой.       Всё это в какой-то мере объясняло почему Сибилла вообще сочла знакомство с ним полезным, но обстоятельства при которых она могла встретиться с сыном обнищавшего и утратившего земли дворянина остались неизвестными. Может быть и к лучшему, ведь живым менестрель был гораздо полезней. Однако, не смотря на принадлежность к одному сословию, пропасть между ними была даже больше, чем у Лестера с принцессой и для любого хоть немного уважающего себя дворянина Эмиль был слабо отличим от простолюдина, а во время своих выступлений он однозначно воспринимался исключительно как прислуга. Едва ли с ним можно было заговорить публично.       Неспешно перебирая ногами и размышляя о последних событиях, Лестер медленно продвигался по бедняцкому кварталу, обхватывающему собой районы цеховых мастерских и самым краем задевая ярморочную площадь. Ему редко приходилось бывать здесь, особенно прогуливаясь пешком — дворянину здесь не место. Даже добираясь до укрытия Виктора, расположенного в старой и заброшенной части этого места, он продолжал чувствовать себя неуютно, чужеродно. И это даже без пышной шляпы и шпаги с позолотой. Сейчас же простолюдины просто расступались перед ним, огибая его словно морская волна встретившись со скалой, не смея на него даже смотреть, но при этом выражая заметный дискомфорт от его присутствия здесь. Наверное, за один его парчовый плащ можно было бы выручить достаточно солариев чтобы несколько недель содержать небольшую семью: эта мысль почему-то крепко засела в голове дворянина, тем более что он сам даже близко не подозревал сколько тот на самом деле стоит. Такая мелочь жизни как деньги никогда его не касалась и он всегда не задумываясь получал всё, чего желает, даже не обращая внимания на стоимость и единственной проблемой было найти то, что сможет его заинтересовать. И разумеется, потребности в крове, еде и тепле были ему чужды настолько же, насколько простому цеховому были знакомы породы ездовых скакунов. Всё это время на Нова Порту существовало два мира и со своей наивной мальчишеской тягой к звёздам, тягой прикоснуться к неизвестному, Лестер полностью игнорировал то, что находилось у него на расстоянии вытянутой руки. То, что с точки зрения любого аристократа буквально лежало у него под ногами. — Заблудились, юный господин?       От мыслей его отвлёк незнакомый голос, резкий и грубый. Кто-то из местных осмелился на разговор с ним, да ещё и таким тоном? Обернувшись, Лестер увидел перед собой двоих бедняков, в простой изношенной одежде и со стоптанными сапогами. Страха в их позах не было, равно как и уважения.       Лестер мгновенно понял к чему это может прийти. Слишком раздражающе он выглядел, слишком чужеродно. А имперское кредо призывало проявлять агрессию к любой инаковости, укоренившись в сознании простого люда нерушимой догмой. Это действительно работало именно так, как в своё время почувствовала Сибилла и полностью соответствовало полученным в дальнейшем описаниям от сестры Аврелии. А потому с одной догмой нужно было бороться при помощи другой. — Прочь с дороги, чернь.       Его ответ, наполненный показным презрением, вызвал на лицах бедняков ядовитые ухмылки. Нет, это было не просто подсознательное желание защитить свою территорию от вторжения из другого мира. Здесь был какой-то умысел, но какой?       Мог ли Отгер так быстро решиться на столь радикальные меры?       Бегло обернувшись Лестер увидел за собой ещё одного простолюдина, столь же недружелюбного на вид, с кинжалом висящим у него на поясе. И при этом, на всей узкой улице дворянин не увидел ни единой души. — Мне повторить? — Вернув взгляд к тому, кто у них судя по всему был вожаком, произнёс Лестер. — С дороги. Живо.       Отведя правую ногу чуть назад, Лестер встал к ним в полоборота, а его рука, одними лишь пальцами, дотронулась до рукояти шпаги. Если начнётся драка, то он ни за что на свете не сможет одолеть троих, ещё и нападающих с разных сторон. Но он может показать то, что настроен серьёзно и если крови суждено пролиться, то её будет много. — Послушай, парень, мы не хотим это всё усложнять, так что давай ты просто отдашь нам… — Парень? — Лестер почти что задохнулся от вспыхнувшего в нём гнева. — Парень?!       Резкий шаг вперёд, протяжный звон стали и остриё шпаги тут же уткнулась в грудь говорившему простолюдину. От неожиданности он вздрогнул, но похоже что замер на месте от страха, а его побратим опасливо отступил в сторону. О том, что происходило сзади Лестер знать не мог, но звука клинка покидающего ножны он не слышал. — Парень? — Вновь повторил дворянин и с вызовом взглянул в лицо неудачливому грабителю. — Грязь липнущая к моим сапогам, как ты вообще смеешь смотреть на меня? У тебя есть хоть малейшее представление о том, ничтожество, с кем ты сейчас говоришь? — Н-нет, господин. — От прежнего грозного тона не осталось и следа, а во взгляде остались лишь паника и чувство невероятного унижения. — Думаешь, это твои улицы? Нет, они мои. И тебе следовало бы каждый день благодарно молиться Богу-Императору за то, что я позволяю вам, паразитам, отравлять своим присутствием мой прекрасный город.       Перевернув ладонь Лестер поднял остриё шпаги чуть выше, уводя его на уровень лица. Простолюдин в ужасе зажмурился, а затем и вовсе вскрикнул, когда холодная сталь оставила кровавый след на его щеке. — А теперь пошли вон. Вон!       Грабители тут же отшатнулись и после небольшой паузы, словно проверяя действительно ли их отпустили, мгновенно исчезли в одном из проулков. Лишь выждав ещё немного времени Лестер, наконец, убрал в ножны шпагу и буквально рухнул к одной из стен. Дышать было совершенно невозможно, так словно кто-то из нападавших остался здесь и кинулся душить его голыми руками. Предательская дрожь вновь взяла под контроль конечности, заставляя их трястись от притока страха и адреналина. Это было близко. Слишком близко. Если бы они от его слов больше оскорбились, чем испытали унижение, то сейчас Лестер бы лежал в грязи с кинжалом воткнутым в спину, медленно умирая совершенно бессмысленной, глупой смертью. Это была слепая удача, что он до сих пор жив.       Рывком оттолкнувшись от стены, Лестер как можно плотнее закутался в свой плащ, стыдливо спрятав под парчу свои дрожащие ладони. В произошедшем не было храбрости, лишь глупость. И возможно, ему не стоило давать волю своей гордыне и вместо этого надлежало подчиниться? Госпожа удача знаменита своей переменчивостью. Тяжело вздохнув, пытаясь унять разбушевавшиеся нервы, дворянин попытался привести в порядок свою одежду и затем, с опаской перешагнув через небольшое кровавое пятно, быстро зашагал дальше. Нужно было как можно быстрее вернуться в «Единорог».       Добравшись до гостиницы Лестер первым делом принял горячую ванну, а после переоделся во что-то менее броское и заметное, даже не смотря на то, что не собирался в ближайшее время куда-то идти и тем более, скрывать свою личность. И вместе с тем, не смотря на прошедшее время и расслабляющий комфорт, какая-то часть дворянина словно осталась на той улице, заставляя разум раз за разом в памяти прокручивать ту встречу. Всё могло закончится тогда и там. Какая же нелепость. И таких ситуаций может возникнуть ещё очень много, а значит к ним надлежит быть готовым: в обычных обстоятельствах у грабителей даже не было бы возможности к нему приблизиться, ведь такому высокородному дворянину как он надлежит перемещаться по городу в сопровождении десятка слуг. Но даже действуя тайно всё равно стоит иметь кого-то рядом, ведь даже Виктор, при всём своём могуществе, имеет телохранителя в лице Хаста. Удаче не важно кто ты, простолюдин, дворянин или же Агент Трона — если она решит, что сегодня не твой день, то рядом лучше иметь всех кто может оказать хоть какую-то помощь. Но кто это может быть? Наёмник купленный за соларии? Нет, кадианца ведёт вперёд чувство долга. Только оно способно заставить закрыть собой кого-то от смертельного удара. И такую верность невозможно купить, лишь заслужить… Или же воспитать.       От тяжёлых мыслей одолевавших разум, Лестера спасло появление слуги сообщившего о прибытии гостя. Неужели Эмиль настолько быстро справился со своим поручением? — Хорошо, пусть он заходит. — Лестер согласно кивнул, но затем едва заметно напрягся увидев озадаченное лицо слуги. — Это дама, господин.       Не став скрывать удивления он кивнул ещё раз и слуга торопливо удалился. Вопреки спокойствию разума, в ведущей руке вновь стала заметна лёгкая дрожь, так что Лестер крепко сжал свою ладонь, принявшись мерно прохаживаться по комнате, до тех пор пока за дверью вновь не зазвучали шаги. — Госпожа д’Армант. — Её появление вызвало на лице дворянина путь и слабую, но искреннюю улыбку. — Прошу вас, проходите.       Появление Жанны так же было ожидаемым, но всё же стало сюрпризом. Да, они были публично представлены друг другу, но до сего момента Лестер слабо себе представлял что бы сестра битвы могла вот так нанести ему визит. И судя по её растерянному взгляду, которым она принялась рассматривать богато обставленное помещение, Жанна до недавнего времени считала также. Роскошь давила на неё, так что в ответ на приветствие сорроритка смогла лишь едва заметно кивнуть и сделать несколько неуверенных шагов вглубь комнаты. — Присаживайтесь.       Не выпуская ладони, Лестер локтем указал на одно из роскошных кожаных кресел, а после сам опустился в подобное прямо напротив, оказавшись отделённым небольшим чайным столиком. Жанна, ещё несколько мгновений пробыв в состоянии некоторой нерешительности, всё же взяла себя в руки и заняла предложенное ей место, даже не сняв намокший от вновь начавшегося дождя дорожный плащ, вызывав тем самым на лице Лестера слабую снисходительную ухмылку. От сестры ордена Фамулус она сейчас отличалась каждой мельчайшей своей деталью, и совершенно нетипичным для Нова Порту почти что мужским покроем одежды, и неуверенным взглядом продолжавшим блуждать по непривычно богатому, а с её точки зрения и вовсе декадентному, интерьеру и даже просто по неумению занять комфортное положение в кресле. И судя по всему, хоть какое-то успокоение она стремилась найти в своём серебряном кольце, единственном украшении которое мог видеть Лестер, начав медленно крутить его прямо на пальце. — Полагаю, вас направила сюда сестра Аврелия? — Осторожным тоном начал дворянин. — Да, это так. — Мгновенно отреагировала Жанна теперь обратив взгляд своих сапфировых глаз непосредственно к Лестеру. — Она просила меня предупредить вас. — О бароне де Пальма? — Да. — Она кивнула, кажется вновь начав обретать в себе уверенность. — Сестра Аврелия ещё не узнала всего, что было бы вам полезно, но наткнулась на информацию которую вам стоит узнать прежде чем вы сами успеете что-то совершить. — Жанна промолчала, словно убеждаясь в том, что полностью владеет вниманием Лестера. — У этого вашего барона очень большой конфликт с Адептус Механикус. На столько большой, что они даже несколько раз пытались его убить. И сейчас де Пальма находится под защитой планетарного епископа. — Что они такого не поделили? — Этого сестра Аврелия ещё не знает. Но хочет предупредить вас о том, что любые поспешные и неосмотрительные действия могут привести к тому, что обе стороны начнут считать вас своим врагом. — Да, мне бы тоже не хотелось оказаться между молотом и наковальней. — Лестер постарался легкомысленно улыбнуться в ответ. — Но вообще, это значит и то, что действуя осмотрительно я смогу приобрести союзника. Что же, буду иметь это ввиду. — Он благодарно кивнул. — Она просила передать что-то ещё? — Нет. — Нет? — Дворянин вновь удивился. — Впрочем, полагаю, что предупредить о таком действительно стоит как можно раньше…       Он напряжённо выдохнул, а после откинулся на спинку кресла не сводя свой взгляд с сорроритки. В неожиданно наступившей тишине вновь начали зарождаться десятки мыслей и Лестеру оставалось надеяться, что они не находили никакого отражения на его лице. — Могу я задать вам вопрос? — Конечно. — Она вновь кивнула и даже перестала терзать кольцо на своём пальце. — Но я не многое знаю об этой ситуации. — Нет, вопрос не об этом. Впрочем, и об этом тоже. — Он сперва нахмурился, а после пожал плечами. — Я… Могу вам доверять? — Простите? — Теперь уже удивление отразилось и на лице Жанны, даже заставив её слегка повернуться в кресле. — Кому вы верны? — Богу-Императору человечества, разумеется. — Вновь без мгновения раздумий ответила она. — И затем Сестринству. — Но не Виктору? — Это… Очень опасный вопрос. — Лично я не вижу в вопросах ничего опасного. Вот ответы — это да, с ними бывают сложности. Но не с вопросами как таковыми.       Жанна промолчала, продолжив внимательно вглядываться в лицо Лестера, ища в его взгляде какой-то подвох или же скрытый изъян. Но после, едва уловимо вздохнув, она уверенно кивнула. — Мы считаемся Палатой Милитант для Ордо Еретикус. Так же как и Экклезиархия считает нас своей собственной армией. Но правда в том, что у нас лишь один Повелитель и лишь Его воля имеет для нас значение. Если Он прикажет, то мы перебьём всех кардиналов до единого, так же как мы это уже однажды делали. Если таково будет Его приказание, мы сами осудим и казним любого инквизитора дерзнувшего пойти против воли Истинного Владыки. — Но что насчёт Виктора? Я верно понял то, что вы не являетесь постоянной частью его команды? — Нет. Я здесь только из-за Макса.       Теперь уже Лестер пытался найти что-то во взгляде её светлых сапфировых глаз, начав вглядываться в них настолько пристально, что Жанна вновь начала рефлекторно вращать серебряное кольцо. — Значит, об этом нашем разговоре вы ему не расскажите? — Нет. Это дело Сестринства, а не его. — И он не задаст никаких вопросов по поводу вашего отсутствия? — Сейчас он, вместе с кадианцем и Максом, проводит своё расследование. Его детали мне неизвестны. — Значит, это работает в обе стороны? — Лестер вновь попытался улыбнуться. — И если мне вдруг понадобиться ваша помощь, могу ли я… — Сестра Аврелия попросила меня присматривать за вами. По мере возможности. — Присматривать? — Да, она использовала именно это слово.       Уверенность на миг покинула Лестера и тот, чтобы скрыть это решил занять руки, проведя ладонью по своим чёрным волосам, в это же время пытаясь побороть прорывающуюся ухмылку. — Что же… Спасибо. — Такова воля Императора. Я лишь исполняю её.       Воля Императора. Провиденье. Судьба. Время. В последние дни Лестер слишком часто сталкивался с этими словами, но значит ли это, что он сам имеет к ним хоть какое-то отношение? Странная, искажённая вера Виктора едва ли может найти понимание у сестры битвы, но при этом, самым странным образом, сейчас они говорили об одном и том же. — Могу я задать ещё один вопрос? Он… будет ещё более необычным. — Судя по всему других у вас не бывает. — Жанна вновь кивнула и кажется, на уголках её губ даже проступило что-то похожее на улыбку. — И сестра Аврелия, и до неё господин Серре, все они предупреждали меня об этом. — О моём стремлении задавать вопросы? — В том числе. — Она, похоже, смогла расслабиться и даже не казалась сжавшейся. — Так спрашивайте наконец. — Как вы… Доверяетесь Императору настолько сильно? — Это потому что моя жизнь принадлежит Ему. — Вновь мгновенно ответила Жанна, тоном, вопреки ожиданиям Лестера, скорее спокойным, чем раздражённым. — Так же как и у всех нас. — Нет. Не совсем. — Она мотнула головой, а в её взгляде засиял огонь. — Я существую только благодаря Его воли. — С особенной интонацией произнесла сорроритка. — И честно сказать, я никогда не имела возможности узнать как это воспринимают все остальные, ведь именно в моём случае — верность Ему это самый простой и естественный шаг. — Она промолчала и заметив непонимание во взгляде Лестера продолжила, наполнив свой голос неожиданным теплом и мягкостью. — У моей матери были очень тяжёлые роды и никакие хирургеоны не могли ей помочь. Прогноз был один — мы обе умрём. И тогда мой отец обратился с молитвой к нашему Повелителю, пообещав отдать меня Ему во служение. И… Вот я здесь. — А что с вашей матерью? — Она жива и здорова. — Этот вопрос уже заставил её на миг задуматься перед ответом. — И вас просто взяли и отдали в монастырь? Вот так? — Нет, конечно нет. — Жанна слабо вздохнула, явно перебарывая в себе какое-то другое, более яркое чувство нежели смирение. — Какое-то время я, разумеется, жила с семьёй, но обстоятельства моего рождения от меня не утаивали. Когда пришло время, отец спрашивал хочу ли я исполнения его обещания. Это же спрашивали и сёстры встретившие меня в монастыре. Суть Сестринства в том, что мы не терпим покорности рождённой из принуждения или страха. Каждая из нас может в любой момент оставить свою службу и даже когда во время обучения меня подвергали самым суровым наказаниям, я всё ещё была в праве уйти к семье. — А меня о таком никто не уведомлял. — Лестер попытался изобразить иронию в своей улыбке. — И что, вы можете прямо сейчас… Уйти? — Нет, конечно не прямо сейчас. — Она вновь мотнула головой. — Но сразу после завершения задания. — И вы считаете, что ваше место именно здесь? — Я не считаю и даже не верю в это. Я знаю. Знаю, что должна быть здесь.       Дворянин вновь улыбнулся, теплее и даже доверительней. Не имело значения, верит он в судьбу или нет, чувствуют ли невидимую руку Провиденья и подвластен ли он беспощадному течению времени. Всё это на самом деле было неважно. Ведь есть те, кто доверяют этому вместо него. — Хорошо. Звучит это так, что похоже… Я могу вам доверять.