Мой ангел хранитель

Она был моей слабостью. Чем — то, от чего я не мог отказаться даже во благо. Она была единственной женщиной, которую я хотел оставить себе, отняв у всего мира. Вечер того же дня Pov Serkan Моя мама была ранена, а всё из-за этой некчемной девчонки с ангельских именем. И снова я повелся на эти уловки. Той Эды нет, Серкан, и ты не найдёшь её. — Серкан, пусти меня, мне больно, — но я лишь тащил ее вперед. Агрессия затуманивала разум и нормально соображать мой мозг просто не мог. Швырнув девушку в центр комнаты, хватаю её  голову, заставляя смотреть в мои глаза. — Зачем ты это сделала? Зачем? Отвечай, принцесса, — с каждым словом очередная нервная клетка лопалась, а перед глазами стояло тело мамы. — Я ничего не делала, Серкан! Я клянусь тебе, дай мне помочь, дай спасти её. — каждое слово было похоже на крик отчаяния, но я не поверю. Какая может быть помощь после того, как ранила? Какая?! Сняв курок, приставляю пистолет к голове Эды и последний раз шепчу такое ангельское имя. — Серкан, пожалуйста, дай мне её спасти, а после делай что хочешь, — девушка в открытую билась в истерике, даже не смотря, что моя рука сжимала голову, а к другой части был преставлен пистолет, она полезла к выходу. — Зачем ты это сделала? — Прошу тебя, дай мне спасти её, — закусив щеки и резко убрав руку от головы, обхожу помещение. Телефон завибрировал в руках, а по коридору раздавались крики. Сняв трубку, произношу одну фразу. — Энгин, подготовьте всё для операции, доктор будет исправлять свою ошибку. —  убрав телефон и бросив последний взгляд на доктора, выхожу. — Я всё равно выпущу в тебя пулю за маму, принцесса. На своих каблуках Йылдыз бежала со всех ног на то место, где была несколько минут назад, в впопыхах вытирала слезы. Что-то во всей этой ситуации было не то, то ли это было моё утешение, то ли всё еще не отпускало детство.  Упав на колени рядом с мамой, Эда разрывает своё платье, зажав рану и измеряя пульс. — Пульс слабый, нужно срочно что-то делать, мне срочно нужны хирургические приборы и кровь. Какая группа крови у госпожи Айдан? Нам надо срочно делать переливание, большая потеря крови. Схватившись за голову, опускаюсь рядом с мамой, пока прислуга искала все документы. — Госпожа Айдан, говорите со мной, не закрывайте глаза, я вам помогу, — на последних словах в дом ввалились медики с непонятными для меня чемоданчиками, — Серкан, нам надо перенести её в другое помещение, чтобы я смогла провести операцию. Готовьте кровь и машину, после операции мы сразу же выезжаем в больницу. Сейчас передо мной сидела уже не женщина, которая билась в истерике, а настоящий доктор, сдержанный и собранный. Для меня было не свойственной выполнять приказы какой-то женщины, кроме мамы, но сейчас время шло наутёк, я обязан был помочь. Подняв маму, несу в подготовленную Пырыл комнату. Прохладное помещение, с ярким светом и откуда не возьмись операционный стол. Помыв и обработав руки, а после обтерев их полотенцем, Эда надевает операционный костюм. Секунда и меня вышвыривают за дверь, оставляя только Пырыл с документами. Тело ломило от боли, я чувствовал всё, что испытывала мама. Волоски на теле поднимались при любом звуке аппаратов. — У нас нет первой положительной, — еще один мед брат бегал из помещения в машину и обратно, приоткрывая хоть не много завесу происходящего. Время шло долго, я бы даже сказал, что ничтожно долго. Ожидание убивало нас всех, кроме тётушки, которая успевала учить бедную Пырыл и издеваться над Энгином. — Да замолчи ты уже, твоё жужжание на ухо достаёт меня, — в конечном итоге всему приходит конец, и нить моих нерв разрывается на её окончинание. Десять шокирующих глаз смотрели на меня с неким недоумением. Я был готов разорвать каждого. Отца, что он пригласил эту докторшу с ангельских именем. Тётушку, которая слишком эмоционально реагировала на всех. Селин, что даже в такой момент она пялилась на меня. — Господин Альптекин, операция прошла успешно, но состояние вашей жены критическое, нам надо сделать переливание. У кого из вас первая положительная? — сердце ёкнуло, ведь из вас ни у кого нет первой положительной, кроме моего покойного брата. Сжав голову, отец садится в кресло. Это были болезненные воспоминания, в которых он винил только себя, но сейчас состояние мамы было критическое и нам надо было что-то сделать. — Нам нужно ехать в больницу, соберите вещи и кто-то один может поехать с нами, на случай если Госпожа Айдан очнеться раньше, чем нужно и будет послеоперационный шок. — Я еду, отец, останься дома, Энгин, ты со мной на другой машине и возьми с собой Ферита, на случай если на маму решат снова напасть, — бросив взгляд на окрававленные перчатки доктора, отворачиваюсь. «Я всё равно убью тебя за маму.» Реанимация со скоростью света ехала по улицам Стамбула, нежно варьируя между машинами и объезжая пробки. Эда, каждую секунду проверяла пульс и аппараты, со страхом смотря в мою сторону. — Как только пройдёт переливание, я заберу тебя и доделаю свое дело, — стойкий стержень в голосе и она дрожит. Одновременно во мне вспыхивают два чувства: возбуждение и удивление. Десять минут назад эта девочка держала в руках скальпель, её руки от природы не должны дрожать, а здесь, их словно бьют током. — Серкан, — но мне не хочется её слушать. — Заткнись, просто заткнись.

***

Ненавижу больницы, это одно из самых ужасных мест для меня. Здесь я потерял своего брата. Он остался умирать на операционном столе, доктор просто не успел во время остановить кровоизлияние в мозг и его больше нет. На дрожащих ногах, брюнетка вышла из лифта. Слишком смелая, чтобы не быть убийцей. — Поехали, — схватив ее за руку, вывожу через чёрный вход, обходя журналистов, с которыми боролся Энгин. Одна его фраза: «без комментариев», выводил из себя любого человека после десяти минут молчания и взгляда с презрением. — Выслушай меня, прошу, — на глазах снова слезы, но мне противно их видеть. Она не ревела, не билась в истерики, когда в упор стреляла в мою мать. — Закрой свой рот, иначе я выкину тебя прямо на скорости, — открыв дверь, заталкиваю ее в машину. Я снова смотрю в её глаза, такие карие и такие бездонные. Flasback 21 ноября 2004 — Привет, — слегка дернув девочку за косичку, протягиваю большую конфету на палочке. Мама специально привезла её для Эды. — Ах, это что? — щёчки малышки покрываются краской, что будоражит меня. Это какие-то непонятные ощущения, что-то щёлкает внутри при виде этих глаз, а запах до такой степени проник в подсознание, что появлялся везде, стоит только подумать о ней. — Это мне? — Конечно, настоящая французская конфета, — подмигнув Эде, кладу на стол, где находился поднос с его. Никогда ненавидел школьные столовые. Однообразная пропаренная еда, безвкусные овощи и разбавленный чай. — Серкан, спасибо большое, — подняв за подбородок встречаюсь с её карими глазами. Они такие красивые, бездонные, — Если тебе не стыдно сидеть с такой как я, то присаживайся. Оглядевшись, все ученики сидели по группам, только Эда была одна. Её смущение и сотни взглядов на меня подбешивали. — Че пялитель? Завидуете, что я общаюсь с такой красивой и умной девочкой, а вы сидите с имбицилами? The end flashback — Выходи, — открыв дверцу машины, смотрю по сторонам. Только звук леса и кромешная темнота. Её глаза полные страхом, смотрели по сторонам. Схватив за руку, веду на привычную для себя поляну боли. — Чего ты хотела добиться подстрелив маму? — вытащив револьвер из-под куртки, присталяю к виску. — Здесь два заряда, которые я выпущу в твою голову, Эда Йылдыз и ничего мне не помешает. — Я прошу тебя поверь мне, я ничего не делала. Был мужчина, мужчина, Серкан. Он вел себя очень странно, я его заметила после того, как ты меня оставил. Я молю тебя, моя тётя не переживёт это, — в её глазах стояли слезы. Первый выстрел. Девушка визжит и закрывает рот. Я не верил в её слова. Какой-то идиот будет стрелять в моем же доме в мою же мать? Перезарядка. Второй выстрел. Закрыв глаза, девушка полностью смирилась если это можно назвать так. Перезарядка. Телефонная трель раздаётся на весь лес, заставляя птиц в округе взлететь. — Я слушаю, — приложив телефон к уху, меняю положение пистолета, приставляя к левому виску. Почему же я не могу спустить курок прямо сейчас? Почему я хочу, чтобы она испытала мою боль? — Доктор не виноват, в нашем доме была крыса, — из-под моих ног уходит земля, — выстрел был со спины. «Это кто-то из твоих близких.» Голос того наркоши засел в моей голове. Эта девушка была не виновата. Скинув трубку, в ярости кидаю телефон и рву волосы в идеальной причёске. — Я ничего не делала, — последнее, что я слышу от девушки перед тем, как она падает в мои руки без сознания.