***
Джексон спровадил семью, кого куда, и заехал, как договаривались, пораньше. Какое-то время он молча с недовольным видом пялился на Лайв Уайр¹ в гостинной. — Что, не нравится? — доедая завтрак на скорую руку, спросил Джен. — Как ты можешь позволить себе такое жильё? — оглядел он лофт. — И байк за двадцать восемь тысяч долларов? Попросил не тупить. Конкретно его. А теперь тупого включил сам. — Кредитка, — усмехнулся Джен. — Расслабься, не на моё имя. — Верни её. Конечно, всё это время они работали именно для того, чтобы продолжать жить с голыми задницами. По такой логике можно было после первого же налёта утрамбовать наличку в матрас и пиздовать на задворки Спрингфилда. Где позасратее. Вот это жизнь! Хотя дерьмовый настрой Джексона легко объяснить — он нервничал. Если не сказать, страшно очковал: сегодня всё окончательно решится. А потом ему будет безгранично класть и на Харлей, и на обставленный лофт, и на всё остальное. В том числе, и на самого Джена. Джен протянул ему бутылку пива. — Положь пиво, собирайся и пошли. Его правильность выбешивала. Порой он брал на себя слишком дохера, особенно в отношении других. Особенно дохера — в его отношении. А не стоило бы. Не в отношении к тому, кто должен прикрывать твою задницу. — Пошли, — крикнул он уже из лифтовой.***
Инкассаторский броневик ждёт в условленном месте в промзоне. Пулемёт отключает спутниковый мониторинг, внутренние камеры, и сержант выходит на его волну по рации — договориться с его новым, слишком активным в плане своих обязанностей, напарником. На всякий случай фургон окружают — на этот раз Джексон дал добро на случай, если придётся пустить кого в расход. Хотя если подумать — стоит сделать это сразу, а не ждать, пока какой-то чепушила подпишется под них. — Привет, красавчик. Сегодня давай без геройства. Больше предупреждать не буду. С этим всё ясно? Он молчит в тряпочку, ни звука в ответ. — Руки подними. Тот молча выполняет команду. Сержант открывает его дверь, дулом автомата указывает на землю, и, только тот спускается, перетягивает его запястья кабельным хомутом. — Будешь хорошо себя вести, — говорит он уже в лицо инкассатору и шлёпает его по щеке, — доживёшь до завтра. Джен занимает место позади водителя, за ним Том, Брэд и Карлос. Напарник Пулемёта также — без единого звука — возвращается на своё. Сержант и Сэм — отправляются на машине позади. — «Два-четыре-один-один» прибыл, — через несколько минут сообщает на контрольный пункт депо Пулемёт. — «Гамма», это база, проезжайте, приём, — звучит голос диспетчера, и ворота открываются. Остаётся попасть внутрь — второй пункт контроля. Напарник не дурит — это самое главное. Пулемёт повторно докладывает о прибытии, и после короткого «Проезжайте, гамма» броневик проезжает в доки. Всё по плану. Пошагово. Тихо. Инкассаторы моментально подчиняются, когда им велят лечь и не двигаться. Даже сейф берут меньше чем за минуту: требования Карлоса выполняют беспрекословно, никто даже не думает оказать сопротивление. На всякий случай Джен стягивает ноги заложнику-новичку таким же хомутом, что и руки, пинает, валит на пол, и добавляет: — Веди себя хорошо. Выносят сейф, Карлос остаётся с заложниками. Остальные переходят в хранилище. Жирный диспетчер всё-таки успевает нажать тревожную кнопку, едва замечает посторонних в чёрных шлемах, бронежилетах и со штурмовым оружием. Теперь не удастся незаметно подойти к оружейной, а на всё про всё остаётся восемь минут — по тревоге поднят спецназ. Приходится вынудить их открыть двери угрозой прострелить Пулемёту башку через три секунды. Хитрожопые мрази не просто так просиживают бабки на рабочем месте — идут на уступки, кладут пистолеты, но в считанные секунды выхватывают длинностволки и устраивают пальбу. Приходится прибегнуть к взрывчатке. В один момент Брэд падает на пол в судорогах. — Куда тебя ранило? — наклоняется к нему Том и стаскивает шлем. — Куда тебя ранило? «Четвёртый» ранен. «Элвис», повторяю, «четвёртый» ранен! — передаёт он по рации. Джен минусует оставшихся и уже спокойно проходит в диспетчерскую. Пока жирный ублюдок жалобно тарахтит на полу про детей, он стягивает ему за спиной руки, отключает кнопку тревоги и открывает внешние ворота. — «Элвис», заходи поиграть. Через считанные секунды чёрный внедорожник сержанта беспрепятственно проезжает на территорию. — «Первый», отсекай остаток здания. — Принято. Внешние ворота и контрольный пункт снова заблокированы. Только после этого сержант покидает машину и проходит в хранилище набивать сумки. Всё складывается просто идеально. При погрузке какие-то долбоёбы из инкассаторов, притаившихся на парковке, решают попалить напоследок. — «Первый», «четвёртый» ранен, — вызывает сержант, — повторяю, «четвёртый» ранен. Ты видишь «третьего»? — «Три», ответь, — пробует связаться Джен, но вместо ответа с доков звучит одиночный выстрел. Мониторы диспетчерской засекают на погрузке тело кого-то из команды. — У нас там кто-то орудует. «Элвис» покидает здание. Джен разблокирует выходы и тащит к броневику Брэда. Осталось четыре минуты. И хорошо бы Тому успеть добежать до выживших в ближайшие две. А нет… И хер бы с ним. Три минуты. Перед са́мой машиной кто-то снова открывает огонь — несколько пуль приходятся Брэду в голову. Ещё минус один. Но на выручку вовремя идёт Пулемёт: снимает стрелков и запрыгивает в фургон. На полном ходу броневик таранит полицейский патруль, поджидающий у ворот спецназ. Пока удаётся выиграть целую минуту. — Чёрт! — Джен срывает подшлемник прямо за рулём, когда видит, что за ними погоня и вертолёт. До кучи задело сержанта: кажется, перебита артерия — кровью из шеи зафоршмачен весь его экип и приборная панель. Сейчас только бы добраться до условленной точки в промзоне. — Это ничего не меняет, — хрипит Джексон, зажимая рану рукой. — Действуйте по плану. Фургон проносится на подземную парковку; сержант пультом поднимает болларды и опускает ворота. Это дало ещё пять минут. Возможно, даже чуть больше — спецназ будет думать, что они в западне, ведь про сеть старых тоннелей под этим зданием почти никто не знает. Сержант, уже побелевший, как мел, еле дышит. Джен глушит движок и пристально оглядывает его. — Ты как, сержант? — Ничего. Выживу. Возвращайся, работа не ждёт. Он тихо встаёт, помогает Пулемёту перекинуть сумки на погрузчик и возвращается за Джексоном. — О-оу, тихо-тихо, тихо, — протягивает Джен, когда тот пытается наставить на него пистолет. — Это нам уже не понадобится. Да, сержант? — с лёгкостью выдёргивает ствол из его слабеющей руки и кладёт на водительское сиденье. Джексон всегда не доверял ему. Даже не раз открыто говорил об этом. Но на дела, тем не менее, брал. Потому что больше никто не прикроет так, как он. Потому что больше никто не выдержит того, что выдерживает он. Потому что он — не просто так «первый». Рука сержанта судорожно тянется к амуниции Джена, к ручке штык-ножа. Главная ошибка Джексона — в выборе не того врага. Лезвие тихо чиркает о ножны. Рывок — сержант откидывается на сиденье, а Джен спокойно проходит к лифтовой, где уже ждёт Пулемёт. — А где сержант? — Он не с нами, — Джен нажимает на кнопку подвала, расстёгивает ремни и сбрасывает бронежилет на пол. — Что значит — он не с нами? — Да сдох твой сержант! Больше он не задаёт вопросов. Догадывается или нет — похеру. Всё это не надолго. В подвале они пересаживаются на квадроциклы и доезжают по заброшенному тоннелю до переезда, где ждёт сменная тачка. Пулемёт открывает багажник, принимается за дело, а Джен шагает к воротам и открывает замок. Что такое дебилизм? Это когда в тишине, в помещении с прекрасной акустикой снимаешь с предохранителя ствол. И когда думаешь, что ты самый пизодельный в мире. Джен отодвигает ворота и возвращается к машине. Как он и думал: под ремнём сумки в руке Пулемёта пистолет. Кто быстрее? — А, а, а, нифига — не успел, — приставляет Джен к его горлу свой и тут же стреляет. Закидывает оставшиеся две сумки в багажник и не спеша выезжает на шоссе. В небе кружит полицейский вертолёт, а по встречной мчатся патрульные машины.***
Теперь это не просто «дохера бумажек». Но даже с ними в Лос-Анджелесе… нечего делать. Без них, конечно херовее. Но дело не в навороченном лофте. Не в Харлее за двадцать восемь кусков. Не в понтовом вискаре — кстати, кажется, он нихрена не отличался от обычного Дэниэлса. Просто дело в том, что ему тут нехер делать. Стейси была права: от всего этого очень быстро слипнется жопа. Всё это быстро надоест, и рано или поздно снова придут дни, когда захочется лезть на стену. Не просто так Брэд хотел вернуться в часть и видеть своего врага в лицо. Таким, как они, не остаётся больше ничего. Они умеют убивать. Они любят убивать. Они хотят убивать. Всегда. И остановить это желание можно, только убив их самих. Стакан виски, пара больших глотков. В этот момент где-то зазвонил телефон. Не его — в одной из инкассаторских сумок. Действительно, там лежал чей-то левый смартфон. Не забитый в контактах входящий. Джен задумался, держа телефон в руке, но тут в темноте гостиной раздался голос: — Отвечать не будешь? Сука. Так облажался. Попался на мобильник, как тупой школьник. Вспыхнул свет лампы, и Джен узнал его — новичок-напарник. Как его там?.. — Что тебе нужно? За баблом пришёл? Рядом с ним на столе лежит пистолет и какие-то бумажки. И для обычного чувачка из инкассации у него слишком непробиваемый вид. Или он просто отбитый в край. — Нет, не за деньгами. Прочти вот это, — он швыряет в Джена бумаги и наставляет пистолет, выжидая. Не похоже, что ему нехер больше делать этим вечером. И не похоже, чтобы он шутил. — «Пули А-1 и А-2 вошли в правое лёгкое, вызвав коллапс. Пуля B-1 прошла сквозь печень, а B-2 разорвала селезёнку. Пули С-1 и С-2 — рваные раны на сердце. Причина смерти: потеря крови и травмы. Род смерти: убийство». Джен перелистывает; на следующей странице скрепкой прицеплена небольшая фотокарточка. Но её хватает, чтобы вспомнить этого мальчишку. Вспомнить лицо сидящего напротив инкассатора. Два выстрела. И ещё четыре. …сказал: по ногам! — Короче… Печень, лёгкие, селезёнка. И сердце. После такого не выживают. Джен это точно знает — нет. Потому что лучше всего в этом мире он умеет убивать. — Да чё тебе надо, урод? — Твоя печень. Выстрел — адская боль пронзает, точно разряд. Её невозможно стерпеть. Она валит с ног. — Падла… — сквозь зубы шипит Джен. — Твои лёгкие. Выстрел — он встаёт со стула и идёт к рухнувшему на сумки с банкнотами Джену. В глазах темнеет. Каждый вдох, каждый выдох прожигает грудь. — Селезёнка. Выстрел — боль уже всё тупее. Кровь слишком горячая. Или это слишком быстро немеет тело? Но что-то внутри ещё отчаянно цепляется за жизнь. — И чтоб ты знал… — Он выжидает паузу, неотрывно наблюдая, как тело Джена бьёт в агонии: — Его звали Дагги. Выстрел. ___________________ 1 Лайв Уайр — Harley-Davidson LiveWire — первый электрический мотоцикл от Harley-Davidson (максимальная скорость составляет 95 м/ч (153 км/ч), двигатель — 105 л.с. (78 кВт)), выпущенный в 2019 году.