unholy

Стук захлопнувшейся двери болезненно отдался где-то в затылке. Голова из-за этого загудела еще сильнее, предвещая хорошее утро. Картман не помнил, пытался ли он протрезветь под душем или же стал случайной мишенью чьего-то упавшего стаканчика с алкоголем, — вне зависимости от причин, мокрая башка не приносила никакого эстетического удовольствия. Началась взрослая самостоятельная жизнь парня. Началась, как и у всех его сверстников, со взвешенного и несомненно взрослого решения напиться в стельку. Поводом стало новоселье — его друзья наконец слезли с родительских шей и обосновались в общежитии. Вечеринка была отменной, единственный минус ее был, пожалуй, в том, что Картман не помнил ни единого момента вечера — так старательно он заливался алкоголем. Может, оно было и к лучшему: вчерашние школьники отрывались так, будто бы конец света наступал уже завтра. — Господи, как сложно жить, — хрипло пробормотал он, проводя ладонью по мокрому лбу. Глаза слипались, ноги не хотели сдвигаться с места — Картман уже смирился с мыслью о том, что спать ему придется прямо здесь, под дверью. И вот когда парень уже удобно устроился на коврике, в этот самый неподходящий момент какая-то неблагодарная сволота решила начать ему написывать. Чертов телефон долго не желал быть найденным — ощупывая карманы, парень мысленно проклинал нежеланного собеседника самыми последними словами. Найдя, наконец, неумолкающий телефон, Картман недовольно сощурился от яркого света — и какого лешего он не сделал яркость меньше перед тем, как набухаться вусмерть. На экране один за другим появлялись уведомления от «наглого жидяры». Тот любезно интересовался, добрался ли «чертила наглый» до дома, все ли в порядке с его «бесстыжей мордой». Стиль сообщений демонстрировал далеко не трезвое состояние его отправителя. Картман через силу тыкнул на случайные буквы в слепой надежде на то, что ответ получился достаточно связным, чтобы удовлетворить спонтанного собеседника. После, не дожидаясь ответа, Эрик изо всех оставшихся после вечеринки сил швырнул телефон в стену. В темноте что-то зашипело, однако придавать этому звуку значения сил не было. «Кошка», — сквозь сон подумал Картман. Первой мыслью Картмана при пробуждении было то, что никакой кошки у него нет. Эта мысль была настолько быстрой и безумной, что голова от нее заболела сильнее, чем накануне (а может, и не от нее — все-таки надо было так напиться…). Сухость во рту мотивировала встать и пойти на кухню за стаканом воды, но тело, будучи во власти похмелья, сопротивлялось. Картман предпринял слабую попытку встать, но со стоном рухнул на изрядно помятый коврик, явно не готовый к тому, что его будут использовать в качестве подушки. День не задался с самого начала. Солнечные зайчики, радостно скачущие по стенам и лицу парня, не приносили былого удовольствия, а только сильнее выводили из себя. Где-то у стены гудел телефон, не подозревая о том, в каком состоянии находится сейчас его владелец. Смирившись с безысходностью положения, Картман откинулся на влажный коврик, не успевший как следует просохнуть за короткую ночь, и устало закрыл глаза. — Да уж, Эрик, когда мы последний раз виделись, пахло от тебя куда приятнее. Нет, это точно была не кошка.