Переплетение веских причин остаться

У Цансэ-саньжэнь тёплые руки, и она очень-очень красивая, больная совершенно не той красотой, установленной стандартами у заклинателей. Юй Цзыюань — острые черты лица, резкие, лихорадочные движения, степенная походка и величественный тон; она — мягкий смех, словно тысяча юнмэньских колокольчиков звенит одновременно, детский лик и плавность в каждом шаге. Цзыюань, несомненно, грозовая туча на её бескрайнем небе. Цансэ напоминает солнце. Третья дочь клана Юй не любит безлико стоять за чьей-то спиной и находит идеальную тень для своего света. Только Цансэ-саньжэнь так не кажется. — В твоём будущем, — произносит она, — да, в твоём будущем, А-Юань, ты не будешь счастливой. Цансэ-саньжэнь говорит загадками, языком, принятым на горе — кроющим в себе много тайн и понятным лишь ей одной. И, несомненно, она врёт. Потому что Юй Цзыюань несчастна не только в своём будущем. В настоящем тоже. Родившись в богатом ордене, ей заранее была отведена такая участь — выйти замуж, скрепить два клана крепким союзом, родить наследника и остаток жизни посвящать воспитанию детей. Может, изредка ходить на ночные охоты. А потом умереть, мучаясь старческим бредом, на глазах у плачущих родственников и мудрым голосом давать наставления. Но Юй Цзыюань не любила, когда ей указывали. Более того, терпеть не могла, что вся её жизнь была заведомо обречена. Каждый раз, выражая хоть малейшее недовольствие, она слышала в ответ: «Тебе повезло, что ты выйдешь именно за Цзян Фэнмяня: он из тех, кто будет уважать свою супругу. Посмотри на чету Цзиней или Не. Это лишь дурость, Цзыюань, ты ещё скажешь спасибо». Цансэ-саньжэнь не произносила эти слова. Она знала и понимала больше других. Всегда. — Раз тебе известно будущее, отчего не пытаешься изменить? — Цзыюань хватает её за запястья и почти кричит, — я была права: ты всегда нас всех ненавидела, глупая девчонка, ты... Цансэ не сопротивляется, со спокойностью гадалки, на которую обозлился за плохое предсказание клиент. Цзыюань думает — лучше бы вырывалась и кричала в ответ. — Ты не оставишь свой дом, — с уверенностью произносит она, — не для тебя путь, проложенный пыльными дорогами и ночлегом при открытом небе. И не для меня статус, приёмы и привязанность к одному лишь ордену. Я лишь пытаюсь тебе помочь советом. Сгладить твою участь хоть чуть-чуть. Цзыюань разжимает чужие запястья, и тогда Цансэ её целует. Как всегда медленно и осторожно, не проявляя глубокой страсти и пылкости. Для неё это — слабая попытка заглушить чувства. И ничего больше. Когда они станут старше, вряд ли даже вспомнят, как звали друг друга. — Ты права, я не пойду за тобой, — медленно произносит дева Юй, — как и ты не пойдёшь за мной. Цансэ отстраняется и легко пожимает плечами, накидывая тёмный плащ на свои плечи. — Быть может, мы когда-нибудь встретимся, — её слова горечью оседают на языке; они понимают, что не увидятся более, и что для каждого в жизни Цзыюань фигура Цансэ была дороже. Она должна радоваться, что соперница исчезает. Но Цансэ не принимала этот неравный для неё (кого из них?) бой. Наверное, в их истории самый обидный момент заключается в том, что они обе никогда не добьются взаимности, преследуемые тенями друг друга. Юй Цзыюань знает, о ком все мысли Цзян Фэнмяня, а Вэй Чанцзэ наверняка догадывается, чье имя оседает на губах Цансэ, когда та произносит молитву старым богам. Она кричит, лихорадочно рассеивая искры Цзыдяня в воздухе: «Я — сверху, ты — снизу. Запомни это.» Пророчества Цансэ всегда сбываются. Юй Цзыюань знает, что через пару минут её поглотит родная огненная стихия, а после останется единственной свидетельницей того, что крылось за этим гневным выкриком. Она ненавидит, испепеляет, уничтожает, потому что однажды сама оказалась внизу.