В ритме страсти

Утро, 7:06. Будильник разрывается уже с минуту. Мария не может никак найти в себе силы, чтобы встать. Не мудрено, легла-то часа четыре назад. Преодолев все порывы лени, Куликова протянула руку и выключила пронзительную мелодию. День обещал быть долгим. «Что ж… С добрым утром меня», — прозвучал внутренний голос Маши. Сегодня должны были состояться очередные съемки сериала «Склифосовский». Сценарий голубоглазка уже видела и выучила нужные отрывки. Сцены предстоят интересные… Женщина не спеша спустилась на первый этаж своего дома, на кухню, где заварила себе кофе. Ароматный запах… Именно он мог сейчас Марие помочь проснуться. Ваня на ночь остался у отца, поэтому вести сегодня сына в школу — в ответственностях Матросова. Она помыла голову. На площадке всё равно будут химичить над её волосами, поэтому женщина просто собрала их в хвост и пошла одеваться. В нужное время Мария была на площадке. Гримеры быстро занялись внешним видом актрисы. Тем временем подъехали и все остальные. Камеры операторов были направлены на кровать в комнате Брагиных. Здесь, по сценарию, Олег и Марина должны между домашних дел, в которые входил уход и обеспечение всего необходимого для развития их ребёнка — Кати, прилечь отдохнуть и поцеловаться. Работа немного интимная, но уже несложная, ибо ребята такие сцены вырисовывали без особых затруднений. Даже съемочной группе начинало казаться, что эти их чувства на камеру вовсе не наигранные. На площадку вышли главные актеры. Всё было готово к съёмке. Прозвучал голос режиссёра: «Камера! Мотор!». Максим и Маша между слов слились в поцелуе, где Нарочинская должна была проявить смущение из-за ребенка. Так и отыграли. После слов «Стоп! Снято!» Маша постаралась вылезти из рук Аверина, который так настойчиво её не выпускал. — Хей, ну хватит, — негромко, сквозь усмешку неловкости, произнесла Маша, выскальзывая из-под его рук. Когда же она выбралась, Макс обеими руками схватил голубоглазку за талию и произнес: «Мы ещё не закончили!» — завалив обратно на съемочную кровать. Они слились вновь в поцелуе, но уже с новой, настоящей страстью. Операторам, не долго думая, кто-то из команды махнул рукой, чтоб те снимали. На площадке воцарилась тишина. Все с замиранием сердца и непониманием наблюдали за актерами. На самом деле Максим не так давно осознал, что испытывает к этой блондинке чувства. Это была, что не есть, настоящая симпатия, даже отголоски любви. Именно так зарождаются первые чувства искренних отношений. Но Аверин понимал, что у Маши есть молодой человек и, по его доводам, она его, Максима, вовсе не любила, и у них была сама обычная дружба. Но что же на этот счёт думала сама Мария? Маша покрылась нескрываемым румянцем. Женщина явно опешила от действий партнёра. Однако Макс с таким усердием врезался своими губами в столь сладкие губки блондинки, одной рукой придерживая её за голову, что Куликова не могла ничего поделать, кроме как поддаться соблазну. Она понимала, что вокруг них сейчас стоят люди и четко понимают сие действие не как сцену, а как прямые намерения брюнета, но уже ничего с собой поделать не могла. Было поздно, Маша полностью отдалась столь желанным рукам Макса. Когда же кареглазый пришёл в себя, когда разум стал бить по мозгам сильнее, чем чувства, он с характерным чмоком отстранился от подруги, в глазах которой сиял какой-то блеск. Щечки Куликовой горели от проедающего её насковь румянца, где-то в глубине души что-то ныло и болело. Спустя мгновение голубоглазка пришла в себя и, схватив рядом лежащую подушку, накрылась ею с головой, чтоб никто не видел это сияющее восхищение в её взгляде. Но было уже поздно. Оператор самым крупным планом снял её глаза, губки, румянец… Все её эмоции, что читались у Маши на лбу. Где-то в микрофонах прозвучал голос режиссёра: «Ну вот ведь можете, когда захотите!». Сцена была доснята, дальнейшее участие этих двух не было по сценарию, поэтому Маша и Максим удалились каждый в свою гримёрку. Мария ушла последней. Она не могла поверить, что это происходит именно с ней. Что Аверин так, моментом, перевернул всё вверх дном. Она конечно же чувствовала к нему какую-то симпатию, но старалась затушить пожар на ранних этапах, когда горит только спичка. Однако сейчас Максим поднёс эту спичку к шторам. Огонь быстро начал распространяться по душе и телу Марии. Внутри все щипало и полыхало. А больше всего пугало, что блондинка не знала, как его потушить… Максим сам не понял, что на него нашло. Это был какой-то аффект от красоты Марии, от их поцелуя, который вызвал ненаигранное возбуждение у мужчины. Сейчас ему было уже стыдно перед коллегами и Машей, но…черт, это же было так сочно! Он словно впервые увидел персик, который откусил по самое не могу! И теперь он жаждал ещё… Но на этот раз Макс держал себя в руках. Когда Маша входила в свою гримёрку, которая была рядом с его, они на момент встретились взглядами. Куликова опять невольно покраснела и, вымолвив «Зря. Не стоило так делать», закрыла за собой дверь. С одной стороны, Максим очень критично воспринял эти слова. Ей не понравилось? Или, может, она холодна к нему даже как друг? А если всё-таки это была защитная реакция, чтобы избежать других таких стычек? Вопросов было много…