По причине «ты»

Минхо подходит к двери и останавливается прямо перед ней, поднимая руку, чтобы постучать. Раньше он никогда не стучал, но сейчас парень просто не мог зайти без спроса. Ответа не последовало. Хо закусывает губу и все же решает приоткрыть дверь, проскальзывая внутрь комнаты. Хан сидел на кровати и что-то листал в телефоне. На шум он отрывает взгляд от экрана и слегка приоткрывает губы, увидев Хо. После чего делает несколько быстрых движений и отползает вбок. — Что тебе нужно? — Я пришел извиниться… — Ты уже извинился. —… и кое-что прояснить. Джисон настороженно всматривается в парня, но потом кивает, смотря, как Минхо подходит ближе и садится на кровать. — Что именно? — Обещаешь, что выслушаешь меня? Не перебивая? — Обещать не могу, но постараюсь. Ли кивает. Ему достаточно и этого. И того, что Хан не будет убегать от него. — Знаешь, когда мы только начали жить сами, я думал, что это какое-то проклятие. Во-первых, я сам был ребенком и следить за кем-то было очень сложно. Во-вторых, я чувствовал ужасную вину перед тобой и твоими родителями, так что не знал, что мне сделать, чтобы почувствовать себя лучше. Тогда я стал опекать тебя, как не опекали те, кто нас «приютил». Подумал, что тогда избавлюсь от этого удушающего чувства. — Хо поднимает голову и вглядывается в чужие глаза напротив, пропадая в их блеске, — И я правда избавился. Потому-что оно заменилось другим чувством. Я пытался сбежать от себя и скрыть, пытался оттолкнуть тебя и заменить кем-то. Но не смог. Поэтому я решил просто быть рядом, пока ты не уйдешь. Мне казалось, что тогда все и решится. — Минхо, я… — Дослушай. Я понял, что не смогу тебя отпустить. Как бы не старался, с каждым днем, что приближает меня к твоему отъезду, я умираю внутри. Ты такой жестокий, Хан. Обнимаешься со всеми, висишь у них на руках и гладишь волосы. Позволяешь и им касаться себя, а знаешь, как мне было тяжело, что они могут это делать, а я нет? Да, я знаю, что я сам дурак и загнал себя в такие рамки, — выставляет руки Хо прежде чем Джисон открыл рот, — Но мне было тяжело. Поэтому я и сорвался вчера. Я совершенно не хотел сделать тебе больно. Ни физически, ни морально. Но я сразу сделал и так и так. Мне просто очень хотелось почувствовать, что тобой могу владеть только я. Я тебя люблю, прости. Спасибо что выслушал. Если тебе неприятно, скажи мне сейчас и я уйду. Я больше не вернусь к этому никогда и не потревожу тебя. Сон удивленно смотрит на парня, заливаясь легким румянцем на щеках. Сколько лет он жил рядом и не надеялся, что чувства будут взаимны. Сколько раз он останавливал себя от этой мысли. А сейчас Хо все разложил по полочкам и оказывается, что они взаимно мучали друг-друга. Звучит абсурдно и очень больно. Ли кивает сам себе и приподнимается, сжимая губы. Он понял чужое молчание по-своему и собирался уйти, чтобы не смущать бедного парня. — Стой… Хан вцепляется в чужую руку и сжимает пальцы, даже слишком сильно, чувствуя, как впивается ногтями в кожу. — Не надо уходить… Хо смотрит на руку парня и слегка улыбается, опускаясь обратно. Джисон, все еще не совладавший с румянцем, поднимает глаза на него и набирает в грудь больше воздуха. — Если в этот раз ты не будешь меня кусать, я разрешу себя поцеловать. Если бы сейчас Ли не испытывал эйфорию от этих слов, он бы точно засмеялся от фразы и тона парня, с которым он произнес это. — Обещаю. Хо освобождает свою руку от чужой хватки и переплетает пальцы, мягко сжимая и опуская на кровать, ощущая кожей прохладное одеяло. Парень напротив завороженно смотрит на это и снова поднимает глаза на Минхо, в которых мелькает легкий испуг. Но Ли правда не собирался сегодня срываться. Он наклоняется вперед и оказывается перед чужим лицом, обжигая теплым дыханием кожу возле губ. А потом мягко касается их своими, совершенно не углубляя поцелуй. Невинное касание, ощущение нежности по всему телу и Ли выпадает из этого мира. Джисон отдается эмоциям и прикрывает глаза, впервые расслабляясь с момента их разговора. Хоть Хо и хотел большего, он отодвигается от парня, гладя свободной рукой его по щеке. — Не страшно? — Нет… Хан глупо хихикает и прячет лицо в чужой ладони, выглядывая оттуда краешком глаза. Кажется, ребячество вернулось в его тело. — Будешь сегодня спать тут? — спрашивает он, приподнимая голову. — Если позволишь. — Ложись. Утром Чонин ушел. Он долго сидел на краю кровати и смотрел на восходящее солнце, прежде чем оставить на столе записку для Криса, а потом спешно выйти из дома, потирая слегка замерзшие ладони. Почему-то ему стало холодно. Самым сложным стало завести машину так, чтобы никто не проснулся. Наверное, он провалил это задание, так что поспешил выехать как можно быстрее, закусывая губу. Да, он будет сожалеть о своем поступке, думать, чтобы случилось, если бы он остался и наплевал на обязанности. Но он совершенно не хочет накликать какую-то беду на этих парней или хоть как-то усложнить их жизнь. Или поставить под угрозу Сынмина. Когда парень выехал из леса, в нос ударил непривычный уже запах выхлопов машин и сознание заполнил городской шум. Чуть было не врезавшись в машину спереди, Ян тормозит на переходе и постукивает по баранке. Толпы спешащих куда-то людей. У каждый своя жизнь, свои стремления и мечты, проблемы и несчастья, и никому нет дела до того, что гложет других. Чонина тоже не волнует то, что случилось у той девушки, что с яростью сбросила звонок на телефоне, проходя мимо его машины, но хоть и получается, что он не отличается ото всех, от этого ему не легче. До дома он добрался за полчаса. Отца не было внутри, а единственной живой душой остался его пес, изрядно похудевший за это время. — Снэппииии, аааа. Ян обнимает собаку и гладит по голове, чешет за ушком и тот облизывает его лицо и руки, яростно махая коротким хвостом. — Я тоже скучал, солнце. Парень утыкается лицом в шерсть на шее у собаки и сидит так несколько секунд, наслаждаясь теплом и близостью дорогого существа. До вечера Ян слонялся по дому, пытаясь найти различия между «до» и «сейчас». Все такая же мебель, неубранные книги на полке, разбросанные бумаги на столе, исписанные каллиграфическим отцовским почерком, конверт с деньгами, лежавший рядом — либо взятка за какое-то дело, либо благодарность. Чонин пересчитывает купюры и в легком онемение кладет назад — такой суммы бы хватило, чтобы купить особняк в центре Сеула. Отец приходит поздно вечером и сразу же замечает кроссовки Чонина возле входа. — Я рад, что ты сделал верный выбор. — Я не делал выбор, он был сделан до меня. Ян молча смотрит, как отец устало садится за диван и расстегивает пиджак. — Ты где-то был? — На вечере у мэра. —… Ну да, конечно. Почему бы не устроить ужин на полгорода, когда твой сын даже не подает никаких признаков «жизни»? Действительно, праздник. Чонин молча уходит в свою комнату и тут впервые за этот день он позволяет себе заплакать. Опуститься на пол, обнять себя за колени и захлебнуться в слезах. Как можно тише, чтобы отец не зашел в его комнату. Беззвучная истерика скоро плохо сказалась на парне — голова раскалывалась и при малейшем движении резко отдавала в виски. Парень падает на кровать и сжимает одеяло в ладони. Может, завтра станет лучше. Если бы у Криса спросили, какой день для него самый худший, он бы ответил, что этот. Он проснулся ровно в тот момент, как Ян встал с кровати и, скрипя ручкой над столом, выводил буквы на листке. Он не хотел усложнять прощание, поэтому решил не подавать вида и просто вслушиваться, изредка поглядывая на Чонина, когда он наклонялся над бумагой. Когда хлопнула дверь, Чан подходит к окну и смотрит, как Ян оглядывается, щелкая ключом и открывая двери. Бан провожает его взглядом и стоит машине скрыться за поворотом, устало падает обратно на кровать, закрывая лицо рукой. Минуты тянулись невыносимо долго. Наверное, Крис мог бы сосчитать каждую несколько раз в уме, прежде чем дверь в его комнату открылась и там появился Ликс, который, видимо, всю ночь не спал — синяки под глазами выглядели гораздо ярче, чем обычно. — Он уехал? — Да. — Странный он был какой-то. Но если ты симпатизировал ему, значит, что он правда хороший человек. — Феликс переводит взгляд на бумажку на столе и когда хочет подойти туда, его останавливает Крис. — Ладно, не буду читать ваши тайные переписки. — парень грустно улыбается и уходит за дверь, слегка прикрыв ее за собой. Чан подходит к столу и протягивает руку, забирая невесомый бумажный клочок. Развернув записку, парень видит аккуратно выведенные два слова: «Спасибо тебе». И все. Крису этого определенно мало. Сохранить хотелось что-то большее, чем эту фразу. Парень проводит пальцами по буквам и прячет записку в ящик стола. Сохранит что-то большее он внутри себя