По причине «ты»

Феликс не мог не заметить, как прячется по углам Джисон и сбегает, стоит только кому-то к нему обратиться. Он не мог не заметить подавленного и замкнутого в себе Минхо и не сопоставить два этих факта у себя в голове. Поэтому сейчас Ли поджидает Хо на кухне, закинув ногу на ногу. Смотреть на страдания Ликс не любил. Вообще не переносил. Ему хватило Джисона на протяжении нескольких лет. Минхо всегда приходил сюда около восьми часов вечера и залпом выпивал стакан воды, так что Ли выжидающе постукивал пальцами по столу. — Что-то случилось? Как Ликс и думал, парень явился. Растрепанные волосы, безэмоциональный взгляд и слегка мятая футболка — наверное, ее не меняли с самого утра. — Мне нужно поговорить с тобой. — О чем? — Хо набирает воду и делает первый глоток. — О Джисоне. После этой фразы парень сразу перестает пить и застывает на месте, переводя взгляд на Ликса. — И о чем именно? — Слушай, я не знаю, что произошло между вами. Но, может, перестанешь его мучить? — Феликс недовольно скользит по парню взглядом, — И себя. — Это не твое дело. — огрызается Хо, ставя стакан на место. — О нет, как раз мое. — Тебе же не нравится Хан, что ты пристал тогда? — Потому-что я, в отличие от некоторых, не бесчувственная скотина и вижу, как плохо Сону. И если это из-за тебя, то хочу дать тебе по мозгам. — Размечтался. — Так это из-за тебя? — повторяет вопрос Ли и приподнимается со стула, подходя ближе. — Отвали, пока я не ударил тебя. Я совершенно не хочу об этом говорить. — Зато я очень хочу. И, знаешь что? — Минхо удивленно приподнимает бровь на вопрос, — Извини. Феликс сжимает ладонь в кулак и попадает в чужой живот. Хо слегка сгибается пополам, но, кажется, приходит в себя. Внешняя боль затмила внутреннюю и теперь ему просто хотелось дать Ли по лицу. Но он сдерживался, прикусывая губу, ибо понимал, что это было заслуженно. И это была помощь. — Можешь не отвечать, я уже понял, что из-за тебя. Может, пойдешь и извинишься? — Он не примет. — Почему? Хо поднимает голову на парня и облокачивается об стол, скрещивая ноги. — Ты бы принял, если бы тебя к чему-то принудили? — Так, рана на губе — твоя заслуга, а не его? Минхо кивает, смотря в чужие глаза. Феликс не показывал, что он зол или недоволен. Практически как и Хо, он смотрел на него без эмоций, лишь сжатая ладонь говорила о том, что поступком Минхо он недоволен. — За что ты нравился Джисону… — Что? — Что? Ты не знал? Ли делает удивленное лицо и теперь дает парню подзатыльник, после чего уже спокойно облокачивается рядом, поднимая голову к лампе на потолке — та отливала холодным светом, притягивая к себе всех насекомых, которые не попались в ловушки. — Ты давно нравился Хану и ты поступил как козлина. И продолжаешь поступать. Не ты один страдаешь от своей же скрытности и недосказанности. Почему бы тебе не пойти к Сону и не поговорить? Может быть, впервые за всю свою жизнь, узнаешь, что слова полезнее всего того, что ты делал? — Как ты узнал об этом? — спрашивает Хо слегка поникшим голосом — Джисон сам мне рассказал. Ликс отодвигается и кладет руку на чужое плечо — сейчас он не хочет его ударить, ведь его лицо выглядело настолько озабоченным и потерянным, что сразу вспоминалась поговорка о лежачих. Хо опускает голову и поджимает губы. — Если завтра я не увижу обычного Джисона, я тебя побью. Парень уходит из комнаты и спешит в спальню, прикрывая за собой дверь. Обычно Ликс не такой импульсивный и вообще людей не бьет, но тут так вышло. В комнате стало довольно пусто. Чанбин утром ушел к себе и, кажется, возвращаться ночевать к парню не собирался. Почему-то это неприятно давило на грудь. Со использовал запрещенную тактику — быть всегда рядом, что кажется, от него не избавишься, а потом пропасть. Эмоциональные качели от «ну и слава Богу» до «грустное лежание на кровати» обеспечены. Он даже ничего не написал Феликсу и не показывался в сети с десяти утра. Козел. Ликс падает на кровать, обнимая подушку. И правда, пусто… Парень утыкается лицом в мягкий предмет и вздыхает. Правда, можно было и написать, что он дошел нормально. Хотя, прошло всего лишь несколько часов и, возможно, Ли слишком накручивается и преувеличивает. — Да нееет… Феликс встает и уходит к столу, включая ноутбук. Лучший способ отвлечься — уйти работать. Так и решили парень, открывая почту и проверяя наличие заказов Сынмин заходит в палату следом за Хваном, поправляя халат. Больничный запах неприятно давил на него. Он всегда не любил больницы, так как часто бывал там в детстве. Какие-то болячки, царапины и переломы были у него каждую неделю, так что эту атмосферу он запомнил на всю жизнь и все еще слегка съеживался, стоило зайти в это здание. — Ой, вы сегодня вдвоем? — дедушка слегка приподнимает голову, но тут же опускает ее назад, — Я сегодня очень сонный, простите. — С тобой точно все хорошо? Хенджин ведет Кима, придерживая за кисть и усаживает на стул, а сам становится позади, облокачиваясь об чужие плечи. — Да, просто спал плохо. Под окном лаяла какая-то собака. — Собака в больнице? — Они ямы везде найдут. И, кстати — дедушка протягивает руку и касается пальцев Кима, — Спасибо, что зашел. — Это вам спасибо… за все. — За то, что слег? Хаха… Хван издает легкий смешок и выкладывает на стол несколько пакетов, попутно объясняя что и в каких. Дедушка кивает на его слова и напоследок зевает, слегка причмокивая. — Знаете, я, пожалуй, подожду Хенджина на улице. Мне плохо от больниц… — Тогда сразу бы сказал, — старик похлопывает парня по руке и кивает, — Хорошего дня. — И вам. — Почему не сказал, правда? — шепчет Хван над чужим ухом, когда Сынмин поднимается. — Я хотел его навестить… — также тихо отвечает парень и глубоко вдыхает, касаясь плеча Хван, — Я подожду возле входа, хорошо? — Хорошо, я скоро. Ким покидает палату и касается ладонью груди. В больнице ему правда нехорошо. Сняв с себя халат, парень проходит мимо кабинетов, где мелькают люди, спешащие по своим делам, пройти осмотр, или, навестить кого-то. Мин спокойно вдыхает лишь когда его ноги касается плитки на входе. Свежий воздух приятно обдувал лицо и парень прислоняется к стене спиной. Тихо, размеренно поднималось солнце все выше и выше, чтобы дойти до своего пика. Поднявшаяся жара мешала людям, покидавшим прохладное здание, и они недовольно смотрели на небо, надеясь хоть на какое-то облако или тучку. Ким тоже надеялся, потому-что стоять в джинсах и рубашке сейчас было пыткой. Парень расстегивает несколько верхних пуговиц и отодвигает воротник, обдувая себя, будто веером. Прохладный ветерок, поднявшийся из-за этого, проходил мурашками по горячей шее и парень прикрывает глаза. — Ой, это Сынмин? Кого я вижу, ты разве не улетел? Парень открывает глаза и чуть было не падает на месте. Знаете, когда забываете что-то ужасное, а потом это резко появляется в вашей жизни? Ким совсем забыл этого парня, который постоянно был в той компании, что решила избавиться от тела. Правда, тогда его не было. А теперь он стоит перед ним и ухмыляется, спрятав руки в карманы летних светлых брюк. — Видимо, твой отец что-то скрывает. И ты тоже. Как интересно… — Что тебе нужно? — Ого, ты, оказывается, умеешь говорить… — Я спрашиваю, что тебе нужно, или проваливай. Парень удивленно приподнимает бровь. Ким никогда раньше не отвечал, а уж тем более не грубил в ответ, поэтому срываться на нем было легко и приятно. А теперь это раздражало. Но и заводило. Ломать таких парень любил. — Что будет, если я скажу твоему отцу, что видел тебя тут? Или, может, сразу отцу Чонина? — Серьезно, что ты хочешь? — устало переспрашивает Сынмин, касаясь пальцами висков — от всего этого у него разболелась голова. Глупо было надеяться, что так легко можно сбежать от прошлого. Рано или поздно, А кто-то бы его обнаружил. Лучше это будет сейчас, чем еще через несколько месяцев. — Совершенно ничего, мне просто нравится смотреть на тебя, когда ты жалок. — Нравится смотреть на меня? Не думаешь ли ты, что тогда это уже немного по-гейски? Кажется, кто-то укусил Сынмина. Он совершенно не жалеет о брошенной фразе, даже когда парень напротив замахивается рукой и Ким ощущает резкую боль на щеке. — Ты ахуел? Теперь Мин решает промолчать. Тело совершенно не хотели получать новую порцию травм, что и сдерживало его язык. Тем более, совсем не хотелось этим беспокоить Хенджина. — Извини. — Поздно. Кажется, люди вокруг совершенно не замечали парней. Возможно, причиной стало то, что, стоило тому парню появиться тут, как люди, видимо, почуяв на интуиции какую-то нотку опасности, решили обойти его, либо просто были далеки от всего, что творилось вокруг, но никто не хотел ввязываться и останавливать этих двоих. — Интересно, как они отреагируют на новость о тебе… — парень сжимает чужой подбородок и грубо отворачивает лицо вбок, наклоняясь к уху, — Хотя, можешь попросить меня и я не скажу. Хорошо попросить. — И что мне надо сделать? — Ты же сам сказал, что я гей. Так давай, докажи мне это. — парень проводит рукой по чужой шее и Сынмин вздрагивает. Противно. Сама мысль о таком с ним противна. Ким пытается освободиться, но парень сжимает его шею и прижимает к стене, так, что вдохнуть получается с трудом. Страх испуганным кроликом мечется внутри и Сынмин не знает, что делать. Бессильно вцепляется в чужие руки и опускает голову. А потом чувствует, как его шею резко отпустили. Кислород, как самый сильный наркотик, попадает в его легкие и он откашливается, сквозь слезы пытаясь понять, что помешало парню отключить его. — Ты интереснее, чем я думал. — раздается голос рядом с Сынмином и парень поворачивает голову в ту сторону, — А я тут хотел заехать, проверить горло… Ким совсем не ожидал увидеть Чанбина. И совсем не ожидал, что он ударит того парня, а потом поможет Сынмину выпрямиться, придерживая за плечи. — Кто этот хер с горы? — Со кивает на парня, который сейчас стирал тыльной стороной ладони кровь из носа. —… — Лан, понял, не хочешь, не говори. Эй, ты, — Бин обращается к парню, который поднимает на него злобный взгляд, — Вали, пока я добрый. В этот момент к ним подошел и Хенджин. Сначала, заметив Чанбина и кровь на другом человеке, он хотел наорать, но потом увидел Сынмина и чужой след на шее от ладони, так что ему захотелось добавить этому парню в крови. Так что Со пришлось отпустить Кима и вцепиться в Хвана, удерживая его от того, чтобы он не наделал лишних делов. — Ты подумай, Мин, подумай. — парень смотрит на свою ладонь, измазанную в крови, после чего медленно заходит в больницу, скрываясь среди людей. — Ты как? — Хван подбегает к Киму и осматривает его лицо, шею, мягко касаясь прохладными пальцами. — Нормально, не переживай… Спасибо, Со… — Не за что. — Да, спасибо тебе… — Хенджин касается его плеча и слегка хлопает, — Большое спасибо… — Ну, вы тут разберетесь сами? Извините, но мне больно даже вдыхать воздух, не то, что говорить. Потом расскажите мне. Оставляю Кима на тебя. Не оплошай. Хван слабо улыбается и машет рукой Чанбину, после чего снова возвращает все свое внимание на парня напротив. — Точно ничего не болит? — Точно. — Сынмин касается пальцами его руки и слегка сжимает ее. Хван вздыхает, прикрывая глаза. А потом тянет парня на себя, наплевав на то, что сейчас они в людном месте и у каждого на виду. Хенджин касается чужой макушки и прижимает парня к своей груди, пряча лицо в его волосах, пропуская через себя сладкий аромат шампуня. Сынмин неуверенно приобнимает его в ответ, но слегка отодвигается, осматривая крыльцо. — На нас почти все смотрят… — Мне плевать, пусть смотрят. — Хван касается губами чужого лба и чувствует, как в душе растет неприятное чувство. Кто-то посмел вот так просто угрожать Сынмину. Ударить его. Оставить на нем синяки. Парень поджимает губы, смотря в чужие глаза. Только тихий омут в зрачках успокаивал его от того, чтобы не сорваться на того парня и не найти его в больнице. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось… — Ничего не случится. Хван слегка поднимает уголки губ и приподнимает чужое лицо за подбородок. Ким пытается отвертеться, ибо сейчас действительно, почти все люди, которые собирались заходить или выходить, смотрят на них. Щеки залил смущающий румянец и Хенджин проводит по ним большим пальцем, заставляя поднять глаза на себя. — Давай вызовем такси? — Угу… Хван отпускает парня, но вцепляется в его руку. Переплетает пальцы и теперь боится разжать их. Боится, вдруг в этот самый момент, когда он отпустит чужую руку, он потеряет его. — Это слишком смущает, Хенджин… — Замечай только меня. И все. Ким поджимает губы и кивает, сжимая чужую ладонь. Тонкие пальцы коснулись кожи Хвана и он ощутил тепло, исходящее от места их касания с легкой волной мурашек. Еще никогда он не держался с кем-то за руку так, что весь мир был бы не важен. Вызывать такси не пришлось — на парковке стояло несколько свободных машин. Выбрав ту, что поближе, Хенджин садится вместе с Сынмином на заднее сиденье, называя адрес водителю. Мужчина кивает и несколько раз пытается завести разговор, но молчаливость парней отбивает у него это желание, так что остаток пути прошел в тишине, нарушаемой лишь уличным гомоном машин и людей. Кима на середине пути стало клонить сон. Он облокачивается головой об стекло, отключаясь от мира. Любая ямка отдавала волной в голову и парень недовольно вздыхает, приоткрывая один глаз. — Ложись на меня, будет удобнее. Хван тянется рукой к чужой голове и укладывает ее на свое плечо. Сынмин поднимает на него глаза и слегка улыбается. — Спасибо… — Угу. Хенджин касается пальцами чужой руки и сжимает ее, снова обращая свой взгляд на окно. Водитель смотрит на этих двоих через зеркало и делает вид, что совершенно ничего не замечает. Теплота от такого заботливого Хвана заполняла Сынмина. Ему приятно было вот так просто лежать на нем и ощущать чужой парфюм, смешанный с запахами трав и фруктов. Ощущать чужие касания на своей коже и успокаиваться, впадая в полудремоту. Все кажется не таким и страшным сейчас