Цикл странных историй

      Я не успел очень многого в этой жизни. Много хорошего, того, что можно было бы приятно вспоминать. Однако я успел стать одним из известных детей этого города в свои десять лет. Посмертно...       Мои родители развелись, когда мне исполнилось десять. Я не особо понял, почему так вышло, но, кажется, мама изменяла папе, а может, наоборот. А может, они просто устали друг от друга, они были совсем молодыми, когда сыграли свадьбу. Маме было девятнадцать, а папе двадцать один. Они оба любили меня, я никогда не видел, как родители ссорятся или ругаются. Так что их развод для меня был шоком. Однако даже после него, меня уверяли, что я ни в чём не виноват.       Папа был зол на маму и не хотел, чтобы я с ней виделся. Но я сильно скучал по ней. Тем более, выдался такой хороший повод - День матери. Я собрался и пошел туда, где она теперь жила. На улице Тэмпенни 15, недалеко от парка, я хорошо запомнил тот старый дом...       Было уже поздно, но не настолько, чтобы зажглись уличные фонари. Я долго ехал на метро, вышел на Парковой станции и решил сделать крюк через парк, чтобы посмотреть, поставили ли там новые качели. Так я заблудился, я не мог понять, как мне выйти на нужную улицу. Вдруг ко мне подошел мужчина и спросил, куда я иду. Я честно ответил, что иду к маме, но она не знает, что я к ней приду, потому что это сюрприз. Я попросил довести меня до магазина садового инвентаря. Тот мужчина улыбнулся и согласился. Он взял меня за руку, и мы пошли.       Тут уже зажглись фонари, стало темнеть, а мы все шли. Кажется, он водил меня кругами. Что случилось потом, я не очень хорошо помню...       Мужчина предложил понести мой рюкзак и я отдал его. Потом была сильная боль, которая пронзила шею, словно меня ужалили. Я закричал...       ...ноги сами перешли на бег, но незнакомец оказался быстрее. Его рука зажала мой рот, боль пронзила живот. Я увидел, как на асфальт хлынула кровь, но рана была на глубокая. Он ранил меня, что-то мычал и рычал. Я из последних сил пытался вырваться...       ...последнее что я услышал - шум и крики. Молодой полицейский склонился надо мной, приподнимая мою голову и шепча что-то, гладил по щеке. Во рту был вкус крови, одежда была липкой и теплой, а боль превратилась в агонию. На лицо падали капли дождя, стало сыро и холодно. Больше всего мне было больно за то, что я так и не дошел до мамы...       Я закрыл глаза и вдруг боль исчезла. Я лежал на улице, рядом лежали мой рюкзак и зонтик. А по моему колену ползла большая улитка. Она сказала, что ее звали Ахатина-сама и предложила мне помочь ей. Я должен буду приводить к ней людей, которые не хотят домой, а взамен она когда-нибудь отведет меня домой.       Так и начался замкнутый круг... я приводил к ней людей: бездомных, стариков, детей, подростков, мужчин и женщин. Она забирала их, а мне стирала память из раза в раз. Я забыл, что умер, потерялся во времени, не замечал изменений. Мне просто казалось, что район изменился... каждый день на протяжении двенадцати лет. Я не знал, что я появляюсь только пару дней в году, не знал, что из-за меня пропадают и умирают люди. Я понимал это только тогда, когда слизь Ахатина-сама капала мне на лицо, а свет окутывал меня...       Однако сегодня все пошло иначе. Это был не один человек... и я видел, как взрослый мужчина достал свое оружие и был готов нанести удар. Я понимал, что умру... исчезну навсегда, вместе с Ахатина-сама... ***       Рональд Нокс действительно стал известен всему городу, и уже на протяжении двенадцати лет к памятнику в центральном парке десятки людей приносили цветы к памятнику. Этот памятник олицетворял детей, которые из дома и не вернулись. Однако Рональду предстояла самая страшная смерть. Тот мужчина, что напал на него, был ненормальный фармацевтом, разрабатывавшим инъекцию, которая бы позволяла людям находиться в сознании и наблюдать за тем, как проходит операция. По идее это было направлено на врачей и студентов медицинских университетов, однако задумка была сомнительная, и проект быстро прикрыли. И мужчина решил испытать готовую инъекцию на случайном человеке. И этим человеком оказался Рональд. Инъекция подействовала, и мальчик около трех минут наблюдал, как ненормальный вытаскивает из него органы, а потом пять минут мучительно умирал от боли на руках полицейского. Мальчик не помнил всех подробностей, и это, скорее всего, было к лучшему.       Рональд увидел, как блеснуло мокрое от дождя сотоба, зажмурился, готовясь к удару. Однако боли не последовало. Раздался только хлюпающий визг. Обернувшись, мальчик увидел, как позади него извивается от боли божество. Было ли ему жалко улитку? Нет. Он понял, что все это время его просто использовали и обманывали.       В мягкое склизкое тело вошло еще одно сотоба, мужчина, что атаковал, подпрыгнул и ударил монстра по раковине. Ахатина-сама гневно загудела и хотела было навалиться на нападающего, но тот швырнул в нее горсть какого-то белого порошка. Божество заметалось в агонии и стало отступать.       - Ну уж нет, я тебя так просто не отпущу.       Легендарный снова ударил Ахатина по ракушке, да так, что по ней пошла трещина. А затем бросил в нее еще горсть порошка. Белые кристаллы стали проникать под панцирь. Божество взвыло от боли и затряслось, ракушка начала сыпаться, брызнула во все стороны злись. Еще мгновение, и улитка с шипением испарилась, оставляя на асфальте огромное пятно.       - ...что это было? - поинтересовался Себастьян. - Что ты в нее бросал?       - Обычную каменную соль. Или ты никогда не сыпал на слизняков соль потехи ради? - усмехнулся мужчина, откидывая с волос мокрую челку.       Дождь прекратился. Слизь, что вышла из Ахатина-сама, забила водостоки и теперь булькала под ногами до самых лодыжек. С отвращением нахмурившись, Уильям достал из сумки пачку салфеток и стал вытирать щеки Себастьяна, а на удивленный взгляд того ответил:       - У тебя все лицо в брызгах этой дряни.       - Что ж, похоже, теперь пропажи прекратятся, - удовлетворенно кивнул Легендарный, поднимая с земли сотоба. - Интересно, слизь божества может пригодиться?       - Призрак того мальчишки пропал? - спросил Спирс, выбрасывая салфетки в урну.       - Нет, он стоит вон там, - Себастьян кивнул на притихшего Рональда. - Что с ним теперь будет?       - Станет свободным призраком, сможет гулять по городу, пугать людишек, - пожал плечами Легендарный. - Получать свои воздаяния у памятника.       Рон, услышав это, улыбнулся. Он подошел ближе и пробормотал:       - ...Себастьян. Сначала я подумал, что твои друзья убьют меня. Но... получается, что ты спас меня. Спасибо...       - Он в любом случае не сможет вернуться домой и увидеть родителей, наверняка его придется потом изгонять еще и из парка, - проворчал Уилл.       Нокс поджал губы, плаксиво вздыхая, однако Михаэлис поспешил его успокоить:       - Мне кажется, твои родители наверняка смогут еще с тобой увидеться. Теперь у тебя есть время, и ты сможешь их найти. Да и наверняка они приходят на кладбище и к памятнику... у тебя ложно получиться.       - Если не получится, я поселюсь у тебя в доме!       - Какая наглость!       - Эй... Легендарный, это все тот же город? Или мы в каком-то ином месте? - Уилл взял       Себастьяна под локоть, беспокойно оглядываясь.       - Верно. Чтобы вернуться, нужно пройти через мост не оборачиваясь и задержав дыхание. По крайней мере тебе, Уильям, - мужчина насмешливо улыбнулся. - Твой бойфренд все же не совсем человек.       - Я ему не бойфренд, - фыркнул Себастьян, но заметив, как Спирс едва заметно смутился, невольно прикусил язык. - «А он и не против, что ли?» ***       - Получается, ты меня спас?       - Получается.       - Но ты же понимаешь, что это не считается и ты мне все еще должен за спасение тебя от краба!       - Понимаю, я не против. Но тогда ты мне должен за то, что я тебя спас.       Себастьян усмехнулся. Уильям даже не пытался огрызаться и спорить, однако и упускать ситуацию тоже.       - И что бы ты хотел?       - Переспать с тобой.       Михаэлис густо покраснел и изумленно вытаращился на того:       - Вот так, без капли стеснения?! Как прямолинейно!       - Нет, ты немного меня не понял, - невинно отозвался юноша, поправляя очки. - Я хочу переночевать с тобой, спать в одной комнате, на одном футоне...       - Почему тогда именно это слово?       - Я ошибся.       - Ну врешь же... - Михаэлис поморщился.       Уильям неожиданно остановился и прошептал парню на ухо:       - Если бы хотел секса, я бы сказал: «Отжарь меня как похотливую школьницу, семпай».       - Как ты можешь говорить такие слова с таким равнодушным выражением лица?! - Себастьян покраснел и отстранился.       - «Отжарь меня как похотливую школьницу, семпай»! - с придыханием и нетерпением в голосе, сказал Уилл, с желанием глядя на юношу.       Тот аж рот открыл и, кажется, был готов сгореть от смущения и стыда. Спирс же пожал плечами:       - Ну, тебе не угодишь. Или мне нужно было использовать больше грязных слов и ругательств? Типа ш**шка или **чка?       - Нет!       - Может, придешь сегодня ко мне?       - Как ты чертовски быстро меняешь темы... - Себастьян вздохнул. - Думаю, родители в еще большем бешенстве...       - Почему?       - Столько времени прошло...       - Сейчас только пять часов. - Уильям пожал плечами. - Когда я тебя нашел, было пять, похоже, в той ловушке время шло иначе...       Михаэлис проверил телефон. Действительно, был только пять вечера, а значит, он действительно не так уж и долго пропадал. Они покинули парк и направились к остановке. Было холодно, все же одежда еще была влажной из-за дождя, а в ботинках хлюпала слизь.       - Все равно у меня нет пода... что это?       - Это конфеты. Я нес их маме на работу, но она сказала, что сейчас ей нельзя сладкое, попросила лучше купить ей новый ланчбокс. Так что можешь забирать, - Уильям протянул ему небольшую коробочку конфет, перевязанную золотой лентой. - Скажешь, что подработал в кондитерской за этот подарок, а по пути тебя кто-то облил водой из окна, хотя, твоя одежда не выглядит сильно мокрой. Ну... в любом случае... я буду ждать тебя. Мама в ночную смену, так что мы будем одни.       - Ладно... может, приду, - пожал плечами Себастьян.       Уильям махнул рукой и сел в подъехавший к остановке автобус. Михаэлис сунул коробочку конфет подмышку и направился домой. «Когда он так говорил со мной, мне не было противно. Странно как-то... даже наоборот... тц...» Парень прикрыл глаза и представил Уилла в женской форме их академии, в короткой юбке, фиолетовой рубашке, чулках... Однако фантазия достала из резинки чулка канцелярский нож, холодно заявив: «Я тебе сейчас глаза выткну, озабоченный семпай».       - ...даже у меня в фантазиях остается противоречивым! Ну вот как так... - прошипел раздосадованный Себастьян. ***       Добиться прощения оказалось довольно легко. Мама быстро простила сына и даже позволила уйти с ночевкой. Пусть Себастьян и соврал, что они хотят посмотреть исторический фильм, по которому нужно написать эссе по истории. В рюкзаке булькала бутылка газировки и тихо шуршал пакет сырных чипсов. Вдохнув прохладный вечерний воздух, Себастьян подумал о том, не шутил ли Уилл. И оказавшись на пороге, поначалу даже побоялся стучать.       Уильям открыл дверь и увидев гостя, даже невольно удивился, явно не ожидая. Едва заметно покраснев, он впустил его домой, бормоча:       - Ужинать будешь?       - А что на ужин?       - Карри с курицей...       - Жаль, я соскучился по человеческим душам. Я пошутил, не надо на меня так смотреть!       - Идиот. И шутки у тебя идиотские.       - А другим вполне нравятся.       - Потому что тебя окружают такие же идиоты, как и ты.       - Самокритично, Уильям.       - Ты! Тц... уел...       Рональд, что все это время наблюдал за Себастьяном, слабо улыбнулся. В руке он держал новенькую модельку машины, которую взял себе с подношений у памятника в центральном парке. Город был довольно большим, особенно для мальчика-призрака, скитавшегося по одному району двенадцать лет подряд. Однако впереди у него много времени. И как он уже успел узнать, его мама и папа все еще живут неподалеку. И встретиться с ними будет совсем несложно. Нужно будет только немного потерпеть. = История улитки, конец =