Позволь мне спасти тебя

      Лучи утреннего солнца пробивались сквозь щели в дощатом потолке. Золотистые нити света, опутывающие небольшой кабинет на втором этаже кузницы магическим очарованием спокойствия. Так тихо, будто за стенами не существует никакого мира. Лишь эта маленькая комнатка, теплая, с немного душным воздухом, пропитанным запахом древесины и старинных книг.       Бет медленно подняла руку, скользя тонкими пальцами по лучам света, словно по невесомым струнам арфы. Крошечные пылинки закружили в воздухе, мерцая драгоценным золотом. Девушка улыбалась, понимая, что этим утром некуда спешить. Не нужно вставать пораньше, бежать куда-то, торопиться. Можно хоть весь день проваляться в постели. На душе у неё было спокойно.       Карл, лежащий рядом, медленно перевернулся к ней лицом. Свет упал ему на лицо, и мужчина нехотя приоткрыл один глаз. Сощурился недовольно, забурчал что-то невнятное, словно разбуженный кот, и зарылся головой в смятую подушку. Бет ощутила, как от умиления улыбка становится шире. Повернувшись к Карлу, она пододвинулась поближе. Уткнулась носом в его теплую шею, вдохнула родной запах влажной кожи и закрыла глаза. Карл приподнял край покрывала, обхватил девушку и притянул к себе. Горячий, словно маленькая печка. Рядом с ним Бет ощущала себя в безопасности. Могла позволить себе проявить немного женской слабости.       Теплые губы, колючие от жесткой щетины, коснулись её лба, и Бет мягко улыбнулась. Медленно опускаясь, Карл поцеловал её переносицу, кончик носа, щеку, на которой остался след от подушки. Нежно поцеловал губы, зарываясь пальцами в растрепанные волосы, слегка влажные от ночной духоты. Бет ощутила, как тепло его тела медленно согревает её сердце. Заставляет его биться быстрее, от чего щеки наливаются румянцем и немного кружится голова.       Бет гладила Карла по колючей щеке, утопая в его нежности, осторожных прикосновениях к её телу. Приподнимавших футболку, ласкающих спину натруженными от работы пальцами. Шершавыми, загрубевшими, но каждое их касание зажигало что-то внутри Бет. Глубоко-глубоко внутри, спрятанное за сердцем. Разливающееся по венам раскаленным светом, подобно лучам солнца, согревающим душу.       Высвободив руку из тесных объятий, Бет скользнула пальцами по животу Карла. По дорожке вьющихся волос вниз, под расслабленный пояс белья. От её ласки мужчина тихо застонал, обдал губы горячим дыханием. Бет довольно улыбнулась. Закрыла глаза, позволяя себе насладиться столь редким моментом его слабости. Ощущая, как напрягается сильное, мускулистое мужское тело. Опьяненная собственной властью над ним, его чувствами, эмоциями, его наслаждением. Слыша, как дрожит сбитое дыхание и губы шепчут что-то ей на ухо, но слова выходят невнятными, на придыхании.       За несколько мгновений до того, как напряжение достигнет предела, Бет уверенно отняла руку. Карл вздрогнул, зарычал недовольно. Обронив игривую улыбку, Бет взобралась на него и очень медленно, нарочно дразня, опустилась сверху. Все ниже и ниже, пока из горла Карла не вырвался сбавленный стон, и она не ощутила его в себе полностью, как только могла. Каждая клеточка тела вспыхнула, готовая разорваться от горячей волны наслаждения. Сильные руки огладили её спину, скользнули по бедрам и вверх, до груди. Бет откинула голову, встряхнула пылающими в лучах солнца волосами. Она двигалась медленно, растягивая удовольствие. Чувствовала, как пылает кожа от прикосновений мужчины. Вздрагивала, когда он касался самых чувственных мест её тела. Мастерски играл её ощущениями. Держал в секундах от желанной вспышки, разрывающей на куски и разум, и сердце. Бет мстила ему, двигаясь медленно, плавно, заставляя рычать от злости, сжимать её бедра так сильно, что становилось больно, почти невыносимо.       — Черт, — зашипел Карл сдавленно, резко поднявшись.       Бет вскрикнула, когда он рывком перевернул её на спину и навалился сверху, подхватив её ноги под колени и раздвинув, заставив обхватить себя ими за талию. Вошел так резко, так глубоко, что дыхание выбило из груди. Бет запрокинула голову, тихо застонала сквозь улыбку. Прижала голову Карла к себе, отчаянно хватаясь за растрепанные волосы. Губы обжигали её шею жадными поцелуями. Каждое движение бедер, каждый толчок сносил сознание к чертям собачьим. Бет чувствовала, как растворяется, превращается в чистый, первозданный свет. Сияет все ярче, пока ослепительная наслаждения не накрывает с головой. Карл замирает следом, прижавшись к ней и рвано вздохнув. Его тепло разливается внутри, и на секунду Бет ощущает, словно тело её парит над землей.       Постепенно свет унимается, и вот перед глазами вновь появляется знакомая комната. Мерцают пылинки в лучах солнца. Шумит где-то вдали лес под легкими порывами ветра.       Карл дышит тяжело, уткнувшись лицом в её грудь. Прижимает к себе крепко, словно боится отпустить. Бет мягко перебирает его волосы, целует в макушку и улыбается. И так хочется, чтобы это утро продлилось ещё немножко. Чтобы время остановилось хоть ненадолго. Вдыхая запах его волос, чувствуя Карла рядом, Бет неожиданно осознает, что все её эмоции сплелись воедино, словно разрозненные радужные лучи прошли сквозь хрустальную призму, превратившись в яркий свет. В то, что люди называют настоящей любовью. Но впервые в жизни Бет это осознание не пугало. Не было страха привязаться, привыкнуть к мужчине. Напротив, Бет, улыбаясь всё шире, радостно тонула в новых для себя осознанных эмоциях. Настолько сильных, что сердце будто разрывало от счастья, и она обнимала Карла сильнее, желая никогда его не отпускать. И почему-то была уверена, что он чувствует то же самое, когда прижимает её к себе, зарываясь носом в распущенные волосы.       Карл немного отстраняется и смотрит на Бет, словно завороженный. Так, будто впервые увидел её. Нежно гладит по щеке, заправляет за ушко растрепанные волосы. Глаза его сияют от восхищения, и Бет смущенно улыбается ему. Мир вокруг вновь перестает существовать. На их губах замирает признание, понятное обоим без слов. Признание, растворившееся в нежном поцелуе. В золотистых лучах утреннего солнца, в тишине и звоне кружащихся в воздухе пылинок.

***

      — Элизабет? — Раздается голос на краю сознания. Дрожащий, неуверенный голос, от которого душу выворачивает наизнанку.       Бет открывает глаза и видит стену с фотографиями. С картами, разрисованными красным маркером, рисунками, чертежами солдат. Рука, прижатая к животу, опускается. Девушка медленно возвращается в реальность, а вместе с тем возвращается и колючая боль, свернувшаяся в груди комочком.       Девушка глубоко вздыхает и кашляет, ощущая вонь протухшей рыбы, пробирающей до костей. Резко поворачивается и видит Моро, сгорбившегося рядом. Губы шлепают друг о дружку, густая слюна течет по подбородку. Ковыряя от неуверенности пальцы, уродец смотрит на неё крошечными, подлыми глазками и ждет с нескрываемым волнением взрыва, который почему-то всё не происходит. Бет лишь сейчас понимает, насколько он отвратителен. Не только внешне, но там, глубоко внутри. То, что раньше казалось детской обидой на мир, превратилось в банальную злобу и зависть. Ведь то, что он рассказал ей, сбивчивые обвинения, пропитанные яростью и горькой желчью, невозможно трактовать иначе. Или…       Или так легче все принять? Свалив всё на зависть Моро, не думая о том, что Карл, её родной Карл, мог быть виновен в гибели людей. В смерти тех, кого она хотела спасти. За кого готова была жизнью пожертвовать. Женщины, дети, молодые мужчины. Те, чья жизнь могла сложиться иначе, окажись они далеко отсюда. Если бы смогли вырваться, уйти, сбежать. Если бы она сумела их спасти.       Неожиданно голова закружилась. Живот кольнуло тупой болью, и Бет ухватилась за край стола. Моро радостно пискнул, словно только и ждал, когда её накроет осознание. Когда его ненависть взойдет ядовитыми ростками в её душе. Стиснув зубы, Бет упрямо замотала головой и нервно усмехнулась. Черта с два он дождется этого момента!       — Т-ты слышала, что я тебе сказал? — Словно добивая, нажимая на открытую рану, пульсирующую острой болью, заговорил Моро. Подойдя ближе, пользуясь тем, что ноги бет превратились в вату и пошевелиться она не могла. — О д-деревне, о том, что там с-случилось. И из-за кого всё это…       — Я, — Бет осеклась. Господи, почему он не может просто заткнуться?! Боль внутри нарастала. Девушка обхватила живот рукой, опустила голову. Распущенные волосы закрыли лицо. Зачем она вообще его впустила?! Чертова идиотка! Что теперь ей делать со всем услышанным? Как это принять? — Это… невозможно.       Моро изумленно пискнул. Подпрыгнул от негодования, заговорил рьяно, желая во что бы то ни стало убедить девушку в своей правоте.       — Это правда! Он всё скрыл, он…       — Нет, — перебила его Бет, упрямо замотав головой. Ей нельзя соглашаться. Нельзя даже мысли допускать о том, что Карл способен её обмануть. Она просто не верила. — Это всё… нет, я не верю.       — Но как же, — Моро растерянно развел руками. Бросил торопливый взгляд на дверь, словно боялся.       Бет хмуро на него покосилась. Отняла руки от стола, пошатнулась, но заставила себя удержаться на ногах.       — Зря я тебя впустила, — она покачала головой, признав, наконец, что идея была дурацкая и оно того не стоило. — Не нужно было. Тебе надо уйти, Моро. Немедленно.       Морду уродца перекосило так, будто разом заболели все гниющие язвы на его голове. Глаза вытаращились настолько широко, что Бет смогла разглядеть их цвет — болотно-зеленый, неприятный, как и сам незваный гость. Неожиданно Моро сделал к ней несколько шагов и, если бы Бет не отскочила, схватил бы за руку.       — Нет! — Вскрикнул он уверенно, забыв про заикание и смущение. Бет изумленно смотрела, как Моро из загнанного ребенка превращается в упертого барана, желающего довести дело до конца. — Теперь я никуда не уйду. Я так долго ждал! Этого мига, когда ты все узнаешь и возненавидишь его!       Бет нахмурилась. Мотивы Моро всплывали быстрее, чем жирное дерьмо на поверхность воды. Значит, вовсе не правда ему была важна, а банальная месть. От этого стало мерзко на душе. Будто огромный склизкий слизняк проехался по груди изнутри, оставляя отвратительный прохладный след. Бет интуитивно обхватила руками живот. Её снова начало мутить.       — Я хотел, чтобы ты узнала правду!       Сделав ещё один шаг, Моро попытался ухватить девушку за локоть. Едва ощутив прикосновение его пальцев с обрубленными, воспаленными ногтями, Бет вздрогнула всем телом от волны ледяных мурашек. Внутри неё полыхнула ярость.       — Какую правду?! — Воскликнула девушка возмущенно, ощущая, как стремительно краснеет от злости лицо. — Господи, Моро, ты хоть слышишь, что несешь? Думаешь, после такого у меня останется к тебе хоть крупица доверия?       Замерев в ступоре, Моро виновато потупил взгляд. Резко вздохнув, Бет вышла из комнаты. Стремительно, желая как можно быстрее убраться подальше от этой твари. От рыбной вони, запаха гниющей плохи того, кто никогда и не был нормальным человеком. Хорошим человеком. Подумать только, ведь ей было его жаль! Правда, искренне жаль, несмотря на жгучую ненависть.       Ворвавшись в свою комнату, Бет принялась рыться в столе, распихивая книги, роняя чертежи. Отыскала коробочку, где хранила чай, подаренный Герцогом. С надеждой раскрыла её и усмехнулась. Как раз на одну чашку. Сейчас ей надо успокоиться. Немного подумать, прежде чем делать выводы. Рубить с плеча может каждый, но черта с два Бет станет обвинять Карла в чем-либо, пока не поговорит с ним. Пока от него лично не услышит правду, какой бы она ни была. Однако глубоко в душе возился неприятный червячок сомнения. В каждом слове Карла, в каждом его действии.       Тряхнув головой, Бет с шумом захлопнула коробочку и вернулась в мастерскую. Нет, всё, что было между ней и Карлом априори не должно поддаваться сомнениям. Их чувства, их нежность, их общее счастье. Маленькое, но существенное, которое запросто перевесит все, что наговорил Моро.       Игнорируя уродца, следившего за каждым её действием, Бет поставила чайник. В полной тишине дождалась, пока закипит вода и заварила себе чай. Подумала секунду, и во вторую кружку налила Моро кипятка. Не церемонясь, всучила ему прямо в руки. Уродец пискнул от боли и поставил подачку на стол — железная кружка быстро раскалилась. Вода расплескалась, намочив одну из карт. Увидев это, Бет неожиданно для себя вспыхнула, будто спичка, от злости на него. Не успев сделать ни глотка, резко поставила свою кружку.       — Он бы так со мной не поступил! — Воскликнула она отчаянно, желая защитить Карла во что бы то ни стало. Она не позволит никому, даже сраной Миранде, причинить ему вред или оклеветать в её, Бет, глазах.       Моро замотал головой от отчаяния. Подался вперед всем телом.       — Он использовал тебя, Элизабет! — Голос дрожал, срываясь на крик. — Неужели ты не понимаешь?       Бет, успевшая поднести кружку к губам и уже ощутившая аромат трав, снова опустила её.       — Хватит, — она зашипела, сдерживая нарастающий гнев. — Не смей так о нём говорить. Я знаю Карла, и на что он способен. Но это… нет. Он знает, каково терять тех, кто тебе дорог. Видеть, как они умирают у тебя на глазах, чувствовать беспомощность. Знает прекрасно, а ты нет. И я тебе не позволю…       — Он пытался убить тебя! — Кричал Моро из последних сил, срывая голос. У Бет противно зазвенело в ушах. — Если бы ты не сбежала тогда, в первый раз, то была бы уже давным-давно мертва! Или того х-хуже. Стала бы одним из его солдат.       Сцепив зубы, Бет промолчала. Перед глазами внезапно всплыли лица людей в операционной, которых она знала ещё живыми. Все они, все до одного, превратились в безмозглых солдат. Ведомых Карлом, будто марионетки. Повиновавшихся каждому его слову, любому приказу. Бет вспомнила, как сильно боялась, сидя в тесной клетке в подвальной тюрьме. Если бы она не дала отпор, если бы не сумела сбежать, что бы Карл с ней сделал? Убил бы? Изнасиловал?..       От отчаяния Бет яростно замотала головой. Нет, черт возьми и ещё раз нет! Крошечный червячок сомнения внезапно вырос в огромное противоречие с тем, что она помнила, и тем, во что хотела верить. Карлу было весело с ней, он сам признавался. Он наслаждался её страданием, собственной властью. Что ему стоило притвориться, будто выбирает не он, а Бет? Словно все, что с ними случилось, их чувства, это её решение? Ведь тогда, в их первую встречу, он обещал, что разделается со всеми. а её оставит напоследок. Бет так ясно вспомнила слова, брошенные Гейзенбергом в порыве задорного смеха. Для него она была игрой, достойным противником. Потом стала любовницей, а теперь… она принадлежала ему больше, чем каждый из солдат. Готова была идти за ним до конца. Готова была умереть за него по собственной воле.       Обхватив горячую чашку, Бет заставила себя сделать несколько глотков чая. Рот и горло обожгло, боль немного отрезвила. Что же она творит?! Разве все, что было между ней и Карлом, походило на игру? Бля буду, нет! Она помнила, как влюбленно смотрела на неё Карл, как заботился с трепетом, с какой нежностью обнимал. Невозможно притворяться так искусно. Или…       Внутри все заледенело. Или она действительно плохо его знает?       — Если бы Миранда не приказала мне забрать тебя, ты была бы мертва, — безжалостно дожимал Моро, и в голосе его послышались плаксивые нотки. — Но Карл… он всегда любил развлекаться. Он сразу забрал тебя обратно, потому что ты… другая. Не такая, как деревенские девушки. Т-ты не боялась, не пряталась. Ты была ему интересна. Как новая игрушка. Я так хотел защитить тебя, Элизабет! Я пытался, пошел у него на поводу, думал, что нападение освободит тебя. Что тебе станет легче. Карл убедил меня, что так будет правильно. Ему не было до тебя никакого дела, пойми!       Горло сдавило от непрошенных слёз. Сдавив кружку сильнее, Бет упрямо замотала головой.       — Я не верю тебе, — прошептала она в отчаянии, желая хоть на секунду поверить в собственные слова.       — Карл говорил, что для тебя так будет лучше. Когда все умрут, — Моро запнулся на секунду. — Тебе некуда будет возвращаться, и ты сможешь остаться… с ним.       — Он не мог этого сделать, — упрямилась девушка, но слезы уже катились по щекам. — Не мог.       — Он убедил меня, что нападение на деревню правильно, — повторился Моро, громко шлепнув губами. В лице его изменилось что-то неуловимо, но отчетливо. Хитрость, которую Бет за наплывом эмоций не заметила. — Сказал, что так я смогу тебя защитить. Но он солгал. Забрал тебя, никому не сказал. Когда Мамочка узнала…       — Мамочка? — Перебила его Бет. Внимание её резко переключилось. — Миранда знала обо мне?       Невольно ей вспомнилось собрание, на которое «посчастливилось» попасть сразу после побега с фабрики. Размытый образ женщины, похожей на черного ангела. С лицом настолько красивым, что даже Бет ощутила укол зависти. По сравнению с Мирандой она была слишком проста. Один лишь взгляд этой женщины пробирал ужасом до мозга костей. Сказанные тихо слова слышались приказом, и не исполнить их казалось полнейшим безумием. Бет вспомнила, как защитила Карла. Вспомнила его негодующий взгляд. Быть может, все началось именно тогда? Подведи она мужчину под удар, все сложилось бы иначе. Для неё, для него. Раньше Бет об этом не думала — почему она его защищала?       Тот факт, что Миранда знает, не вызывал сомнения. Она видела её, конечно. Миранда контролирует все, что происходит в деревне. По крайней мере, почти все. Сколько раз Бет казалось, будто за ними с Карлом наблюдают. Тени, мелькавшие за деревьями, образы в темноте, мерцающие золотом глаза. Нет, не ликаны, совсем нет. Нечто иное, древнее, опаснее. Миранда.       — О-о-о! — Протянул Моро в восхищении, как только речь зашла о его Мамочке. — Она все знала с самого начала! Мамочка… Мамочка ждала твоего ребенка. Того, кто сможет стать сосудом…       Внутри Бет неожиданно все перевернулось, словно внутренности разом пропустило сквозь мясорубку. Задохнувшись от боли и ужаса, она уставилась на Моро широко распахнутыми глазами. Ей не послышалось?!       — Мамочка так долго ждала…       — Погоди, что ты сказал?! — Девушка ринулась вперед, схватила Моро за плащ и притянула к себе, едва не подняв его тушу в воздух. — Какого ещё ребенка?       На мгновение лицо Моро просияло. Рот дрогнул в мерзкой, злорадной улыбочке. Лучшее он оставил напоследок, и вывалил как раз вовремя. Когда в сердце Бет пробралось острое сомнение, и доверие треснуло, как хрупкое стекло.       — Вашего с Карлом ребенка, — произнес Моро медленно, сполна наслаждаясь тем, как меняется лицо Бет. Как ужас оплетает его, словно паутина. — Она выбрала самого сильного из нас. Ведь мы не смогли ей помочь. Мы негодны, а ваше дитя могло стать спасением. Сосуд, который… Элизабет? Что с тобой?       Пальцы внезапно ослабли, плащ Моро выскользнул из рук. Неожиданно Бет забыла, как дышать. Замерла, пораженная настолько, что не смогла сказать ни слова. Во рту пересохло. Слова Моро крутились в голове по кругу, бились друг о друга, звенели так громко, что оглушали. Сердце замерло, не в силах ударить больше ни разу. Перед глазами опустилась темная пелена, и если бы Моро не схватил девушку за руку, не усадил на стул, Бет рухнула бы на пол. Ноги совсем её не держали.       А внутри все ломалось и сыпалось, будто хрустальный замок, на который рухнула своей громадой реальность и расплющила, оставив лишь острые осколки. Ребенок. Их с Карлом ребенок. Бет потянулась к животу. Мягко прижала к нему холодную ладонь и попыталась, как самая обыкновенная женщина, прислушаться к себе. К пульсации, необычно быстрой и болезненной там, в глубине тела. Или всё надуманно? Она просто накручивает себя. Но одна только мысль, что под сердцем у неё греется крошечное счастье, частичка любимого человека, поражала до глубины души. Но Бет не знала, что чувствовать, как к этому относиться. Мысль казалась чем-то невероятным, пугающим до жути и таким притягательным. Сбитая с толка, она медленно обняла себя, растерянно бегая глазами по полу.       Вдогонку к растерянности прибавился ужас от слов Моро. Стоило допустить лишь одну только мысль, что Миранда забрала бы её ребенка, пусть даже он и существовал, как слезы заполняли глаза неконтролируемо. Переливались через веки и катились по лицу. И Бет никак не могла остановить их. Сидела и тихо плакала, не понимая, что чувствует и что теперь делать. Как ей справляться? Неожиданно она поняла, насколько слаба. Перед Карлом, перед Мирандой. Простая женщина, не наделенная никакими талантами. разве что раны умела зализывать, как собака, с поразительной быстротой. Но разве это сила? Любая тварь, жившая в деревне, могла в миг её убить. Так легко, так просто.       Бет вспомнила, сколько раз смело ходила по краю, в коротком мгновении от смерти, и заплакала ещё сильнее. Всхлипнула сквозь сжатые зубы. Моро растерянно озирался, будто не понимая, что теперь делать. Увидел чашку, пахнувшую травами, схватил и сунул Бет в руки. Девушка едва её не уронила. Поднесла к губам и сделала жадный глоток. Едва не подавилась, закашлялась. Её трясло, плечи дрожали. Но постепенно становилось легче. Горечь трав заглушала эмоции, притупляла их. Понадобилось несколько минут, проведенных в напряженном молчании, чтобы начать вновь себя контролировать. Избегая взгляда Моро, Бет растерла слезы по щекам. Лицо её покраснело, немного опухло. Рвано вздохнув, девушка выпила ещё немного чая. Медленно, очень медленно она начала успокаиваться. Мысли угасали, оставляя в голове приятную пустоту.       — Мне так жаль, — пискнул виновато Моро, сообразив, наконец, что натворил.       Бет не ответила ему. Подняла глаза, покрасневшие от слез, но не успела ни слова сказать. Дверь внезапно распахнулась с жутким грохотом. Ударилась о стену, оставив глубокую вмятину. Затрещала жалобно выломанная задвижка. В мастерскую вбежал Карл. Запыхавшийся, с покрасневшим от быстрого бега лицом, влажным от мота. Шляпа слетела, волосы взъерошены, беспорядочно падают на глаза.       Карл испуганно взглянул на Бет, и внутри неё все сжалось, стянулось тугим узлом. Живот заболел, предательски невовремя. Сердце подпрыгнуло в горле, перекрыв кислород. Бет стиснула челюсть так сильно, что заболели зубы. Как же сильно ей сейчас хотелось не знать всего, что говорил Моро. Забыть как страшный сон. Как она сожалела, что пустила его, что согласилась выслушать. Она смотрела на Карла и не могла передать словами, как сильно ей жаль. Вместе с тем разум запустил злость в её кровь, будто яд, отравляющий каждую мысль, заставляющий сомневаться, не доверять. Глядя на мужчину, Бет боролась с желанием броситься к нему, обнять, забыть все, что сказано и услышано. Он был рядом. Был с ней, но разум бился в истерике, не позволяя двинуться с места. Толкая вперед все новые и новые сокрушающие мысли. Каждая била по ней, словно кувалдой.       Он обманул. Он предал. Он никогда не был откровенен. Быть может, вообще тебя не любил.       Лицо Карла вытянулось, побледнело от страха. Только тогда Бет почувствовала слезу, скользящую по щеке. Быстро утерла её, но мужчина уже хмурился, медленно переводя яростный взгляд на Моро. У Бет похолодело сердце. От ярости, судорогой прошедшейся по лицу Карла, волосы у него встали дыбом. Кулаки сжались, с одной закапала кровь.       — Ты, — прошипел Карл сквозь зубы со звериной яростью. Губы изогнулись в оскале, обнажая зубы. — Чертов выблядок! Какого дерьма ты ей наговорил?!       Моро испуганно пискнул, спиной вжимаясь в стол. Когда Карл ринулся с места вперед, он затрясся. В несколько шагов мужчина преодолел комнату. Рывком попытался ухватить Моро за плащ, но тот увернулся в последний момент. Выскользнул, отбежал в сторону. Кряхтя от натуги и боли, перебирая кривыми ножками.       — Я сказал правду! — Верещал он низко и противно. — С меня хватит. Я устал быть… быть изгоем! Ед-динственным, кого все не любят!       Карл глухо зарычал. Оттолкнулся от стола. Круто развернулся и взмахнул рукой. В тот же миг в Моро с пронзительным свистом полетел нож. Лезвие полоснуло того по спине, прошло выше и с неистовой силой вонзилось в деревянную перекладину. Бет вздрогнула всем телом. С ужасом взглянула на Карла, на глаза, искрящиеся гневом. На искаженное до неузнаваемости лицо. В ней, будто мутная, зловонная вода, всколыхнулись воспоминания. Ведь точно так же он смотрел на неё когда-то. С той же яростью желал её смерти. Бет сдавила кружку так сильно, что металл прогнулся.       Моро попытался выскочить наружу. Дверь с грохотом закрылась перед его носом. не успев остановиться, тот врезался в неё. Стукнулся лицом, оставляя на металле кровавый след. Карл кинулся к нему с невероятной быстротой. Как разъяренный зверь, раненый в самое сердце. В тот миг Бет поняла, что он убьет Моро, если доберется до него. Выронив кружку, она кинулась наперевес. Оказалась немного быстрее и успела вклинится между двумя Лордами. Вытянула руки, и Карл едва успел остановиться.       — Я убью тебя! — Крикнул он, положив руки Бет на плечи и уверенно пытаясь отодвинуть в сторону. Никогда прежде она не замечала, насколько он больше, насколько сильнее. Пришлось вцепиться в его плащ. Так крепко, насколько позволяли силы. Карл не сумел вырваться, но не рискнул оттолкнуть девушку сильнее. Лишь опустил голову и выкрикнул ей в лицо. — Отпусти меня! Я сверну его жирную шею…       — Карл, стой, — пискнула Бет, но в спину ей врезалась туша Моро.       — Вы все меня ненавидите! — Кричал он, прячась за девушкой. — Считаете слабым… но я не слабак! Я пришел, видишь? Я все рассказал…       — Ты сам себя похоронил, гребаный ублюдок! — Карл обхватил Бет за спину и отошел назад, отодвигая её от Моро как можно дальше. — Если ты её хоть пальцем тронул. я тебе кишки на горло намотаю.       — Хватит, — Бет попыталась вырваться. Отчаянно затрепыхалась, но освободилась лишь когда Карл сам её отпустил. — Черт, оставь его в покое!       Глядя в отчаянии то на неё, тона ухмыляющегося Моро, Карл сдерживал ярость из последних сил. Стоило уродцу пискнуть, как мужчина вновь полыхнул. Зарычал от переполнявшей его злобы. Попытался пройти мимо Бет. Та едва успела схватить его, несмотря на страх, ослабляющий колени.       — Отойди, — бросил Карл ей в лицо, обдав жаром пылающего лица. Махнул в сторону Моро рукой, и стеллажи угрожающе поехали в его сторону. — Ты не знаешь, на что эта тварь способна!       — Зато знаю, на что способен ты! — Крикнула Бет, надрывая голос.       Карл уставился на неё широко распахнутыми глазами. Плечи вздымались, он дышал тяжело, сквозь стиснутые зубы. Злой настолько, что Бет стоило огромных усилий стоять на месте. Быть единственной преградой на пути к Моро, тому, кого Карл так отчаянно желал уничтожить.       В комнате повисла напряженная тишина. Все трое дышали тяжело. Напряжение физически давило на голову. Постепенно Бет начала приходить в себя. Дыхание выровнялось, адреналин в крови угасал. Она успокоилась, видя, что Карл стоит на месте. Сжимает кулаки, скалится, испепеляя Моро глазами, но не рвется к нему. На глаза Бет вновь навернулись слезы. Карл снова был рядом с ней, но что-то изменилось. Что-то внутри неё надломилось и собраться обратно никак не могло. Бет смотрела на Карла и видела знакомые, родные черты его лица. Шрамы, бороду, живые, искрящиеся глаза. Чувствовала, как его рука обнимает её. Мягко, и в то же время уверенно вынуждает отступить ещё на шаг от Моро. Бет взглянула на Карла жалобно, с отчаянием и болью, передать которую словами невозможно. Что-то изменилось, да — изменилось всё.       — Господи, — прошептала Бет, оттолкнувшись от Карла и возвращаясь к столу.       Запрокинув голову, она всеми силами попыталась сдержать слёзы. Ничерта не получилось. Она всхлипнула до того, как успела закрыть рот рукой.       — Блять, — голос подло дрожал, горло перехватило. Сейчас, как никогда, Бет ощущала себя беспомощной, напуганной девчонкой, не способной справиться с ситуацией.       В голову лезло под страшным напором все, что наговорил Моро. О деревне, вине Карла, возможности его обмана ради собственного развлечения, о ребенке, обещанном Миранде. Внезапно все слова Моро, даже явно лживые, брошенные от зависти и обиды, превратились для Бет в возможную правду. Душа, оголенная, словно провод, с которого на живую содрали изоляцию, все принимала слишком близко. Мысли отчаянно метались в голове. Начали бороться со здравым смыслом, с чувствами, с самим сердцем. Приводить всё новые и новые аргументы, оправдывать Карла в собственных глазах. Он не мог ей солгать. Даже если и так, не мог использовать её ради Миранды. Ведь Бет видела, как сильно он ненавидит эту тварь. Вся мощь его ненависти стояла в амбаре и готова была в любой момент пуститься в бой.       Девушка замерла, внимание её резко переключилось. Будто кто-то щелкнул рубильником. А закрыла ли она двери в амбар? Лишь бы жидкость в реакторах не замерзла, вечером было так холодно… Господи! О чем она думает!       — Лиза, — голос Карла заставил её вздрогнуть. Как сильно желала она услышать его таким ласковым, таким нежным! Но почему именно сейчас? Когда внутри бушует борьба с собственным сердцем? — Слушай, что бы этот гад тебе не наплел, всё это полнейшее дерьмо.       — Неужели? — Бет сглотнула тяжелый ком, застрявший в горле. Эмоции разнесли её в клочья, не позволяя мыслить трезво. Бет обернулась, взглянула на взволнованного Карла и ощутила, как душа леденеет. — Я… Карл, я понятия не имею, что здесь у вас, блять, происходит…       — Родная, — Карл торопливо схватил её за плечо. Оставил на голубой кофте кровавый след. Только тогда опомнился и взглянул на рваную рану, пересекавшую край ладони.       Бет тоже увидела её. От вида крови к горлу прыгнула кислая тошнота. Сжав челюсть, девушка глубоко вздохнула. Молча отошла к одному из криво поставленных после вспышки гнева Карла стеллажей и отыскала бинт среди просроченных медикаментов. В полной тишине вернулась к мужчине, осторожно приподняла его руку и принялась заматывать рану, стараясь как можно осторожнее задевать её края. Карл стоял совершенно неподвижно. Весь его запах сошел на нет, брови медленно расслабились. Постепенно на суровом мужском лице проступила печаль. Бет чувствовала его тоскливый взгляд, следящий за каждым её движением. Но сама она старалась не думать. Монотонные движения помогали отвлечься. Хоть немножко, хоть на чуть-чуть забыть обо всем, что она услышала.       Ведь если подумать, страшного ничего не произошло. Карл всегда ненавидел деревню и совсем этого не скрывал. Бет и сама вспоминала, как равнодушно относились соседи к её беде, как игнорировали крики или дни, когда она, побитая, едва живая, бежала к ним за помощью. Стучала в двери, но ей никто не открывал. Отец Елены запирал дочь подальше, не позволяя выходить.       Елена… Бет замерла, вспоминая подругу. Карл тут же напрягся. Чуть нахмурился, не сводя с девушки глаз. Однако Бет медлила не из-за него. Да, Елену было искренне жаль. Как и многих молодых ребят, рьяно сражавшихся с армией ликанов в доме Луизы. Они были детьми, ничем не могли помочь Бет в прошлом и не были виноваты ни в чем. Их Бет жалела. Но если задуматься глубже, заглянуть на маску героя, которую так мастерски обличил Карл, Бет и сама не тяготилась особой любовью к деревенским. Как ни страшно было признать это для себя.       Однако дело было даже не в людях. Бет подняла глаза на Карла. Встретила его тоскливый взгляд и не выдержала, отвернулась. Резко, слишком туго затянула край бинта. Мужчина скривился, но не произнес ни звука. Бет не выпустила его руку. Мягко огладила свежую повязку, на которой уже проступали крошечные пятнышки крови.       Дело было совсем не в людях. Отсеяв обиду и злость, Бет поняла, что до ужаса боится. Боится, что слова Моро окажутся правдой. Что Карл воспользовался ею для собственного удовольствия. Играл, пока было время, а теперь спешит избавиться, и вовсе не из благих побуждений. Да, именно это заставляло сердце сжиматься, а душу уходить в пятки. Бросало тело в холод, от чего дрожали коленки. Бет поняла, что не отпустила руку Карла, потому что боится упасть. Задуматься слишком сильно, уйти глубже в пугающие мысли и заблудиться, не видя ничего, кроме плохого. Забыть все хорошее, что было между ними. Словно все это ничего не значило — чувства, признания без слов, смех и радость, их планы на будущее…       Будущее! Господи, столько планов! Бет ясно представился маленький домик в горах, и тут же растворился туманом. Она так сильно сожалела об этом, что не уловила тот миг, когда слезы вновь покатились по щекам. Крупными, горячими каплями.       Карл не выдержал. Рвано вздохнув, он обхватил лицо Бет руками и приподнял, вынуждая взглянуть на него.       — Родная, — прошептал он дрожащим голосом, надломленным, от чего сердце будто тисками защемило. — Послушай, все, что наплел тебе этот психопат…       — Это неправда? — Перебила его Бет и тоскливо усмехнулась. Осторожно и в то же время уверенно она высвободилась из рук Гейзенберга и отошла от него на шаг. Взглянула на пролитый чай и недовольно цокнула языком. Сейчас ей, как никогда, нужно было немного успокоиться. Бет усмотрела бутылку виски, потянулась было к ней, но остановилась в последний момент. Что-то заставило её передумать. Внутреннее ощущение, предчувствие, что пить не стоит. И она снова повернулась к Карлу. — Вообще-то, я уже не знаю, чему верить. Ведь ты говорил, что деревенские лишили тебя семьи. Помогли Миранде истязать всех, кто был тебе дорог. Убили твоих родных.       Карл потянулся к своим амулетам. Коснулся крошечного компаса и поник.       — Ведь я защищала их. С самого начала, с первой нашей встречи. В твоих глазах я была сволочью, вставшей между тобой и долгожданной местью. Той, кто пыталась спасти их всех, лишить тебя удовольствия видеть их смерть. Ведь я потомок этих убийц. Дочь одного из них…       — Нет, Лиз, нет, — Карл покачал головой. Волосы упали ему на глаза, и Бет подавила желание поправить их. — Все не так…       — Ты говорил, они все жизни не достойны, — перебила его Бет. Голос её окреп, стал увереннее, жестче. Глаза девушки яростно сверкнули. — Пытался убедить меня, что все заслужили смерть. Знаешь, может, ты и был прав, но одного я понять не могу.       Она подошла ближе к Карлу. Взглянула ему в глаза, не скрывая обиды.       — Неужели ты думал, что я не смогу принять правду от тебя? Какой бы она ни была. Карл плотно сжал губы, отказываясь говорить. Ощущал ли он вину? Почему-то Бет казалось, что да. Сильнее, чем она могла себе представить.       Но она не знала, что Карла сейчас волновало не только присутствие Моро, с которого он поклялся содрать живьем шкуру. Не правда, которая открылась так не вовремя, так ни к месту. Карла волновало время, стремительно утекавшее сквозь пальцы. Он так сильно хотел попрощаться с Элизабет. Дьявол, как же отчаянно хотел, чтобы все прошло хорошо! Но этот злоебучий урод все испортил. Осталось минут двадцать, не больше. Шеф ждать не станет, а Бет необходимо вывезти отсюда. Пусть даже так, обиженную, разбитую, злую на него до безумия. Пусть так, пускай обижается. Лишь бы подальше от деревни, от Миранды, от Моро. Подальше от него и той твари, в которую он мог обратиться.       Видеть, как слезы катятся из голубых глаз, было невыносимо. Душу словно рвали когтями на куски. Он сдохнет за Бет, бля буду, пойдет под нож не раздумывая. Лишь бы она смогла уйти. Взгляд его опустился на живот девушки, и внутри все перевернулось будто от страшного удара. Он не знал наверняка, спасает ли только Бет или сразу две жизни. Частичку себя, своей плоти и крови. Часть той любви, о которой не мог даже мечтать. Ведь у него могла быть семья. Настоящая, его семья. С женщиной, которую он любит больше жизни. Если бы Бет только знала, как сильно он не хочет отпускать её! Как хочет уйти следом, бросить всё, оставить. Но он не может оставить Миранду живой. Эта тварь всегда будет нести угрозу.       Карл осторожно прикоснулся к щеке Бет. Осторожно погладил, ожидая, что она, как и прежде, прильнет к нему, ответит на ласку. Ожидал… нет, он надеялся. А что ещё оставалось? Смотреть, как рассыпается на части женщина, его любимая женщина, и покорно ждать, как бы не было невыносимо. Голубые глаза полны слёз, лицо бледное, словно бумага. Губы искусаны, плотно сжаты в тонкую линию. Карл ждал, но Бет стояла неподвижно. Лишь закрыла глаза, и по лицу снова покатились слезы. Карл тихо зарычал от злости, словно раненый зверь. Душу, если она у него ещё осталась, словно вытягивали тисками из тела.       — Лиз, послушай, я натворил не мало дерьма в этой жизни, — заговорил он непривычно дрожащим голосом, аккуратно стирая слезу с холодной женской щеки. — Недурно так подставился. И перед тобой здорово виноват.       Бет взглянула на него покрасневшими глазами и недоверчиво сощурилась. Веки опухли, отяжелели. Карл отбросил назад её волосы, провел рукой по кровавому следу на свитере. Жалко, интересная была вещица. Пожалуй, его любимая вещь. В его жизни осталось слишком мало ярких красок. Слишком мало света, который день ото дня лился от жизненной силы Элизабет, а теперь потух, и Карл понятия не имел, что ему делать. Он хотел заговорить, и тут дал о себе знать Моро. Оправившись, немного успокоившись и убедившись, что ничего ему не грозит, уродец подал голос. Правда издали, от самой двери, готовый в любой момент броситься наутек.       — Т-тебе просто б-было скучно, признай! — Пискнул он и тут же схватился за ручку двери.       Карл метнул в его сторону разъяренный взгляд. О, если бы этот ублюдок только знал, как изощренно он может убить его! Если бы не Бет, этот кусок дерьма вопил бы сейчас от боли. Прикрыв глаза, Карл призвал себя успокоиться. Глубоко вздохнул, опуская руки на плечи Элизабет и потирая их, будто пытаясь согреть.       — Моро, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Лицо будто судорогой свело. — Не провоцируй меня.       Бет нехотя повернулась к уродцу без толики эмоций на лице. Она выглядела убитой, ни грамма от прежней задорной девчонки не осталось. Ни капли даже военного закала, упрямства и бойкости, просто поражавшей Карла в самом начале знакомства с ней. Он пытался уловить хоть что-нибудь живое в Бет, но не мог. Мельком взглянув на часы, Карл мысленно выругался. Времени совсем не осталось. До вышки, где он назначил встречу с военными, бежать минут десять. А ведь ещё надо как-то убедить Бет уйти. В данных обстоятельствах это казалось безумием.       — Почему? — Слабо прошептала девушка. Каждое слово со скрежетом продиралось сквозь её горло. Она нервно сглотнула и скривилась от боли. Прокашлялась. — Почему ты раньше мне обо всем не рассказал?       Карл вздохнул с облегчением. Заговорила. Уже хорошо.       — Я струсил, — признался он и усмехнулся. Кто бы раньше услышал от него такое, ушам бы не поверил. Признаться в собственной слабости? Да ни в жизнь! Может, Моро и прав, он размяк. Или урод ошибается, и внутри старого механика, не знавшего последние годы ни жалости, ни сострадания, ещё осталось что-то человечное. — Испугался, что ты меня возненавидишь. Может, в самом начале все и казалось забавным, чертовой игрой для развлечения, но потом… все слишком быстро изменилось. Я просто не успел.       Неожиданно губы Бет дрогнули в слабой улыбке. Неуверенной, но у Карла словно от сердца отлегло. Совсем немного. Напряжение между ними дало трещину.       — Да уж, изменилось, — тихо произнесла Бет и мягко отодвинула руку мужчины.       Медленно, стараясь не двигаться резко, наклонилась и подняла с пола кружку. Неожиданно скривилась от боли, тихо пискнула. Прижала руку к животу, и у Карла будто ножом по сердцу полоснули. Он интуитивно, не задумываясь, подошел к Бет и, придерживая за плечи, помог выпрямиться. Поддержал, когда она пошатнулась и едва не завалилась назад. Совсем ослабевшая, никуда не годиться. Будь его воля, никуда бы не отпустил от себя. Не будь на фабрике, да и вообще в деревне, опаснее, чем в проклятом Аду. Быть может, сама Бет ещё не до конца понимает, что происходит. Или напротив, осознает намного лучше, чем он сам. Но Карл не мог рассказать ей ни о чем, ни о каких своих догадках, не будучи в них уверенным. Он не знал, как Бет себя поведет. Боялся не того, что она разозлиться — если этой упрямой девчонке взбредет в голову остаться, черта с два он заставит её уехать с военными.       — Знаешь, — Бет усмехнулась, печально и неуверенно. Повернулась к Карлу всем телом и взглянула ему в глаза, словно пыталась поделиться хоть малой частью того, что испытывает. — Это больно.       — Я знаю, — Карл закрыла глаза. Медленно опустил голову, чувствуя, как его лоб касается лба Бет. Холодного и влажного. Она не отдалилась, лишь рвано вздохнула, обдав его губы горячим дыханием.       — Карл, я, — девушка осеклась. Задумалась на секунду, словно собиралась с силами перед прыжком в воду. Задышала чаще, ритмичнее. Карл крепко зажмурился, ожидая удара. Сейчас она скажет, что всё кончено. Да, как может быть иначе? Неожиданно он осознал, как сильно боится. Сердце гулко стучало в груди, виски с силой пульсировали. Он сжал плечи Бет сильнее, чем следовало. Боялся отпустить, чертовски боялся! — Я понимаю, что должна злиться на тебя. Может, даже ненавидеть, как ты и ждал. Как ждали некоторые, — Бет слабо кивнула в сторону двери, где притих Моро. — Но я не могу. Потому что из всех, кто был мне дорого хоть немножко, в живых остался только ты один. Пускай ты приказал убить всех в деревне, ничего мне не рассказал. Но все они уже мертвы. Кто-то стал твоим солдатом, кто-то до сих пор лежит внизу, в морозильной камере. Не в этом суть.       Она отстранилась. Карл поднял лицо и приоткрыл глаза все с тем же страхом. И тут он увидел на лице Бет ту самую уверенность, которую он увидел давным-давно, перед тем, как отпустить Элизабет в деревню, раздираемую ликанами. Направляя на неё пистолет. От этого воспоминания дрожь прошла по телу, заставила встрепенуться. Когда Бет заявила, что умрет за жителей деревни, даже если это будет ошибкой. Это её убеждение, её позиция. Её выбор, от которого не отступить. А теперь она смотрела на него с той же уверенностью, как прежде. Приняв решение.       — Карл, я не могу потерять тебя, — сказала Бет твердо, постепенно голос её креп. Уголки губ дрогнули, и она попыталась ему улыбнуться. Как же это было тяжело, Карл видел прекрасно, и чувствовал, как злится от собственной беспомощности. Он ничем не мог помочь ей. — Только не сейчас. Ты нужен мне, и то, что сегодня случилось, подождет, пока все это блядкое дерьмо с нами не закончится! А потом я тебе врежу как следует, обещаю.       Напряжение вырвалось наружу неудержимой волной и рассмеялся в голос. Запрокинув голову, ощущая, как тяжесть вины, висевшая на душе неподъемным грузом, наконец треснула и начала осыпаться, обещая долгожданную свободу. Карл не мог мечтать об этом — о прощении. Пускай временном, наплевать! Он резко притянул к себе Бет, обнял эту упрямую девчонку, с наслаждением вдыхая запах её волос. Не пошла на поводу у эмоций, поняла, что сейчас не самое подходящее время. Черт подери, за это он в неё и влюбился!       Бет уперлась руками ему в грудь и отодвинула. Глубоко в голубых глазах полыхнули искры, по которым Карл так скучал. Не поворачиваясь, она обратилась к уродцу, топтавшемуся возле двери.       — Моро, проваливай отсюда, — голос жесткий, повелительный. Карл широко улыбнулся. О, как же она нравилась ему такой!       Переполненный гордостью, Карл адресовал изумленному Моро злорадный взгляд. Чего бы не добивался этот сучий потрах, он недооценил его девочку.       — Н-но Элизабет, — начал было Моро, но мужчина тут же перебил его.       — Пошел нахер отсюда! — Рявкнул Карл так громко, что урод подпрыгнул на кривых ногах. Поскользнулся и едва не упал. Едва успел ухватиться за стену. Закатив страдальчески глаза, Карл отпустил Бет и сделал вид, будто направляется к нему. — Ублюдок, я шкуру с тебя нахрен спущу! Иди сюда, кусок болотного дерьма.       Пища от страха, Моро судорожно рванул тяжелую дверь на себя. Запнулся о порог и кубарем вывалился на улицу. Где-то снаружи запищал от боли. Карл тут же остановился и покачал головой.       — Ну и тварь, — буркнул он. — Нет, ты видела это? Клянусь, будь моя воля, сегодня же придушил бы сукина сына. Мирандин прихвостень.       Он вернулся к столу, где приметил бутылку виски. Схватил её и начал пить прямо из горла. Обжигая рот крепким алкоголем, чувствуя, как жар заливает изнутри. Нервы ни к черту, совсем стал плох. Опустив бутылку, Карл её протянул Бет. Девушка на его слова не отреагировала. Лишь смотрела на бутылку с таким отвращением, будто Карл предложил ей крови хлебнуть. На неё снова напала задумчивость. Взгляд опустился, глаза судорожно забегали, будто не зная, за что зацепиться.       — Брось, — Карл суну бутылку ей в руки. — Выпей, сразу полегчает.       Усмехнувшись скептически, Бет потрясла бутылку, наблюдая, как гипнотически переливается внутри алкоголь, и поставила обратно на стол. Глядя в пустоту, напряженно размышляя о чем-то. То хмурилась, то поджимала губы, то глубоко вздыхала, будто пугалась.       — Не могу, — запоздало ответила она, обхватив живот руками. И снова в голосе скользнула дрожь, неуверенность. Или паника?       Карл навалился на стол, чувствуя просто невероятную усталость. Долгий день, невыносимый. Времени он счет потерял давным-давно и просто надеялся, что шеф будет готов немного подождать. Раз Бет была ему знакома, а сомнения этот факт не вызывал, почему бы не сделать для неё исключение? Ещё одно, помимо спасения.       Он посмотрел на Бет искоса и тяжело вздохнул. Сейчас бы завалиться в постель, обнять её и проспать пару дней кряду. Без всей этой нервотрепки, тревог и волнений. Возраст уже не тот, чтобы так нервничать. Стиснув пальцами переносицу, Карл собрался с мыслями. Самое трудное уже пережил. Вышел с минимальными потерями, всего-то доверие пошатнулось и нервы немножко. Ему не привыкать.       — Ладно, — выдохнул Карл устало, с трудом стягивая плащ. В комнате неожиданно стало ужасно душно. — Теперь давай поговорим нормально. Точно не будешь пить? — Не дожидаясь ответа, он снова схватил бутылку. — А я напьюсь. В хламину бы набухался, ты б знала…       — Карл, — Бет перебила его, привлекая его внимание, наконец справившись с собственными метаниями. Он посмотрел на неё, внезапно побледневшую и отчего-то казавшуюся перепуганной просто до смерти. Губы задрожали, и вот-вот из глаз снова потекли бы слезы.       Карл торопливо положил руку ей на плечо. Сжал его, пытаясь привести девушку в чувство. Что бы не крутилось у неё в голове, для Бет это было чем-то важным. Настолько, что весь боевой настрой сбился к чертовой матери. Карл не торопил её. Ждал, понимая, что слова могут ему здорово не понравится. Но он ошибся, хоть и наполовину. Вряд ли в его жизни могло быть что-то более противоречивое. От чего хотелось и радоваться, и материться до потери пульса, круша все вокруг, понимая, насколько всё невовремя, некстати. Может, в других обстоятельствах, в другом месте, он и правда бы ликовал от восторга. Но не сейчас. Не здесь.       Бет сжала пальцами свитер на животе и закрыла глаза от страха.       — Кажется, я беременна, — прошептала она и неожиданно разрыдалась, словно всё напряжение, все копившиеся внутри эмоции рванули наружу.       А Карл застыл, не в силах пошевелиться. После слов Моро о планах Миранды он думал, что справится. Думал, это будет легко. Вот только нихера он не был готов! Ни к тому, что его жизнь за секунду перевернётся к чертовой матери, ни к захлестнувшей разум панике. Все оказалось сложнее, чем он мог себе представить. Впервые в жизни Карл понял, что ситуация вышла из-под его контроля к ебаной матери. И он понятия не имеет, что теперь делать.