Позволь мне спасти тебя

      Бет склонилась над унитазом с тяжелым приступом рвоты. Желудок словно завязали тугим узлом, выжимая всё немногое, что попало в него за прошедший день. Крепко зажмурив глаза, девушка откинулась на пол и прислонилась головой к холодному кафелю. Виски пульсировали тупой болью. Бет с силой надавила на них пальцами, но тут же отпустила, почувствовав новый приступ тошноты. От бессилия девушка горько усмехнулась.       После ночного происшествия ей так и не удалось заснуть. Как только паническая атака отпустила, а травяной чай успокоил нервы, Бет решила отвлечь себя тем, что помогало всегда и безоговорочно — работой. Переодевшись, девушка спустилась на нижний уровень, проверила показатели гидростанции, уровень воды, давление котлов. Прошлась ключом по приборной панели станков, однако внутрь, на регулировку пресса, забираться побоялась. Свежи ещё были воспоминания об огромном куске металла, который сорвался с опор и едва не разбил ей голову. Если бы не Карл…       Карл. Черт возьми! Бет не выбиралась с фабрики до обеда, но так и не смогла выбросить из головы их последний разговор. Временами она смотрела на приборную панель пустым взглядом, мысленно возвращаясь к тому моменту, когда острые слова Карла ударили по самому сердцу. Боль и обида, жалость и жгучая злость мешались в безумный коктейль, стремительно несущийся по венам. Бет закрывала глаза, утыкалась лбом в шероховатую, теплую приборную панель станка и пыталась успокоиться. Убедить себя, что всё будет хорошо.       Только не очень-то самовнушение помогало.       И сейчас, сидя на холодном полу ванной комнаты, Бет мысленно возвращалась к их с Карлом разговору и понимала, что вела себя по-идиотски. Нет, как маленький ребенок, право слово. Как будто у Карла не было причины злиться. О каком доверии может идти речь, когда до сих пор девушка поддавалась спонтанным поступкам. Не удивительно, что мужчина пропал почти на целый день. Предоставил отличную возможность как следует подумать, что по-настоящему является важным.       И Бет определилась, как Карл и хотел. Она уедет из деревни. От решения этого сердце рвалось на куски, а душа металась в беспокойстве и страхе. Бет не хотела уезжать. Отдала бы все на свете, лишь бы остаться, лишь бы помочь, не бросать Карла одного с такой тварью, как Миранда. Но…       Это треклятое «но». Оно всё испортило. В глубине души Бет осознавала, той самой адекватной, взрослой частью своего разума, что так будет правильно. Карл этого хочет, а не прислушаться к его мнению теперь означает подтвердить звание «полной эгоистки».       — Блять, — выругалась Бет, понимая, в каком идиотском и поистине страшном положении оказалось.       Она попыталась встать, и тут же снова упала на колени перед унитазом. Желудок был совершенно пуст. Тогда какого хера его крутит так, будто вместо травяного чая Бет хлестала неразбавленный виски прямо из бутылки?! Злость взяла за душу так крепко, что девушка не выдержала и со всей силы ударила кулаком стену. Старый кафель даже не дрогнул. Зато костяшки пальцев Бет покраснели, а через минуту налились синевой и острой болью.       — Просто прекрасно! — Воскликнула она, резко выпрямляясь и выбегая прочь из ванной.       На одной только ярости Бет добралась до входной двери без головокружения. Жар разливался по телу, и холод наступающих сумерек не казался столь ощутимым. Распахнув двери, девушка прошлепала босиком по промерзшей земле до одного из немногих сугробов. Зачерпнула грязного, леденистого снега и приложила к руке. Боль сперва возросла так сильно, что Бет сдавленно взвыла. Но постепенно место ушиба заполняло приятное онемение. Боль отступала. К тому же на свежем воздухе тошнота ощущалась не так сильно.       Ранней весной территория фабрики напоминала фронтовую фотографию. Горы металла покрылись толстым слоем ярко-оранжевой ржавчины. Старинные машины, которые ещё зимой казались вполне себе пригодными для ремонта, превратились в груды металлолома с лопнувшими стеклами. На смену белоснежному покрывалу пришла черная земля с островками влажной, подгнивающей травы. В обед, когда солнце растапливало морозную корку, земля становилась вязкой и источала кислый запах перегноя. К вечеру все снова замерзало, и дышать на улице становилось намного легче.       Бет вернулась к входной двери, только входить внутрь не стала. Присела на бетонный блок неподалеку, подтянула босые ноги к груди и тяжело вздохнула. Карл уже не в первый раз пропадал на долгое время. Но именно сегодня Бет ждала его с особенным нетерпением. Так много хотелось сказать ему! Столько объяснить. И одновременно с желанием поскорее увидеть Карла, Бет до жути боялась его возвращения. Ведь когда он вернется, ей придется уйти. Слишком противоречивые эмоции, приводившие Бет в полное замешательство.       И она сидела, не в силах больше находиться в закрытом пространстве. Там, в комнате без окон, она не могла дышать. На улице подавлять тревожные мысли было легче. Намного.       Время шло. Постепенно на деревню опустились ранние сумерки. Прохлада пробирала до костей. Пальцы ног Элизабет посинели, губы дрожали от холода. Поняв, что ждать бесполезно, девушка нехотя опустила ноги на землю. С трудом распрямилась, прогнула затекшую после долгого сидения в одном положении спину. Она уже собиралась вернуться в помещение, когда услышала звон цепи, которой Карл запирал ворота перед мостом. Остановилась, прислушалась получше. В тишине вечера были слышны лишь приглушенные крики птиц, устаивавшихся на ночлег в хвойном лесу. Ухватившись оной рукой за дверь, вторую приложив к глазам, подобно козырьку бейсболки, Бет попыталась рассмотреть хоть что-нибудь вдалеке. Ещё было недостаточно темно, чтобы неведомый и явно нежданный гость мог слиться с ночью. И девушка весьма отчетливо рассмотрела фигуру, стоявшую возле ворот. Слишком медленную и косматую для ликана. Некто был не особо решительным, тряс ворота без особой надежды войти, и…       Глаза Бет округлились от неожиданности. Девушка резко убрала руку от хмурых глаз и рвано вздохнула, ощущая прилив забитой глубоко-глубоко обиды. Когда пахнуло запахом рыбы, едким даже на таком приличном расстоянии, Бет окончательно убедилась в том, что пришел к воротам Моро.       — Сукин сын, — прошипела она сдавленно от злости и, не раздумывая, зашла в помещение.       Хлопнула дверью на эмоциях, рывком задвинула щеколду, и… замерла. Всего секунда колебания, короткий миг, когда сквозь былую злость и ужасное чувство предательства пробилось сомнение. Возможно, уже сегодня придется уехать, и навсегда попрощаться с тем, что происходило в деревне. Почему-то Бет не думала об этом раньше. Она уезжает не только от Карла, но и от огромной части своей прошлой жизни. Оставляет позади всё, что тяготило и тревожило её. И пусть Бет смогла отпустить прошлое, с отцом и той болью, которую пришлось пережить, один момент мучил её до сих пор. В голове крутился, раз за разом, словно старая пластинка, разговор с Моро, который так и не произошел.       Бет засомневалась, стоит ли ей прятаться на фабрике, когда избавление от последнего тягостного события стоит прямо сейчас у ворот и пытается войти. Поджав губы от неуверенности, девушка царапала ногтем щеколду, раздумывая, стоит ли пустить Моро. Может, это плохая идея? Ну что он может ей сказать? Простите-извините?       — Хотя бы это, — вслух рассуждала девушка, прокручивая в пальцах щеколду и никак не решаясь отпереть её.       Да что это она, в конце концов?! Снова превратилась в эмоционально ребенка? Щеки Бет полыхнули от этой мысли. Нет, пора решать проблемы так, как привык это делать Карл — радикально. Если она хочет избавиться от этого гнетущего чувства, от ощущения свершившейся несправедливости, то пора поговорить с Моро. Даже если разговор пойдет не в то русло, Бет не сможет упрекнуть себя в том, что подходящий шанс выпал, а она стояла у запертой двери и ничего не делала.

***

      Примерно в то же время, когда Бет подходила к воротам фабрики, морщась от запаха тухлой рыбы, Карл Гейзенберг стоял в чаще леса и ждал встречи с тем, кого так долго называл «База» по рации. Мужчина выглядел невозмутимо, даже расслабленно. Прислонившись к мощному стволу старой сосны, он выпускал в воздух сизый дым сигары, глядя на стремительно темнеющее небо. Первые звезды высыпались градом, что не удивительно для деревенской местности. Здесь не было купола света, как в больших городах, и редкими ночами можно было рассмотреть рукав Млечного пути, особенно в середине зимы.       Невольно Карл вспомнил, как Бет впервые заострила его внимание на этом потрясающем зрелище. Новый год уже минул, они большую часть времени проводили в кузнице. Готовили детали для солдат. Вернее, он готовил, а Бет бегала по мелким поручениям. От жары и душного, спертого воздуха ей становилось нехорошо. Карл не был ярым сторонником популярного среди мужиков мнения, будто девке не место в кузнице. Однако в то время взглянул на это утверждение с иной стороны. Бет просто не могла вынести столько физической работы в поистине Адских условиях. Поэтому на лице её всякий раз появлялось выражение искренней благодарности, когда Карл просил сменить воду в бочке. В этом не было острой необходимости, но смотреть, как девушка плавится от жара печей и головной боли, он не мог.       После очередной такой вылазки Бет влетела в кузницу пулей. Радостная, словно ребенок. С сияющими от восторга глазами и широкой улыбкой на лице. Схватила Карла за руку и потащила на улицу. Окунувшись в благодатную прохладу январской ночи, он не сразу заметил то, ради чего многие меняют большой город на провинциальные деревеньки. Иссиня-черное небо рассекала пополам россыпь ярких звезд. Алых, зеленоватых, серебристых и даже золотых. Рукав Млечного пути тянулся от горизонта и тонул во мраке темного леса, освещая окрестности фабрики ярче, чем в полнолуние.       — Потрясающе, правда? — Прошептала Бет слегка дрожащим от холода голосом, неотрывно глядя на небо. — Наверное, это самое красивое, что я когда-то видела.       Но Карла, привыкшего к подобным картинам, больше восхищала сама Бет. Её умение радоваться совершенно обыденным и банальным вещам. Подумаешь, ночное небо. Мужчина видел его каждый день. Но когда Млечный путь отражался в синих глазах Бет, то превращался в чистое волшебство. Карл смотрел на девушку и чувствовал, как сердце замирает, боясь лишним ударом спугнуть этот миг.       Он улыбался. Искренне, широко как никогда. Потный, вонючий после работы, взъерошенный и уставший. Влажная кожа стремительно остывала, от плеч мужчины шел полупрозрачный пар. Майка вымокла так, что хоть пол бочки выжать можно. Но, несмотря на все это, Бет прильнула к нему, будто кошка. Мягко обхватила за талию, положила голову ему на грудь. Карла обдало жаром изнутри от приступа неконтролируемой нежности к своей женщине. Закрыл глаза, крепко обнял её в ответ. Уткнулся носом во влажные рыжие волосы и, впервые в жизни, ощутил непреодолимое желание сказать спасибо за то, что с ним происходит. Не важно, кому. Богу, Дьяволу или Вселенной. Кому надо, тот услышит и примет к сведению.       Спасибо за шанс.       Спасибо за надежду.       Спасибо за Бет.       И даже столько недель спустя Карл смотрел на небо, докуривая третью за час сигару, и готов был прошептать то самое пресловутое «спасибо». Бля буду, он бы так и сделал, если бы чуткий слух не уловил приглушенный шелест сбоку. Карл замер, незамедлительно затушил пальцами кончик сигары. Освещавший его лицо алый свет погас, погружая мужчину в полумрак. Одновременно вернулось ощущение неуверенности, которое преследовало его всё время после последней связи по рации с Базой и высказанной просьбы встреться с командиром.       Только сейчас в голове мелькнула предательская мысль, от которой по спине пробежал холодок. Может, то была не самая удачная мысль? В своём положении он вообще может о чем-то просить нанявших его людей? Хотя, почему нет? Ему не платят, максимум благодарят за хорошую работу. Одна небольшая просьба погоды не сделает. Или он будет выглядеть полным идиотом? Черт, разве в желании спасти любимую женщину есть что-то позорное?       Карл метался мыслями от одной крайности в другую, не замечая, как растер сигару в мелкую крошку. Он никогда так сильно не нервничал, не ощущал тотальной неуверенности. Но отступать было поздно. Командир нанявших его людей вышел из тени деревьев, оставшись при этом на достаточном расстоянии. Краем уха Карл услышал, как сняли с предохранителя автомат люди, затаившиеся поодаль от них, и горько усмехнулся. Прикрытие, конечно. А он, как дурак, притащился один. Капитан молчал, и Карл первым вышел на диалог.       — Наше вам с кисточкой, кэп, — сказал он слишком громко от перевозбуждения, и моментально стиснул зубы, ожидая выстрела в грудь. Карл практически физически ощущал взгляд дула автомата, направленного в самое сердце.       Однако выстрела не последовало. Капитан не разделял его веселья и отозвался хмуро.       — Предупреждаю, если вздумал с нами играть, советую прямо сейчас уносить ноги.       Карл усмехнулся. Не потому, что стало смешно. Просто он на миг представил, как будет выглядеть со стороны его бегство. Словно в старом комедийном фильме под мелодию из шоу Бенни Хилла. Он же не британец, в самом деле.       — Да расслабься ты, — отмахнулся Карл, подавляя желание достать четвертую сигару. Он не знал, куда девать руки. — Поверь, мне бы ничего не стоило пустить вас на мясо без особого усилия. И тебя, и тех сошек, что прячутся за твоей спиной. Но сейчас я в этом не заинтересован.       Капитан коротко кивнул, принимая угрозу к сведению. На самом деле Карлу и правда не составило бы труда убить всех этих ребят по щелчку пальца. И в чем был бы смысл этой встречи тогда? Трупы не попросить о помощи, толка от них нет никакого.       Капитан продолжал стоять неподвижно, одними глазами изучая стоявшего перед ним человека. Конечно, он знал, что Гейзенберг далек от этого понятия, хоть и выглядел совершенно нормально. За исключением довольно помятого вида. В конце концов, капитан снова кивнул, на сей раз собственным мыслям.       — Значит, ты и есть наш наводчик, — констатировал он сухо и без особой радости.       — А ты у нас База, да? — Отшутился Карл, всё-таки вытаскивая сигару из кармана плаща. — Вот и познакомились.       Откусив кончик, он секунду подумал, затем достал ещё одну сигару и, сделав маленький шажок вперед, протянул капитану. Тот сильнее нахмурился. И без того суровое лицо стало напоминать вырезанную из мрамора маску, изображающую эмоцию гнева.       — Брось, приятель! — Воскликнул Гейзенберг, раскинув руки. Снова появилось предчувствие выстрела. — Сделай лицо попроще. Тебя как будто за яйца укусили.       — У меня нет времени трепаться, — тут же отреагировал капитан, резко скрестив руки на груди. — Говори живее, что хотел.       Убрав лишнюю сигару, Карл неторопливо закурил свою. Он не был намерен испытывать терпение капитана, что делал весьма мастерски. Просто никак не мог собраться с мыслями, чтобы озвучить свою просьбу. В мыслях разговор проходил легко, фразы сменяли друг друга стройно и без заминок. Однако в реальности все заготовленные слова смешались противным вязким комком, наполнившим голову вместо мозгов. Карл почувствовал нарастающую боль в области лба. Несмотря на прохладу, спина под рубашкой намокла. Влажная ткань прилипла к коже, и мужчине стало дико некомфортно от общего положения, в котором он оказался.       — Ладно, — сказал Карл, обращаясь больше к себе, нежели к капитану. — Ты ведь знаешь, что я навел вас на эту тварь. Миранду, сучку не к ночи помянутую. Вел наблюдение, пока твои ребята отдыхали от передовой. И, заметь, без каких-либо требований…       — Ближе к делу, — перебил его капитан, не испытывавший ни толики удовольствия от общения с человеком… нет, даже не человеком. Существом, чье существование априори противоречит природе.       Карл чувствовал его колкое настроение, потому сделал глубокую затяжку и вывалил все, как есть.       — В деревне после бойни остался один гражданский. Женщина с военным прошлым, — добавил Карл, почему-то чувствуя, что это важно. — Их ваших рядов, почти своя. Я хочу, чтобы вы вытащили её отсюда.       На суровом лице капитана промелькнула тень удивления. Брови едва заметно приподнялись, каменная маска словно треснула, и сквозь неё, на короткую секунду, показался нормальный человек. Тот, кто понял всё без объяснения.       — Женщина, значит, — повторил капитан задумчиво. Он потянулся одной рукой к шее и стал растирать затылок. Словно крепко о чем-то задумался. — Она заражена?       — Нет, — моментально ответил Карл, пожалуй, даже слишком быстро. — Её кровь чиста. Нет следов ни плесени, ни другого дерьма, каком были заражены местные отбросы. Она приехала осенью, ещё не успела подцепить эту дрянь.       Неожиданно рука капитана замерла. Цепкий взгляд впился в Гейзенберга, и от того инженеру стало несколько не по себе. Было что-то в этом удивленном взгляде… нечто странное. Капитан будто растерялся, а после секундной слабости нахмурился. Будто не поверил, но не Карлу, а собственной догадке. Некой мысли, возникшей на краю сознания.       Карл наблюдал за ним пристально, и видел, как едва заметно покачалась голова. О чем бы капитан не задумался, он попытался это отрицать.       — Слушай, мне бы своих людей защитить для начала, — заговорил кэп уже без той неприкрытой агрессии, с которой начал диалог. Неприязнь к собеседнику почти пропала их его голоса.       — Ты ведь прекрасно знаешь, приятель, какой силой я обладаю, — Карл с раздражением отбросил недокуренную сигару. — Ваша разведка работает на славу. Ты же в курсе, что Миранду просто так не взять, да? Особенно на её территории. А деревня — то ещё пекло, поверь. Она знает здесь каждый камень, и наблюдает своими мерзкими заплесневелыми глазками за всем, что тут происходит. Да вам, ребятки, без посторонней помощи и близко к ней не подобраться!       Капитан громко усмехнулся. Снова скрестил руки на груди.       — Предлагаешь свои услуги?       — Не только, — с запалом бросил Карл. — Карты местности, намного точнее, между прочим, чем данные вашей разведки. Хотя бы потому, что на моих обозначены все места, куда чертов мицелий растянул свои лапы. А так же сходки ликанов, в которые я не советовал бы вам попадать. Про личную армию я вообще молчу. Подкрепление вам не помешает, особенно в составе пары сотен боевых машин, прущих напролом.       Гейзенберг умолк, предоставляя капитану минуту на раздумья. Перевес был явно на его стороне. Однако военный не спешил с ответом. Он плотно сжал губы и опустил взгляд. Крепко задумался, но в итоге медленно покачал головой.       — Мы не вывозим гражданских, — сказал он ледяным тоном с едва уловимым оттенком сожаления.       — Брехня, — рявкнул Карл, эмоционально махнув рукой. Потому что это полнейший бред! — Хочешь сказать, ваши отряды не зачищали близлежащие районы? Ну же, давай, скажи, что это не так!       — Мы не спасательный отряд, — парировал капитан, и на сей раз в голосе его звучало раздражение. Брови хмуро опустились на глаза, руки напряглись. Словно капитан в любой момент ожидал удара со стороны собеседника.       Карл не собирался нападать. Его трясло от разочарования и злости. Одновременно он понимал, что в словах кэпа был смысл. Спецназ не спасает местных жителей. Они уничтожают угрозу. Только желание поиметь хоть что-то с этих ребят было слишком сильно. Несколько недель он шпионил для них, собирал информацию о Миранде, прикрывал. А что в итоге? «Спасибо, идите нахер»? Черта с два!       Карл сделал шаг вперед, поддавшись эмоциям. За спиной кэпа раздался шум ломающихся кустов. В тусклом свете вечера мелькнул отблеск прицельной линзы. Карл прекрасно осознавал, что пули не причинят ему никакого вреда. Даже выстрел в голову, как первое знакомство с характером Бет, не повлияли на него. Он легко мог расправиться с этой мелкой кучкой солдат. Без особых усилий растереть их в кровавую массу.       И всё-таки Карл остановился от подобного опрометчивого поступка. Ему нужна была помощь этих ребят. Возможно, вообще впервые в жизни ему понадобилась чья-то помощь, и признать это было не зазорно. Капитан уловил его намерения и жестом приказал снайперам сидеть на месте. Карл не выдержал и ухмыльнулся. Сколько забавного в том, что человек простым мановением руки останавливает саму смерть.       — Хочешь выйти из игры? — Спросил кэп и, стоило Карлу только раскрыть рот, сразу же ответил за него. — Так проваливай вместе со своей девкой. Я закрою глаза на твоё существование. Но лишь потому, что ты принес мне больше пользы, чем вреда.       Договорив, капитан развернулся с намерением уйти. Весь его вид кричал о том, что разговор окончен. Раздраженный, напряженный, со слишком резкими движениями. Карл стиснул зубы. Блять! Всё пошло совсем не так, как он хотел. Прекрасно понимал, что военные его пошлют. На что надеялся? Как их убедить в том, что Бет надо забрать?       Внезапно само его присутствие здесь, на мнимых переговорах, показалось чем-то из ряда вон выходящим. Неестественным и до безумия глупым. Особенно после того, как его вежливо послали. В былые времена Карл показал бы этому вояке, что такое настоящая сила. Но не сегодня. Необходимо было что-то решать, срочно выставить любые, даже самые, казалось бы, нелепые аргументы. И Карл понял, по некоему наитию, что ему делать. Стремительно, путаясь пальцами в ткани подкладки, он забрался рукой в карман и вытащил жетоны Бет. Гейзенберг хранил их уже давно при себе, как некий талисман. Не на шее, подальше от звеневших напоминаний о ужасном прошлом, словно само существование Бет было секретом.       — Эй, кэп! — Он торопливо окликнул капитана, не дав себе передумать.       Тот замер и неохотно обернулся. Суровое выражение лица намекало, что Карлу следовало бы заткнуться. Вместо этого инженер, с трудом разжав пальцы, бросил жетоны прямо в военного. Кэп напрягся, вытянул вперед руку и согнулся, готовый к любой подлости. К любому удару. Он готовился к нападению, и снайперы, сидящие позади, отреагировали моментально. Звук выстрела, тихий, сквозь глушитель, разорвал вечернюю тишину. Если бы Карл не был собой, то наверняка пропустил бы пулю в сердце. Ему не пришлось и пальцем двинуть. Вслед за выстрелом раздался легкий гул, с которым пуля прошла сквозь созданное им электромагнитное поле, пока не замедлилась и не зависла в воздухе. В паре сантиметров от своей цели.       — Не стрелять! — Рявкнул капитан слишком поздно и в панике обернулся к Гейзенбергу.       Испуганное лицо его дрогнуло от удивления и облегчения. С виду могло показаться, словно на миг у кэпа защемило лицевой нерв, и по щеке прокатилась болезненная пульсация. Он ожидал увидеть отлетевший к дереву труп. Вместо этого созерцал, как Карл аккуратно берет зависшую пулю пальцами и рассматривает, пытаясь определить калибр.       — Двенадцать и семь миллиметра, — заключил тот и бодренько подкинул пулю на ладони. — Бронебойная. Отличный выбор. Будь на моём месте обычный человек, от его грудины бы осталась кровавая каша.       Капитан стиснул челюсть так, что заскрипели зубы. Казалось, он напрягся ещё сильнее, чем в первые минуты встречи.Карла это позабавило. Бедняга пытался понять, станет ли он мстить за выстрел. Несомненно, Карлу бы доставило это удовольствие. Давно с ним не обращались, как с последнем мерзавцем. Но он подавил желание отправить пулю в обратный полет, и бросил её на землю, как мусор.       Лицо капитана начало расслабляться. Кулак, сжимающий военные жетоны, разжался. В стремительно опускающемся сумраке мало что можно было рассмотреть. Забравшись рукой в карман бронежилета, капитан достал маленький фонарик на резинке, предназначавшийся как насадка на каску. Щелкнул выключатель, и голову его выхватил из мрака холодный свет диодов. Капитан принялся рассматривать жетоны, прочел порядковый номер, звание, имя и… окаменел. Да, да, именно окаменел, как античная статуя, пораженный таким изумлением, скрывать которое был попросту не в силах. Рост раскрылся в беззвучном вопросе, плечи резко поднялись, повинуясь судорожному вздоху. Капитан не мог поверить своим глазам. Снова и снова читал пропечатанное имя, поднимал на Гейзенберга растерянный взгляд и тут же вновь рассматривал жетоны.       Карл нахмурился, удивленный не меньше, но подобной реакции. Он рассчитывал совсем не на это. Кэп должен был убедиться, что Бет не пальцем деланная, и вытащить её в их же интересах. Вместо этого он увидел, как безымянный капитан, «База» на радио переговорах, узнает принадлежащую девушке вещь. Узнает Элизабет, понимает, что оставшийся гражданский — именно она. Женщина, которую он, Карл стал окончательно в этом уверен, знает. И от этой мысли невольно бросило в жар. Неожиданно в лице капитана он увидел не безымянного вояку, а мужчину, отчасти равного себе по положению. Только вместо уважения появилась испепеляющая неприязнь. Словно кэп неожиданно стал его конкурентом.       Когда рука капитана резко сжалась в кулак, и жетоны пропали в кармане его бронежилета, Карл сам себя накрутил. Выглядеть он стал так же неприветливо и сурово, как военный пару минут назад. Мысль о пуле, лежавшей возле ног, не давала ему покоя.       — Где ты их взял? — Спросил кэп с искренним любопытством, без толики неприязни в голосе.       — Я уже говорил, — процедил Карл сквозь зубы. Понимал, что теперь поздно давать заднюю и истреблять военных. Одновременно ничего не мог с собой поделать. Раньше он не представлял, что такое настоящая ревность. Но всё бывает в первый раз. — Это её жетоны. Понимаю, вы не спасатели, но и она не обычный гражданский. Думаю, можно сделать исключение.       Капитан задумался, постукивая пальцами по карману. Карл следил за каждым его действием, ища лишь намек на повод поднять пулю и пустить в обратный полет. В качестве кого он знает Бет? Боевой подруги? Или кого поближе? Но ведь это глупо! Правда глупо, и он ведет себя, как подросток, чья девчонка обернулась на крутого мужика. Только сейчас Карл рассмотрел капитана по-настоящему, с пристрастием. Подтянутая мускулистая фигура и в сравнение не шла с его постаревшим телом. Кэп был не молод, но намного симпатичнее мордой, чем потрепанный жизнью инженер. Сильнее физически и более стойкий, хотя в недостатке упрямства Карл упрекнуть себя не мог.       И всё-таки он понял, за что такой мужик мог приглянуться Бет раньше, если мысли его бежали в правильном направлении. Как не было грустно признавать, но это могло сыграть ему на руку. Бет куда охотнее уйдет с тем, кого знает. Больше доверия и всё такое.       — Значит, — капитан неожиданно нахмурился. — Ты намерен уйти вместе с ней?       — Что? — Карл изумился его словам, и на минуту забыл о вспыхнувшей неприязни. И горла его вырвался сдавленный смешок. — Нет, конечно! Я же не идиот, понимаю, что к чему и чем закончится.       Такой ответ капитана удовлетворил. Он сухо кивнул, снова прикоснулся к карману, будто собирался достать жетоны, и тут же одернул руку. Он принял решение.       — Через сорок минут выведи капитана Шер к перевозной радиостанции. Той, что мы установили для связи с тобой. Мои ребята буду паковать оборудование. Капитана я заберу, но вывести её отсюда получится только через сутки.       Недовольно цокнув языком, Карл покачал головой.       — Дерьмовая затея, — нахмурился он, почесав затылок. Вряд ли Бет допустит своё бездействие, когда в деревне начнется заварушка. — Лучше увести её подальше, чтобы не было желания вернуться и подохнуть к ебаной матери.       — Зачем ей сюда возвращаться? — Не понял кэп. — Насколько мне известно, среди оставшихся в живых жителей нет её родственников.       Но Карл не собирался объяснять. Слишком долго, а время на прощание резко сократилось до сорока минут. Последние сорок минут с Бет, его родным, любимым человеком. Он не станет портить их рассказами про деревню и Моро. Черта с два, пусть этот секрет подохнет вместе с ним! Пусть лучше Бет запомнит его не такой сволочью.       — Просто поверь мне на слово, База, — сказал он и запрокинул голову, рассматривая вечернее небо. С горизонта тянулись рваные облака. Завтра будет пасмурно. Паршивая погодка. — Просто отошли её.       За спиной кэпа раздалось движение. Тот не стал оборачиваться. Поднес пальцы к наушнику, аккуратно спрятанному за ухом. Кто-то передал ему важную информацию, после которой военный задышал ещё тяжелее, и лицо приняло свирепое выражение. Нечто важное, как показалось Карлу. Но интересно ему не было. У военных свои проблемы.       — У тебя пол часа, — резко сказал капитан и, не прощаясь, стремительно пошел прочь.       Пол часа! Карл ощутил, как сердце сдавило тисками. Всего тридцать минут на то, чтобы уговорить Бет, вытащить из дома и проститься с ней. Неожиданно вся тяжесть решения расстаться с девушкой обрушилась на него неподъемным каменным грузом. Колени подогнулись от предательской слабости. Покачнувшись, Карл схватился за дерево, чтобы не упасть. В глазах на миг потемнело.       Всего пол часа. Ему… ему надо торопиться! До фабрики минут семь хода, если бежать. Не теряя ни секунды, Карл кинулся прочь с места переговоров. Через пару шагов вытянул руку. Из глубины леса вылетело молот, оставленный подальше, дабы не пугать военных. Карл почти бежал, не замечая тяжести орудия. Игнорируя нарастающую в груди боль. Черта с два, сейчас не время для эмоций!       Не сегодня, сукин ты сын, только не сегодня.       Происходящее неожиданно показалось ему дурным сном. Ночным кошмаром, который рассеется с первыми лучами восходящего солнца. Он проснется у себя на фабрике, в собственной постели, рядом с любимой женщиной и забудет, что должен был отдать её военным, чтобы спасти. Карл несся так быстро, что даже мысли не поспевали за его шагом. Ориентировался по наитию, не замечая ничего вокруг. Даже когда мимо него промчалась стая ликанов, обдав Лорда хриплым рычанием, он не остановился.       Когда расступился лес и показалась фабрика, Карл дал себе перевести дух. Пот градом струился по его лицу. Мышцы окаменели, налились жаром после стремительного бега. Сняв шляпу, Карл вытер лоб тыльной стороной руки. В окне первого этажа горел свет. Крошечный огонек, который скоро погаснет и больше не вспыхнет от её руки. Душу скрутило с такой силой, что Карл едва сумел вздохнуть. Воздух ворвался в легкие со свистом, будто те были больны.       Карл осознал, что ещё одна минута безвозвратно потеряна. Он не дал себе больше ни секунды на отдых. Пустился быстрым шагом к сооруженной арене. Забрался внутрь сквозь дыру в металлической сетке. Пересек поле и вышел с другой стороны, ощущая острую нехватку дыхания. Остановившись, Карл резко втянул носом воздух с каким-то странным запахом. Подозрительно знакомым, почти до боли и неприятных воспоминания.       В следующий миг его парализовало. Налитые раскаленной кровью мышцы свело все разом, так что Карл едва удержался на ногах. Этот запах… болото и тухлая рыба!       — Моро, — надломленным голосом просипел Карл, ощущая физически всю горечь сожаления за то, что оставил Бет одну.       Нет-нет-нет, только не это! Только не сейчас, пожалуйста! Карл отшвырнул молот и в панике кинулся к фабрике. Запах Моро лишь усилился, не оставляя ни малейшего шанса на сомнения. Сердце разогналось в груди так сильно, что колотилось о ребра с острейшей, невыносимой болью. Карл рванул дверь с такой силой, что вырвал с корнем запертую задвижку. Страшный металлический лязг разорвал тишину опустившейся ночи. Оглушил, но Карлу было плевать на звон в ушах, на боль в пальце, разодранном острым куском двери. Он вбежал в помещение, чувствуя предательские слезы на глазах. Всего пол часа, но как же он это допустил?! Вбежав в комнату, Карл замер на пороге, как вкопанный. Сердце пропустило удар и рухнуло вниз, оставив вместо себя глухую, пульсирующую пустоту.       За его столом сидел Моро, держа в лапах дымящуюся кружку чая. Его омерзительная, бугристая фигура была такой неестественной, такой лишней здесь! Горечь от ужасного чувства несправедливости и обиды заполнила рот Карла. Господи, так не должно быть! Только не теперь, не так…       А потом Карл взглянул в сторону и увидел Бет. Она стояла к нему в пол оборота, сжимая побелевшими от напряжения пальцами металлическую чашку, раскаленную от обжигающего чая. Карл знал наверняка, сам как-то раз коснулся её и едва не обжегся. Почему она это делает?! Почему нарочно причиняет себе боль? Почему…       Когда Бет обернулась и взглянула на него покрасневшими, влажными глазами, у Карла не осталось больше сомнений. Все надежды внутри оборвались, будто натянутые струны гитары. Он понял, что Бет знает.       Она знает всё.